Когда Хината пришла в себя, полуночное солнце висело на фоне звездного неба, и единственные звуки, которые она слышала, были звуками далеких мелких земных существ, ведущих свою ночную жизнь. Встав, Хината почувствовала, что место между ног покалывает и болит. Она слегка застонала. От боли. От удовольствия. Сняв простыни, она посмотрела на остатки засохшей спермы и медленно встала с кровати. Зайдя в ванную, чтобы немного привести себя в порядок, она увидела Наруто, входящего в комнату с тарелкой в руках.
— Ты встала, — сказал он, ставя тарелку на пол. Мгновенный рамен. Конечно же. Она бросилась на него, и он поймал ее, их губы приникли друг к другу, а языки последовали за их действиями. Через некоторое время, когда им захотелось подышать, они остановились, и он накормил ее своим вторым любимым блюдом в мире; первым было «Узумаки Супер Делюкс», а затем «Узумаки Быстрое Специальное» — покончив с едой, пара легла в постель, разговаривая о мелких, неважных вещах, которые они сделали за день. И тут она заговорила о том, насколько Сакура стала ближе к нему. Он простонал.
— Послушай. Я… изменщик.
— Это еще мягко сказано, — Хината улыбнулась, кивнув в знак согласия. Не каждый день Наруто Узумаки принимал оскорбления.
— Слушай, Сакура очень красивая. А я очень…
— Похотливый.
— Не то слово, которое я бы использовал. У меня проблема, — Наруто обнял ее, пытаясь умаслить. Ему пришлось бы погладить ее по голове, если бы он хотел зайти на эту территорию. — Я называю это сексуальным переизбытком. Чем больше у меня секса, тем больше я хочу. Честно говоря, я подумываю о терапии, но есть шанс, что если терапевт — женщина и привлекательная, я сделаю с ней это тоже. Как мне это исправить?
— Держа его в штанах? Возможно, нам стоит поставить печать на этого твоего маленького титана.
Предложение Хинаты заставило его закатить глаза, и она захихикала. Честно говоря, она не знала, что он чувствует по этому поводу. Хината уже давно смирилась с тем, что она не будет единственной женщиной в его жизни. Это было невозможно. Ино, присоединившаяся к его маленькому гарему, была сюрпризом, но не шокирующим; Яманака всегда была дикой в душе, и вполне уместно, что кто-то более светловолосый и более вспыльчивый принял ее как свою собственную. С другой стороны, Сакура, пригревшаяся у Сенсея-куна, о чем она подозревала с тех пор, как на Команду Шесть были наложены печати безопасности, была просто… абсурдна.
Розововолосая девушка, безусловно, была прекрасной женщиной, которая, без сомнения, расцветет в красавицу, и, несмотря на отсутствие груди, ее другие изгибы с лихвой компенсировали это. Если бы она не была ярой поклонницей Саске Учихи, поклоняясь самой земле, по которой он ходил, оценивая каждое его слово, приветствуя каждое его действие, она бы не задавалась этим вопросом, но, увы, это так.
— Эй, эй. Иногда вещи просто случаются, — он объяснил, потирая свое закрытое веко со шрамом. — И к лучшему или худшему, иногда нужно просто плыть по течению.
— Ты так и не рассказал мне, как ты этого добился, — Хината рассердила его, и он пожал плечами. Это было то, о чем он не любил говорить, и избегал косвенно, а иногда и прямо, но с жестким — нет, — какой бы ни была эта история, он не хотел ею делиться. Во всяком случае, пока. Она попыталась заглянуть в него, но там была только тьма. Честно говоря, это пугало ее.
— Вещи случаются. Это случилось. И с Сакурой может случиться, но это ее выбор.
— А ты не обидишься, если она тебе откажет? — спросила Хината, любопытствуя, насколько сильные чувства он испытывает к розоволосой девушке.
— Не совсем. Не пойми меня неправильно, она красивая, — он не стал хвалить ее больше, как только она подняла бровь. — Но мне нравится думать, что в моей жизни много красивых девушек.
