Комплекс Учиха
++++
— Кушина.
…
— Привет
…
— Ты меня слушаешь?
— Что тебе нужно, Микото? — раздраженно ответила грудастая милфа, вдавливая лицо в мягкую подушку, на которой лежала ее голова.
Микото Учиха выглядела как женщина средних лет со светлым цветом лица, теплыми черными глазами и шелковистыми темными волосами, доходящими до поясницы и обрамляющими обе стороны ее красивого лица.
Нынешний лидер клана Учиха была одета в скромное кремовое платье, облегающее ее невероятно пышные формы, как вторая кожа, демонстрирующее ее массивные молочные сиськи, почти выплескивающиеся из чашечек платья, без бюстгальтера, ограничивающего их движение.
Милфы никогда не носят лифчики.
Будучи одной из трех самых красивых и соблазнительных милф, а Кушина была их бесспорной королевой, было очевидно, что у Микото были изгибы, о которых другие женщины могли только мечтать.
Скромное платье только подчеркивало восхитительное зрелище того, как изгиб ее талии расширяется, демонстрируя толстые, детородные бедра, идеально подходящие для рождения детей, а широкие бедра лишь превосходили толстоту ее корпулентного, материнского зада.
Великий Итачи Учиха никогда не мог заставить себя поднять меч против своей матери… меч, который пронзил плоть всех живых Учиха, обитавших в комплексе, включая его отца.
Микото пережила травмирующую бойню той знаменательной ночи, вернее, ей удалось избежать той же участи, что постигла ее мужа и сотни других Учиха… кроме Саске.
У нее была Кушина и другие друзья детства, которые помогли ей пережить тяжелые времена, но, к сожалению, она слишком поздно пришла в себя, чтобы помочь Саске, потому что его уже поглотила ненависть. После той ночи ее младший сын уже никогда не был прежним.
Стоя возле края кровати, на которой лежала ее подруга, Микото, получившая новое имя, прерывисто вздохнула, делая глубокие вдохи, чтобы сдержать гнев и смех. Гнев — потому что она не хотела иметь дело с ворчливой Кушиной утром.
А смех потому, что видеть, как обычно дерзкая, веселая и озорная рыжая ведет себя как сварливая и надутая, было редким зрелищем.
— Милая, ты стонешь в подушку уже два часа, — спокойным голосом начала черноволосая женщина, прекрасно зная, что сила с упрямым Узумаки никогда не работает. — Просто скажи мне, что тебя беспокоит, и мы сможем продолжить.
К тому же, она занимала ее кровать… так что было над чем подумать.
Кто, черт возьми, вытаскивает кого-то из его постели, заставляет принимать душ и ложиться в его кровать? Ну, Кушина Узумаки так и сделала… так, продолжим!
Примерно два часа назад угрюмый рыжик вытащила ее из постели и заставила пойти в ванную, прежде чем она успела как следует вытереть сон из глаз. Выйдя, она обнаружила, что сиськастая женщина лежит на кровати и прижимает подушки к лицу, как пугливый ребенок, которому отказали в конфете.
— Наруто, — угрюмо пробормотала рыжая. — Он ведет себя странно с тех пор, как проснулся, и это сводит меня с ума!
Едва заметно расширив глаза, Микото никак не отреагировала на это предложение. Наруто? С какой стати этот милый мальчик должен доставлять хлопоты матери? Да, он был язвительным и ленивым, но он любил упрямую Узумаки больше, чем себя или кого-либо еще… к ее огорчению.
— Странно как?
— Он не спал прошлой ночью и разбудил меня, чтобы сказать, что любит меня, — пробормотала Кушина в подушку, раздраженно пиная ногами воздух. — А потом он приготовил мне завтрак. Знаешь, что он сделал потом? Он накормил меня, как будто я была каким-то ребенком, украдкой поцеловал и ушел мыть посуду!
Oкейй…
Следя за своим тоном, Учиха положила успокаивающую руку на спину подруги и присела на край кровати.
— Я не вижу проблемы, Кушина. Похоже, он пытался показать тебе, как сильно он тебя любит.
— Так не должно быть, знаешь ли! — по-детски хныкала Узумаки. — Обычно я просыпаюсь первой и спускаю его большие яица или открываю глаза, чтобы обнаружить его толстый член, застрявший в моем горле, прежде чем он выкачает большую, липкую массу прямо в мой живот. Вот как должно начинаться мое утро!
