Привет, извиняюсь за долгое отсутствие, случилась срочные поездка к родственникам — там со здоровьем не всё хорошо, пришлось срываться в срочном порядке. Но не стоит беспокоиться, я вернулся и продолжаю писать. Постараюсь наверстать упущенное.
По правде говоря, сегодня должно было быть две главы, но я слегка переоценил свои силы и на дописывания второй мне просто не хватает сил, так что она будет завтра.
Приятного чтения :)
Глава 20. Солитьюд? Морровинд!
— Эй… — раздался приглушённый голос. Спокойный, с нотками приятного бархата и глубины. Он щекотал слух, подобно ласкающей уши песне. Тягучей и терпкой.
Лицо Гулум-Ая слегка дёрнулось, будто противясь и стараясь отогнать раздражитель, что, пусть и так приятно, но пытался согнать столь желанный сейчас сон.
— Эй, проснись… — голос раздался вновь, но уже звуча более настойчиво. — Просни-и-ись… — и снова. — Вставай, лежебока, — и вновь.
Наконец, когда его левого плеча легонько коснулась рука, Гулум-Ай более не мог сопротивляться и лениво приоткрыл один глаз, желая наконец увидеть того, кто так настойчиво желает вырвать его из сонного царства. Сонному взору предстала довольно странная картина, осознать которую он смог далеко не сразу. Расслабленный алкоголем разум напрочь отказывался воспринимать реальность.
— Ну ты и соня! — на суровом лице мужчины появилась добрая и радушная улыбка, отчего проходящий через всё лицо и правый глаз глубокий уродливый шрам стал куда более заметен и явен. — Тебя даже вчерашний шторм не разбудил, — мозг сделал ещё одну жалкую попытку завестись, но абсурдность происходящего вкупе со словами, действовали на него словно непроходимая стена, в которую тот упёрся. — Говорят, мы уже приплыли в Морровинд. Нас точно выпустят, говорю тебе!
Молодой аргонианин мог лишь оторопело хлопать глазами, в тщетной попытке понять, что вообще происходит. Так продолжалось несколько секунд, а потом, когда осознание всё же достигло незадачливого хозяина дома, вся сонливость и приятное «послевкусие» лёгкого опьянения схлынули в один миг, заставляя всё тело изнутри сковаться льдом.
— Ч-что?.. Кто ты?! Как ты попал сюда?! — Гулум-Аю не привыкать справляться с внутренним мандражом — если бы не этот его навык, то он бы не достиг того, что имел сейчас. Нужно лишь не упускать из вида этого странного вторженца и достать из-под матраца нож, после чего уже можно будет и поговорить… Все же работа с криминальными элементами научили молодого аргонианина тому, как с ними следует себя вести. Ну, а то, что к нему так легко смог вломиться какой-то сумасшедший… Значит будет уроком в будущем. Им обоим.
Вот только всё оказалось не так просто, как ему того хотелось:
— Не это ищешь? — голос, сладкий и приветливый, начал едва заметно меняться, а на сером лице эльфа застыла нескрываемая усмешка, когда полоумный данмер указал на лежащий рядом с ним на столике кинжал. Его, Гулум-Ая, кинжал. Но не от этого сердце аргонианина зашлось самым настоящим галопом, а от того факта, что он не мог пошевелить ни одной из конечностей… Даже хвостом!
— Гадаешь, почему не можешь пошевелиться? — располагающая улыбка лысого данмера превратилась в настоящий оскал. — Всё просто, — не дожидаясь ответа на столь очевидный вопрос, данмер подтащил стоящий неподалёку стул прямо к кровати, развернув тот спинкой вперёд и уселся, сложив руки на ней, будто это он тут был хозяином дома. — Я использовал яд, и, нет, не спеши расслабляться, я подобрал яд, который ваша братия переварить не сможет, — возможно, скажи ему кто об это в иных условиях и аргонианин бы лишь фыркнул, ибо о способности его народа сопротивляться всяким разным ядам и болезням знали повсеместно, а уж найти такой яд, что смог бы гарантированно пронять надо было ещё постараться, но факт оставался фактом — он не мог пошевелить ничем ниже шеи. При этом продолжая всё прекрасно чувствовать, в чём буквально секунду спустя смог убедиться, после того как ощутил холод стали на своём хвосте.
