• Boosty Shared
• Crubog

• T

• фанфик
• ведьмак

Глава 24.docx

Глава 24. Брокилон

Отправиться в Брокилон Виктор решил сразу по окончании своей части аудиенции у королевы. Благо ему не нужно было ни собираться, ни одеваться — перемещение ведь мгновенное, а местных холодов он не особо и боялся. Климат тут даже до Шотландии не добирал, а там было вполне тепло зимой.

Куда большую угрозу путешествию представлял сам волшебник, который не испытывал горячей радости от мысли о посещении Эитнэ. Очень уж ему не понравилось, как его встретили в прошлый раз. И будь это какое-то другое место, он бы просто посмеялся и забыл, но тут речь шла про его ребенка. А это уже было серьезно. Это было личное.

Только лишь аппарировав ко входу в Дуэн Канэлл, Виктор понял, что вообще-то приличные люди обычно предупреждают о своем визите заранее, а не появляются прямо на пороге. Вот только никакими средствами связи он с Брокилоном не обменивался, а если бы он отправлял всяких там гонцов, то их и убить могли. А главное — он сам за время путешествия гонца вполне мог и передумать, после чего заставлять себя было бы еще неприятнее.

Решив, что хоть какую-то вежливость соблюсти стоит, волшебник расположился в кресле прямо у своеобразных «ворот» в город дриад. Хотя на ворота это мало походило, но обычных людей свисающие внутри арки обманчиво спокойные лианы были вполне способны остановить. Хотя тут и стен не было, но деревья и какие-то шипастые кустарники так тесно переплетались вокруг поселения, что пройти через них можно было только в одном месте — через эту арку.

Конечно, наверняка дриады могли бы открыть для себя и другие проходы, но Виктор даже не делал попыток их искать. Во-первых, это было бы невежливо.

Во-вторых, он подозревал, что та же Эитнэ могла открыть проход в любом месте этих зарослей. Магия дриад была, конечно, своеобразной, но весьма эффективной в лесу. Собственно, это и была одна из причин столь яростного противостояния с людьми: для соседей Брокилон был источником стройматериалов и дров, а для его жительниц это была их часть. Дриады просто не выжили бы без своего леса.

— Что-то ты в этот раз не торопишься штурмовать наш город, — раздался знакомый голос, обладательницу которого волшебник почувствовал меньше секунды назад. «Блестящая маскировка!» — мысленно похвалил он дриаду. — Или кровавые бойни ты устраиваешь только при штурме человеческих городов? — выдала она свою осведомленность о произошедшем полгода назад в Настроге.

— И тебе привет, Сирисса, — встал и развеял кресло Виктор, поворачиваясь к своей знакомой — прекрасной дриаде, стоявшей подперев ствол дерева зеленым плечиком. — Если уж вы знаете о случившемся, могли бы и узнать, что все произошедшее было случайностью. Я не поклонник убийства тех, кто может послужить на пользу королевству.

— Значит, ты не мстил за принцессу? — с подозрением во взгляде спросила то ли капитан гвардии, то ли полководец дриад — волшебник как-то не успел разобраться в устройстве местного общества.

— Не за что было мстить, — развел он руками, — они не сделали Цирилле ничего плохого. И если бы я мстил, так легко они бы не умерли.

— Охотно верю! — неожиданно улыбнулась дриада. — И привет! Ты ведь не требовать выдать дочь прибыл?

— Ага! Значит, вы признаете, что она моя дочь!

— Я не говорила, что она твоя, — справедливо заметила Сирисса, — но понимаю, почему ты можешь так думать. Так зачем ты прибыл?

— Напомню, что моя дочь должна была стать залогом мира между нашими народами, — высказал слегка нахмурившейся дриаде упорствующий Виктор. — И я прибыл, чтобы обсудить этот мир и дальнейшее взаимовыгодное сосуществование.

— Какая нам может быть выгода от людей? — фыркнула дриада, правда, быстро смутилась под скептическим взглядом мужчины. Поэтому она предпочла забыть о своей фразе: — Но мир — это хорошо. В последнее время и правда количество столкновений на границе заметно сократилось.

