Бог войны.
Подобный ярлык казался преувеличением для описания людей. Конечно, существовали шиноби, чьи силы намного превосходили возможности смертных, но даже он знал, что такое прозвище было сказкой. Этому его научили еще в детстве. Во времена его юности, когда шиноби были менее нравственными, жесткие уроки, преподаваемые в Академии, порой были неподвластны пропаганде. — Служи своей деревне, присягни своему сердцу, умри, чтобы защитить следующее поколение.
А как же он? Неужели его ценность не имела значения? Неужели коллектив был настолько велик, что в конце концов он стал лишь винтиком в колесе? Почему бы ему не быть столь же важным, если его роль была жизненно важна для будущего деревни? Именно такие вопросы заставляли его сбиваться с благородного пути, на котором процветала его родина. И он начал подозревать, что старые сказки были именно такими. Сказки. Потом он встретил Итачи Учиху и усомнился в своих силах. Шаринган был способностью, которая, естественно, превосходила все, что у него было, и все, что у него будет. Даже его несовершенный метод воскрешения пал бы, стоило ему взглянуть в эти страшные глаза. Тогда сказки о Боге Войны, Мадаре Учихе, вовсе не казались такими уж выдуманными. Когда он вызывал таких, как Хаширама Сенджу и его младший брат, ему приходилось ставить ограничители на их силы, чтобы контролировать их — одного этого было достаточно, чтобы пошатнуть само основание самой известной Скрытой деревни из большой пятёрки.
Большая двойка, напомнил он себе, когда звуки битвы донеслись сюда. Орочимару стоял со своим верным помощником, Кабуто Якуши, и двумя своими сомнительными экспериментами: Суйгецу Хозуки и Дзюго. Первый был здесь, потому что ему угрожали, второй — по собственному желанию. Чуть поодаль от них сидел монстр чакры, играющий с клинком размером с обычного человека. Кисаме Хошигаки был настоящим уродом. Эксперимент самих богов, когда он вспомнил, сколько чакры было у его бывшего члена Акацуки.
— И долго мы будем здесь стоять? — жаловался Суйгецу, потягивая из чашки воду. Он попросил достаточно еды для себя. Это было не то, что саннин не мог предоставить. Он раздраженно указал на бывшего мечника Семи ниндзя. — Он никуда не идет и нас никуда не отпускает.
Орочимару усмехнулся над словами мальчика. Предполагаемое второе пришествие Забузы Момочи больше всего нервничало. Его нервировало то, что происходило за пределами их божественного зрения. Необузданная сила, исходившая от заброшенной заставы Учиха. Черное пламя, которое танцевало и вело войну. Дождь, который не мог утихомирить огонь, пылавший в обоих братьях Учиха, и они сражались до потери пульса. Битва судьбы, в которой никому не было позволено участвовать, никому не было позволено вмешиваться. Орочимару уже давно собирался занять тело Саске, и время близилось; тело Саске ржавело, но работа Кабуто продлила бы его жизнь еще на несколько дней, к тому же у его протеже была одна хитрость в рукаве. Он скрывал его долгие годы.
* * *
— Что случилось, маленький Суйгецу? — Кисаме заговорил за него, на его лице появилась зубастая ухмылка. — Только не говори мне, что ты боишься того, что там сейчас происходит. Вся эта бравада, которую ты извергал, в конце концов, была просто болтовней.
— Отвали, жабье лицо! — Хозуки закричал в более явной манере. — Я не боюсь ни тебя, ни этого урода Итачи, ни кого бы то ни было!
— Боже, Боже, Суйгецу, — восхитился Орочимару, увидев страх в его глазах, — это касается и меня? Возможно, мне стоит напомнить тебе о тех днях, когда ты впервые оказался у меня в гостях, — то, как он стиснул зубы, но не смог их произнести, доставило ему огромное удовольствие от осознания власти, которую он имел над мальчиком. Он наслаждался этим.
— Успокойся, Суйгецу, — Дзюго, большой помощник в разработке его проклятых печатей, протянул руку, чтобы успокоить нервы мальчика. Слишком чистый мальчик. — Это лишь вопрос времени.
— Да, — поддержал Орочимару. — Вопрос времени, когда Саске выполнит свою цель. Свершить правосудие над Учиха и вернуть долг мне.
— Вечно двуличная змея. Не так ли? — кисаме Хошигаки снова рассмеялся. На этот раз он стоял. Самехада была в его руке. — Независимо от того, как сложится их бой и кто из Учиха останется в живых, я приду за твоей головой, Орочимару. Прошло много времени с тех пор, как ты предал наше кольцо, и этот маленький счет с твоей стороны должен быть сведен.