Незнакомый вторженец с каким-то нескрываемым наслаждением прочертил кончиком его же ножа по оголённым чешуйкам, завороженно следя за движением клинка, вызывая в сердце Гулум-Ая затаённый ужас. Он привык работать с не самыми здоровыми разумом обитателями криминального мира. Привык к их закидонам и показной кровожадности. Они всегда старались запугивать, набивать себе цену, но это… Этот данмер вызывал в нём неподдельный ужас. Настоящий, заставляющий кровь в жилах замирать. Тот самый липкий и тягучий ужас, который чувствуешь, зная, что за тобой прямо сейчас ведёт охоту дикий зверь, притаившийся в тенях и готовый в любой момент прыгнуть, обрывая твою жизнь. Зверь сытый, а от того и более страшный. Ведь ты ему нужен не для еды, нет, а для забавы. Охоты. Ощущения азарта, приятно щекочущего внутренности. Игры, в которую твоя ставка — жизнь.
Этому была виной даже не угрожающая внешность данмера — на такое он уже давно перестал обращать внимание, нет, всему виной было общее ощущение безумия. Взгляд, жесты… Даже то, как едва заметно подёргивались нос и губы этого… существа, когда кончик лезвия легонько прочерчивал себе дорожку по его чешуе. Вторженцу будто, как самому настоящему гурману, натерпелось распробовать лежащее перед ним изысканное блюдо. Манящее своим чарующим ароматом и аппетитным внешним видом.
Гулум-Ая уже словно взвесили, выпотрошили и сейчас с предвкушением разглядывали внутренности, вдумчиво прикидывая, что же отведать первым. Так ему казалось. Так ему это всё виделось… И так всё и подтвердилось, когда лицо данмера едва заметно скривилось, будто этот сумасшедший приложил все свои силы, дабы отвести взгляд от его подрагивающего от страха хвоста, поворачивая голову и задавая вопрос, услышав который в иных условиях, незадачливый аргонианин убежал бы, совершенно не стесняясь вопя как маленькая девочка… Если бы мог:
— Я слышал, если ящерице отрезать хвост, то через какое-то время он вновь отрастёт… Интересно, сработает ли с тобой? — его окинули задумчивым взглядом, от которого невольно хотелось отгородиться руками, будто это как-то сможет помочь.
Данмер начал задумчиво постукивать кончиком лезвия по собственному подбородку, явно «пробуя» озвученную мысль на «вкус».
— Жаль… — спустя секунду, показавшуюся аргонианину целой вечностью, этот безумец раздосадовано вздохнул и уставил свой недовольный взгляд прямо ему в лицо. — …Мой… Заказчик не оценит твоей преждевременной кончины. Он отчего-то надеется на плодотворное сотрудничество с таким, — он презрительно скривился. — Отбросом, как ты… Так что, давай я буду задавать тот список вопросов, за который мне заплатили, а ты будешь послушно отвечать и тогда я гарантирую, что не стану пробовать на вкус мясо одной ящерицы-переростка…
— Яаа… Сс-согласссен! — шипение вновь вырвалось само собой, но в этот раз он даже не пытался это контролировать, занятый больше раздумьем над тем, что он больше испытывает к «заказчику» этого… Восхищение, что смог обуздать умалишённого, или ненависть, за то, что решил отправить его к нему. Но одно он понимал точно — отвечать он будет максимально чётко и ёмко, даже если его будут спрашивать о цвете и фасоне исподней его собственной матери! Всё, что угодно, лишь бы эта тварь ушла поскорее. Желатель, так и не узнав, каковы на вкус «ящерицы».
* * *
Один средневековый косплеер. Некоторое время спустя.