— Королева запретила к вам лезть, — волшебник легко объяснил эти изменения, — так что все, кто её ослушаются — преступники, с которыми вы можете поступать уже по вашим законам. Только желательно, чтобы они потом не возвращались.

— Ты так легко обрекаешь других людей на смерть? — заинтересовалась Сирисса.

— Я не говорил, что их обязательно надо убивать, — подняв палец вверх, уточнил Виктор, — но королевству было бы спокойнее без людей, которые считают, что могут нарушать прямой запрет королевы.

В это время дриада, очевидно, получила какой-то незамеченный волшебником сигнал, потому что она мигом подобралась, посерьезнела и сообщила собеседнику:

— Госпожа ждет тебя. Следуй за мной.

— Совсем не обязательно, выполняя приказы, становиться букой, — весело сообщил ей Виктор, неосознанно окинув взглядом слегка прикрытую намеком на одежду фигурку идущей впереди девушки, прежде чем поравняться с ней.

— Я не знаю, кто такая «бука», — буркнула Сирисса, — но наверняка что-то обидное. Так что попрошу ко мне это слово не применять. И я серьезно подхожу к выполнению приказов госпожи потому, что этим выказываю ей свое уважение. Тебе бы не помешало поучиться. — В конце своих слов она постаралась сурово взглянуть Виктору в глаза, но в исполнении тоненькой девушки, едва достававшей макушкой ему до плеча, это выглядело скорее комично.

— Разве я хоть раз проявлял к твоей госпоже, тебе или кому-нибудь из твоего народа неуважение? — спросил улыбающийся волшебник.

— Нет, — не задумываясь ответила дриада, — но чуть больше серьезности все же не помешало бы.

— Ну извини, я человек, — Виктор развел руками, — а наши жизни коротки, и мы спешим их прочувствовать.

— Я знаю, что ты бессмертен, — фыркнула Сирисса, — так что на тебя это не распространяется.

— Во-первых, я прожил всего тридцать два года, — заметил волшебник, — а во-вторых, я живу среди вполне смертных созданий, а некоторые люди утверждают, что именно бытие определяет наше сознание.

— Что это значит? — заинтересовалась дриада.

— Это значит, что окружающий нас мир, во всем его многообразии, создает определенные рамки, в пределах которых мы и живем. Банальный пример:

запрет на разведение огня в вашем лесу.

— Это было бы кощунственно! — возмутилась зеленокожая девушка.

— Естественно, — согласился Виктор. — Но еще это было бы и безответственно, и опасно: огонь и лес очень плохо сочетаются. Эта ваша рамка продиктована обычным здравомыслием.

— Так рамки — это хорошо?

— И да, и нет, — пространно ответил волшебник, в очередной раз наслаждаясь красотой древесного города, по улочкам которого они шли, но тут же принялся разъяснять: — Почти все рамки выстроены для нашей же безопасности:

будь то запрет на агрессию по отношению к членам своего социума или готовность подчиняться власти. Однако сознание хоть и существует в этих рамках, но способно их раздвигать или даже ломать.

— Но зачем? — изумилась явно не рядовая дриада. — Они ведь, как ты сказал, оберегают от опасностей!

— Вашему народу будет тяжело это представить, но люди и вправду живут куда быстрее, поэтому нам очень часто становится тесно в рамках. Некоторые запреты, как и правила, со временем устаревают: у нас больше не принято заводить детей с хоть сколько-нибудь близкими родственниками, зато можно выходить в открытое море или мыться каждый день. А иногда, во что вам будет особенно тяжело поверить, у нас бывают и плохие правители, которых было бы неплохо поменять.

— Вот уж в ваших плохих правителей я легко поверю, — усмехнулась Сирисса, заметно убавив скорость шага, видимо, чтобы не прерывать интересную беседу раньше времени. — А почему правители становятся плохими, если их за это меняют?

Виктор еле удержал серьезность на своем лице от непосредственности вопроса дочери леса. Однако, справившись с первыми позывами смеха, он все же ответил:

— А они плохие только для части людей: всем мил не будешь.

