— Рекрут Тиглат Вавилонский! — Я сделал несколько шагов вперед к кафедре. Строевой шаг тут не практиковали, так что шел я спокойно, размеренно. Укороченная мантия с нитями из мифрила и заговоренного серебра, с эмблемой ЭКЧ около шеи… Церемония принятия требовала взять её из рук куратора и накинуть на плечи.
Ткань была необычной на ощупь. Основной материал — это черный шелк из паутины арахнидов и специальных примесей. Один из самых дорогих материалов, поставляемых арахнидами на рынки Империи. Для производства именно черного шелка требуются особые условия. Я точно знал только про специальную диету пауков… Что там еще они с собой делают, чтобы создавать почти невесомый и сверхпрочный материал, прекрасно принимающий на себя любые чары до специальной обработки закрепляющим составом — даже не представляю. Но именно благодаря невесомости нити из серебра и мифрила делали общий вес вполне подходящим. Кроме того, полы и края опадали крайне быстро. Она всегда облегала руку. Лишь взяв ткань, я понял, что не осталось ни единого пузырька воздуха между ней и ладонью. Она словно бы дышала и не пропускала воздух одновременно. Несмотря на легкость тканей, весь материал мгновенно опал вниз, повиснув неровной кромкой.
Резким движением обеих рук, я набросил мантию на плечи. Ткань сомкнулась на шее, соединившись так, словно она там была сшита монолитной, словно там не было никаких краев. опав до локтей, мантия-плащ осталась висеть за спиной.
— …По итогам проведенного экзамена вы признаетесь членом Экспедиционного Корпуса Человекии. Вы поступаете под командование Ортинума Огнерукого в составе Чудовищной Терции. Служите человечеству.
Ответа не предполагалось. Я взял протянутое металлическое перо. Сжав пальцами основание, почувствовал уколы иглами. К кончику пера потекла кровь. Медленно и четко я оставил роспись на бумаге с контрактом. нахлынули воспоминания о разговоре с куратором. Для особых рекрутов в особые терции было принято подробно отвечать на вопросы относительно контракта. И текст основного контракта ЭКЧ мы изучали заранее, разумеется.
Меня тогда больше всего интересовал один вопрос:
— Вы знаете, что я покину Парифат через полтора года. Даже меньше. В контракте прописан другой срок. Я уточнял этот момент у рекрутера. И мне сказали, что подробности я должен обсудить с куратором.
— Верно, — мужчина помолчал. — Если бы ты не был рекрутом Чудовищной сотни, мы бы не стали тебя рассматривать. Но особые терции — это и дело особое. В составе ЭКЧ больше четверти бойцов из других миров. Даже подданные Человекии не слишком стремятся к опасностям… С такими как ты в контракт добавляют несколько дополнительных пунктов.
— Каких?
— Первый — это так называемая помпа. Слэнговое выражение. Не у всех бойцов ЭКЧ она есть. Помпа — это от “Пакта о Мобилизации”. Название перекочевало от особого старого договора графов Человекии со служивым дворянством. ПоМ ЭКЧ предполагает, что в экстренном случае тебя должны призвать с помощью особого маяка, встроенного в служебную мантию. И ты обязан явиться в состав боевых соединений корпуса. Маяк работает сквозь Кромку. Недалеко. Один шаг сквозь миры, но твой мир соседствует с Парифатом, так что для тебя ПоМ актуален.
— И часто такое происходит?
— За последние шестьсот лет существования ЭКЧ в разных ипостасях ПоМ применялся трижды. Последний раз — во время Четвертого Вторжения.
— Приемлемо, — я кивнул. Контракты ЭКЧ непростые. Их очень тяжело нарушить. Почти невозможно. Это добровольный гейс на душе. Тяжелее только обязательство в рамках контрактов с сильными демонами. Собственно, никто слабее опытного шумерского мастера не смог бы заключить контракт особой терции — наложить на себя такой гейс дано не каждому. Взамен он усиливал действия эликсиров и артефактов ЭКЧ. Собственно, решения защиты артефактов ЭКЧ весьма элегантно и изящно — без контракта ими затруднительно пользоваться. — Что еще? Вы сказали — несколько условий.
— Полугодовая служба. Личный состав на Парифате в основном призывается на задания по графику. Они знают дату планируемой операции заранее, собираются на учения, но имеют и свободное время. но для регулярных подразделений это неприемлемо. Они состоят из постоянно служащих членов корпуса, находящихся в боевой готовности. С иномирными членами ЭКЧ заключают контракт о полугодовой службе. Полгода там, полгода у нас. Вахтовый метод, можно сказать. Но прописывается, что вас могут задержать на службе дольше в случае увеличения ожидаемого времени на выполнение задачи.
— Это приемлемо, — я кивнул…
Подпись кровью появилась на бумаге. Обряд с пером тоже старый. тут много традиций…
Создан гейс: Контракт Экспедиционного корпуса
Условия:
Вы являетесь членом Экспедиционного Корпуса Человекии.
В корпусе устанавливается следующая иерархиечкая система: Глава Корпуса, Центральный Совет Корпуса, Главы Особых терций Корпуса, Члены Центрального Совета Корпуса, Главы Стандартных Терций Корпуса…
Вы не должны решать конфликты с иными представителями Корпуса силой исключая случаи самозащиты или необходимость выполнения поставленной вышестоящими членами корпуса задачи.
Вы обязаны выполнять приказы вышестоящих членов Корпуса, исключая случаи, нарушающие интересы Корпуса и Человекии в рамках центральной доктрины Корпуса…
…
Пробежав системное сообщение глазами, я пожал плечами. Знакомый текст. Я согласовал свой контракт давно и прекрасно знал его содержание. Кивнув куратору, я отправился обратно в строй. Уже с мантией. Уже не рекрут…
Пока шла остальная церемония, я обдумывал свое новое положение. Откровенно говоря, ЭКЧ и Человекия уже многое мне дали. Даже банальные физические характеристики благодаря их эликсирам:
Сила: 30 (+4)
Ловкость: 34 (+3)
Выносливость: 33 (+3)
Интеллект: 34 (+1)
Безусловно, я состоявшийся маг. ЭКЧ — это скорее деньги, чем что-то еще, но неожиданно для себя я нашел в корпусе некоторые дополнительные плюсы. Во-первых — сверхмягкий договор-контракт. Откровенно говоря, если вспоминать традиции отрядов наемников с Земли, то там это практически банды. Только более вооруженные. Разницы в целом-то и нет. Просто за деньги их можно привлечь к каким-то делам. Где бы я ни был, чего-то организованного не было. В основном наемники в родном мире — это бывшие солдаты или ополчение, которое не захотело после очередного конфликта расходиться по лачугам. Каждая война порождала таких сотнями. Они сколачивали банды и с разной степенью остервенелости убивали и грабили всех, кто попадался под руку. Если кому-то, имеющему деньги, нужны были солдаты, то таких постоянно нанимали. Попробовавшие крови и физически более крепкие, они были полезнее крестьян или рабов.