— Хорошо, — Хината положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ритму биения в его груди. — Ты будешь сердиться, если она выберет Саске, а не тебя?
— Саске … очень красивый, — Хината посмотрела на него, и он нахмурился. — Что? Я могу похвалить парня за то, что он хорошо выглядит. Подожди, пока увидишь Какаши без маски, вот это да. В любом случае, я понимаю, почему Сакура к нему неравнодушна. И все это нормально на самом деле.
— И ты не жалуешься, что одна из учениц может оказаться с таким долбоебом, как он? — Хината не была большой поклонницей Учихи, но она заботилась о Сакуре, и, несмотря на весь ее рост, у нее оставался один костыль, который тормозил ее развитие. Однако она не стала бы смеяться над этим; кто она такая, чтобы критиковать Сакуру, когда Хината продолжала тосковать по мальчику, который едва появился в ее жизни, исчез, а затем появился вновь, как ураган, со всеми ее чувствами. Случались и более странные вещи.
— Я обеспокоен, но я знаю о Сакуре очень много. Сакура, которая у нас в команде, а не та, что была в Академии, — сказал Наруто с улыбкой, — она не предаст то, за что выступает.
— И что же это?
Он мысленно хмыкнул, прежде чем ответить ей.
— Оптимизм. Но если честно, Саске не самая большая моя забота, когда дело касается Сакуры.
Хината Хъюга вздохнула, поняв, о чем он говорит.
— Ино?
— Ино.
-------------
Надо сказать, что Наруто Узумаки не колебался, когда дело касалось скрытности, шпионажа и, самое главное, предательства.
Поиск тех, кто совершает предательство, был своего рода его хобби по совместительству, что, несомненно, проистекало из всех миссий, на которые Данзо направлял его под руководством Хирузена. Имея большой опыт в этой области, Наруто иногда видел измену повсюду. Это сводило с ума. То, что он собирался сделать, почти граничило с предательством, но он должен был убедиться, что все пройдет гладко, если все пойдет наперекосяк.
С благородными намерениями и чашкой быстрого рамена в руке, Наруто Узумаки прыгал с места на место, пока не нашел место назначения. Тренировочная база 24 была заброшена со времен Третьей Великой Войны Ниндзя, и когда наступило время ложной вежливости, известной как экзамены чуунинов, Коноха предоставила многие из своих неиспользуемых помещений милым иностранцам, которые пришли в их скромную обитель в знак мирного сотрудничества. О, изощренный бред бюрократии.
Высадившись в одном из многочисленных лесов Конохи, Наруто медленно шел, насвистывая мелодию, проходя мимо высоких кустарников. В АНБУ ходила шутка. Везде, где мочился Хаширама Сенджу, росли деревья. Поэтому, когда шиноби тренировались в этих местах, чтобы стать лучше, они называли это преждевременной мокрой работой, потому что потом им предстояло испачкать руки. Классический юмор черных оперативников. Безжизненный, сухой, а развязка наступает раньше, чем шутка. Наруто наблюдал за тем, как Каруи из Кумо пронзает мечом деревянный манекен, разрубая его на куски своими многочисленными ударами. Это могла быть Ино, если бы не я. Рыжеволосая девушка была талантлива в обращении с мечом, но гнев взял над ней верх, и, судя по выражению ее лица, она была в полном восторге от того, что он ворвался в ее маленький сеанс разрядки.
— Ты! — она направила на него свой меч. — Что ты здесь делаешь?
— Я просто прогуливался по дороге жизни. Она привела меня сюда, — Наруто ответил искренней улыбкой, и то, как запульсировал нерв на ее голове, заставило его рассмеяться, потирая затылок. — Я просто шучу. Я искал твоего сенсея.
— Кью сенпай занята тренировкой Омои и Ацуи. Какого черта тебе от нее нужно?
— Насколько я знаю, она хочет меня, или ты не заметила, как твоя сенпай меня умасливала, — Недоумение на ее лице стоило того. — Успокойся. Не нервничай. Я должен поговорить с ней кое о чем. Приказ Хокаге. И тебе не стоит вмешиваться в это, генин.