Действительно плохим правитель становится только в том случае, если его все же меняют. Это означает, что он не сумел обеспечить верность большинства подданых или хотя бы вооруженной их части.

— То есть плохой правитель может удержаться просто за счет вооруженных людей?

— Он в любом случае держится за их счет: всегда есть люди, считающие, что правитель плохой, даже если их один-два из десяти. Без вооруженных людей, охраняющих правителя, они легко бы его свергли. Просто разные группы людей разновесны: вооруженные люди сильнее влияют на власть, но не всегда их оружие —

это напрямую мечи и луки. Иногда это богатство, иногда связи, иногда влияние.

Все это взаимосвязано между собой, перетекая из одного в другое, но всегда приходя к итогу — силе. Правителя меняют исключительно с помощью силы, даже если это просто угроза её применения.

— Какая-то дурацкая у вас система, — припечатала дриада, прослушав сознательно упрощенное донельзя объяснение человека.

Виктор от такого вердикта лишь добродушно рассмеялся и сообщил:

— А я и не спорю. Но это последствия работы нашего сознания, которое всегда толкает нас проверять рамки на прочность. Не все, конечно, это была бы уже душевная болезнь. Но некоторые, в основном самые мелкие и незначительные рамки люди двигают постоянно.

— Но, как я понимаю, каждый двигает рамки куда захочет? — спросила чуть не остановившаяся Сирисса. — Как вы вообще так живете?

— Договоренности, компромиссы, законы, нас ограничивающие, и вездесущая сила, обеспечивающая их неукоснительное исполнение. Пошел шатать не ту рамку — тебе мигом настучат по голове, и, возможно, больше ты её трогать не будешь.

— Но ведь ты говорил, что некоторые рамки со временем устаревают, — напомнила дриада. — Как вы определяете, когда пришло её время?

— Я мог бы высокопарно заявить про объективные процессы, неизбежность развития и прочее, — усмехнулся волшебник, остановившись в двух шагах от «дворца» Эитнэ. — Но на самом деле мы просто угадываем. «Объективность процессов» мы способны различить только по прошествии времени, когда одна из сторон победит. Если победят те, кто за сохранение рамки, значит, она объективно нужна, если их противники, то неизбежность процессов её разрушения станет очевидной.

— Но ни один из вариантов не гарантирует правильность существования или разрушения рамки? — догадалась Сирисса. — Как же вы определяете, кто прав?

— Силой, — уверенно ответил скоро уже четырехсотлетний человек. — Победитель всегда прав, потому что, победив, он назначает себя правым. Как бы там не вопили проигравшие. Вот только нет ни одной окончательной победы. Всегда найдутся сторонники изменения судьбы рамки, и, собравшись с силами да подгадав момент, уже они могут прийти к успеху. И так по кругу. Победить окончательно можно, только оставшись последним живым существом во вселенной, после чего помереть с осознанием своей победы.

Виктор не стал продолжать, что и в этом случае вселенная обновится, появятся новые разумные, и победитель снова станет проигравшим. Он решил, что и так достаточно нагрузил мозги ни в чем неповинной девушки псевдофилософской мутью. Очень уж сложно было на их языке излагать человеческие мысли. Он вполне допускал, что даже неправильно что-то донес, но она вроде бы слушала с интересом, а так хоть развеялся.

— Как-то мне больше наши порядки нравятся! — с ощутимой гордостью в голосе заявила дриада. — Живем себе в гармонии, и никто ничего не двигает и не ломает. Если бы еще к нам никто не лез.

— Без внешнего мира вы тоже не проживете, — напомнил ей мужчина. — А вот чтобы контакты с ним были лишь к обоюдному удовлетворению и пользе, нам все же придется подвинуть одну рамку.

— Какую? — раздался легкий, как шелест листвы, голос сереброволосой правительницы Брокилона. Сирисса тут же повернулась к своей госпоже и склонилась в уважительном поклоне, и Виктор повторил её движение, хоть не так глубоко кланялся. Стоящая посреди раздвинувшихся покрытых цветами ветвей Эитнэ же смотрела на него в ожидании ответа.