— …
— Этот извращенный ублюдок имел наглость говорить, что любит меня, когда он был глубоко в моей пизде! И он вытащил его как раз тогда, когда она начала нагреваться. Чтобы сделать что? Приготовить мне завтрак? Его сперма — это мой завтрак, черт возьми!
— …
— Что еще хуже, он кормил меня этим так называемым завтраком с этой своей чертовой улыбкой, как будто я какая-то сопливая, надменная принцесса! Меня не нужно баловать! Единственное, чем он должен кормить меня по утрам, это своим членом!
— …
— Микото, я поняла, что что-то серьезно не так, как только он вытащил из меня свой чудовищный член и вылил всю сперму, которой набил мое лоно после нашей ночной сессии. Он никогда не вынимает, даже когда я ему говорю! Этот маленький сопляк любит, чтобы я всегда была набита и заполнена, и мне это нравится. Вот почему я разозлилась, когда он вынул! Он никогда не должен вытаскивать! Ты вообще меня слушаешь?!
Не зная о дилемме своей подруги, Кушина закончила свою расстроенную тираду и, заметив, что подруга замолчала, повернула голову в сторону, но тут же вспотела.
Грудастая Учиха покраснела от услышанных слов, одной рукой ощупывая свои массивные сиськи, а другой задирая платье, несомненно, лаская себя пальцами, если судить по влажным звукам из ее промежности.
— Думаю, мне понадобится еще один душ… очень холодный, — простонала милфа, не потрудившись убрать руку от ласкания своих сисек или перестать ласкать пальцами свою тугую киску, чем вызвала капли пота по лбу у своей рыжей подруги. — Ты рассказывала мне о своих проблемах или пыталась возбудить меня?
— Серьезно, Микото? Прямо сейчас? Мне нужна твоя помощь, а ты слишком занята своим пальцем в пизде, чтобы слушать меня? Что ты за подруга?! — спросила Кушина совершенно бесстрастным тоном, рыча, как потревоженный зверь, когда Учиха не прекратила двигать пальцами.
— Не вини меня, это ты говоришь о толстых членах, застревающих в твоем горле и извергающих жирные струи в твою глотку каждое утро!
— Я пыталась заставить тебя понять мои проблемы!
— Я понимаю, но если ты не заметила, я одинокая вдова, и у меня нет жеребца с конским членом, который трахает меня каждый божий день. У меня есть потребности, и твои так называемые проблемы только усугубляют их!
— О, пожалуйста, не пытайся разыгрывать из себя невинную одинокую вдову. Я тебя знаю! — ворчала грудастая Узумаки, снова лежа на подушках и слушая, как ее подруга бесстыдно ласкает пальцами свою капающую пизду рядом с ее формой с дергающейся бровью. — Тебе и Хитоми должно быть стыдно — спать с моим сыном, когда у вас обеих есть собственные дети.
— Стыдно? Милая, ты последняя, кому можно проповедовать о стыде, когда ты позволяешь своему сыну трахать тебя каждый день как свою личную шлюху. Эта толстая задница стала такой массивной не только потому, что ты ешь рамен! — Микото ответила в резком тоне и игриво шлепнула женщину по ее массивной заднице, издав милый писк, когда ее подруга столкнула ее с кровати на пол, фактически положив конец ее сеансу самобичевания. — Хорошо, у меня есть решение твоей проблемы.
— Правда? — пустой вопрос ясно показал, насколько Кушина была заинтересована в ее ответе. Рыжеволосой было все равно.
— Решение в том, что… ты перестанешь быть упрямой сукой хотя бы раз и признаешь, что Наруто, демонстрирующий открытую привязанность к тебе вместо обычных оскорблений, заставляет тебя потерять свою жесткую сучью позицию, и это делает тебя эмоционально уязвимой.
Это было почти смешно. Упрямая женщина не могла признать, что она проигрывает битву против привязанности своего сына, и мысль о том, что она может потерять свою маску жесткой женщины перед ним, пугала ее.
Как бы она ни ревновала, было очевидно, что Наруто любит Кушину больше всего на свете, и он каждый раз это показывал. Узумаки могла обманывать других своим безразличным отношением к сыну, но она-то знала лучше.
Эта упрямая женщина любила его до глубины души и обожала ту землю, по которой он ходил, но проявляла эту любовь по-своему. Она заставила Наруто проявлять свою любовь так же, как она проявляла ее к нему.
Идти против их обычного способа проявления любви заставляло грудастую соблазнительницу чувствовать себя уязвимой и бояться.
— Это неправда!
— Это правда!
