Его бывшая сообщница убрала руку с места между ног и указала на небо. Конечно, это был отвлекающий маневр. Предлог для того, чтобы атаковать спереди, но затем на земле появилось что-то темное и полое, поглотившее одетую женщину целиком и исчезнувшее. Кем бы ни был ее новый хозяин… он умел переносить людей, и, судя по беззвучной, не дающей осознания присутствия пустоте, которая появилась, он был искусен в печатях. Он должен был быть таким.
— Эй, какого хрена? Отдай ее! — Суйгецу мог бы и не быть там, так как он сердито хлопал вокруг, прежде чем посмотреть вверх и остановиться. — Эй, эй… что это, черт возьми, такое? — в небе появилась черная дыра, из которой вырывались фиолетовые струйки. Из нее появилась грива рыжих волос, квадратная челюсть, толстая шея, верхняя часть туловища и руки с проработанными мышцами и сильные мощные ноги. Медленно спустившись с небес на землю, мужчина стоял с вытянутыми руками, а затем свел их вместе. Шлепок разнесся эхом далеко вокруг, несмотря на раскаты грома над головой.
— Я так давно не видел никого из вас, — рыжеволосый мужчина говорил с искренней улыбкой на лице. Его взгляд метался от Кисаме к Кабуто, к двум его лакеям и, наконец, к нему самому, где его глаза не отрывались от лица. В этом человеке было что-то знакомое. Особенно эти звериные глаза. Он видел их раньше.
— Здравствуй, мой будущий кошелек.
— Кто это, черт возьми, такой? — Суигетсу был все еще самым громким среди них, так как он достал свой меч.
— Не торопись, Суйгецу, — Дзюго выставил руку перед мальчиком Хозуки. — В нем есть что-то… странное.
— Я очень надеюсь, что ты не говоришь о моих волосах. Потому что я только сегодня помыл их с кондиционером.
— Хе-хе-хе, — Кисаме засмеялся, когда его разумный клинок увеличился в размерах и, казалось, двигался так, как собака виляет хвостом. — Самехада помнит каждого человека, чьей чакрой он питался, и последний раз он был так взволнован, когда мы встретили Девятихвостого отродья. Судя по моим ощущениям, ты тот самый человек. Не так ли, сопляк?
Глаза Орочимару расширились, когда он вспомнил, где в последний раз видел эти нечеловеческие глаза. Он казался старше, более физически крепким, а его волосы изменились и стали больше походить на традиционных Узумаки, которых он встречал в своей жизни. Он не мог не улыбнуться, глядя на эту загадку.
— Наруто Узумаки. Ты жив.
— Ты знаешь, я слышал это столько раз, но до сих пор не могу понять, — он сделал огромный вдох. — Знаешь, это первый раз, когда я долго стоял под дождем. Конечно, было время, когда я был в Деревне Скрытого Дождя, но у меня был зонтик. Тогда я нашел один из самых милых борделей в мире. Боже, благослови ту блондинку. Ее сиськи были толстыми, как у акимичи.
— Не то чтобы я был против встречи с тобой, Наруто-кун, — Орочимару вспомнил, что мальчик был товарищем Саске по команде и, возможно, именно поэтому его протеже появился в таком потрепанном виде, с глазами, проклятыми смертью. — Я хотел бы знать, зачем ты здесь.
— Я здесь для этого, — Наруто указал на Кисаме. Точнее, на его меч, который выглядел расстроенным. — Честно говоря, я просто проходил мимо, когда почувствовал, что меня что-то зовет, а потом посмотрел, что я нашел. Хм, я должен навестить братьев Учиха. Уверен, Саске обделается, когда узнает, что я не умер.
— Боюсь, я не могу позволить тебе сделать это, — Кисаме медленно подошел к нему. — Итачи специально попросил никого не вмешиваться в их семейное дело. Кроме того, не лучше ли тебе уделить немного времени маленькому старине мне? Наша первая встреча была не совсем приятной. Как насчет того, чтобы познакомиться как следует на этот раз?
— Ты ведешь жесткую игру, мой друг с рыбьим лицом, но я согласен, — он принял боевую стойку, выпустил струйку дыма, и катана в ножнах легла на рукоять его левой руки. — Мог бы и посерьезнее с самого начала, рыбья морда. Остальные члены твоей мальчишеской группы этого не сделали, и это дорого им обошлось.
