Призрак Сокола(Часть 76)

Речные земли. 300 г. от З.Э.

Аксель Аррен.

На мой "скромный" взгляд каждый квалифицированный правитель должен иметь свою «команду», с которой он будет разделять общие идеи, но разные взгляды. Такой способ правления очень положительно сказывается на реализации «планов». Но у этого метода есть фатальный недостаток, который автоматически отсеивает почти 90% всех людей, наделенных властью. Чаще всего, чем способнее человек, тем более амбициозным он бывает. Если правитель не сможет проявить свою внутреннюю силу и урезонить подчиненного, то он очень быстро перестанет быть Властью. И нет, может титулы и звания у него останутся, но вот реальная сила будет сосредоточена в руках такого амбициозного человека.

Поэтому я очень тщательно подбирал своих приближенных. Робар, Уэймар, Морган, Эйрис, дядя Джон, Дезмонд, Джаспер — вот те, кому бы я доверил свою жизнь. Остальные не соответствовали моим требованиям или имели недостаточное влияние на общую ситуацию (прим. простые солдаты). При принятии какого-то важного решения я взял за привычку разговаривать с «командой». Не всегда мы сходились во взглядах, но их мнение помогало мне более полно выстраивать свои последующие действия. Большинство из них находились в Долине и дергать их по такому поводу не стоило. Логичным методом оставался лишь Джаспер. Он был вызван, и я, корректируя некоторые моменты, поведал всю подноготную со своим оруженосцем Эйгоном и его неожиданной «Таргариенностью».

— Погоди, я только сейчас понял одну вещь. Ты не смог догадаться о «происхождении» этого Эйгона и спокойно защищал, учил и воспитывал его? — это был первый вопрос Джаспера после моего монолога.

— Да, — в то время я реально думал, что Эйгон — бастард Коннингтона с какой-нибудь дамой из Лиса. Будем откровенны, валирийцев очень много и они очень красивы. То, что Гриф обрюхатил одну, не вызвало бы удивление ни у кого.

— Ты, человек «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю», вообще не подумал о таком исходе? — Редфорда это все больше и больше веселило, — Ха-ха-ха! А тебя не смутило несоответствие возраста мальчика и время изгнания Коннингтона?

— После, каждый горазд говорить, — Эйгон выполнял свои обязанности — да, был честным — да, мог предать меня — вряд ли, слишком «рыцарским» был парень. Поэтому я не копался в его прошлом, были дела поинтереснее, — Что думаешь?

— Ты уверен, что «этот» Эйгон — «тот» Эйгон? — друг сразу же спросил о главном.

— … Не уверен, — я ни разу не видел сына Рейгара, поэтому ни визуально, ни магически не мог подтвердить или опровергнуть данное утверждение. Доказательства его «происхождения» держались на разных атрибутах власти типа перстня королей, меча Блекфайра и короны. Свидетельства Вариса Паука, Джона Коннингтона и нескольких не особо известных рыцарей в моих глазах вещь крайне ненадежная. В противовес всем аргументам достоверно известно, что семнадцать лет назад младенцу размозжили голову и преподнесли к Железному трону. Более о принце Эйгоне не было никаких вестей.

— Может, Блекфайр? — сделал логичное предположение Джаспер, это было бы гораздо логичнее нежели «чудесное спасение».

— Все возможно, — такого нельзя отрицать, — Но не плевать ли?

— Не понял?

— Что алый дракон, что черный, дракон остается драконом. Сколько примеров в истории, когда происходила смена «имени» с сохранением исходной крови? — много, очень много, только об этом не принято говорить.

Самыми знаменитыми были Баратеоны, которые заменили Дюррандонов. Не возьми Орис Баратеон в жены Аргеллу Дюррандон, олени не смогли бы так крепко удерживать Штормовые земли. В дополнение, поскольку Баратеоны приходились родней Таргариенам, то после Восстания смена власти происходила более плавно. Вторым, но менее показательным примером являлись Ланнистеры. Было много преданий об основателе этого дома, но самая правдоподобная — Ланн Умный взял в жены деву Кастерли и избавился от всех остальных конкурентов. Просто и понятно, ведь остальное звучит откровенно бредово. Итоги, два Великих дома просто заменили своих предшественников, используя прецедент общей крови с предыдущими властителями земель: Баратеоны заменили Дюррандонов, Ланнистеры — Кастерли.

