Наруто снова застонал, и в этот момент Кушина поняла, что что-то не так. Дело было не в глубоком румянце на лице Наруто и не в том, что яички сжимались в ее руке, а в том, что она чувствовала его член! Она разинула рот, когда ее взгляд остановился на пенисе, бережно зажатом в кулаке. Он начал набухать и удлиняться, становясь тверже с каждым приливом крови. Она делала член своего сына твердым! Конечно, это не входило в ее намерения, но она должна была знать, что что-то подобное произойдет.— Ух, мам, — задыхаясь, произнес Наруто, стиснув зубы. Он боролся за контроль над собой, вцепившись руками в одеяла под собой. Его сапфировые глаза смотрели на руку, обхватившую его член. Он пытался сопротивляться ее нежности, но не имело значения, была ли эта женщина его матерью; его тело реагировало на стимуляцию. Мать и сын наконец встретились взглядами. Они ничего не сказали.
Ее дыхание перехватило в горле. Вот оно, то страшное ощущение жара, скопившегося в ее животе и устремившегося вниз, к ее чреслам, которое не должно быть ощутимо для ее ребенка. Нет, нет, нет! Она внезапно почувствовала слабость, когда ощутила, как ее половые органы затрепетали и увлажнились от потребности, потребности, которая слишком долго оставалась неудовлетворенной. Сжав губы в линию, она издала тихое хныканье глубоко в горле, когда ее бедра сжались вместе. Она почувствовала жар, исходящий от ее промежности, и влажные пятна на светло-розовой ткани.
Сердце Наруто бешено колотилось, пока он смотрел на Кушину. Его член полностью вздыбился, достигнув своих полных, толстых восьми дюймов, и она не могла оторвать от него глаз. Твердый в маминой руке, он должен был чувствовать себя смущенным. С момента ее приезда он так старался, чтобы мама не застала его тайком в ванной ночью. Теперь он дрожал от аморального восторга, но этого было недостаточно. — Хм, похоже… — Кушина пыталась найти правильные слова. Нервно улыбнувшись, она показала, как несколько струек пота скатились с ее бровей. — У тебя есть некоторое «напряжение». Я думаю, тебе стоит… Я пойду, чтобы ты мог позаботиться об этом.
— Подожди, — сказал Наруто, его рука поймала запястье, прежде чем оно успело покинуть его эрекцию. Вдохнув и задержав дыхание, она посмотрела на него. — Мама, не могла бы ты… — он сделал паузу. Это было не то, о чем он должен был спрашивать свою маму, но с его пробудившимся и сильным возбуждением, он проклял последствия. Дрожащим голосом он спросил: — Не могла бы ты… немного поласкать его, тебайо?
Кушина была ошеломлена прямотой своего сына. Не мог же он ожидать, что она…? — Наруто, мы… Мы не можем этого сделать, тебане, — пролепетала она. — Я не должна… даже… прикасаться к тебе… там, — несмотря на это, она не выпускала его член из руки. Он пульсировал, и из щели сочилась прозрачная жидкость. Он был более возбужден, чем она думала. Экспериментируя, она усилила свою хватку и сделала один толчок. Как она и предполагала, капелька на головке увеличилась в количестве, достаточном для того, чтобы стечь по его стволу и вытечь на ее руку. Она не собиралась лгать и говорить, что они не могут; они, конечно, не должны, но все же могут. — Ты уверен?
Он не выдержал паузы и прошептал: — Да… — она не собиралась заставлять его — или себя — ждать ни секунды. В конце концов, это была обязанность матери — убедиться, что ее ребенку комфортно. Крепко держа его яйца в правой руке, она начала подрачивать член сына. Вытекающая из кончика смазка служила эффективной смазкой, поэтому она вращала кулаком, чтобы распределить жидкость по его стволу. Из его возбужденного члена вытекло еще больше, и вскоре ее рука легко скользила по нему вверх и вниз.
Но у него было много выносливости, чтобы быть в состоянии встать даже после успешного траха с Сакурой. Кушина считала, что заслуга в этой ненасытности принадлежит чакре Девятихвостого внутри него, так как она пополняла его силы и его тело, в том числе и его половые жидкости.
Спина Наруто выгнулась дугой. — Приятно, тебайо, — выдохнул он, заставив маму довольно нахально ухмыльнуться. Решив сменить стратегию, она положила левую руку у самого основания его ствола, а правую положила выше, чтобы подрочить его еще энергичнее, чем раньше. Наруто мгновенно застонал от ощущения, его бедра поднялись с матраса и почти столкнулись с ее склоненным лицом; она была удивлена, что это произошло во второй раз, почти как будто он хотел этого. Она знала о его импульсивности, но не ожидала, что он будет возбужден до такой степени, что будет биться о ее руку. Свирепость его бёдер была сродни тем мощным толчкам, которые он делал в Сакуру раньше. Было очевидно, что даже после того, как он направил свое сексуальное напряжение в матку своей подруги по команде, он не утолил свою юношескую похоть.На ее лице мелькнула дьявольская ухмылка, которая, как известно, была присуща ей и Наруто перед тем, как отправиться в озорство. Она сделала несколько более контролируемых толчков его члена, не забывая поглаживать головку большим пальцем. — Это помогает справиться с «напряжением», Наруто? — издевательски пропела она, получив несколько пристыженный кивок от сына. — Ну, если оно еще не прошло, может, мне стоит попробовать… другой метод? — не давая ему времени на то, чтобы понять ее предложение, она убрала левую руку от него, чтобы заправить несколько прядей волос за ухо, и опустилась лицом к его паху.