— Нам предстоит впервые начать сотрудничество между людьми и дриадами, — ничуть не смутившись её пронзительного взгляда, произнес волшебник. — К обоюдной выгоде.

Повелительница Брокилона никак не прокомментировала его слова, продолжая смотреть ему прямо в глаза, будто стараясь что-то в них прочесть.

Простояв так пару секунд, пока все вокруг замерли, она, ни слова не говоря, развернулась и двинулась внутрь «дворца», легким взмахом руки пригласив следовать за собой.

Внутри самого большого в городе «выращенного дома» всё было, как он и запомнил: красивая аскетичность в мебелировке оттенялась множеством растущих прямо из стен цветов и сверкающих тут и там явно драгоценных камней. Что это за камни, он понять так и не смог, потому что выглядели они как замершие капли воды, без намеков на какую-либо огранку.

Пока он любовался красотой большой комнаты, Эитнэ изящно присела на стул, произраставший прямо из дерева, на котором и располагался дом, жестом пригласив гостя присоединиться.

— Ты ведь прибыл к нам не для того, чтобы снова требовать свидания с моей дочерью? — твердым голосом потребовала она ответ.

— А есть смысл? — усмехнулся волшебник, усаживаясь на свободный стул.

— Нет, — отрезала повелительница дриад.

— Тогда я и не буду ничего требовать, — развел руками Виктор, не планировавший устраивать пикировок по поводу того, кто чьей дочерью является. — Я прибыл для того, чтобы обсудить наше соглашение.

— Это хорошо, что ты сразу переходишь к делу, — смягчившимся голосом произнесла Эитнэ. — И в последнее время нападения на мой Лес практически прекратились, что говорит о том, что свою часть сделки ты выполняешь. Но что конкретно ты хочешь услышать от меня? Что мы не будем нападать на людей? Так мы к вам по своей воле и не лезем, защищая лишь Лес.

— Вопросов не так уж и мало, — аккуратно заметил волшебник, — вроде детей, которые периодически исчезают на границе леса. По странному стечению обстоятельств, это почти всегда девочки.

— Ты намекаешь на то, что мы их крадем? — без намека на возмущение уточнила повелительница дриад. — Тогда я могу привычно ответить: если бы они не жили рядом с лесом, там, где еще вчера высились стволы вековых деревьев, то и не пропадали бы в лесу. И еще добавлю, что, если бы ты хоть раз прогулялся по Лесу, сразу понял бы, что в нем хватает опасностей, особенно для людей.

— Однако вам ведь совсем не обязательно превращать этих девочек в дриад, — Виктор пропустил мимо ушей её попытку уйти от прямого ответа. На фоне Дамблдора она как-то слабовато в этом выглядела. Хотя, возможно, она просто излагала свою точку зрения, даже не пытаясь вилять. К сожалению, разум древней, как сам Брокилон, дриады был для него закрыт, так что полагаться приходилось лишь на её честность.

— И что тогда? — Эитнэ бросила на него взгляд, исполненный скептицизма. — Нам лучше похищать взрослых мужчин? Мы, конечно, не привередливы, но материал нам чаще всего попадается не самый качественный.

— А зачем вообще кого-то похищать? — изобразил удивление волшебник.

Хотя на самом деле не особо он и изображал, больше поражаясь тупой зашоренности местных, которые не перли толпами в лес, чтобы быть «плененными» прекрасными зеленокожими девами. Хотя, если их навыки были далеки от нужного уровня, секс с дриадой их бы точно разочаровал. А то и оставил бы глубокую моральную травму на всю жизнь. Так что одно оправдание местным дурачкам все же было.

— А что ты предлагаешь? — с прорезающимся сквозь скепсис интересом спросила повелительница дриад. Все же какая-то информация из внешнего мира ей поступала, следовательно, она понимала, что к идеям своего собеседника можно прислушаться, а выводы делать потом. Тем более что первое свое обещание — привести королевство на границу — он уже выполнил.

