— КЕМ ТЫ СЕБЯ ВОЗОМНИЛ?!
— Единственный,— он раздвинул свои ноги, — единственный, — он поднял кулак перед лицом, раздвигая цифры, — Наруто Узумаки.
Если бы Югито не было очень больно, она бы закатила глаза от отвращения или посмеялась над его нелепой позой. Но учитывая, как легко он расправился с культистом, она решила не смеяться. Взмах руки, и кунай, удерживающий ее на месте, отлетел, но его глаза не смотрели на нее. И никогда не были. Он смотрел на другого нападавшего, одетого в красный плащ.
— Наруто Узумаки, — Какузу говорил мрачным тоном, как будто произносил имя призрака. Его плащ упал, и огромные пряди волос, отрезающие конечности, сплелись с масками, извергающими огонь, воду, ветер и молнии. — Ты инсценировал свою смерть. Ты изменил свой облик, чтобы избежать нас.
— Не совсем. То есть технически я вроде как умер, но это было на несколько секунд, -он хлопнул в ладоши и показал на себя большими пальцами. — И кстати, я не менял свой облик, чтобы избежать вашей партии. Я просто думаю, что мне больше идут рыжие волосы, — он посмотрел прямо на нее горящими красными глазами. — А ты что думаешь? Мне идет, верно?
— Он собирается напасть! — крикнула Югито, пока чакра накапливалась во всех масках. Несмотря на внешность, Какузу умел наносить сильные удары, а этот парень, несмотря на свои предыдущие подвиги, вел себя слишком непринужденно, чтобы ей понравиться.
— ОТЛИЧНО! Сначала я его уложу. Потом поговорим, — он сделал странную ручную печать: на каждой конечности указательный и большой пальцы соединились в два круга, касаясь друг друга, в то время как остальные шесть пальцев соприкасались кончиками. — Высвобождение Истинного Ветра: Расщепленный Мясной Бриз. И она почувствовала, как мимо нее пронесся легкий ветерок, а Какузу замер на месте.
Затем кровь хлынула из него фонтаном, когда он был разобран и разрезан на восемнадцать различных вертикально разрезанных кусков плоти и костей. Его маски, державшиеся на прядях волос, тоже не были пощажены: каждая из них треснула и взорвалась от собственного дзюцу, обрушившись на то, что осталось от мужчины. Все, что было позади него, тоже пострадало. От земли до стен и потолка пещеры. На месте остатков трупа виднелись острые следы от порезов, падали обломки.
— Тс, — человек, известный как Наруто Узумаки, выглядел раздраженным. — Заметка для себя: не используй синдзюцу против более слабых шиноби. Ну, кроме этого раза. О Хидаааан…
Джинчурики Двуххвостого Огненного Кота могла только смотреть на то, чему она была свидетелем. Сила была ей не чужда, и с самого детства она привлекала ее. Сила вызывала уважение, власть — восхищение, жестокость — влечение. А с тех пор, как она стала Джинчурики Мататаби, ее гормоны по отношению к таким людям только усилились. Именно поэтому она впервые отдалась такому человеку, как Пчела-убийца, и это того стоило. Теперь она нашла другого.
Кто-то не только сильнее ее, но и настолько опережает ее, что она даже не могла представить, каков потолок для такого, как он. И если учесть, что он спас ее от верной смерти (да и выглядел он неплохо), Югито Нии завелась. Ранена она или нет.
— УБЛЮДОК! — Хидан обрушил еще одну порцию проклятий на возвышающегося над ним мускулистого мужчину. — Ты сдохнешь! Мы вырвем Девятихвостого из твоей сраной задницы!
— Таби, это правда? — спросила она Биджу, хранящегося внутри нее. К сожалению, ответа она не получила. Югито может только предположить, что Мататаби устала. Когда Джинчурики и его Биджу соединяются, их травмы тоже проходят. По крайней мере, в ее случае. Пока что она позволила коту отдохнуть. И если у него действительно есть Девятихвостый, то, по крайней мере, я могу сказать, что он не с этими парнями. То, как он лупил того, кого называли Хиданом, было тому доказательством. Тем не менее, она не теряла бдительности. Возбужденная или нет, Югито не любила сюрпризы, в результате которых ее трахали.
Разумеется, в метафорическом смысле.
— Вы, члены Акацуки, мне надоели, — сказал он отрезанной говорящей голове. — Можно подумать, что группа террористов обладает рядом интересных качеств, но нет. Станция разочарований.
Хидан плюнул ему в лицо и нацепил кровожадную ухмылку. — Когда остальные узнают, что ты жив, мы разорвем тебя на части. Тебя. Эту суку. И все до единого Джинчурики будут мертвы! Я изнасилую твой труп и после предложу его лорду Джашину!