Традиции армий Земли изначальной, с которой я пришел, предполагали довольно жесткую службу. Были всякие “тик-ток” подразделения, “прогрессивные армии” и прочая белиберда… Боги, как звучит-то сейчас все это странно! Но не важно. Важно то, что после того, что случилось в своей жизни, несмотря на архаику окружения, я слишком хорошо стал понимать многие вещи. Политику. Людей. Общество. Люди в будущем понапридумывали всяческих законов, социальных форм взаимодействия и правил. Но за этой мишурой действительность осталась неизменной. А в основе всего всего три фактора: кто с кем спит, кто что ест и кто кем командует. Наверное, меня бы в моем изначальном мире посчитали бы сейчас варваром… Но не важно. Возвращаясь к традициям земных армий будущего… Реальные вооруженные силы любого государства, ведущего боевые действия или просто содержащего армию в порядке и готовности к применению, не позволяли себе отпускать своих солдат, боевые единицы. Воин должен быть при господине. Это верно для Земли что нынешней, что далекой, находящейся на пять тысяч лет впереди.
Даже армия Парифатской Империи — и та предполагает службу постоянную. С отпусками и выходными, увольнительными, но все же — солдат привязан к месту службы. Но не ЭКЧ. ЭКЧ предполагает регулярные сборы и учения, да. Предполагает регулярную сдачу нормативов — это тоже есть. Но в казармах живут либо бойцы, собранные на учение, либо рекруты, либо… Те, что готовятся к заданию. Корпус действует скорее как большая корпорация. Ставит задачу, штаб и аналитический отдел разрабатывают решения и рекомендации по подготовке личного состава. Выбирают наиболее подходящее под это задание подразделение. Дальше оно собирается вместе, готовится и отправляется на задачу. Это нормальная работа особых терций. В случае стандартных подразделений, то они работают регулярно. Но у них и задачи сверхпредсказуемые — выполнение контрактов на охрану объектов, дежурств… Есть и нестандартные задачи, которые делаются в режиме аврала, когда отряд могут бросить безо всякой подготовки, но такое не так уж часто случается.
Это почти курорт для того, кто прошел войны с эмушитами, куклусами, осаду Трои… Дальнейшие условия моего контракта после завершения моего прибывания на Парифате, предполагают, что я буду по половине стандартных года проводить на постоянной службе в корпусе. Но половина года в течение десяти лет… Ну, это невероятно мягко. Если бы ЭКЧ создавался бы в Шумере, его члены служили бы лет по пятьдесят непрерывно. Или пожизненно. Как получилось бы. Так что в этом смысле я получал практически идеальные условия работы.
Деньги были крайне небольшими, но тут платили наградные за выполнение задач. За простой — только символические “суточные”, на которые разве что несотворенную булочку и можно купить. Но вот за задания ЭКЧ выплачивал щедро. Опять же — сплошные плюсы, можно сказать.
Наконец, их эликсиры, зелья, методы подготовки, лекции по различным тварям, тактика применения заклинаний… Глупо отрицать, что знания имеют ценность. Некоторые маги вообще доводят этот тезис до абсолюта: глупо отрицать, что что-то кроме знаний вообще может иметь хоть какую-то ценность. И ЭКЧ знаниями делился честно. Вопрос даже не в заклинаниях. Я их тут изучил не так уж и много. Вопрос в опыте организации магов, применявший магию веками. Можно освоить хоть все заклятия Гильдии Шестидесяти Знаний. Да даже Длань Мардука научиться использовать без пленного архидемона! Только какая-нибудь древняя тварь вроде Ллалсу все равно прикончит такого вот теоретика. Почему? Да потому что знать и уметь применять не означает уметь пользоваться. Множество примеров стандартных и нестандартных применений той или иной тактики, магии, особенностей местности и противостоящих сил… Это все крайне важно. Лучшее, что можно получить в учебном классе или под руководством инструктора, а не собрав свой собственный драгоценный опыт из капель крови и пота с собственной шкуры.
Наконец, ЭКЧ ряду своих членов мог делать визу на территорию Человекии и ограниченную — на Парифат. Конечно, конкретно мне она не светила — пока на мне печать эмиссара Лэнга, путь в Человекию моей персоне заказан. Но вот в некоторые парифатские анклавы в других мирах — дело другое. И это тоже по-своему очень ценно.
Сотрудничество должно быть обоюдным, да, но сотрудничать можно по-разному. И подход ЭКЧ я оценил. это пока что лучшее, что с мной случалось на ниве обучения и работы с кем-то.
* * *
— Уже семь. Неплохо. Семь — это хорошее число.
Сайам довольно покосился на наставницу. В момент, когда он почувствовал ману по-настоящему, почувствовал свои силы, когда он стал… Учеником, настоящим учеником, а не ребенком на попечении наставницы, её отношение сильно изменилось. теперь он понимал. раньше он был… Ну, не совсем даже человеком. Так, дурной приблудой, о которой абгаль вынуждена была заботиться. Конечно, она его не бросила…
На миг на молодого волшебника, только-только делающего свои первые шаги к величию, нахлынули воспоминания, заставившие сжаться кулаки. Дворец разрушен, вырвашиеся на свободу твари, красные капли, падающие с неба, мерзкая розоватая взвесь в воздухе и хруст черепа деда. Великий маг, магистр! Магистр Гильдии Шестидесяти Знаний! И был убит каким-то бывшим рабом. рабы… Их место под ногами господ. И он, Сайам, из господ, пусть и молодых. И его род… Они не смогли удержать под пятой всего-то одного вонючего раба. И поплатились за это. Неудивительно, что госпожа Альфира так к нему относилась, но зомби…
Сайам с каким-то внутренним трепетом, приятственностью, приязнью смотрел на свои творения. Своих новых слуг. Именно они стали тем, что заставило наставницу взглянуть на него по-другому. Не как на бродячую псину, коих сотни на улицах городов и за их пределами, и не как на обузу из проклятого рода, доставшуюся ей на шею. А как на… Ну, не равного, конечно. они с госпожой Альфирой не равны, куда там ему до неё! Но все же — как на… На мага! Да… На того, кто вместе с ней разделяет эту силу, это таинство — владеть величайшим из искусств. И Сайам был в какой-то мере благодарен зомби за это. не конкретным, понятное дело, а восставшим мертвецам как концепции. Сколь бы странно это ни звучало.
