Его сердцебиение не успокаивалось.
Все, что он мог видеть, это Сацуки перед собой, раскинув руки.
— Вот она я, Наруто, во плоти.
Она говорила серьезно, он точно знал, что так оно и было.
Все эти развратные мысли, мечты, которые он вынашивал. Наконец-то они могли осуществиться. Он мог бы трахнуть ее. Он мог.
Почему он этого не сделал?
Он мог бы это сделать. Он мог, блядь, сделать это.
Наруто чувствовал, как его нутро подрагивает; его чакра была нестабильна. Он прикусил губу и закрыл глаза.
С Темари, Сакурой, Цунаде и Куренай — как только появилась возможность переспать с ними, он ее принял. Не раздумывая ни секунды.
Во сне он позволил Сацуки овладеть собой и даже пальцем не пошевелил.
Но вот он был перед ней, и он не сделал этого. Он не сделал этого, хотя все его существо кричало ему об этом.
Почему я не сделал этого? Почему я не сделал этого? Почему я не сделал этого?
Он не мог ответить на свой вопрос.
Или, по крайней мере, он не верил в свой ответ.
Сон? Он решил не спать с самой красивой девушкой, которую когда-либо знал, из-за сна? Из-за какого-то романтизма? Боже, какой же он был дурак. Он был таким идиотом. Он был таким гребаным идиотом.
Его дыхание участилось. Он стиснул зубы.
«Почему я не сделал этого? Почему я не сделал этого? Почему я не сделал этого…
— Наруто.
На его плечо легла рука; он поднял голову, и увидел Сацуки, на ее губах играла мягкая улыбка.
— Пойдем, — сказала она. — Я чувствовала, как твоя чакра вырывается из другой комнаты.
— Сацуки, я же говорил тебе…
— Заткнись, — сказал Учиха, схватив его за запястье и рывком поставив на ноги.
Возможно, это было то, что давно назревало.
Все те годы, что они провели как друзья, — не было и слуха, который ходил по Конохе каждые полгода, что они тайно любят друг друга.
Они были ближе друг к другу, чем к кому-либо еще.
Он мог доверить ей все: не только свою жизнь, но и свои самые темные желания.
И он знал, что она тоже доверяет ему.
Возможно, это было то, что должно было быть.
Может быть.
Она повела его по коридору, открыв дверь в свою комнату и затащив его внутрь.
Он не успел окинуть взглядом спокойствие ее комнаты, как на прикроватной тумбочке появилась их фотография, сделанная год назад Какаши, он обнимал ее, улыбаясь от уха до уха, а она улыбалась ему.
Сацуки закрыла за ним дверь.
Наруто стоял, ошеломленный.
Она мягко толкнула его на кровать. Затем она забралась на кровать вместе с ним, натянув одеяло на них двоих.
— Сацуки.
— Тише, — прошептала она.
Она притянула его голову к своей груди, позволяя ему погрузиться в тепло ее груди. Его руки обвились вокруг ее стройной фигуры.
— Расслабься, — сказала ему Сацуки.
Его сердцебиение снизилось.
Напряжение ушло из его костей.
Постепенно он почувствовал, что делает то, что она сказала.
Наруто поднял на нее глаза. Она смотрела на него сверху вниз, в ее глазах жил Шаринган; внезапно он вспомнил, что ее глаза обладают силой запоминания.
— Сацуки… — пробормотал он, глядя на ее губы. — Могу я… могу я поцеловать тебя?
На ее губах появилась та же мягкая улыбка. Она подняла палец вверх, прижав его к его губам.
— Пока нет, — сказала она. — Просто расслабься, Наруто.
— Хорошо.
Он закрыл глаза и позволил себе впитать ее тепло.
Наруто глубоко дышал, позволяя своей груди медленно подниматься и опускаться. Он синхронизировал это со спокойным, собранным дыханием Сацуки — это заставляло его чувствовать себя еще более связанным с ней.