Разговор с Гулум-Леем, носящим на самом деле имя Гулум-Ай, продлился добрых пару часов, за которые этот ящер сдал мне буквально всё, что знал. Все свои явки и пароли, вывернул всё грязное бельё на своих боссов, знакомых и не знакомых. Я даже узнал, что некая Виттории Вичи периодически балуется взятками, порой специально вставляя палки в колёса торговцам! В общем, на моей памяти такой словесный понос случался лишь два раза: первый, когда Локил осознал, на кого он тут «бочку катил», а второй, остался в памяти оригинально Мирака и был связан с его ранними годами в Культе, когда он воочию убедился в силе «имени» драконьего жреца. Не том, что сам он и ему подобные подразумевали под этим, а самым прямым его значением — обычном слове и репутации, стоящими за ним.
Если не ошибаюсь, то тогда к ним притащили какого-то местного, не то главаря шайки разбойников, обросших «мясом» и основавших целую деревеньку, не то мелкого правителя, где-то перешедшего дорогу культу — этого Мирак не знал, на тот момент он просто был одним из тех, кому боевой отряд передал «единственного выжившего» для «аудиенции» у жрецов. Так вот, Мирак, будучи ещё только послушником культа, тогда впервые увидел, как взрослый и бородатый, весь из себя матёрый воин, в один миг белеет от ужаса и натурально обоссывается прямо под себя, стоило ему увидеть к кому его приволокли. Подробностей будущий жрец не знал — не положено было, но вот истошные вопли за закрытыми дверьми, куда, схватив за седеющие прямо на глазах волосы, утащил мужика никто иной как Вокун…
Но вернёмся к насущному. Изначально, я не хотел заниматься всей вот этой ересью с косплеем и запугиванием, но прикидывая в последние дни возможный ход диалога между нами, ко мне приходило понимание, что, либо приётся потратить целую прорву времени на выяснение «уязвимых точек» нужного мне ящера, что, в целом, вообще может быть путём в никуда, либо играю роль «очень злого полицейского, у которого кто-то убил его напарника». То есть, сначала ломаю кости, потом ещё и ещё и лишь только затем уже задаю вопросы. А это, мало того, что долго, так и не очень эффективно, пусть и эффектно.
Ещё, конечно, можно было попросту сломать мозги, будто магией или драконьим языком, но это грозило потерей нужной мне информации, что было неприемлемо. Потому-то мне и пришлось отыгрывать весь этот спектакль, в чём мне изрядно помогло заклинание маскировки, показанное мне Сераной.
Признаюсь честно, идея с Джиубом мне пришла не сразу, но, когда я «осознал возможность» уже попросту не смог отказаться. Благо небольшие косяки скрывались полумраком и общим течением безумия происходящего в комнате.
Если же перейти более детально к полученной информации, то, в принципе, дела обстояли примерно так, как я того и боялся. Стопроцентной веры в слова ящера у меня, естественно, не было, но использовать их как отправную точку уже мог смело.
Выходило следующее. Вместе со смертью прошлого ярла, от своих дел отошли так же и его советники, в той или иной степени. Единственной неизменной фигурой была придворная магичка, о которой Гулум-Ай рассказывал периодически вздрагивая. Впрочем, что с ней что-то не так помнил и я, вот только что — надо было выяснять.
У нынешнего правителя, помимо придворного мага, было ещё трое тех, кто мог так или иначе влиять на его решения. Это, конечно, помимо кучки дворян, невхожих в дворец на постоянной основе. Этими тремя были тан Эрикур, тан Брюлин и недавно назначенный Фолк Огнебород. И если последний был молод, «честен и неподкупен» — по словам ящера, сказанных с ироничным фырканьем, — то вот двое других уже были типичными придворными вельможами. К каждому из которых «есть свой подход».
Брюлин была из семьи предыдущего тана, которому принадлежала львиная доля шахт в окрестностях Солитьюда. Свой же титул она получила после того, как год назад начала разработку ещё одной шахту близ Морфала, что делало её одной из богатейших людей всего Хаафингара.