— У тебя хреновая религия, мой косолапый друг, — сказал Наруто Узумаки явно антагонистичному культисту. — Но не волнуйся. Остальные твои друзья скоро встретятся с тобой в загробном мире.
— По-моему, у тебя там винтик открутился, ты, зверюга тюремная! — Хидан улыбался с ликованием. — Я бессмертный! Лорд Джашин не даст мне умереть! Я буду жить…
— Ты не бессмертный. Видишь ли, твой культ сумел заполучить в свои руки то, что не должно было существовать. Давным-давно был один высокомерный маленький ублюдок по имени Ишики Ооцуцуки, и он решил провести эксперимент, чтобы посмотреть, как работает бессмертие. Неудовлетворенный результатами, он выбросил его вместе с человеком, который был его маленькой лабораторной крысой. Парень по имени Яшин Мироку, странствующий монах, который позже специализировался на проклятиях и гексах. Он основал ваш маленький культ, создал все ваши жертвенные ритуалы на основе испытаний, которым он был подчинен. Все, что вы, ворчуны, делали, это просто поглощали жизненную силу других людей, чтобы продержаться еще немного и не умереть сразу. Но я уверяю вас, вы можете умереть. Я знаю, потому что последние несколько лет я потратил на убийство всех джашинистов, которых смог найти.
— …ты это выдумал? — спросила Югито, и мужчина закатил глаза.
— Конечно, нет. Разве ты не видишь возмущение в его глазах? — он подтащил изуродованный торс ближе к ней, и она махнула ему рукой, чтобы он убрал его. Запах был слишком прогорклым. — Я так и не запомнил твое имя.
— Югито, — она почувствовала, что по меньшей мере обязана оказать ему эту любезность. — Югито Нии.
— Милое имя. В любом случае, — он снова переключил свое внимание на живой труп без конечностей, — я бы сказал, что было весело знать тебя, Хидан, но, честно говоря, это было не так.
— Ты собираешься убить его, верно? — она получила от него немедленный кивок. — Позволь мне помочь тебе.
— Я знаю, что ты, вероятно, хочешь убить его, но ты не можешь. По крайней мере, не в том состоянии, в котором ты сейчас находишься. Но ты можешь посмотреть, — он убрал руку от его рта, позволяя Хидану ругаться так свободно, как только мог, в то время как пальцы, зажатые вокруг верхней части его черепа, напряглись. — Высвобождение Истинного Ветра: Витые иглы, — Югито снова почувствовала, как ветер вокруг нее набирает силу, на этот раз гораздо быстрее, и она видела, как он принимает форму. Окружающий руку, державшую культиста, окружающий его, обхватывающий его, закручивающийся вокруг него.
Ветер завывал все громче, визг становился все быстрее, и гневные проклятия Хидана сменились криками боли, страдания, ужаса. Его одежда исчезла. Его кожа отслаивалась. Его кровь окрасила маленький смерч, в котором он был заключен. Его плоть отваливалась и превращалась в ничто. Затем появились его кости, которые треснули под давлением и превратились в пыль. Его органы, находившиеся под защитой внутри, высыпались наружу, прежде чем их тоже уничтожил жестокий вихрь, пока не осталось ничего. Все доказательства того, что здесь был человек по имени Хидан, исчезли вместе с ветром.
— Вот и все, — он успел вымыть руки, прежде чем она увидела, что его звериные глаза смотрят в ее черные. Это было завораживающе, если быть честной. Пытаясь скрыть тот факт, что в этот момент она была возбуждена, она кашлянула.
— Спасибо. Я бы потом сама сбежала.
— Нет, — отмахнулся он от ее защиты. — Ты бы не сбежала. Они точно знали, что делали. Тебе повезло, что я пришел в нужное время.
— Как ты прошел сквозь стены? — спросила она, и он пожал плечами.
— Просто моя врожденная способность. Он пригласил ее подойти к нему. — Я собираюсь применить то немногое ниндзюцу Ирьё, которое я знаю.
— Откуда мне знать, что я могу доверять тебе? — он снял рубашку, и Югито было очень трудно не смотреть на него. Каждый мускул был рельефным, бугристым и в отличной форме. Физически он был на голову выше Райкаге, учитывая, что тот постоянно ходил без рубашки. Но не это заставило его снять верхнюю одежду. Нет. Это была абсурдная печать, которую она увидела на его животе. Девять томоэ в концентрических кругах, поверх нескольких слоев печатей, с солнцем на одной стороне и луной на другой, все это сходилось в спираль в центре. Все для того, чтобы сдержать бедствие, известное как Девятихвостый Лис. — Что… черт возьми?