— Я стараюсь, наставница.
— Наставница Альфира. Называй мое имя. Мне нравится, как оно звучит
— Наставница Альфира, — в целом, ему — Сайаму — тоже нравилось, как оно звучало.
— Этого недостаточно… — Альфира поморщилась. — Ты хорошо постарался, но даже самый существенный прогресс — это все равно недостаточно. У нас с тобой еще год. Чуть больше… И нам нужно успеть подготовиться так, как только возможно.
— Подмастерья учатся много лет…
— Я знаю. Но тебе придется проделать этот путь быстрее. За пять лет, не больше.
Альфира погрузилась в себя. Эти сны, которые к ней приходили последние месяцы… Экалон. В основном являлся он. Но были и другие маги.
“Вы просто тени, приходящие ко мне!”
“Мы тени тех, кто желает тебе поддержки…”
Экалон был некромантом. И он многое рассказывал и советовал. И… Это давало свои плоды.
“Это глупо. Ученики не становится магами за пару лет!”
“Это не глупо, это просто несколько… Убого. Но в конце нашей войны мы использовали такое метод. Маги круга были против него, но это позволило быстро получить множество… Недоучек, которые могли сражаться. Твоему ученику было полезно готовиться именно так. Ты не оставишь его, он будет развиваться быстро, просто кое-что нужно изучить раньше, чем все остальное… Он талантлив, у него огромный талант!”
“Какого еще Круга? откуда вы?”
“Мы были членами Троянского Круга магов. И мы все еще Круг. Мы последние, кто остался в из Круга. Мы Круг Магов Трои.”
Альфира прокручивала информацию в голове раз за разом. Последние годы она чувствовала постоянную экстерманентную угрозу. Угрозу, исходящую от одного-конкретного мага. Хорошо, что она не успела понести. Хоран мог бы стать отцом её ребенка, а не Сайама. И тогда бы все было куда как хуже. Она вызывала Орголар’Хота. Эмиссара Элигора из Лэнга. Она имеет право на вопрсоы. и имеет право вызвать его раз в десять лет, чтобы их задать. Йен тоже с ней многим делился. Всем, если быть точным. Альфира знала всю подноготную тайн их рода, конфликта с Пифом…
Если раньше она была довольной жизнью молодой аристократкой, не чуждой чарам и совершенно чуждой всеобщим ограничениям, то теперь каждый месяц словно бы оставлял незримую морщину на её лице. Кожа была чистой, мягкой, нежной и молодой. А вот ум менялся стремительно. Во время войны с куклусами она, помнится, несколько раз устраивала оргии со своими собственными солдатами. Была там пара красивых… Мелькнувшее воспоминание исчезло. Умелые и прекрасные любовники сейчас уже не могли бы её заинтересовать. Как вообще можно было делать что-то столь бесполезное? Жизнь, биение её сердца ускорялось. Каждый удар отсчитывал время. и времени оставалось мало. Она должна стать магистром до того, как вонючий Пиф вернется с Парифата. Сильным магистром, настоящим. Пусть Гильдия её даже не признает. главное — сила. И Сайам тоже должен стать как можно сильнее. От него должна быть хоть какая-то польза, когда придет время. Или он хотя бы не должен быть обузой.
— Дворец придется покинуть… — Это были скорее мысли вслух, но ученик их услышал.
— Мы куда-то отправимся?
— Да. Далеко на восток. На север Хараппы. В дикие пустоши. Там жили некроманты и маги теней… И я, кажется, знаю, где еще сохранилось их наследие. Нам обоим будет полезно.
* * *
— Мэтр, это была отличная лекция, — мэтр Лаконелли прибился к моим слушателям недавно. Он занимался в основном вопросами исследования праны и писал множество работ в столичной академии. Точнее, не множество… Он просто писал работы. Раз в полгода примерно выпускал что-то интересное. Всякую мелочь собирали и печатали его ученики, ставя наставника в соавторы. Но имя Лаконелли было известно довольно широко.
Заклятие Раздвоения было настоящей находкой. Я сумел его освоить. И сумел применить вместе с зеркальными двойниками. На Парифате зеркальная магия работала странно и несколько необычно, но не настолько, чтобы мои чары перестали действовать. Хотя погружаться ни в мир Тафиппы, ни в мир снов я не рисковал. особенно — физически.
Именно благодаря чарам раздвоения парифатцев, которые работали пусть и не так замечательно и качественно, как двойники, но зато были долговременными, я мог читать лекции в Академии параллельно с подготовкой ЭКЧ. Применение же вместе с зеркальными двойниками позволяло мне создать на некоторое время целых шесть двойников. Или двух двойников и четыре иллюзорные копии, имитирующие ауры. Это была маленькая армия. И лишь объем маны сдерживал меня в этот момент от грани настоящего превосходства, которое могла бы дать возможность применять сразу шесть разноплановых чар и практически полная неузявимость, ведь уничтожить сразу шесть двойников было бы… Сложновато. Практически кому угодно сложновато.
Именно в момент первого разделения на шесть тел в моей голове возник новый шедевр. Идея. Двойники — это хорошо. Но они тратят много маны и имеют лишь две основные функции — позволяют творить множество чар одновременно и не позволяют меня мгновенно убить. Дело же в том, что заклинание зеркального двоения можно было бы пытаться применить не на тело. Точнее — принцип зеркального двоения применить. У Эскетинга были похожие чары, позволявшие дублировать некоторые чары. И множество других зеркальных заклятий. И я к ним постепенно возвращался, доосваивая то, что раньше мне было недоступно вследствие недостатка силы или опыта, но лежало грузом знаний на дне моей виртуальной книги. Но вот кое к каким чарам зеркальное двоение было бы неприменимо.
Можно удвоить и даже утроить огненную стрелу, ледяное копье… даже тройной щит благодаря отражениям создать. Можно создать отражение магии противника, зеркальный клон чего-нибудь. оружие… Даже живое существо! Но вот как насчет более отвлеченных концепций? Телепорт, скажем.