Он прижал ее к себе чуть крепче: она была именно такой, как он мечтал. Идеальное сочетание мягкости и мускулов. На ее теле не было и намека на жир, но у нее были изгибы, и он с удовольствием ощущал их на своем теле. Но кроме этого, он обратил внимание на другие мелкие детали ее тела. Как слегка приоткрываются ее губы при дыхании, как нежно обводят глаза ее Шаринган. В какой-то момент она распустила волосы, и он почувствовал, как они прижались к его щеке, слегка щекоча его.
— О чем ты думаешь? — спросила она спустя неизвестно сколько времени.
Это могло быть пять минут, а могло быть и вечность, он понятия не имел.
Он задумался над этим вопросом. О чем он думал?
— …ни о чем, — решил он после некоторого раздумья. — Совсем ни о чем.
— Ты должен о чем-то думать, — тихо сказала она.
— Я просто наслаждаюсь моментом, — вздохнул Наруто. — Наслаждаюсь тобой.
Сацуки закрыла глаза. — Да.
Он снова посмотрел на нее, и она медленно открыла глаза.
Нежно наклонившись, она поцеловала его в губы. Он был теплым, внезапным, но казалось, что он длился вечно. Когда она отстранилась, он почувствовал толчок в груди.
— Сацуки? — спросил он через мгновение.
— Да? — ответила она.
— Я устала.
— Иди спать, — сказала Сацуки.
— Ты никуда не пойдешь? Он обнял ее еще крепче.
— Нет, — сказала Сацуки. — Не пойду.
— Хорошо, — сказал он.
Он был в постели с женщиной, которая преследовала его сны последние несколько ночей; и это не было похоже на то, что эти ночи были первыми, когда она ему снилась. Если быть честным с самим собой, это происходило постоянно на протяжении почти всех его подростковых лет.
Он был в постели с Сацуки.
Такое он представлял себе тысячу раз. Обычно это сопровождалось хриплым дыханием, скрипом пружин кровати и ее стонами по его имени.
И все же, почему-то, он предпочитал именно это.
Его голова прижалась к ее груди; ее тепло опьяняло. Внезапно он почувствовал усталость, такую чертовскую усталость, и все, чего он хотел, это лежать здесь вечно и наслаждаться ее присутствием.
Постепенно он почувствовал, как его начинает клонить в сон. Казалось, невозможно не заснуть, когда тепло, спокойствие, нежные звуки дыхания Сацуки. Темнота поглотила его, и он позволил ей это сделать.
— Ты сделал это, — прошептала она ему на ухо, как раз когда он оказался на грани двух миров: реального и мира снов. — Ты прошел мое испытание.
— … какое испытание…? — пробормотал он с трудом. По его тону было ясно, что он не собирается запоминать то, что она сказала.
— Увидишь, когда проснешься, — сказала Сацуки. — Спи, Наруто.
Последнее, что он увидел, были ее глаза, все еще пунцово-красные, томосы мягко клубились.
Потом он заснул, и все, что он чувствовал, было блаженством.
Ему снилось широкое поле…
* * *
Толчок… толчок… толчок.
Он чувствовал тепло. Безопасно и надежно.
Наруто мог насчитать очень мало случаев, когда он чувствовал такое удовлетворение в своей жизни.
Конечно, он был счастлив по большей части уже много лет… у него были друзья, люди, которых он считал семьей, и очень редко он ложился спать, как в старые времена, одинокий и жаждущий общения.
Но была разница между тем, чтобы быть счастливым и быть… довольным жизнью.
Лежа прямо здесь, окутанный неведомым теплом, Узумаки Наруто чувствовал себя абсолютно довольным положением вещей.
Затем в его голове прояснилось, где он находится, что это за тепло, что произошло. Он открыл глаза и первое, что увидел, были черты лица Сацуки: она крепко спала, ее дыхание было ровным.
Он смотрел на нее дольше, чем хотел бы признаться, впитывая каждую деталь.