Наруто задохнулся, когда почувствовал, что ее влажные губы целуют головку его члена. — Ах! Мама! — он не мог подобрать слов, чтобы описать свои ощущения; он мог только смотреть в парализующем восхищении, как она целует головку его члена во второй раз, пряди его смазки задерживаются на ее губах, пока она, наконец, не совершает самое удивительное, что он считал возможным, и не принимает его в свое горячее отверстие. Задыхаясь, он опустился на кровать, его глаза расширились от безудержного удовольствия, а спина оттопырилась от матраса.
Дышать было трудно, но можно, даже когда большой член Наруто скользил в ее рот, и его обхват заставлял ее язык упираться в дно рта. Приложив немного умственной и физической стойкости, она зажала его в глубине рта. Новая порция его естественной смазки была нанесена на ее глотку, что заставило ее рефлекторно сглотнуть, подарив Наруто восхитительное ощущение того, как мышцы ее горла трепещут вокруг его чувствительного кончика. Наруто издал несколько вздохов и стонов, когда Кушина начала втягивать ствол обратно, в ее лукавых глазах мелькнуло озорство. В более быстром темпе, чем раньше, она опустила свой рот на него. Вскоре она уже вводила и выводила его изо рта в более удобном темпе, от которого ее сын был на грани гипервентиляции.
Она провела левой рукой по его животу, над печатью Кьюби, и покачивала головой так быстро, как только могла. Ее рот вибрировал от слабых хныканий, когда она поддерживала этот темп. Ее язык, бешено бегающий по нему, уловил вкус того, что, должно быть, было соками Сакуры; она «пробовала» подругу своего сына. Неправильность всего этого была почти невыносима, но это только подстегивало ее. Ее трусики стали невероятно мокрыми, обильный нектар начал стекать по внутренней стороне бедер, как отходящие ручейки. Все ее существо жаждало прикосновений, ласк, великолепного члена сына. Она несколько раз делала минет его отцу, но никогда еще не была такой горячей. Ее сердцевина пульсировала от потребности.
— Угн, кончаю, — прохрипел он. — Ах, мама! — Кушина поспешно отступила к венцу его члена и просто держала его там. Ее правая рука поглаживала его, чтобы помочь ему вырваться наружу, и в следующее мгновение он хлынул ей в рот. Его соленое семя выплеснулось на ее язык обильным потоком, вкус которого напомнил ей соленый рамен, ее любимый. Ее сын стонал и восклицал с каждым выстрелом своего заряда, передавая свою кровосмесительную сперму в ждущий мамин рот. К третьему взрыву ее горло начало голодно исторгать сперму из своего отверстия. Горячая сперма устремилась вниз в ее желудок в виде склизких глотков, которые приводили ее в восторг. Честно говоря, раньше она даже не позволяла мужу эякулировать ей в рот, ей не нравился вкус его горькой сущности. Не задумываясь, она сглотнула все до последней капли семени своего ребенка и провела языком по кончику в поисках оставшихся следов, когда извержения стихли.
Член Наруто обмяк. Было ли когда-нибудь так хорошо с Сакурой? Он перечислил те несколько раз, когда она подносила его член ко рту, и решил, что его мама победила, когда дело касалось головки. — Мам, это было… — он искал в своем словаре лучшее слово, чтобы описать ощущения, когда рыжеволосая подняла голову и сделала столь необходимый глоток воздуха, но он не мог найти ничего, что могло бы сравниться с небесным восторгом от того, что его сперма попала в горло его прекрасной матери. Он просто тяжело выдохнул с глупой улыбкой.
Да, ее сын выглядел действительно удовлетворенным, но Кушина только разгорячилась от того, что его сперма бурлила в ее животе. Она не могла насытиться только потому, что Наруто был удовлетворен. Воспользовавшись тем, что Наруто был беззащитен и не мог прийти в себя, она набросилась на него и повалила на кровать. Он слабо посмотрел на нее, ожидая, что она либо обнимет его и скажет ему материнские слова, либо продолжит это табу, усевшись на его бедра и прижавшись своим влажным нутром к его. Она не сделала ни того, ни другого, но походка была задействована. Она задрала платье до талии, и под ним оказалось только нижнее белье, причем очень мокрое, что Наруто и заметил, покраснев щеками.На лице Кушины заиграла ухмылка, она чувствовала себя властной сейчас, когда ее сын был под ней и находился в ее власти. — Надеюсь, ты знаешь, как вернуть долг, — промурлыкала она. Ее рука скользнула к промежности и стянула трусики, обнажив мокрую киску, подстриженные рыжие волоски вокруг которой блестели и прилипли к коже от постоянно текущих соков. Для Наруто это было прекрасное зрелище. Его некогда сухой рот мгновенно наполнился слюной. Ему нравилось, что лобковые волосы его мамы украшают эти розовые губы. Сакура ограничивалась лишь тоненькой прядкой над своим лобком, а его мама просто поддерживала его в ухоженном состоянии.