Мне просто пришла в голову мысль идеального плана побега. Разделение на шесть тел. Телепортация в разные стороны. Восстановление оригинала в одной из точек. найти след почти невозможно — телепорт будет вести сразу во все места и все следы будут настоящими. Попробуй угадай, куда я отправился. Но это затратно. А вот если бы можно было отзеркалить сам процесс телепортации… Получилось бы улучшенное заклинание побега из шумерской школы. Оно работает почти как Личная Защита, только не выплескивает поток силы навстречу опасности и не смещает кусок свернутого пространства, а переносит мага подальше в случайное место. Отзеркалив его, этот процесс, я не только смогу улучшить чары, создав от двух до шести дополнительных следов для побега, каждый из которых будет полностью реален, но и запутать в моменте любого зрящего, а это дорогого стоит. Да и в целом, зеркальное улучшение не элементальных, а иного рода чар вроде пространственных могли бы дать крайне интересные эффекты.
— Спасибо, мэтр. В свою очередь, должен восхититься вашими работами, — я улыбнулся. Довольно искренне, кстати.
Локанелли написал целую кипу исследований относительно праны. Он создал устройство разделение эфира. Точнее, он вместе с учениками. Эфир — он разный бывает. реальный и не очень, горячий, холодный, быстрый и медленный, почти неощутимый… И живой. Прана — тоже эфир в каком-то роде. Эфир, струящийся по жилам второго начала. В каком-то смысле прана сама по себе уникальна для каждого человека. она и есть второе начало.
— Вы читали?.. — щуплый и уже седой волшебник слегка удивился.
— Разумеется. Я из варварского мира, но я не дикарь, — делаю шутливый жест рукой.
— О да… Мэтр Тиглат, составите мне компанию за обедом? — Локанелли хитро прищурился.
— Да, с большим удовольствием.
Пока мы шли по коридорам академии до площадки столовой, расположенной на большом полуоткрытом балконе, я вел неспешный разговор, становящийся все более интересным.
— Вы пишете, что прана и даже мана — они исключительно индивидуальны, но я не могу с этим согласиться. Мы, маги, обмениваемся маной. И я не раз становился свидетелем того, как кто-то отдавал прану.
— А я не мог раньше согласиться, мэтр Тиглат, с тем, что прана может восстанавливаться, — Локанелли неопределенно покрутил рукой. — Я кстати предпочитаю слово “волшебник”, а не “маг”.
— Почему?.. — Я удивился такому повороту событий.
— Потому что “волшебник” звучит менее строго. Более размыто, фантазийно. Как фантазия. Маг… Менее близок к слову “воображение”, а воображение — это один из главных инструментов познания неведомого…
— Я про прану, а не об этом. При всем уважении.
— Ах, это… — Он как-то на миг даже погрустнел. Словно я сделал что-то не то. — Прана суть — жизненная сила. И я не привык к тому, что она может восстановиться. В малых пределах — быть может. Обратная конвергенция праны тоже известна, но вот восстановление самим разумным за счет увеличение плотности при ускорении тока — это феноменально. Моя лаборатория занимается сейчас похожим вопросом. Возможно — мы бы и сделали это открытие сами, а возможно и нет. Так или иначе, но ваши знания уникальны.
— Спасибо. Но все-таки. Почему вы считали это невозможным?
— Понимаете… Энергия жизни удивительна. Я давно изучаю всевозможные типы эфира. Моя лаборатория делала множество заказов. Мы разработали специальные контейнеры для хранения разных спектров эфира от горячего, маны, до быстрого, но холодного, плотных тяжелых слоев и многого другого. Собственно, больничные системы донорства праны — это наше достижение почти полувековой давности. Мы делаем множество заказов… В рамках нашего бюджета. И нам приносят образцы из множества мест от Парифатских недр до Туманного Днища Паргорона, межпланетного пространства системы нашей звезды… Огромным достижением было получение хаотичного эфира самородившегося мира! — Локанелли обладал удивительно приятным тембром голоса, из-за чего с ним было крайне приятно общаться. И одновременно — удивительно раздражающей в некоторые моменты особенностью: он почти мгновенно и как-то незаметно съезжал с темы, которая ему неинтересна в данный момент. Это была вторая с ним моя встреча. И каждый раз я узнавал много нового, полезного и интересного, но совсем не то, что спрашивал.
Мы как раз дошли до кафетерия и разместились за удачно освободившимся столиком около низкого, по колено, барьера от падений. Вид отсюда открывался прекрасный. На город в основном. Частично. Еще — на море. Иллюзия гармонично переплеталась с окружением, создавая совершенно иной пейзаж, который Бриарогену был не свойственен в действительности. Море настоящее, кстати. Этот вид транслируется откуда-то с побережья. Только частично для глаза создается вымысел там, где нужно “склеить картинку”. Сложнее всего для создания этого визуального шедевра было сделать изображение трехмерным. Мы же не на полотно смотрим, а просто через парапет балкона. Можно даже высунуться или спрыгнуть отсюда, если умеешь летать — иллюзия мгновенно не исчезнет. Правда, прыгать из кафетерия — дурной тон.
— Буду ромашковый чай, — неожиданно заявил Локанелли. Заказанный напиток возник перед ним, разумеется. на краешке блюдца даже лежала пара цветов ромашки. Только зачем он это вслух сказал? Я точно знаю, что он обычно делает заказ мысленно. — А вам чего сейчас хочется, мэтр Тиглат?
— Медовая лепешка и чего-то холодного попить… Не знаю даже…
— Возьмите морс из рябины? Он немного терпко-кислый, но одновременно с приятной сладостью.
— Гм… Ну, давайте попробую, — я кивнул, отмечая заказ в меню. — Так о чем мы говорили?...
— Ах да! — Мужчина с удовольствием откинулся на плетеную спинку стула, делая глоток из аккуратной фарфоровой чашечки, материализовавшейся вместе с напитком. — Мы давно изучаем эфир и делали множество заказов на образцы из различных мест, включая соседние миры. Мы открыли множество свойств эфира. особенно интересным был образец саморожденного мира…
— Миры создают демиурги, разве нет?
— Ну, не обязательно, — Локанелли дернул краешком губ. — Мир может создать кто угодно, это давно доказано. Не на практике, конечно. Такого могущества ни у кого в Империи нет… Даже великий Бриар, наверное, не помышлял о таком. Но все же — мы точно знаем, что творить миры могут не только демиурги. Боги тоже в состоянии такое делать. Мы не знаем точно, могут ли так только пантеоны или мир способна сотворить еще и просто очень могущественная божественная сущность, но считается, что на это способна в принципе любая сущность, которая обладает достаточным потенциалом.
— Потенциалом заложить фундаментальные законы?
— Именно так, — Локанелли кивнул. — Но тут есть проблема. Эфир — множество низкореальных энергий. В основном, конечно. и при таком способе творения, когда чей-то ум продумывает законы новой реальности, когда конкретная оформленная воля упорядочивает первозданный хаос, эфир приобретает ряд свойств, которые ранее даже считались фундаментальными. Стабильность, расслоения на типы… Много чего. Но это все — налет над истинными законами бытия. Что есть бог?