У Наруто было чувство, что как только он попытается пошевелиться, то разбудит ее, поэтому он ждал, затаив дыхание, и наслаждался ее присутствием, пока мог.
Это длилось не так долго, как ему хотелось. Он был непоседа по натуре; беспокойная душа, если не сказать больше. Он двигался и двигался, а она чуть-чуть шевелилась, и он замирал, прикусив губу и ожидая, проснется ли она. Первые несколько раз она не просыпалась, но он знал, что испытывает судьбу, и меньше всего ему хотелось, чтобы она проснулась от его пристального взгляда.
— Эй, — прошептал Наруто, осторожно встряхивая ее. — Сацуки проснулась.
Ее глаза не столько дрогнули, сколько открылись, причем так внезапно, что он слегка подпрыгнул. Но она не шелохнулась, ее глаза смотрели на него, а блондин по-прежнему прижимался головой к ее груди.
Постепенно на ее лице расцвела самая мягкая ухмылка, которую он когда-либо видел.
— Удобно? — спросила она.
Наруто рассмеялся. — Очень, — сказал он. — Я чувствую себя так, словно прижался головой к облаку.
— Приятно слышать, — сказала Сацуки. — Я рада, что моя грудь… соответствует твоим стандартам мягкости.
Он усмехнулся. — Ну, я бы не стал заходить так далеко… — он замер на полуслове, когда она посмотрела на него. — Шучу, конечно.
— Я надеюсь на это, — пробормотала она.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза; ни один из них не хотел уступить ни на сантиметр.
— Все это появилось как бы из ниоткуда, да? — сказала Сацуки после продолжительного молчания.
Наруто выдохнул. — Я бы так не сказал, — пробормотал он. — Я просто… — пауза, — я никогда не думал, что ты… позволишь мне быть так близко к тебе.
— Что ты имеешь в виду? — она казалась искренне любопытной, глаза сфокусированы, голова наклонена в сторону.
— Я имею в виду… — он не был уверен, как это сделать, не выставив себя в дурацком свете — это было похоже на прогулку по минному полю. — …Наверное, я просто подумал, что ты всегда будешь смотреть на меня как на брата? Или просто как на друга, — продолжал Наруто. — Я никогда не думал, что мы дойдем до той стадии, когда будем… лежать вместе в постели. Или даже приблизимся к чему-то подобному. Казалось, что существует некая черта на песке, и я всегда слишком нервничал, пытаясь ее переступить, понимаешь? Я доверяю тебе… и я знаю, что ты тоже мне доверяешь. Я не хотел разрушать нашу дружбу, заглядывая слишком глубоко в суть вещей, и, возможно, оттолкнуть тебя, потому что ты не сможешь… — он остановился.
— Не смог бы…? — сказала она. — Не смог бы сделать что, Наруто?
Он закрыл глаза, потому что это была правда, в которой он никогда никому не признавался, не говоря уже о себе.
— Я всегда равнялся на тебя, — пробормотал Наруто. — Я всегда хотел… быть ближе к тебе, я думаю. Я хотел вести себя как ты, быть как ты, быть таким же крутым, как ты. Потом мы оказались в одной команде, я узнал тебя получше и… — он не мог выдержать ее взгляд. — Думаю, ты просто начала… нравиться мне, даже не осознавая этого. В течение шести месяцев я так сильно влюблялся в тебя, что не мог выбросить тебя из головы. Но я думаю, что расстояние и просто вытеснение этого на задворки моего сознания помогли мне справиться с этим. Но я никогда не забывала. У меня всегда была какая-то мысль в голове, что, может быть…
— …что может быть, Наруто?
Он вздохнул.
— Что, может быть, я снова тебе понравлюсь… когда-нибудь.
Ее рука проделала путь вперед и нежно коснулась его подбородка. Она наклонила его голову в сторону, чтобы он смотрел на нее, и после секундного колебания он посмотрел в ее глубокие темные глаза.