Орочимару и Кисаме посмотрели на него, приподняв брови. Мальчик, конечно же, лгал, пока не полез в карман и не достал оттуда что-то. Кольца. Шиноби-изгой Кири слегка усмехнулся.
— Только не говори мне, что наш с Итачи небольшой визит заставил тебя пойти на такое. Хех. Вы, шиноби Листа, более проницательны, чем кажется, — мужчина выпустил всю мощь своей чакры, и, несмотря на то, что он не был сенсором, он позавидовал тому количеству, которое, как он мог видеть, вытекало из его бывшего товарища. Бинты на клинке разошлись, и Самехада ожил, каждая чешуйка стала достаточно острой, чтобы рассечь кость и плоть. Зубы были созданы для того, чтобы разрубить все на своем пути.
— Успокойся, мальчик. Ты скоро получишь то, что хочешь. А теперь, Кисаме. Я хочу спросить тебя кое о чем.
— Валяй. Парень.
— Умри.
— Это был не вопрос…, — Орочимару моргнул, чтобы убедиться, что не видит ничего плохого. Наруто Узумаки стоял позади неподвижного Кисаме Хошигаки, вращая катаной по кругу, рука с ножнами оставалась за спиной, Наруто медленно вложил меч в ножны, и меч исчез с клубами дыма. Через мгновение после этого Кисаме Хошигаки истек кровью, по всему его телу появились тысячи порезов, и кровь хлынула отовсюду, запятнав себя, Кабуто, Суйгецу, но не Узумаки. Кожа, плоть и все, что осталось от бывшего ниндзя-изгоя, были повсюду.
— Виноват. Я неправильно выразился. Я хотел сказать: — я хочу попросить тебя сделать что-то. Какой позор. Умереть в растерянности. Не подобает шиноби твоего уровня. Ты так не думаешь, Змей?, — рыжая задала ему вопрос, и каждый инстинкт, каждое чувство, каждая частичка души подсказывали Орочимару, что нужно бежать. Он даже не видел, когда мальчик пошевелился, и уж тем более не видел, когда и сколько раз он разрезал Кисаме на тысячу кусков, поднимая меч.
— Воу. Разве ты не взволнован? Эй, Самехада, я дам тебе немного своей чакры. Почему бы тебе не переодеться во что-нибудь более… опасное?
Бывший саннин почувствовал, как по коже поползли мурашки, когда лезвие в его руке начало гоготать, смеяться, светиться жутким красным светом, вытягиваясь и извиваясь на пролитой крови, пачкая собственную кожу, питаясь изрубленными останками Кисаме, а затем яростно задрожало. Скручиваясь и извиваясь, смех меча становился все более зловещим, когда Суйгецу упал на колени и закрыл рот рукой, Дзюго сделал шаг назад, схватившись за голову, а у Кабуто задрожали ноги.
— Лорд Орочимару, -это был едва слышный шепот. — Мы должны уйти, но я чувствую, что как только мы это сделаем, он убьет нас всех, — смех стал еще громче, его вопль раздался перед тем, как клинок стал полностью красным и изменил свою форму. Исчезло чешуйчатое массивное темно-синеватое лезвие, на его месте появилось огромное багровое лезвие тесака, красное и черное, плоть заполняла тупую сторону, по краю шли зубья, а на рукояти красовался один глаз разумного.
— Самехада…, — сказал Суйгецу, выхватывая меч, который дрожал, когда он бросился на Узумаки. — Измените его обратно! Верните настоящего Самехаду! — меч разломился надвое, как только коснулся шеи Наруто, и тот схватил мальчика за воротник.
— Это настоящая Самехада. Не злись только потому, что ты и твой драгоценный Ниндзя не смогли раскрыть его истинный потенциал, — тупая сторона лезвия приблизилась к голове Хозуки, и из глубины зубов появился язык, который вытянулся и плотно обхватил его шею, прежде чем мальчик превратил эту часть его в воду и вырвался на свободу. Наруто моргнул, прежде чем улыбнуться.
— Ух ты! Это было так круто. Что еще ты можешь делать? Ты можешь превратить все свое тело в воду? Изменить плотность? Повысить температуру? Слиться с большим водоемом, чтобы получить территориальное преимущество? А я-то все это время думал, что ты просто голубоволосый твинк. Давай, докажи, что я не прав.