— Мы до конца не знаем. Вы тоже, кстати, — я кивнул в его сторону, намекая на парифатцев.
— Ну… Да, до конца не знаем. Но базовое понимание у нас есть. Бог — полноценное, чаще всего осознанное воплощение аспекта бытия, сформировавшегося в виде стабильного потока ба-хионь как природного отражения части действительности в виде энергий высшего порядка.
— Угу… — Это определение я слышал. И даже его понимал. Только польза мне с него… Такая себе. Зубодробительную дребедень придумать и осознать божественность — это немного разные вещи. Кстати, если кто-то её осознает, то он, наверное, и станет богом?.. Хотя вряд ли. Ба-хионь из ниоткуда не появляется. Да и не важно. Ба-хионь в конце концов слишком тяжела, мы не можем ухватить её заклинаниями. Только настоящие средоточия её, которые по своей природе хранят божественную силу, вроде тех же сердец стихий, могут быть нами использованы…
— А ба-хионь вы не исследовали? — С живым интересом спросил я.
— Исследовал… Но речь не о том, — Локанелли махнул рукой, вызвав у меня мысленный терск зубов. — Я пытаюсь вам сказать, что бог — это осознанная сила, создающая самой своей природой, упорядоченностью, ряд фундаментальных свойств для всего, что она творит. Но вот самозародившийся мир, когда хаос выплескивается в ничто и становится чем-то — это истинное лицо бытия. И именно нечто подобное и может показать нам все настоящие возможности существования и формирования материи и энергии любого плана. Хаотичный эфир не обладает свойствами расслоения и упорядоченности. Он может быть одновременно горячим, но при этом тяжелым и плотным. и стабильным.
— Это… Невозможно, — я на миг задумался над сказанным. Горячий ускоренный эфир повышенной реальности — это мана. Мы пропускаем низкореальные энергии через себя, делясь с ними самим фактом своего существования… Если бы не наша воля, то такой метод нас бы быстро истощал и обращал в ничто, но фактическая бесконечная относительно всего остального реальность атмана и воля мага заставляет практически ничто становиться чем-то. В процессе мы ускоряем эфир, делаем потоки быстрыми и легкими, заставляем их течь по нашему велению так, как нам угодно. Ну и нагреваем. насыщаем… Не энергией, наверное. Энергия — это эфир практически и есть. Нет, мы заставляем собственной волей ману разгораться, высвобождать свой потенциал… Гм, если так задуматься, то это все же энергетичность. Эфир — это не энергия, а материя в специфичной форме. А энергия — это его наполненность нашей волей… Но тогда почему маг без маны ничего не может? Истощен? Нам точно нужен эфир, чтобы творить… Нет, очевидно — нужен. Я при всем желании не сотворю ни одного заклинания. Да даже чуда — самого простого и сложного проявления магической силы. А уж плотный горячий быстрый эфир, который при этом стабилен… Он либо нестабилен, разогрет и быстр, либо неплотен. Все вместе — это невозможно…
— Вижу, я заставил вас о чем-то задуматься?
— Да так, ерунда…
— И все же?
— Я пытаюсь понять… Я внезапно понял, что мана — это не энергия, а сложная формы материи, которая имеет энергетический потенциал…
— И вы задумались над тем. нужна ли нам вообще мана? Пока что мои исследования говорят о том, что нужна. Но Не до конца. Мы проводим мноджество специфичных экспериментов. Эфир — это канал нашего общения со вселенной. Мы наполняем его силой, реальностью и ментальным посылом, говорим, что ему делать. И происходит чудо! Вселенная делает то, что нам нужно. Зажигает огонь, сотворяет воду… Или чашку ромашкового чая, — он усмехнулся. — Но получается, что от мага требуется ментальный посыл, требуется разогреть эфир, требуется сделать его много более реальным… И возникает вопрос, а сама по себе низко плотная материя здесь зачем нужна? Нельзя ли обойтись без неё или пользоваться другим носителем?
— Другие типы энергии вместо маны…
— Да, тут возникает некоторая путаница понятий. Мы называем ману энергией, хотя правильно было бы считать низкоплотной невещественной материей. Но я не к тому. Мы же знаем примеры других стабильных форм эфира, которые могут оказывать прямой эффект на реальность?
— Прана… Материя Снов, Материя Зеркал…
— С материей снов я не особо знаком…— Локанелли задумался. — Возможно — получится выделить на этот вопрос дополнительный бюджет, но погрузиться в столь мало существующий мир, как сны, физически — это маловероятно.
Я хотел было что-то ляпнуть, но прикусил язык. Парифат в смысле снов был… Другим. Сознанием путешествовать — да. Но вот взять и войти в изнанку, в Царство Снов, как я это сделал в Бахре на Земле… Я и дома такое не сотворил бы, но здесь это было еще менее возможным. Тут сны, отражения… Все было словно бы дальше от действительности, чем я привык. И, возможно, не стоит говорить парифатцам, что в моем родном мире это устроено иначе. Демоны знают, как это повлияет на Землю.
— В общем, я имею ввиду, что иные стабильные формы эфира оказывают свой эффект на действительность. И мы пробовали проводить эксперименты… Мы пытались создать чудо или заклинание на основе стабильной формы достаточно реального эфира. Не разогревая и не повышая его реальность. Но при этом наполнив волей.
— Вы пытались напрямую управлять праной?
— не только ей… но это наиболее доступный материал для экспериментов…
Локанелли потупился. Я же смотрел на него теперь очень внимательно. За благообразным видом ученого волшебника сидел… Вивисектор. Настоящий. Даже если они использовали прану растений… Да даже и животных -
ти энергии чужды нашим оболочкам. Мы, люди, таким пользоваться неспособны. К тому же, чтобы наполнить эту материю своей волей, чтобы сделать её “своей”, нужно пропустить её через столп чародея… Но чакры просто сами по себе…
— А как вы вообще ей пробовали управлять, — спросил я спустя некоторое время. — Ведь, если пропускать прану через чакры, они трансформируют её. Мы не контролируем каждую чакру на таком уровне…
— Ну… Скажем так, я изучаю еще и болезнь чакр… И мы нашли способы парализовать магическое начало…
Меня словно ушатом холодной воды окатило на мгновение. То есть… Вроде бы Локанелли и не сказал ничего сверхужасного, но он… Он покусился на то, что для меня было незыблемым. Саму суть магической силы. Я же маг! А он… Он извращает саму суть человеческой магии стократ сильнее, чем та неестественность, которая присуща любой магии людей как таковой — мы не приспособлены для магии, но все же можем развить седьмую оболочку. А этот человек её заставляет мутировать, рубцеваться, проводит с ней вообще какие-то своершенно неестественные эксперименты… Черт их знает, что они творили буквально вчера. Ведь то, о чем он рассказывает, это результат трудов явно даже не пятилетней давности…
— И что дальше?.. — Ровно спросил я, делая глоток.