— Какого черта ты вообще джонин? — Каруи обвиняюще посмотрела на него со всех сторон. — Ты выглядишь не старше меня.
— Просто, — Наруто гордо поднял голову, — я самый сильный.
— Да, точно. Тогда почему ты не Хокаге?
— Я считаю это ниже своего достоинства, — ошеломленное молчание Каруи заставило его пожать плечами. — Официальные звания и должности не имеют для меня никакого значения.
— Ты сумасшедший.
— Да? Видел бы ты мою девушку, — о какой девушке он говорил? Пусть решают те, кто наблюдает за ним из-за большого экрана. Он посмотрел на ее меч. Затем он посмотрел на ее волосы. И подумал о ее вспыльчивом характере. — Не возражаете, если я взгляну на ваш меч?
Она защитно сжала его, отдергивая назад.
— Нет.
— Успокойся. Я не собираюсь его красть. У меня достаточно оружия. Просто хотел кое-что проверить.
— Что бы это могло быть?
— Если это то, о чем я думаю, — он сделал паузу, глядя ей в глаза. — Узумаки.
Рука Каруи крепко обхватила меч, кончик ее лезвия уперся в него.
— Откуда ты знаешь?
— Я угадал. Теперь, от одного Узумаки к другому, позволь мне взглянуть, — Каруи оставалась неподвижной довольно долгое время, пока не сделала мудрый выбор и медленно встала перед ним, а он взял у нее клинок. Балансируя лезвие на пальце, он наблюдал за сложной работой и, честно говоря, был впечатлен. — Я понимаю, почему ты не хотела отдавать его. Чертовски хороший клинок. Кто сделал его для тебя?
— Кто-то из моих близких, — Наруто не стал допытываться и вернул ей меч.
— Ты уже дал ему имя?
— Да … темный зверь.
— Неплохо. Честно говоря, я ожидал чего-то покруче. Например… усиленная шестерня.
— Что? Что это вообще значит?
— Это тупая штука, которую придумал какой-то тупой идиот, не понимая ее реального назначения. Теперь, твоя сенпай. Скажи ей, что я здесь и это важно, — Каруи поклонился, прежде чем уйти, но она определенно потеплела к нему. Значит, она была Узумаки. Мир тесен. И опять же, Кумо жаждал родословной. Он бы не отказался, чтобы они захватили Узумаки ради того, чтобы иметь своего собственного. При определенных обстоятельствах Коноха поступила бы так же. Он сел, когда к нему подошел маленький бельчонок и потребовал угощения. — Я похож на того, кто носит с собой каштаны?
— Похоже, я во что-то влезла, — Кью дала о себе знать, усевшись перед ним, и белка взвизгнула, уходя. — Извини, что напугал твоего маленького друга. Я уверена, что ты сможешь поговорить с ним позже.
— Во-первых, с ней. Во-вторых, она была жадной копательницей орехов, — он сделал паузу и захихикал. — Клянусь, эти шутки придумываются сами собой.
— Так и есть, — она вытянула руки, ее грудь волшебным образом сделала то же самое. — Итак, Нару-чан, для чего ты меня сюда позвала? Наконец-то поддалась искушению.
— Мы оба знаем, что ты сломаешься первой.
— Только если ты сломаешь меня.
«Сдерживайся, Наруто. Сдержанность».
— Кстати о поломках, твой старик заключал какие-нибудь сделки в последнее время?
— Какого рода сделки?
— О, как обычно, плащ и кинжал. С шиноби-изгоями, не меньше.
— Пожалуйста, мой отец прямолинеен, — если бы ты только знал, — и единственное, что он ненавидит больше, чем тебя, это ниндзя-изгои. Он называет их трусами самого низкого порядка.
— Я не знаю об этом. Мадара Учиха, кажется, не подходит под это определение.
— Учиха-изгои — другое дело. Они — нажива, которую никто не хочет трогать.
— И не зря. Вот почему я хотел поговорить с тобой.