— Узумаки, — он произнес свою фамилию. Это было напоминанием о его наследии. Наследие, к уничтожению которого приложила руку ее деревня. — Печати — моя сильная сторона. А теперь иди сюда. Нам нужно попасть в Кумо.
— Подожди, — засомневалась она. — Кьюби был с Конохой, но я не вижу на тебе повязки.
— Ты ведь слышала, что я притворился мертвым? — Она кивнула. — Я ушла из деревни.
— И какого черта ты это сделала? — слова Югито, должно быть, задели его лично. Он наклонился совсем близко, лицо было всего на волосок от ее лица, его взгляд полностью завораживал ее, а рука легла на живот, и она почувствовала тепло… везде. Это утешало ее, успокаивало, а главное — превращало в желе.
— Не думаю, что мне нужно объяснять тебе, как воспитывают джинчурики, — его вторая рука пробралась к ее спине, опасно близко к ее заду, и теплое покалывание усилилось в десять раз. — Нужно ли?
— Нет, — сказала она с легким вздохом и почувствовала слабость в коленях. Черт. О Боже.
— Я забыл тебе сказать, — горячие слова его губ звучали в ее ушах, словно угли, коснувшиеся ее души, — моя чакра плотная. Она имеет тенденцию оказывать влияние на людей, когда я… прикасаюсь к ним. Учитывая твое состояние, это будет похоже на расслабляющее средство. Или афродизиак.
— Ты думаешь, — рука Югито схватила руку, касающуюся ее живота поверх рубашки, — — ты не мог сказать об этом раньше, придурок.
— Я был слишком занят, убивая их, и, — рука на ее спине переместилась под подбородок, — я оценивал твои эмоции. Вся эта похоть, которую ты излучала, когда я убивал их. Так мерзко.
— Откуда ты это знаешь?
— Кьюби, — он сказал это как факт. — Мама предупреждала меня о таких девушках, как ты.
— Пожалуйста, как будто…, — она бесстыдно стонала, когда его рука свободно перемещалась вокруг, — Я когда-нибудь буду сексуальной для парня из Конохи.
— Гордость и предрассудки, — он убрал руки, но ее тело пылало от внешней чакры, просачивающейся в ее организм. Ее соски напряглись, кожа задрожала, а пространство между ног увлажнилось. И она обратила внимание на их разницу в росте: его губы находились вертикально на цыпочках от ее губ. — Это два греха, с которыми ты знакома. Как насчет третьего?
Она хотела мыслить здраво. Думать рационально, но ее слабость к сильным мужчинам, он, спасающий ее, жестоко убивающий похитителей и его внешность… — К черту. Впившись губами в его губы, она почувствовала, как его рука опустилась на ее упругий, прекрасный затылок, схватила и крепко сжала ее упругую попку.
— Ты возбуждена, не так ли?
— Кобель, — сказала она, прижимаясь к нему, стараясь молчать, когда ее бедра снова задвигались в его сильной руке, а ее глаза опустились к растущей выпуклости в его брюках. Очень невероятная, почти внушающая благоговение выпуклость, которая оставила ее почти пораженной тем, что она видела. — Тебе лучше быть достойным этого.
— По мне, так это вызов, — надавив вперед, он засунул другую руку прямо ей в штаны, заставив ее томно дышать, когда он стянул ее трусики в сторону и засунул пальцы в ее киску одним агрессивным толчком. Теперь она подыгрывала ему, и вместо того, чтобы затягивать с этим, он решил действовать смелее и сразу же испытать ее пределы. — Ты должна знать, что те, кто идет против меня, обычно заканчивают тем, что разбиваются или разлетаются на куски. Каждое слово было пронизано уверенностью, его хриплый голос был низким, когда его пальцы проникали в ее киску, непрерывно работая внутри и снаружи. Она становилась все более влажной и горячей вокруг его пальцев с пугающей быстротой, стоны вырывались из ее плотно сжатых губ, когда его агрессивные прикосновения покорили ее почти сразу.
Она откинула голову назад, предлагая свою шею, а ее рука проследовала вниз по его груди, нащупывая выпуклость и крепко хватая ее. Пытаясь играть в собственную игру, она заявила. — У меня было больше.
— Лгунья, — он прижал ее к стене пустой комнаты для совещаний, его тело прижалось к ее телу, а его пальцы проникли глубже. Югито мурлыкала, схватив его за запястье и не выпуская его руку из трусиков, а другой рукой поглаживала выпуклость его члена. Он агрессивно прижимался губами к ее губам, а его пальцы все быстрее и быстрее проникали в ее тугую киску. Она застонала от того, что пальцы продолжали быстро проникать в нее, и прикусила губу, когда он оторвался от поцелуя. — После сегодняшнего дня ты больше никого не захочешь.