— Суйгецу, — Орочимару попытался вернуть мальчика на место. Они не могли позволить себе драку с таким человеком, как он. Не тогда, когда он был так близок к своей цели. — Отступление. Наруто Узумаки слишком силен для такого, как ты. Не так ли, Наруто-кун?
— Верно. Слушай своего учителя. Иди, мальчик. Он угостит тебя, — рыжий подначивал Суйгецу, и, судя по выражению его лица, это работало. Он сделал движение рукой, указательным пальцем указывая на Наруто, и тут же водяная пуля с грохотом вылетела, забрызгав его лицо. Он вздохнул. — Ты разочаровал магического карпа… Знаешь что? Пошел ты. Техника атаки мизинца, — Узумаки лишь щелкнул своим маленьким пальцем, и звук ветра, выпущенного, как бомба, наполнил воздух, когда верхняя часть туловища Суйгецу отлетела, дернувшись в воздухе и остановившись из-за того, что его кишки все еще были прикреплены к нижней половине.
— Суйгецу…, — Дзюго сжимал голову сильнее, чем когда-либо. — Ты монстр… Ты монстр! — и кожа оранжевоволосого мужчины потемнела, вокруг него вспыхнула энергия природы, и он оскалился в маниакальной ухмылке, набросившись на Наруто, который бросился вперед и пронзил его Самехадой в новой форме, пока Дзюго задыхался, его кровь делала меч еще краснее.
— И кто же ты такой, черт возьми? Кажется, что природная энергия прилипла к твоему телу, но что-то здесь не так, — и тут Орочимару почувствовал, как что-то коснулось самой его души, когда его пронзил взгляд Шарингана. Он скрутился и превратился в спираль с несколькими лезвиями вокруг нее. В его голове раздался голос, отдающийся эхом, говорящий то, чего он не мог понять, а затем в его руках появилась Кусанаги. Он резко перевел дыхание, когда Самехада доедал остатки двух своих экспериментов, а Наруто уже стоял перед ним, обхватив рукой несокрушимый меч, нанесший смертельную рану его сенсею. Его большой палец прижался к острию меча и надавил на него большим пальцем. Кончик сломался, упав со звоном, а Узумаки терпеливо ломал остальную часть клинка, используя только палец. — Ты всегда был жадным ублюдком, не так ли? Гоняешься за силой, которая тебе не принадлежит. Менял тела, чтобы получать технику за техникой, но тебе и в голову не приходило, что однажды вся эта карма вернется и оставит тебя таким, какой ты есть. Посмотри на себя сейчас. Жалкий.
Он не был жалким.
— Слабый.
Он не был слабым. Как он посмел…
— О, теперь я понял. Ты уже достиг своего потолка, не так ли? Белая Змея Конохи была просто еще одной маленькой змейкой, которая только и ждала, чтобы с нее содрали кожу. И ты сбежал, как трус. Экспериментировал с вещами, которые не были даны тебе добровольно или доверены тебе. Ты сделал все это только потому, что… Джирайя был лучше тебя, — Орочимару почувствовал, как что-то внутри него сжалось, услышав эти слова. Самодовольное выражение его лица, эти красные глаза, смотрящие на него сверху вниз, и последовавший за этим смех насмехались над каждым дюймом его существа. Он расстегнул рукоять Кусанаги, и из нее выскочила белая булавка с черными отметинами.
— Ты сам навлёк это на себя, — сказал Орочимару, пронзая булавкой шею, и черные метки распространились по его телу, как лесной пожар. И он упал на землю, сжимая свое тело.
— Лорд Орочимару! Вы недостаточно стабильны! — беспокойство Кабуто было искренним, но оно не шло ни в какое сравнение с непрерывным смехом, раздававшимся над ним. С каждой секундой он становился все громче.
— У меня достаточно сил для этого! — он чувствовал, как удлиняется его шея, как Сила Белой Змеи усиливает его во всех отношениях. Он рос. Вырос больше, чем когда-либо. Сила вырвалась из самого его существа, когда из его тела появились еще семь могучих голов. Огромные головы бессмертного змея ожили от ярости, когда он возвысился над насмехавшимся над ним мальчиком. Из пасти змея он вышел и упивался своей силой. Земля содрогнулась от его мощи, и он почувствовал, как им овладевает безумие. Это была его истинная сущность. Слишком долго он недооценивал свои возможности.