— Дай мне времени до Беллетейна, и я выстрою на границе Леса сотни здоровых и привлекательных мужчин, жаждущих совокупиться с твоими дриадами, — Виктора самого чуть не скривило от произнесенных слов, но он прекрасно понимал, что тут им придают немного иной смысл и не видят ничего зазорного. — А если твои подданые еще и не будут изображать, что дриады не испытывают удовольствия от секса, то на следующий год желающих будет столько, что вы замучаетесь отбирать лучших.

Кожа на щеках Эитнэ слегка потемнела, что могло означать смущение.

Ведь он фактически напомнил ей, как она сама пыталась что-то подобное изображать в их первую встречу. Вот только против весьма опытного мужчины, да еще и волшебника, это было обречено на провал с самого начала. Так что он точно знал, что дриады специально абстрагируются от удовольствия, дабы не создавать привязанность с «донором семени». А учитывая, что чаще всего эти «доноры» были не совсем добровольными или даже откровенно протестующими, то это был единственный способ не создавать трагедий на пустом месте. Хотя зачастую буквально насилуемые мужчины наверняка не согласились бы с отсутствием трагедии.

— Если бы это предложил кто-то другой, я бы рассмеялась ему в лицо, — спокойно сообщила повелительница дриад, косвенно подтверждая мысли волшебника об источниках информации о внешнем мире, — однако ты уже не раз демонстрировал, что способен менять мир. А зная твои возможности, я могу не беспокоиться о безопасности…

— Но? — Виктор уловил едва заметные колебания в голосе Эитнэ.

— Я просто не понимаю, как тебе это может удаться, — открыто призналась она. — Мы веками живем рядом с людьми и лишь от единиц из них мы не видели зла и ненависти. Мне кажется, что ты просто оцениваешь остальных по себе, хоть ты и из другого мира. Видя перед собой похожее на себя существо, ты рассчитываешь, что и вести себя оно будет как ты, думать одинаково. Это очень опасное заблуждение.

— Ты во всем права, о прекраснейшая и мудрейшая, — с улыбкой пропел волшебник, чем заслужил показательно раздраженный взгляд от могущественной дриады, поэтому поспешил продолжить: — Вот только ты уже ответила на свой же вопрос: мне достаточно привести гостей из другого мира. Людей, которые увидят не злобных чудовищ из завиральных сказок, а прекрасных дев с необычной кожей и длинными ушками.

— Где-то люди отличаются от тех, кого я знаю веками? — насмешливо переспросила Эитнэ, заметно расслабившаяся за короткое время их беседы. Было видно, что с этим конкретным человеком ей вполне комфортно. А вот сам он метался в догадках, чем это вызвано: его магией или им самим? Хотелось бы, чтобы подобную реакцию вызывал он сам, но его существо настолько плотно уже переплеталось с наполнявшей его магической энергией, что он не всегда был уверен, как именно он влияет на других.

— Люди везде примерно одинаковы, — честно ответил Виктор, сразу же уточняя: — Но эта одинаковость может очень сильно варьироваться. Плюс вам ведь не добрые самаритяне нужны, а здоровые, в том числе и душевно, самцы. Какая вам разница, кто они такие и как я их заманю?

— Пожалуй, это нам безразлично, — кивнула повелительница дриад, которой совершенно не нужно было, чтобы её подданые вдруг начали влюбляться или хотя бы активно дружить с людьми. Это не только ослабляло бы её власть, но и грозило всем им истреблением, о чем твердил ей весь огромный опыт прожитых лет.

Другое дело, что в планах пришельца это было неизбежно, но торопить события он точно не собирался. — Пожалуй, идея с одной ночью в году действительно выглядит идеальным вариантом. Да и ночь ты выбрал самую подходящую.

— Тогда остается только всё организовать! — объявил волшебник, с трудом удержавшись, чтобы по-простецки не потереть руки. — Но я считаю, что задача плёвая.

— То, чем ты можешь нам помочь, я поняла, — не обращая внимание на его радость, серьезным тоном произнесла Эитнэ. — Осталось понять, чего ты хочешь от моего народа и моего Леса?

