Сила Бога текла по его жилам. Восемь ветвей были высшей формой силы, не считая Риннегана. Он никогда не использовал их, пока это не стало последним усилием. Каким же трусом он был все это время. Он должен был использовать это, чтобы заставить молодого Учиху склониться перед ним. Он так и сделает, когда все закончится. Все части были на месте, но сначала нужно было разобраться с одним болтуном.
— Ух ты! Я и не знал, что ты так умеешь! Сколько очков я получу за каждую голову? — услышал он крик мальчика. Две головы выстрелили в него, и он увидел, как их головы были отрезаны одним махом, но как только они были отрезаны, они восстановились, лишенные всех ран. Непобедимый. Непобедимый. Орочимару наслаждался своим преимуществом. Пока что мальчик только и делал, что орудовал мечом, неестественно быстро, но у него не было ничего, что могло бы его уничтожить. Его нельзя было уничтожить. Он был…
— Эй, — шепот раздался сзади него. В пасти могучего змея сидел Наруто Узумаки, Самехада больше не была в его руках. Вместо этого в его руке левитировала сфера чистейшего черного цвета, затем она превратилась в меньший шар яркого, ослепительно белого цвета, и он опустил его в глотку своей гаргантюанской формы. — Регенерируй, — он исчез и сел на землю, скрестив руки, махая саннину, чтобы тот пришел и забрал его.
Снова две головы бросились на мальчика, желая сожрать его, но как только они надвинулись на него, они исчезли, рассыпавшись в пыль. Головы не восстанавливались. За ними последовали еще две головы, исчезая из существования, в то время как три другие головы дергались, истекали кровью, а затем взорвались, не оставив после себя ничего. Орочимару почувствовал, как что-то заползает глубоко в сердцевину его формы и тут же выстреливает из его тела. Он вырвался из горла своей человеческой формы, превратившись в Белого Змея, убегая от того, кто его преследовал. Когда он разбился о землю и почувствовал, как последняя большая голова исчезает из его существования, что-то дернуло его за хвост.
Маленький шар светящегося белого цвета цеплялся за него, словно был его частью, и хвост начал распадаться, исчезать, как будто его и не было. Он стал ползти вверх, все ближе и ближе к его шее, пока не остановился, а затем улетел от него, снова превратившись в черный шар. Он вернулся к Наруто, который держал окровавленного Кабуто за воротник, а затем бросил к нему своего ученика.
— Честно говоря, это было забавно. Кто бы мог подумать, что у кого-то хватит смелости соединить свое тело с телом демона. Смело. Потрясающе и смело, — быстрее, чем он мог воспринимать, Наруто взял его за гриву волос и поднял на уровень глаз. Мангекё Шаринган был гораздо страшнее и иллюзорнее, чем у Итачи, а та сфера, что исчезла в нем, была силой, превосходящей его самые смелые представления.
— Слушай внимательно. Я оставлю тебя в живых, но только при определенных условиях, и если я узнаю, что ты не выполнишь то, что я скажу, то я сделаю тебя своим кошельком.
-----------
Наконец-то у него была вся сила, необходимая для победы над ним. Несмотря на то, что он заставил Кирина, часть его знала, что предатель каким-то образом найдет способ обойти его. Чего он никак не ожидал, так это того, что знаменитый Сусаноо так быстро окажется в его руках. В Скрижали Учихи говорилось о силе, которой обладал клан. Глаза богов, как их называли, их глаза, и вот такая сила предстала перед ним. Призракоподобное чудовище стояло во всей своей красе, готовое противостоять всему и уничтожить все.
Саске Учиха начал с фиолетового оттенка, затем появился более темный фиолетовый, и вскоре перед ним стоял его собственный боевой аватар. Каждый титан силы в равной степени противостоял другому, каждый удар, каждый контрудар, каждый столкнувшийся меч черного пламени обрушивал адский огонь на землю вокруг них. Укрытие было давно разрушено, а Саске Учиха, при всех его дарах и силах, наконец-то достиг предела своих возможностей.
Положительная сторона всего этого: Итачи тоже.
Учиха больше не были покрыты красно-фиолетовыми пеленами, а стояли как смертные люди, естественные враги, когда Саске бросился вперед со своим чокуто и попытался снести голову человеку, который отнял у него все. Его родителей. Его друзей. Его родственников. Его детство. Брата, которого он любил. Сталь столкнулась со сталью, от них полетели искры ярости и отчаяния, и предатель схватил его за руку, впечатывая в землю.