— Экспериментуемые, конечно, обычно не выживают или получают разные… Побочные эффекты…
— А как к этому относится руководство Академии и Прафительство Колдующего Императора?..
— Не очень хорошо… Мы, конечно, используем добровольцев, преступников и прочее… Но уже десятилетие не проводим подобных экспериментов в принципе. Да и добыча иных материалов весьма… Сложна. Возможно когда-то мои изыскания и вовсе прекратят. Но вы же не из столь щепетильного мира, мэтр Тиглат? Я это к чему…
“Мэтр, доброго дня. Ваша лекция уже закончилась?”
“Здравствуйте. Да, мэтр Оянатти.”
“Тогда нам пора отправляться, я могу вас вызвать?”
Прерванный моим жестом Локанелли понимающе посмотрел на меня.
— Срочное дело?
— Да, историческая экспедиция. У нас ко времени… Простите, мэтр. Продолжим в следующий раз, хорошо? нужно бежать.
— Конечно, отправляйтесь. Удачи вам в ваших изысканиях тайн нашей истории.
— И куда мы отправляемся на этот раз? — Я с любопытством посмотрел на человека, которого видел второй раз в жизни.
Оянатти мне представили несколько дней назад на кафедре истории. И попросили сопровождать в составе новой исследовательской группы. Командировки за счет Академии — это командировки за счет Академии. Я уже познал прелести гособеспечения и использования бюджетных средств.
— Здравствуйте, мэтр Тиглат, — усмехнулся он.
— Здравствуйте, — субъект, с которым я общался, мгновенно перестал мне нравится. Мы поздоровались во время связи по слову-ключу. Безусловно, проявлением большей вежливости считается еще раз поздороваться при личной встрече, но это необязательно. И вот так тыкать меня носом в этот нюанс как минимум было некрасиво. Оянатти, выждав пару секунд, заговорил.
— Мы никуда не отправляемся, мэтр. Есть одно событие, одно очень страшное событие. И оно произошло прямо здесь. Это город Бриароген. И он трижды был разрушен за последние века. Во времена Парифатской Республики его стерли с лица земли титаны в конце войны. Они делали это дважды — позже уже во времена правления императора Громорокатрана. Третьего из династии Колдующих Императоров.
— И мы собираемся посмотреть на титанов? Оценить ущерб, выслать им персональные счета за потерю недвижимости? — Последнее я говорить не планировал, но ярко проявившаяся внезапная антипатия к собеседнику буквально сама сунула саракастичные слова на язык.
— О нет, вы не угадали, — он усмехнулся. Я же сказал — три раз. Трижды. Бриароген был уничтожен еще один раз. И лучше бы это были титаны. но между их… Деятельностью… В общем, был еще один случай. Времена Четвертого Вторжения. больше двухсот лет назад. При Втором Колдующем Императоре — Абраксоле. Паргоронские легионы вторглись в самое сердце империи, а все жители Бриарогена были уничтожены. В основном — демолордом Кхатаркаданном. Те страшные события — тоже часть истории, — а вот сейчас он говорил без издевки. — И они есть в хрониках и записях воспоминаний, но отрывками. Вы же… Достаточно толстокожи, я надеюсь, чтобы увидеть эту картину целиком, досмотреть до конца. И Ваши способности достаточно всеобъемлющи, чтобы показать нам все.
— Что, сами парифатцы не хотят посмотреть в лицо своему прошлому? — Я изогнул краешек рта в усмешке.
— Не все из тех, кто обладает нужными способностями, хотят видеть то, что тогда происходило… — Раздраженно сказал Оянатти. Я мысленно улыбнулся: один-один. Ты меня, я тебя. Теперь мы оба друг друга бесим.
Откровенно говоря, мне категорически не нравилась оценка своих императоров жителями парифата. Они величали Бриара Всемогущим, считая величайшим из чародеев и всех императоров. И я мог бы с этим согласиться. Я видел Бриара сам. И готов признать, что это действительно величайший из смертных, которого я когда-либо мог узреть. Откровенно говоря, родись он на Земле, и никакие демоны не смели бы сунуться в наше измерение, а войны прекращались бы по одному только движению его брови.
Но вот дальше были два спорных императора. Абраксол и Громоркатран. Первого величали вторым после Бриара. Великим, мудрым и прочее-прочее. А вот Громоркатрна… Ну, про него предпочитали не вспоминать. А еще Парифатцы отделяли его правлением так называемую “золотую эпоху” от “серебрянной”. Возможно, они названия получили по именам орденов золотых и серебряных магов, которых создали соответственно Бриар и Громоркатранн. Не знаю… Но дело не в этом, а в том, что Абраксол был миролюбив и занимался развитием образования, наук и культуры. Безусловно, он сделал для Парифата много. Очень много. То, что я вижу вокруг себя каждый день: изобилие, бесплатные еду, перемещения, образование, возможность заниматься практически чем угодно… Это все наследие Бриара и Абраксола. Именно при нем Парифат стал таким, каким я его вижу сейчас. И это вроде бы чудесно, но была одна страница в истории его правления, которую иначе как ведре дегтя в бочке меда и не назовешь. Четвертое Вторжение.