— Честно говоря, я даже не знаю, — не стал скрывать Виктор, уже трижды признавший свои первые мысли полным бредом. Хорошо хоть он их никому не озвучивал, так что и смущаться не пришлось. Однако какую-то пользу от дриад получить было необходимо, дабы мир с ними был выгоден людям. Только это могло стать защитой, причем лучшей из возможных, для дев леса. — Вот только придумать что-то нужно, дабы выгода сотрудничества защитила вас лучше самых острых стрел и самых крепких щитов.

— Вот так просто? — подняла серебряную бровь повелительница дриад. — Ты в первую очередь думаешь о нашей защите?

— Я, как и любой нормальный человек, испытываю симпатию к красивым существам, — открыто признал волшебник, подразумевая, что это касается не только разумных существ. Люди ведь в особо запущенных случаях к животным относятся лучше, чем к своим собратьям. — А уж когда это прекрасные девы, все инстинкты призывают меня встать на их защиту.

— Мир был бы лучше, если бы больше людей придерживались таких взглядов, — мягко заметила Эитнэ, едва заметно улыбнувшись. — Однако о вырубке Леса не может быть и речи, а к нам обычно за этим лезли.

— Даже и не планировал рассматривать подобное! — заверил её гость, прокручивая в голове варианты, пока не нащупал хоть что-то: — А что, если я попрошу саженцы или семена местных деревьев и растений? На них запрет будет распространяться, если я выращу их в другом месте?

— Восторга от подобного я не испытаю, но не вижу причин отказывать, — спокойно согласилась она с таким вариантом. Было даже заметно, что ей стало легче от того, что они нашли хоть что-то, что устраивало обоих. — Только учти, что семя Брокилона, выросшее вне его крон, никогда не достигнет тех же результатов, что и его собратья в Лесу.

«Это она сейчас про растения или вообще про всё? — задумался Виктор, немного удивленный подбору слов. — Может, она еще и намекает, что наша дочь останется в Лесу навсегда?»

— Думаю, что я потерплю некоторое снижение качества, — сообщил он в ответ, — тем более что ты не всё знаешь о моих возможностях. В своем мире я дружил с человеком, сумевшим вырастить дерево с плодами, дарующими молодость.

Сам я и близко не одарен его талантами, но тоже кое-что умею.

— Он был еще сильнее тебя? — не скрывая удивления, вопросила Эитнэ.

— Даже не близко, — усмехнулся волшебник, вспоминая свою прошлую жизнь и друга, который и в триста лет отдавался лишь двум интересным ему вещам — семье и травологии. Правда, друзьями они стали далеко не сразу — уж слишком разными были, чуть ли не противоположными. Однако сперва подружились семьями, а потом и выяснили, что к познаниям они стремятся одинаково, что их и сдружило. — Но растения его любили чуть ли не больше, чем он их. Пожалуй, окажись он на моем месте, и стал бы первым человеком, которого вы сами не захотели бы выпускать из Леса. А учитывая его характер, он бы этого ограничения и не заметил, вспомнив о том, что есть и остальной мир, только через пару веков.

— Даже немного жаль, что не он на твоем месте, — провокационно заявила древняя дриада, совсем по-девчоночьи стрельнув глазами. — Хотя и ты не худший из возможных кандидатов.

— Ну спасибо хоть на этом! — преувеличенно возмутился Виктор, вызвав у собеседницы тихий смех. Пожалуй, он был готов признать, что впервые услышанный им смех Эитнэ стоил того, чтобы его дожидаться! Это определённо не был человеческий смех. Он звучал так мелодично и необычно, что у него возникла единственная ассоциация — с дождём, капли которого падают на натянутые струны.

— Ты сам виноват, что так подставился! — мягко улыбаясь, сообщила ему дриада. — Но правда, я рада, что не ошиблась в тебе при нашем знакомстве. Хоть и уверена, что про свой возраст ты мне соврал. Ты намного старше, чем говоришь.

— У меня память тысяч лет жизни сраженных мною Бессмертных, — постучав кончиком пальца себе по голове, он использовал привычную отговорку, дабы избежать прямой лжи. — Но вспомнив моего друга, я обратил внимание и на твои слова о семени, взращенном вне Брокилона…

Эитнэ от этих слов заметно напряглась, хоть и правильно угадав его мысли, но не угадав его дальнейшие слова:

— И я подумал: вы ведь собираете растения для себя? В качестве лекарств, еды и прочего? Почему бы и их не использовать в качестве товаров?