Она задыхалась, прикрывая рукой одну из своих грудей.
— Ты хочешь сказать, что не хотел бы увидеть маленькую меня?
Он вздохнул, потирая лицо.
— Зачем ты это делаешь?
— Это весело, — она улыбнулась, и ее красота усилилась от этого простого действия.
— Мы были вместе около пяти минут…
— Я помню, что это было два часа.
— Пять минут, два часа. Один день. Мы с тобой были моложе, глупее и приняли похоть за что-то другое.
— Так и было.
— Да, именно так. Так почему ты продолжаешь настаивать на том, чтобы быть вместе? Твой отец ненавидит меня. Наши деревни ненавидят друг друга. Так почему?
Она посмотрела на него, прежде чем подползти и посмотреть ему прямо в глаза.
— Потому что я хочу тебя, Наруто Узумаки. Ты самый невыносимый человек, которого я встречала, который не подлизывался ко мне, трахал меня, оставляя меня с разбитым сердцем и пустотой, которую ни один глупый мужчина или все подарки, купленные моим отцом, никогда не заполняли. Это ответ на твой вопрос?
— Да, — ей не нужно было говорить это так… — Орочимару в деревне.
— О. Хм. Не думал, что в Конохе принято прощать предателей.
— В Конохе — нет. Именно поэтому мне нужна твоя помощь.
— Тебе нужна моя помощь? Тебе?
— Да.
— Разве ты не сильнее, чем раньше?
— Конечно, но не тогда, когда я разделила себя на тысячу частей.
— Ты и твоя привычка спамить клонов. Серьезно, однажды ты поджаришь свой разум.
— Этого не случится, — сказала с уверенностью. — Мне нужна твоя помощь, чтобы избежать проблем, если случится дерьмо, а зная эту змею, так и произойдет.
— Ты ведь понимаешь, что он не пробрался сюда без посторонней помощи?
— Ты думаешь, я не поняла?
— Хорошо. Они, наверное, следят за тобой даже сейчас.
— Не сейчас. Сняла ее с хвоста примерно за десять минут до прихода сюда.
— Конечно, это «она».
— Эй, я не выбираю, кто за мной шпионит.
— Если бы ты выбирала, ты бы убедилась, что это женщина.
— Трогательно, — он протянул руку вперед, и она посмотрела на нее. — Мы договорились?
— Почти. Я помогу тебе, как и мои ученики, если что-то пойдет не так. НО, я хочу кое-что взамен.
— Конечно, хочешь, — ее палец коснулся его груди, затем медленно поднялся вверх, провел по шее и остановился на подбородке. Ее русые глаза были как огонь, горящий желанием. Она причмокнула губами, глянцевый блеск придал им соблазнительный вид. Запретный плод. — Так ты хочешь сделать это прямо сейчас или как?
— Как бы я ни хотел, и поверь мне, я хочу, но мы не можем. Мне нужно учить студентов. Хотя, небольшой предварительный просмотр не помешал бы, — и с этими словами ее губы встретились с его губами, и на мгновение ему показалось, что он снова стал двенадцатилетним. Эти сладкие губы, которые так давно встречали его, снова были его, и их рты разошлись, когда знакомый вкус красавицы Кумо снова стал ему знаком. Она с силой опустилась на его колени, и он не шевелился, его руки инстинктивно потянулись к ее массивной груди, ощупывая ее, пока она стонала ему в рот. — Я смотрю, ты все еще любишь мою задницу.
— Всегда, — и война языков продолжалась, пока они не разошлись, маленькая ниточка слюны соединила их, прежде чем исчезнуть. «Боже, как я скучал по ней».
— Рамен. Как последовательно, — она повернулась, ее щеки все еще терлись о его промежность, медленно завлекая его член под брюками в знакомый ритм. — Держу пари, ты сейчас раздражена, что не можешь ничего сделать, — он усмехнулся, прежде чем его рука схватила ее за горло, сжимая его, когда она задыхалась, и он потянул ее назад, больше к себе. Его ноги скрестились над лодыжками, а другая рука легла на ее киску. На мгновение он стал тереть, массировать и тыкать ее, пока его пальцы не начали шлепать по ее пизде. Напитанные чакрой, пальцы били намного сильнее, чем обычно, и слышать ее стоны, задыхаясь и захлебываясь, было еще приятнее.