— О? И ты думаешь, что сможешь справиться со всеми четырьмя из нас в одиночку? Я не оскорбляю твою силу, Кисаме. А вот твой интеллект…
Самехада ударился о землю и расколол ее, когда чешуйки превратились в маленькие лезвия. Затем он направил его на молодого члена клана Хозуки. — Скажи мне, Суйгетсу, что ты думаешь о том, чтобы покинуть сторону этой маленькой змеи?
— Эй, я не знаю, о чем ты говоришь, но…
— Ты сказал, что хочешь реформировать Семь ниндзя-мечников, не так ли? — Кисаме повернул шею. — Ты можешь реформировать его вместе с нами. В Акацуки. Никаких деревенских соглашений, чтобы привязать тебя к себе. И ты сможешь убивать без последствий, — Это, казалось, привлекло внимание мальчика.
— Будь осторожен в своем выборе, Суйгецу, — Кабуто, как всегда полезная рука, заговорил от его имени. — Не забывай, кто сделал тебя сильнее. Кроме того, их маленькая организация находится в бегах и, скорее всего, сократилась в численности, если они делают тебе предложение. Уничтожение Скрытых деревень не проходит без последствий.
— О, у него такой же скользкий язык, как и у тебя, Орочимару, — Кисаме оценил ехидные комментарии своего помощника. — Однако в одном аспекте ты не прав, очкарик. Мы не несем ответственности за этот маленький хаос, хотя ты прав в том, что в нем не участвовали одни и те же люди. Заставляет меня задуматься, как много вы о нас знаете.
Это, конечно, было для него новостью. Сбор Хвостатых зверей всегда был целью Акацуки. По какой причине, он не знал, да его это и не волновало. Перед лицом бессмертия такие завоевания имели меньшее значение, а преследование Скрытых деревень напрямую не соответствовало их образу действий. Несмотря на то, что главарь S-класса был тем, с кем Орочимару не хотел сталкиваться. По крайней мере, без Шарингана.
— Что ж, Кисаме, если твоя партия не будет преследовать Скрытые Деревни, то кто же еще? — задал вопрос Орочимару. Он всегда был жаден до знаний, и по изменению динамики он знал, что грядет смена режима. Его собственная деревня была в целости и сохранности, готовая взять на себя ответственность и заполнить пустоту, но кто были его враги? Это было важнее.
— Кто знает. Может быть, Бог решил, что с нас, шиноби, хватит, и решил начать чистку.
— Не стоит так описывать моего хозяина, — он узнал этот голос. Ее голос был слишком знаком, однако ее вид был таким, какого он не ожидал. Одетая в соблазнительный наряд, V-образные стринги едва прикрывали ее ареолы и нижние области, Гурен стояла так, словно устраивала шоу для всех присутствующих мужчин. Суйгецу присвистнул, но все остальные были начеку.
— Гурен, — поприветствовал Орочимару свою пропавшую сообщницу. Тот пропадал годами, а теперь вернулся неожиданно, одетый как необычная леди ночи. — Ты долго не возвращалась, — он поприветствовал ее как можно спокойнее. Что-то здесь было не так. Она не была куноичи, которая могла появиться из воздуха, и уж точно не была достаточно искусной, чтобы избежать его чувств или чувств Кисаме.
Она слегка склонила голову, и щель ее пышной груди была создана для того, чтобы отвлекать врагов. — Орочимару, ты должен простить меня, но, боюсь, я больше не могу работать на тебя. Я нашла место гораздо лучше, чем то, которое ты мог предложить.
Ее слова немного раздражали его.
— О, и что же это будет?
— По-собачьи! — воскликнула она, похлопывая себя по щекам, так как дождь наконец-то начал падать и блестел на ее кремовом, светлокожем теле. Ее руки блуждали вокруг и обнимали ее груди. — От одной мысли об этом с моим хозяином я вся мокрая. Даже мать-природа становится влажной.
— Черт, — Суйгецу, очевидно, находил ее действия более интересными, чем все остальное. Именно поэтому он давно отбросил то, что делало его извращенцем по отношению к человеческим инстинктам.
— Да, — поддержал Орочимару эту мысль. — Вопрос времени, когда Саске выполнит свою цель. Он вершит правосудие над Учихами и возвращает долг мне.
— Вечно двуличная змея. Не так ли? — Кисаме Хошигаки снова рассмеялся. На этот раз он стоял. Самехада была в его руке. — Независимо от того, как сложится их бой и кто из Учиха останется в живых, я приду за твоей головой, Орочимару. Прошло много времени с тех пор, как ты предал наше кольцо, и этот маленький счет с твоей стороны должен быть сведен.