— Пусть в Блэкфайре и есть кровь Завоевателя, он будет править под именем Таргариен. Так что со стороны кровного наследия все в порядке, — на это Джаспер лишь задумчиво кивнул, признавая мои рассуждения.

— Помимо «кровной» и эмоциональной части, должны же присутствовать более… материальные блага? — как красиво Редфорд захотел узнать, чем меня пытались подкупить.

— Освобождение от налогов на десять лет, приоритет на торговлю и некоторые связанные с ней послабления, место в Малом совете на мой выбор (кроме десницы), признание всех моих неземельных завоеваний, часть репараций в случае победы и еще парочка мелких уступок, связанных с управлением моих земель, — там явно больше можно выбить, но Гриф не захотел сразу все «выкладывать на стол».

— Фьююю, — от обилия «даров» мой собеседник даже присвистнул, — Как, оказывается, Эйгон тебя ценит, — съязвил мой собеседник.

— В этом нет ничего удивительного: Долина — единственный регион, который на должном уровне сохранил свои силы и чьи территории не подверглись разорению. Если мы присоединимся к делу Эйгона, это автоматически будет означать присягу большей части Речных земель и возможность быстрого усмирения Запада.

Но не одной мощью Долины мы сильны. Я буквально держал «меч у горла» большинства Речных лордов. На сегодняшний день остались только бедные и откупившиеся. Остальные, кто не проходил под другие категории, либо в земле отдыхали, либо сидели в казематах и ждут своего часа. То есть проблем с усмирением целого региона у меня не будет. С Западом все обстояло еще интереснее. Я мог воспользоваться трудом Станниса и вновь пройтись по Речной дороге. Каким бы Киван ни был хорошим управленцем, но он не сможет за столь короткое время вернуть обороноспособность на исходный уровень. Атака через Золотой Зуб будет достаточно простой и откроет путь в самое сердце домена Ланнистеров, а дальше дело техники и Запад будет приведен к «покорности».

Рискнул бы предположить, что из-за действий в Речных землях у меня была репутация очень жадного человека. Поэтому Коннингтон предлагал такую «большую» цену, чтобы мне жадность глаза застелила, и я полез воевать в первых рядах. Хех, только на моих условиях. Чего Старый Гриф игнорировал, так это простую истину — с привилегиями приходят и обязанности. Уверен, что на меня ляжет основная продовольственная тяжесть по обеспечению всей армии «короля Эйгона», а также дипломатические действия с лордами Вестероса. Только это не настолько плохая ситуация, как может показаться — ограбить тот же Простор никто не запретит, да и опыта в «переговорах» у меня много.

— Мы вроде придерживались мысли, что единому Вестеросу «кирдык» и готовились к «свободному плаванию», так что же заставило тебя вообще рассматривать это предложение?

С чисто практической стороны единый Вестерос, пусть и под властью Железного Трона, будет выгоднее, нежели наше возвращение в «Дозавоевательное время». Очень много бонусов несло такое объединение, но был момент, из-за которого я не поддержал никого в гражданской войне — сами короли, претендующие на престол. Джоффри — маленький садист, которого никто не сможет контролировать (безумный король v.2.0), Станнис воевал со мной, Ренли — мягкотелый шпагоглотатель, зависимый от Тиреллов, Рейнис — разочарование, что не смогла выполнить одно единственное условие — захват Ночной Песни. Боги, как можно надеяться захватить Вестерос, если ты не можешь осилить крепость, которую при любых обстоятельствах обязана захватить, Визерис — истеричка, принесший чуму (дотраков) на наши земли. Станнису и Рейнис я давал конкретные условия моей присяги, но ни один из них не справился.

— Общее ослабление всех, наша сила и Золотые мечи, стоящие за Эйгоном, — еще есть эмоциональный фактор, но в этом я не признаюсь.

— Так что, присяга?

— Только с конкретными условиями, — если бы я велся на обещания претендентов, то давно бы сдох, Долина перешла бы к Тухлой рыбе, а сам регион превратился бы в выжженную землю наподобие остального Вестероса, — Выполнит — хорошо, достойный король, нет — все равно я ничего не теряю.