Повелительница Брокилона с легким подозрением глянула на него, но не увидев какой-либо неискренности или тем более двойных смыслов, расслабилась и ответила:

— Мы, безусловно, могли бы поделиться и ими, вот только это порождает два вопроса: что вы будете делать с неизвестными вам растениями и что предложите взамен? Семена и саженцы я готова предоставить только тебе лично, а тут уже требуется что-то и нам получить.

— Хм, это тоже задачка не из простых, — задумчиво пробормотал волшебник. — А чего бы вам хотелось? Как я понимаю, ничего изготовленного нашими руками вам не особо и нужно.

— Это так, — кивнула Эитнэ, также погрузившись в раздумья, глубину которых можно было понять по едва заметной складочке на переносице, — всё, что нам нужно, мы получаем от Леса.

— Может быть, шерсть, ткани, драгоценности?

— У нас все это и так есть, — она указала глазами на свое легкое серебристое платье, — просто мало кто ими пользуется. Как ты мог заметить, в наших домах даже зимой вполне тепло из-за горячих источников. Одеваться потеплее нужно только для выходов к границе, так что потребности невелики.

— Культурные растения, как я понимаю, вас также не заинтересуют, — больше для себя озвучил Виктор, перебирая все варианты. — Может быть, дары моря? У вас ведь нет к нему доступа.

— А там есть что-то стоящее внимания? — заинтересовалась дриада.

— Море покрывает куда больше поверхности планеты, чем суша, — просветил её один из двух живущих на континенте существ, который знал об этом наверняка. — Мы даже не представляем, что таят его глубины, но даже крошечная часть, известная нам, полна жизни! Это и рыба, которая не может жить в реках, и разные другие существа… Ну и жемчуг, в конце концов.

— Пожалуй, это уже выглядит хоть сколько-то интересным, — согласилась Эитне, не скрывая удовлетворения от того, что и тут они нашли точки соприкосновения. — Однако ты так и не сказал, что вы будете с ними делать.

— Да всё то же, что и вы: лечить, есть и прочее, — улыбнулся волшебник, сообразивший, что уж он-то знает, куда всё пристроить. — Тем более что у нас сейчас идет работа по исследованию полезных свойств различных веществ и ингредиентов, в том числе и растительного происхождения. А я уверен, что Брокилон способен нагрузить нас работой в этом направлении на долгие годы. И если, или вернее, «когда» мы создадим какой-нибудь полезный эликсир или сыворотку, то сразу объявим, что её изготовление возможно только из выращенных дриадами в Брокилоне растений, да еще и отданных исключительно добровольно…

— И люди в это поверят? — скептически подняла бровь повелительница Брокилона. — Я вот сразу вижу вариант, как люди придумают взять кого-то из моих подданых в плен и потребовать «добровольно» отдать им травы.

Было очевидно, что древняя дриада и не такое за свою жизнь видела, поэтому её скепсис выглядел вполне оправданным.

— Хм, что-то я и правда разогнался, — смутился Виктор, что для него было крайне непривычно. — Иногда я и правда всех оцениваю по себе, тут ты права.

В ответ Эитне лишь улыбнулась и, склонившись на стуле, положила свою ладонь ему на руку, чем изрядно удивила отца своей дочери. Как-то не ожидал он от неё подобных проявлений чувств.

— Не переживай, главное, что ты правда хочешь и можешь помочь. Просто не пытайся взять любую проблему с наскока. Это не последняя наша встреча, и мы уже добились огромного прогресса, просто прекратив активную вражду. Дадим мыслям сформироваться и получим ростки куда более мудрых идей, чем мы бы придумали сегодня.

— Д-да, наверное, ты права, — охотно согласился волшебник, чуть не утопая в прекрасных серебряного цвета глазах.

— Помнится, в прошлый раз ты не успел попробовать, чем мы питаемся, — мягким, чарующим голосом произнесла могущественная дриада, — так что можешь остаться на ужин. А после… В этот раз я обещаю не притворяться…