— О? И ты думаешь, что сможешь справиться со всеми четырьмя из нас в одиночку? Я не оскорбляю твою силу, Кисаме. А вот твой интеллект…
Самехада ударился о землю и расколол ее, когда чешуйки превратились в маленькие лезвия. Затем он направил его на молодого члена клана Хозуки. — Скажи мне, Суйгетсу, что ты думаешь о том, чтобы покинуть сторону этой маленькой змеи?
— Эй, я не знаю, о чем ты говоришь, но…
— Ты сказал, что хочешь реформировать Семь Мечников Ниндзя, не так ли? — Кисаме повернул шею. — Ты можешь реформировать его вместе с нами. В Акацуки. Никаких деревенских соглашений, чтобы привязать тебя к себе. И ты сможешь убивать без последствий, — Это, казалось, привлекло внимание мальчика.
— Будь осторожен в своем выборе, Суйгецу, — Кабуто, как всегда полезная рука, заговорил от его имени. — Не забывай, кто сделал тебя сильнее. Кроме того, их маленькая организация находится в бегах и, скорее всего, сократилась в численности, если они делают тебе предложение. Уничтожение Скрытых деревень не проходит без последствий.
— О, у него такой же скользкий язык, как и у тебя, Орочимару, — Кисаме оценил ехидные комментарии своего помощника. — Однако в одном аспекте ты не прав, очкарик. Мы не несем ответственности за этот маленький хаос, хотя ты прав в том, что в нем не участвовали одни и те же люди. Заставляет меня задуматься, как много вы о нас знаете.
Это, конечно, было для него новостью. Сбор Хвостатых зверей всегда был целью Акацуки. По какой великой причине, он не знал, да его это и не волновало. Перед лицом бессмертия такие завоевания имели меньшее значение, а преследование Скрытых деревень напрямую не соответствовало их образу действий. Несмотря на то, что главарь S-класса был тем, с кем Орочимару не хотел сталкиваться. По крайней мере, без Шарингана.
— Что ж, Кисаме, если твоя партия не будет преследовать Скрытые Деревни, то кто же еще? — задал вопрос Орочимару. Он всегда был жаден до знаний, и по изменению динамики он знал, что грядет смена режима. Его собственная деревня была в целости и сохранности, готовая взять на себя ответственность и заполнить пустоту, но кто были его враги? Это было важнее.
— Кто знает. Может быть, Бог решил, что с нас, шиноби, хватит, и решил начать чистку.
— Не стоит так описывать моего хозяина, — он узнал этот голос. Ее голос был слишком знаком, однако ее вид был таким, какого он не ожидал. Одетая в соблазнительный наряд, стринги едва прикрывали ее дырочки, Гурен стояла так, словно устраивала шоу для всех присутствующих мужчин. Суйгецу присвистнул, но все остальные были начеку.
— Гурен, — поприветствовал Орочимару свою пропавшую сообщницу. Тот пропадал годами, а теперь вернулся неожиданно, одетый как необычная леди ночи. — Ты долго не возвращалась, — он поприветствовал ее как можно спокойнее. Что-то здесь было не так. Она не была куноичи, которая могла появиться из воздуха, и уж точно не была достаточно искусной, чтобы избежать его чувств или чувств Кисаме.
Она слегка склонила голову, а ее пышная грудь была специально создана для того, чтобы отвлекать врагов.
— Орочимару, ты должен простить меня, но, боюсь, я больше не смогу работать на тебя. Я нашла место гораздо лучше, чем то, которое ты мог предложить.
Ее слова немного раздражали его.
— О, и что же ты выбрала?
— По-собачьи! — воскликнула она с ликованием, похлопывая себя по булочкам, так как дождь наконец-то начал падать и блестел на ее кремовом, светлокожем теле. Ее руки блуждали вокруг и обнимали ее груди. — От одной мысли об этом с моим хозяином я вся мокрая. Даже мать-природа становится влажной.
— Черт, — Суйгецу, очевидно, находил ее действия более интересными, чем все остальное. Именно поэтому он давно отбросил то, что делало его извращенцем по отношению к человеческим инстинктам. — Не знаю, как вы, Кисаме-сенпай, но я хочу работать на того, кем она работает, учитывая дресс-код.
— Ах! — она застонала, ущипнув себя за сосок, когда она сделала знак рукой, и стена кристаллов поднялась далеко за ними, отрезая вид на поле боя, где столкнулись два Учиха. — Моему господину не нужны такие, как ты, и, кроме того, если бы ты ему нравилась, он бы уже давно тебя взял.
— Это какой-то твой трюк, Орочимару? — Кисаме был очень настороже, но пощадил его взглядом. — Это новый уровень креативности для человека с твоей репутацией.
— Мои отвлекающие маневры были бы более значимыми, — вернув внимание к знакомой деушке, которая в данный момент не могла перестать ласкать себя, потирая все энергичнее, наполняя воздух стонами:
— Вы упомянули мастера, Гурен. Кто он?