Вторжение Паргорона на Парифат случилось во времена Абраксола. и стало тяжелейшим испытанием в истории Империи. Сколько людей они потеряли — я не знаю. Но, полагаю, речь идет о сотнях миллионов человек, если не миллиарде. Чудовищные цифры, которых иному темному миру хватило бы для того, чтобы с нуля построить свою цивилизацию. И, казалось бы, это в порядке вещей. Противостояние-то было не с соседним королевством, а с целым Паргороном! Миром, который в окрестностях был самым могущественным из демонических. На Парифате я узнал еще о нескольких помимо тех, имена которых слышал в Шумере. Среди Лэнга, Ада, Хвитачи, Кристальной Тьмы, нескольких десятках других, не имеющих разумной цивилизации или просто ничтожных и слабых, Паргорон был самым могущественным из всех. Хвитачи мог бы с ним так или иначе сравниться, но он был разделен на множество домов. Еще был какой-то относительно далекий мир во главе с темным богом-драконом, но большего про него я увы — не нашел. Так что же было не так? Ход этой войны! Который я не поленился изучить. Например — первый год вялых боевых действий, когда не проводилась полноценная мобилизация всех сил государства. Или полное отсутствие помощи из других миров. Казалось бы — о чем речь? Но нет. Парифат — очень богатая и могущественная империя. И этот мир контактирует со многими другими. ЭКЧ и многие частные организации набирают наемников из соседних миров. Я тому пример. Но на государственном уровне сделано ничего подобного не было. Между тем, на одной только Земле Можно было бы найти несколько десятков сильных демонологов. Много это или мало? С учетом того, что мы, шумеры, имеем право призывать имена Мардука — это немало. Ничтожно в масштабах огромной империи, но ведь иномирный контингент мог бы быть собран значительный и это как минимум сэкономило бы множество жизней. Но это все мелочи… Самое главное — у парифатцев есть Криабаллы.
Об этих удивительнейших артефактах, созданных Бриаром Всемогущим я знал. Книги, в которые он заключил свою магию. Каждое заклинание, которой знал. Так вот. Там должно было быть и заклинание призыва Гламгольдрика. И его убийства. А это — самый могущественный демон Паргорона. Его Владыка. Возникает вопрос — я ли чего-то не понимаю или это Император Абраксол, имея возможность призвать и убить самую могущественную тварь Паргорона, решил этого попросту не делать?.. Вроде бы Самые опасные Криабаллы хранятся в каком-то защищенном хранилище… Хранились. Или только один — я так и не понял. Но сам факт!..
И вот после этого приходит Император Громоркатран, который занялся в первую очередь борьбой с преступностью, укреплением армии и обороны Парифатской империи. А заодно — окончательным объединением планеты. Хотя Алмазный Рай, ставший позже Алмазным Бастионом, он включить в состав Империи так и не смог, конечно. Но дело не в этом, а в том, что Абраксола величают настоящим наследником Бриара, а Громоркатрана предпочитают не вспоминать. Во всяком случае — большинство жителей Империи. Хотя, я уверен, произойди Четвертое Вторжение при его правлении, жертв было бы намного меньше.
— Значит, никуда перемещаться не нужно?.. — Я оглянулся вокруг.
Мы находились в одном из помещений, выделенных кафедре истории в корпусах Академии. В отличие от многих зданий Бриарогена, это не было многомерным, что вообще уже являлось большой редкостью. Я, честно говоря, даже немного привык к тому, что каждая ручка, которую я поворачиваю, отвечает еще и за подслой пространства, куда я прохожу. Боюсь, на Земле придется отвыкать от этого… Так вот, это был один из корпусов Академии, который традиционно занимали кафедра истории, исторический клуб и какие-то организации, занимающиеся исследованием аномалий пространства. Перестроить корпус и сделать его многомерным сейчас было дороговато, так что сюда просто запихнули тех, кому противопоказана многомерность местонахождения: влияет на изыскания и результаты работ. А остаток помещений раздали всем нужным и ненужным проходимцам. У историков была своя “база” еще и в центральном корпусе, так что они просто “отхватили” тут немного лишнего.
— Не нужно. Я взял на себя труд подсчитать точное темпоральное расстояние… Вам нужно вернуться назад ровно вот на такое количество дней, — мужчина протянул мне бумажку. Я кивнул — это упростило бы дело.
* * *
Беды мало что предвещало. Война с Паргороном велась уже не первый месяц и даже не первый год, но в дни праздника Равноденствия демоны боевых действий не вели. Была ли причина в уважении к местным традициям и благородстве или особые даты и вправду влияли на нечистую силу, но Империя привыкла к этому, расслабилась, отчего пропустила удар в самое сердце. Масштабное вторжение в Бриароген произошло в момент отсутствия большинства сильных магов, занятых отвлекающим ударом Паргоронских войск. Император Абраксол, Аикед Черный, Лунариаль Звездоликая, неполный состав императорского совета и многие другие в момент наибольшей нужды отсутствовали в столице.
Эти ощущения, когда я смотрел на огромный, сильно изменившийся в будущем город, словно бы отовсюду, они не были похожи на прошлые. Словно мой взгляд и понимание происходящего стали… Глубже. Я чувствовал больше, я словно бы читал глубинную историю места, причины, особенности периода. Как будто способность, данная мне Хаухет, улучшилась… Хотя нет. Скорее — появился больший опыт. Я и раньше получал такую информацию, просто… Не воспринимал. Сам город словно бы рассказывал мне о том, чему стал свидетелем.
Все началось даже не с набега гохерримов и не появлением в пределах столицы всевозможных чудовищ. Все началось с мошкары. Я увидел этот исторический момент. Этого первого человека, который понял, что что-то не так. Обычный подросток лет пятнадцати. Его больно укусила севшая на предплечье муха.
— Ай! — Хлопок по руке, вопреки ожиданию, насекомое не убил.
А затем фасетчатые глаза изменились. Один глаз превратился во множество более мелких клеточек, еще больше раздробился, потеряв правильные формы делений, присущие насекомым. А второй наоборот — собрал все фрагменты вместе, трансформировались в человеческий зрачок.
В глазах паренька отчетливо читались проносившиеся в его голове мысли: дрянная шутка какого-нибудь мага, случайность — странное насекомое, может быть, лабораторное. И последнее. Самое отгоняемое, самое страшное осознание. Когда под кожей в месте укуса зашевелились личинки, жрущие плоть, в глазах их нового обеда таки возникло понимание: Кхатаркаданн.
На улицах то и дело начинали раздаваться другие крики, многие люди уже начали понимать, что не просто так из ниоткуда начали появляться насекомые, чья огромная туча, спускаясь с неба, стала загораживать солнечный свет. но все было уже не важно. Кто-то пытался связаться с близкими или переместиться, кто-то — просто бежать…
Я воочию наблюдал давку на разных улицах, драки, хаос, появляющихся то тут, то там жуков, комаров, мух и даже каких-то достаточно крупных тварей, похожих на саранчу. Тем, кому особенно не везло быть сожранным этими насекомыми сразу, приходилось испытывать целый спектр страданий. На на галзах преображавшихся улицах появлялись лежащие на земле люди, под кожей которых ползали личинки. Уже вскоре им приходилось испытывать последний апогей своих мучений, когда из пустого мешка с кожей и костями вырывался целый рой, не оставляющий после себя и грамма мяса или иных тканей тела и уносящий с собой саму душу.