— Саске, — голос Итачи был более хриплым, чем когда-либо в его жизни. — Ты действительно стал сильным. Теперь ты видишь это, не так ли? Сила, которой мы, Учиха, обладаем. Ее бесконечные возможности. Если бы ты был чуть старше, думаю, ты был бы сильнее меня. В конце концов, ты такой же, как я. Убил своего лучшего друга, чтобы пробудить Мангекё.
— Заткнись, — он отпихнул от себя убийцу родственников и отошел подальше, пытаясь отдышаться. Красный глаз Итачи был закрыт, кровь высохла и, без сомнения, он ослеп, судя по тому, что он понял, когда сам использовал Мангекё. Как бы ни был он силен, он не был бесценен, и это была единственная цель, ради которой Итачи сделал то, что сделал. Ради глаз родного брата. В поисках вечного света. — Я не такой, как ты.
— Ври себе сколько хочешь, — на лице члена Акацуки появилась жестокая улыбка, — но это не изменит того, что ты сделал. Ты убил самого близкого человека ради этих глаз. Все это ради власти. Что ты чувствуешь? Каково это знать, что ты лишил жизни человека, который, без сомнения, заботился о тебе так же, как и ты о нем? Разве это не потрясающий кайф?
— Ты больной ублюдок, — Мангекё Саске ожила. Как и вся ярость от того, что он сделал. Все действия, которые он совершил. Все поступки, которые он совершил. Но ни одно из них не поразило его сильнее, чем убийство Наруто. Единственного человека, которому было наплевать на его имя, и который по-своему странно искал в нем друга. Как ни странно, он понимал мальчика, как никто другой. Именно поэтому Саске ненавидел себя. Лишить жизни единственного человека, которого он считал кем-то важным, после того как потерял всю свою семью. — Все, что я сделал… вся сила, которой я обладаю… все, от чего я отказался, только для того, чтобы получить тебя за то, что ты сделал. В этом нет ничего захватывающего!
— Кричи сколько хочешь, мы оба знаем, что после этого ты отведешь мне глаза, — Итачи провоцировал его. — В конце концов, мы оба хотим власти. Больше власти.
— Нет. Мне не нужно больше. Достаточно, чтобы убить тебя. Это все, что мне нужно, — тысяча птиц щебетали, повторяя истину его слов, когда он снова бросился вперед, используя Мангекё. Он был в пределах досягаемости. Сейчас все будет. Итачи отступал, но споткнулся. Начал неудержимо кашлять и пошатнулся. Сделай это. Сделай это. СДЕЛАЙ ЭТО! Он закричал, когда его рука прорвалась сквозь грудь предателя и вышла из его спины, жужжа и рассекая, когда кровь хлынула из спины Итачи. Ворон каркнул, и левый глаз Саске тут же ожег ворон, который волшебным образом появился на плече Итачи, в его левом глазнице был еще один Мангекё, только другой формы. Он смотрел на него всего секунду, но был уверен, что успел принять меры до того, как он что-то предпринял.
Он почувствовал, как два пальца ткнулись ему в лоб. Ощущение, о котором он давно забыл. Напоминание о времени, когда все было не так жестоко. Левая рука Итачи, окровавленная и испачканная, медленно опустилась, когда Саске вытащил руку из его груди, но он все еще стоял гордо. Он улыбался, как будто победил. Но эта улыбка… она не была… она не должна была выглядеть так. Она не должна была выглядеть такой безмятежной. Этот ублюдок не должен был выглядеть счастливым! Он должен был страдать! Плакать и кричать обо всех злодеяниях, которые он совершил.
Так почему?!
Почему этот проклятый предатель выглядел таким довольным?!
— Прекрати улыбаться. Хватит, блядь, улыбаться! — закричал Саске, всаживая чокуто в грудь предателя и вбивая его глубоко в то, что осталось от стены. Итачи все еще дышал, все еще был жив, отказываясь умирать. — Ты не должен улыбаться после того, что ты сделал! Я хочу, чтобы ты молил о жизни! Я хочу, чтобы ты плакал, как я. Я хочу забрать твою голову обратно в Коноху и показать всем призракам нашего дома, что я убил того, кто предал их! А после этого я пойду за этим проклятым Мадарой. Вы оба послужите доказательством того, что Учиха отомщены!