— Неправда!
— Это правда. Ты просто слишком упряма, чтобы признать это!
— Да пошла ты, Микото!
Милфа Учиха нахально ухмыльнулась, выгнув свои широкие бедра в сторону с соблазнительным подмигиванием.
— С радостью, я все равно возбуждена.
+++ Ичираку Рамен +++
Теучи и Аяме наблюдали за тем, как рыжеволосая девушка поглощает миску за миской рамена, пот капал с их голов, челюсти грозили разжаться и упасть на пол от шока.
Всего несколько минут назад грудастая соблазнительница пришла к ним в магазин и с милым видом устроилась на самом дальнем сиденье. Если Аяме считала это милым, то Теучи знал, что лучше даже не думать о таких вещах в отношении этой женщины.
Кто знает, вдруг она обретет способность читать мысли и узнает, что он назвал ее, королеву милфов и, возможно, самую могущественную женщину на земле, милой… что ж, оставим эту угрозу.
— Вот дерьмо.
Теучи несколько раз моргнул, удивление проступило на его лице, когда он пытался понять, что его невинная дочь только что прокляла прямо у него на глазах. Удивление все еще мелькало на его лице, старик повернулся к дочери и увидел, что она смотрит на другую сторону дороги с безучастным видом.
Вскоре он понял, что ее так удивило, что она выругалась.
— Черт!
Аяме была слишком занята разглядыванием рыжеволосой, чтобы обращать внимание на то, что только что сказал ее отец. К их стойке приближался не кто иной, как Наруто Узумаки. С одним Узумаки, пожирающим их рамен, можно было справиться, но два — это было полное уничтожение.
— Я думаю, нам следует вежливо попросить других клиентов уйти, — начал пожилой гражданин покорным тоном. Похоже, им предстояло пережить еще одну ночь ноющих костей, потому что обслуживать двух чудовищ с желудками, похожими на бездонные ямы, было нелегко.
— Думаю, да, — рассеянно согласилась Аяме. К их удивлению, Наруто помахал им рукой и двинулся, чтобы обнять свою занятую мать сзади, прижимаясь щекой к щеке девушки. — Так мило.
Они понятия не имели, что на самом деле происходит. Кушина слабо застонала, когда Наруто поцеловал ее в шею, мурашки удовольствия и неутолимого желания пробежали по ее развратной фигуре, когда она прислонилась спиной к его форме и почувствовала, как знакомый мясной стержень идеально лег между вздувшейся плотью ее массивной задницы.
Секунды превратились в минуты, а минуты, казалось, тянулись вечно, рамен вместе с его создателями был забыт, пока кровосмесительный дуэт все глубже и глубже погружался в бездонную яму страсти, пока Наруто не оторвал свои губы от тщательно зацелованной плоти ее нежной шеи, не уходя, не пососав ее плоть еще раз, прежде чем отстраниться.
— Где ты была весь день?
Все еще слегка задыхающаяся соблазнительница имела приличие выглядеть овечкой, она смущенно улыбалась и старалась не обращать внимания на то, как здорово ощущать его член между ее толстыми булочками.
— Привет, милый, мне нужно было переговорить с Микото.
— Хорошо, потому что теперь ты вся моя, — хрипло сказал Наруто, положив голову ей на плечо, и приник ртом к нежной коже ее шеи, слегка посасывая плоть. Ее запах всегда опьянял его сильнее, чем самое крепкое саке или вино. — Мне нужно, чтобы ты пошла со мной.
Он знал ее слабые места лучше, чем свои собственные.
Кушина покраснела, почувствовав, как легкое посасывание и жар его слов пронеслись по ее позвоночнику.
— Зачем?
— Я приготовил для тебя кое-что… что-то вкусное и мясное. Я знаю, как ты любишь мясо, — рычащим шепотом ответил Наруто, прижимаясь членом к ее массивным ягодицам, прикрытым платьем. Потянувшись к карману, блондин положил на прилавок значительную сумму денег и подмигнул Аяме.
Не дожидаясь, пока милфа озвучит свои причины, Наруто поднял соблазнительницу на руки и с широкой ухмылкой зашагал по улицам, не обращая внимания на то, как Кушина все больше краснеет лицом.
— Опусти меня, придурок! На нас все смотрят!
— Пусть смотрят, я хочу, чтобы они знали, что ты моя! — Если Кушина и была возбуждена раньше, то теперь она точно была вся мокрая, так как блондин зарычал, как зверь, и крепче прижал ее к себе.