— Не играй в игры, в которых не сможешь победить, — он укусил ее за ухо, снова заглушая ее крики поцелуем. Рука внизу уже крепко схватила ее нижние области, и он начал шлепать по ее прикрытой заднице, пока женщина бесконтрольно извивалась у него на коленях, а потом он перестал ее отпускать, и она прильнула к нему, тяжело и горячо дыша, ее смуглые щеки казались почти розовыми от прилившей к ним крови.
— Почему ты остановился?
— Потому что я могу. Теперь иди, — он поднялся, держа ее в руках, и шлепнул ее по заду, заставив покачиваться. — Увидимся позже.
— О, Наруто Узумаки, я сломаю твой член, когда придет время.
Он наполовину поверил ее словам и поднял большой палец вверх. Расставшись с ней, джонин снова оказался у бара. Он пришел к выводу, что ему нравится пиво. Ему очень нравилось пиво. И бармен был очень рад быстро заработать на нем.
— Наруто, мой мальчик, мой сын, мой наследник, — Джирайя вскоре присоединился к нему и выпил две пинты.
— Я ни один из них.
— По духу, мой мальчик. По духу. Вот так, — Он поднял свой бокал, выпил содержимое и рассмеялся. — ХАХ! Это был каламбур! Понял?! Дух!
— Я уверен, что это не дух, — пробормотал Наруто и выпил свою четвертую порцию. Легкий кайф наконец-то начал действовать. Он негромко сказал: — и долго ты собираешься притворяться пьяным?
— Пока не подойду вон к той блондинке-бомбе и не упаду, — ухмылка на его лице почти заставила его рассмеяться. — Есть прогресс в поиске вредных штучек, наполненных ядом?
— Неа. Я бы сказал, что маленькие зверьки не торопятся. Прячутся в крысиных норах, — если Орочимару был змеей, то Данзо был травой, которая его прятала. Он давно подозревал, что старый военный ястреб находится в постели с предателем-саннином, и его раздражало то, что он может прятаться почти за каждым углом над землей. Как бы ему ни хотелось послать несколько десятков клонов в подземную сеть, он знал, с каким количеством проблем столкнется, не поднимая шума.
— Это так раздражает. Ненавижу играть в такие игры, — прорычал Джирайя, делая еще один глоток. — Я скучаю по молодости.
— Я выпью за это.
— Но ты все еще молод. На что ты жалуешься?
— На ворчливых стариках, жалующихся на то, что они не молоды.
— А теперь извините Великого Учителя, потому что он сейчас получит золотой кукиш, — на этот раз Наруто не сдержал смеха, наблюдая за тем, как пожилой мужчина кувыркается и падает на барный стул, увлекая за собой женщину. И гладкие очаровательные слова последовали за этим. Наруто медленно шел всю дорогу к своему дому, чувствуя, как за ним наблюдают глаза одной женщины. Как он узнал? Она была слишком осторожна, и это было ее самой большой ошибкой.
Ну, и еще один из его клонов следил за ней. И еще двое на буксире. Как и Джирайя, он ненавидел эту игру, но в отличие от Жабьего Мудреца, который ненавидел ее из раздражения, Джинчурики ненавидел ее, потому что был довольно хорош в ней, и чем дольше он играл, тем больше замышлял. Иногда его планы заходили слишком далеко. Взволнованный и немного возбужденный, Наруто почувствовал, есть ли кто-нибудь в его доме. Ино была там, но, вероятно, принимала душ, судя по ее положению и звуку слабых капель воды, падающих на пол.
Ссутулившись на диване, Наруто Узумаки решил вздремнуть. Он мечтал отдохнуть от всего в один из этих дней, и этот сон был бы самым близким к отпуску. И он собирался насладиться отдыхом.