Эрикур же, напротив, получил свой титул лишь недавно и не был выходцем из семьи предыдущего тана, став, так сказать, «новой кровью». Семья Эрикура отвечала за большую часть торговых путей от Солитьюда и до самого Вайтрана, что делало его едва ли не вторым богатейшим человеком, сразу после Брюлин. Вот только если первой на политику было чхать с высокой колокольни, больше используя её для помощи в стабилизации положения семьи, то вот первый спад и грезил, как получит больше власти. Власть, уважение… Новые возможности и желание потешить собственное эго — вот, что руководило Эрикуром.
Казалось бы, ярл такого человека должен держать как можно дальше, ибо это была бы для него настоящая угроза. Нет, не прямая, а скорее косвенная, но всё ещё угроза. Только дело было в том, что Эрикур умел хорошо скрывать свои истинные мотивы. А ещё он был нужен Солитьюду, вернее торговые караваны его семьи.
Что же касается Фолка… То тут всё совсем плохо. Идеалист, верящий в ярла и его безмерную власть. Готовый слепо исполнять все его приказы, совершенно не задумываясь, будучи самым настоящим инструментом в его руках…
С одной стороны это даже правильно, а вот с другой… Управитель — это же не просто какой-то там мажордом или безмозглый дворецкий, это буквально правая рука ярла. Правитель на минималках, так сказать. Тот, кто должен понимать, чего хочет ярл и действовать в его интересах, а не просто бездумно кивать как болванчик, да выполнять роль живого ежедневника, напоминающего о встречах. Но Фолк был именно таким.
Не могу точно сказать, был ли он таковым и при Элисиф, или это только сейчас, в следствии собственной неопытности или ещё чего, но в настоящее время Огнебород выглядел как тот, с кем мне максимально не по пути.
Что же касается Торуга, то, по словам Гулум-Ая, ему сейчас было не до всего происходящего во дворце — он был занят в первую очередь своей молодой женой, с которой активно старался зачать наследника, а не «вот это вот всё». Так что, по сути своей, управление Солитьюдом лежало на плечах его советников, каждый из которых занимался хрен пойми чем. Из всех них, наибольшее доверие у меня вызывали лишь Сибилла — придворная магичка, и хозяйка шахт. Двое же других… Вызывали у меня желание подойти и с радушной улыбкой пожать им… шеи. До сочного хруста. У них, понимаешь ли, гражданская война на пороге, а они тут хернёй какой-то занимаются! Да и Торуг тоже хорош. Нет, я понимаю, сочные бёдра молодой жены куда лучше жёсткого и неудобного кресла ярла, но всему же надо знать меру…
В общем, если всё действительно обстоит так, как мне поведал ящерица-переросток, то… У нас очень и очень большие проблемы. И что с ними делать я не имел и малейшего понятия.
С такими мыслями я и вернулся обратно в таверну, попутно поплутав по городу и его закоулкам, сбрасывая маскировку и доставая из пространственной кармана сменную одежду.
Хотелось потопить нахлынувшую меланхолию от повальной дебильности происходящего в хорошем бочонке вина.
Вообще, у меня складывалось стойкое ощущение, что это только меня тут волнуют эльфы, гражданская война и Алдуин, а все остальные просто живут в своё удовольствие, морально разлагаясь и предаваясь блаженному ничегонеделанью!
Хотя, скорее всего так оно и было — ведь о грядущем будущем знали лишь я, да Серана, которой я сам же всё это и рассказал. Так что…
— Я вернулся, — в таверне уже была тишина. Гулянья давно закончились и теперь шум радости и пьянства плавно угас, перетекая в бряцанье посуды на кухне и сладкое сопенье за стенами. Меня же, к моему большому разочарованию, встречать никто не ринулся. Лишь освещаемая полной луной пустота нашей комнаты, сквозь открытое настежь окно. — Серана? — оглядев пространство взглядом и не найдя искомой вампирши, всё на что меня хватило это выпустить рвущийся наружу вздох. — Да твою жеж мать…