— Увидимся позже, Саск…, — он не успел договорить, как кровь начала литься с боков его лица, а затем передняя часть упала на землю. Лицо Итачи… лежало на земле с половиной мозга и другой половиной, выпавшей из его разрезанной головы. Хромое тело упало, обдав его той же кровью, что дождем лилась в его жилах, и Саске рванулся назад. Гендзюцу. Он направил то немногое количество чакры, что у него было, но эффекта не было. На секунду он подумал, что ворон его достал. Это была реальность. Лицо Итачи было отрезано спереди, а его чокуто исчезло, больше не прикрепленное к телу Итачи.
— Очень, очень хорошо, — он услышал голос. Он звучал знакомо и в то же время странно. Более глубокий, более зловещий. Забавный. Он стоял прямо за ним. Кончик чокуто был направлен прямо ему под подбородок. — Хотя я думаю, что мой меч более тонко выкован.
Аматерасу. Левый глаз сильно болел, но черное пламя зажгло руку, державшую его оружие, и Саске ловко выхватил свое. Когда он взглянул на незваного гостя, тот стоял ошеломленный. Его волосы были другими, телосложение другим, на лице больше не было тех следов от усов, но это было его лицо. В этом не было сомнений, а то, как он улыбался, заставляло дрожать само его существо.
— Что случилось, Саске? Кошка отгрызла твой член?
— Наруто, — он произнес это имя, не совсем веря в то, кто стоит перед ним. Он был мертв. Он был уверен, что мертв. Учиха убил его. Хладнокровно. Предал его. Это был призрак. Гендзюцу. Проклятие, наложенное на него в тот момент, когда он встретился взглядом с вороном.
— Точно. Как поживаешь, лучший друг? Подожди, дай-ка я сначала разберусь с этим, — он поднял горящую руку и провел по ней другой рукой, собирая все черное пламя в серебристо-белую сферу, которая становилась все меньше и меньше, пока не исчезла. Пламя, сжигавшее все и вся в течение семи дней и семи ночей, исчезло одним движением руки.
— Намного лучше. Итак, кроме ударов ножом в грудь, чем еще ты занимался? Завел девушку? Нашел новое хобби, кроме убийства Итачи? Оооо, ты сделал новую стрижку. Я скучаю по старой челке на глаза, но не так уж и плохо. Совсем не облезлая.
— Как ты оказался жив? — Саске все еще был в полном недоверии. Он убил его. А теперь он вернулся. Из мертвых. Призрак его величайшего греха. — Я убил тебя.
— На самом деле, ты вроде как не убивал, — Наруто пожал плечами, подойдя к лицу Итачи, поднял его и вырвал глаза прямо из него, а затем раздавил в руках. — Не пойми меня неправильно, ты разорвал мое сердце на части и все такое, но давай, мы оба знаем, что я не падаю так легко. Если только это не поедание киски. Спасибо тебе за попытку. Ты стал ближе, чем кто-либо другой, включая сучку-кролика и ее токсичного бывшего. Боже, этот парень был занозой в заднице. Представь себе бой с Акимичи, но он уменьшает свои размеры и все вокруг. Я испугался, когда его глаза оказались на моей промежности и…
— Ты не умер, — Учиха просто не мог понять эту мысль. Все эти годы он корил себя, ненавидел себя за то, что подражал действиям Итачи, чтобы получить власть, клялся как-то искупить свою вину, а этот парень… он был жив. Мало того, он убил Итачи. Убил Итачи прямо перед тем, как он смог увидеть, как свет покидает его глаза. — Все это время… ты был жив.
— Точно! Прости, что не смог навестить тебя раньше, я, понятное дело, был занят многими делами. Кстати, хочешь, я отрублю ему голову для тебя? — Наруто ткнул труп ногой.
— Почему ты здесь? — было трудно переварить все это. Почему Наруто не напал на него? Почему он не хотел отомстить за то, что сделал? Почему он лишил его возможности убить? Момент, к которому шла вся его жизнь.
— Я здесь, потому что кто-то еще наблюдает за нами прямо сейчас, — Наруто посмотрел на ворота святилища, ведущие на базу, и громко крикнул. — Тащи свою задницу сюда! Я знаю, что ты прячешься!