— У меня никогда не было слов, — призналась она. — Надеюсь, тебе этого будет достаточно.
Сацуки наклонилась и поцеловала его.
Это не был целомудренный поцелуй прошлой ночи; он был глубоким, страстным, чувственным. Он был застигнут врасплох, ошеломлен и широко раскрыл глаза… но инстинкт сработал, и он поцеловал ее в ответ.
Через некоторое время они расстались, запыхавшиеся и раскрасневшиеся.
Она впилась пальцами в его грудь, мягко толкнув его на спину.
— Ты жаловался мне на то, что весь этот секс с другими девушками был… бессмысленным, — сказала Сацуки с полуприкрытыми глазами.
Медленно она забралась на него сверху.
— Я был… — пробормотал он, глядя на нее с выражением благоговения.
— Это все, на что ты способен? — спросила она, обнимая его талию стройными бедрами. — Бессмысленный секс?
Он втянул воздух. — Нет, — сказал он. Его руки лежали на ее бедрах — ему нужно было за что-то держаться, чтобы они не дрожали и не тряслись. — Я могу сделать нечто большее.
Сацуки наклонилась к нему, так близко, что их губы прижались друг к другу.
— Тогда докажи это, — прошептала она.
Она дала этим словам опуститься.
Наклонившись назад, Сацуки сделала паузу. Она смотрела на него сверху вниз: бедный Узумаки выглядел потрясенным, как будто он был озадачен таким поворотом событий.
— Ты мне тоже понравился, — сказала она. Тихое признание, которое, как он сразу понял, она ни с кем не делила. — Ты всегда мне нравился. Ну, не всегда… иногда ты мог быть раздражающим, отягчающим, прямо-таки чертовски несносным, — она слегка улыбнулась. — Но у тебя есть свои способы залезть кому-то под кожу, Наруто, и остаться там, независимо от того, как сильно они пытаются убедить себя в обратном.
— Боже, — сказал он. — Ты говоришь так, будто я какой-то пидрила, Сацуки, это совсем не похоже на то, что я тебе нравлюсь, — его тон был легким, а слова — явной попыткой поднять настроение.
Она рассмеялась, действительно рассмеялась. Он мог бы пересчитать по пальцам, сколько раз слышал искренний смех Сацуки за то время, что знал ее, и каждый раз, когда он слышал его, его сердце учащенно билось, уши розовели… это было так трогательно, высоко и ясно, красиво, без сомнения.
— Ты, конечно же, пидрила, — сказала она. — Но… я люблю тебя. А теперь давай посмотрим, способен ли ты выполнить свое обещание, Наруто.
У него пересохло во рту, когда он увидел, как она потянулась к подолу рубашки.
— Ты действительно хочешь…
— Да, Наруто, — сказала Сацуки, медленно стягивая через голову рубашку.
Его взору предстал тонкий черный бюстгальтер, прекрасные груди в котором выглядели просто идеально. Они были так же совершенны, как он и представлял, может быть, даже более совершенны, потому что они были настоящими, он мог видеть их, прикасаться к ним, если бы осмелился.
Она не могла не ухмыльнуться, глядя на него.
— В тебе нет ни капли стыда, не так ли? — спросила она, держа руки за спиной, пальцы на застежке лифчика.
Он прикусил губу.
— Попросить меня отвернуться было бы все равно, что попросить Какаши-сенсея отвернуться от этих чертовых книг, которые он так любит.
Ухмылка Сацуки расширилась. — Лучше бы ты не сравнивал меня с девушками из этих нелепых книжек про Ича-Ича.
— Нет никакого сравнения, — сказал он так твердо, что это застало ее врасплох. — Это даже не соревнование. Ты победила, без всяких сомнений.
Сацуки хихикнула. — Ты просто хочешь, чтобы я сняла лифчик, — сказала она.
— …может быть. Это сработало?
— Я не знаю, — сказала Сацуки, и Наруто напрягся, услышав звук расстегиваемой застежки лифчика, — это ты мне скажи.