И вот когда паника достигла, казалось бы, апогей, когда люди бежали к убежищам, а миллионами жителей просто некому было управлять, тогда и явились все остальные “участники процессии”.
Низшие. Вынужденно сделав небольшое умственное усилие, я вспомнил, что эти твари вроде бы — результат перерождения парифатцев, отправившихся вслед за Таштарагисом после окончания Тысячелетия Мрака и Третьего Вторжения соответственно. Тупые твари, чем-то напоминают шогготов. Не внешне даже, а идеологически. Жрут, сражаются, жрут… Изрыгают остатки пищи, из которых рождаются новые подобные существа. Много их не было. Вместе с другими чудовищами, материальными и полуматериальными, слизниеевых демонов и прочей дрянью были выпущены паргороном вперед, вторгшись на улицы и отвлекая на себя силы магов-защитников. Как бы ни был силен Кхатаркаданн, весь город мгновенно он охватить не мог. Тут каждый дом был пропитан чарами, столица прекрасно защищалась. И, быть может, будь элита имперских магов в тот момент в городе, силы Паргорона были бы отброшены… Но её не было.
А следом появились грохерримы.
Видеть их массово в бою мне все же еще не доводилось. Отдельные столкновения — да. А вот массово… Сравниться с этими демонами могли бы двурогие Лэнга, конечно. но в остальном… Сильные, быстрые, отлично владеющие оружием, они опустошали целые улицы практически мгновенно. Я буквально кожей чувствовал, как их клинки выпивали души тех, кто еще несколько минут назад ходил по городу как ни в чем ни бывало. Вот особенно крупный рогатый демон выбрался на какую-то площадь. Его топор был необычен — двойной, да еще и на цепи. Одним движением могучих рук раскрутив это оружие, грохеррим буквально располовинил до сотни человек, оказавшихся в радиусе поражения. И располовинили бы больше, не наткнись топор на кополообразный щит, вставленный оказавшимся там магом.
— А! Достойный противник! — Захохотал демон. Еще один мощный прыжок и удар топором сверху вниз расколол магический щит, а голова “достойного противника” лопунула, словно спелый арбуз. Вместо отзвука крика поглощаемого духа я услышал что-то, похожее на треск костей и скрежет ломаемого и сминаемого стекла. Последний шанс! Их по-разному называли, но в целом — название не так уж важно. Маги империи использовали специализированные амулеты, добровольно рушащие тонкие тела человека и уничтожающие, фактически, душу. Все, лишь бы не оставить себя демонам.
Такие сцены происходили по всему городу. Мухи и мошкара все больше его заполоняли. Везде носились демоны. И если большинство вторженцев из Паргорона убивали и разрушали все, что попадалось на пути, то некоторые из них… Была и особая каста, которая разрушениями не занималась.
— Куда!? Куда ты лезешь, рогатая голова?! Таки ты не знаешь, как схлопываются пространства?! Дурные вояки! — Пухлячок в балахоне буквально руками отталкивал огромного демона с двуручным мечом. Выглядело это особенно комично в связи с тем, что грохеррим был вдвое выше… бушука, судя по всему. И меч у него был длиннее этого демона раза в два.
— Там еще люди! — Он попытался возразить даже как-то неуверенно.
— Там мои люди! Они из моего клана!
— Да откуда там возьмутся из твоего клана?!...
— Уже взялись! А еще там артефакты! Ты хочешь проверять, что будет с ними, когда схлопнется здание?! Иди и разрушь что-нибудь другое! Куда! Всех сошлю торговать сальванскими облачками! — Завопил бушук, когда кучка ему подобных карликов ворвалась в с трудом отнятое у грохеррима здание.
— Дядушка Кирул, да мы помочь тебе… Собрать всякие безделушки! — Стоило только бушуку ворваться внутрь, как шестеро мародерствующих карликов стали преданно пожирать начальство глазами. Притом стоило только главному бушуку перевести взгляд с одного на другого, как тот демон, на которого переставили смотреть, начинал и дальше копошиться в столах и закрытых хранилищах в стене. Что это вообще за здание такое было-то?..
— Ты! Ты чем занят, Марол?!
— Деток качаю, дядюшка Кирул, — повернушийся к боссу карлик и вправду укачивал двух младенцев на руках. Увидев Кирула, они тут же заголосили. — Ты же сам сказал: они из нашего клана.
— А… — глядя в кристально честно бегающие глазки племянник, Кирул махнул руками. Перехватив два свертка и глянув на них, он просто бросил их за спину в открывшийся на мгновение портал. — Пусть бабы займутся. Чай еще выйдут поставщики душ. Хороший актив… Чего встали?! За мноооой!
Возопивший в радостном возгласе отряд карликов побежал дальше обносить все, что только плохо лежало…
Воспоминание мира длилось долго. И еще долго я переваривал увиденное. Я видел если не все, то почти все. И как убивали людей, и как Кхатаркаданн сожрал практически весь город, и как зияющие провалами руины из покрытого пылью, кровью и пеплом строительного хрусталя сверкали на солнце, когда все закончилось. Я видел, как козлоподобный грохеррим нашел темницу демонлорда Мараула… И как оставил его там, в этой самой темнице. Видел, как явились обратно в Бриароген император Абраксол со свитой. Но спасти город уже не могли… Этого всего было слишком много. Слишком. Я слишком много событий, локальных сцен, лиц, историй через себя пропустил. Еще долго нужно будет переваривать…
— Ну как вам, мэтр? Поняли теперь, почему так сложно многим взглянуть на свое прошлое? — “Поддел” меня Оянатти.
— О да, мэтр. Я многое увидел. Но боюсь, вам тоже нужно это все переварить, — мстительно усмехнувшись, я потянулся к кристаллу памяти в руке собеседника. Историческая кафедра таки выделила один для наших изычсканий.
* * *
— Мэтр Тиглат?
— Да, слушаю, — после тяжелой передачи воспоминаний, которых было не просто много, а ОЧЕНЬ много, я отдыхал, валяясь в купальне в теплой воде. Делать не хотелось совершенно ничего.
— Это распределительный узел ЭКЧ. Вам надлежит прибыть на место сбора своего отряда в течение суток. Вам назначили исследовательскую операцию. Подготовка двухнедельная.
— Принял, — я кивнул головой невидимому собеседнику. Исследовательская миссия… Ну, посмотрим на работу корпуса изнутри. А ведь я только-только завершил заклятие разделения. Нужно снова попробовать перенести свои пары на время единым блоком. Отправляться черте куда, возможно — за Кромку, пока заклятие разделения действует, идея не лучшая. В момент опасности мне нужны все силы, а не шатающееся по академии второе тело.