Как правитель Эйгон меня полностью устраивает, но если он не сможет поддержать минимальную «планку» во вторжении, то грош цена такому королю. Ситуация со Станнисом и Рейнис очень показательна, гонору много, а реальных достижений нет. Посмотрим, на сколько хорошо Эгг слушал мои уроки и на сколько сам развился за эти годы.

* * *

Королевская гавань.

Ренли Баратеон.

Королевский шатер, больший, чем комнаты в иных гостиницах и обставленный с необычайной роскошью, в котором можно было найти все доступные удобства: пуховые перины и меха, двухместную ванну из дерева и меди, жаровню, складные кожаные стулья, письменный стол, вазы с огромным разнообразием фруктов, изрядно оскудевшую коллекцию вин, кедровые сундуки с одеждой, книги, карты, игральную доску, белую арфу, длинный лук, пару охотничьих ястребов и настоящий арсенал превосходного оружия.

Ренли ни в чем себе не отказывал, но с каждым месяцем войны эти вещи, что радовали его взор, стали все меньше и меньше доставлять ему удовольствия. Спустя два года он стал сильно недолюбливать свою палатку, но не переехал и не поменял место своего пребывания. Последний из Баратеонов считал, что эта ненавистная обстановка замотивирует его и он закончит войну раньше, нежели живя в удобстве и благополучии. Чувствовал, как духи покойных братьев неодобрительно смотрели на него, но по разным причинам. Роберт бы просто рассмеялся и заявил об излишней загруженности в голове брата, а Станнис, поскрипев зубами, сделал бы акцент на роскоши шатра. В общем, свою палату Ренли не любил и пытался проводить в ней как можно меньше времени, но совет нужно было проводить именно здесь и нигде больше.

— Вы мои самые доверенные командиры и я собрал вас здесь, чтобы составить план завтрашнего штурма Королевской гавани, — это вызвало переглядывание между собравшимися.

— Прошло всего две недели, — слово взял Рован, — Я прошу Вас набраться терпения.

— Некогда ждать! — последние новости сильно ударили по вере в победу, — Вы читали последние донесения? Понимаете, что дотракийцы творят в моих землях?! — люди смущенно стали отворачиваться.

Те зверства… есть жестокость во имя цели, а есть жестокость ради жестокости. Дотраки были олицетворением последнего. Ренли больше не мог сидеть и ждать, пока столица сама падет. С каждым днем дикари становились все более необузданными. Для них не было никаких правил, запретов, ограничений. Целые деревни вырезались ради забавы, города обращались в тлен, тысячи людей угонялись в рабство и все ради «сына кхала Дрого и Дейнерис Таргариен». Во имя ребенка, который еще не появился на свет!

Самым мерзким было то, что некоторые лорды переходили на сторону разорителей. Ренли понимал, что так они хотели защитить свои земли, но сердце думало о предательстве. Позже один из представителей семей сказал важную вещь, открывшую глаза Баратеону, — если король не хочет за них бороться, то почему люди должны умирать за него?

— Ваше Величество… — Рован предпринял новую попытку, но Ренли было не остановить.

— Хватит!!! Либо мы идем в бой с планом, либо без него! — король поставил точку в разговоре и его слуги повиновались его воле.

* * *

Для реализации плана перед началом штурма был проведен рассеянный обстрел стен города. Целых двадцать минут он шел и значительно проредил защитников на стене. Затем, вопреки всем доктринам войны, в ход сразу же пошли три новенькие осадные башни. Этого защитники не ожидали и запаниковали. Командир королевской гавани приказал использовать Дикий огонь. Из одиннадцати разных точек внутри города полетели сосуды с проклятой жидкостью. Не все из них попали, но даже парочки удачных выстрелов хватало, чтобы башни сгорели.

Смотря на горящие осадные сооружения, штаб короля Ренли оставался спокоен — все это было частью их плана. Башни выступали как жертвенные агнцы. Теперь опытные инженеры, лучшие из двух регионов, знали позиции катапульт с диким огнем. Им потребовалась всего пара минут на корректировку направления стрельбы. На каждую точку внутри города было направлено минимум три-четыре орудия со стороны атакующих. Прозвучала команда и десяток огненных снарядов полетели внутрь города.

Ренли заседал в Малом совете с 294 года и за все это время ни разу не слышал ничего о воспроизведении Дикого огня. Даже сумасбродный Соколиный Глаз не решался притрагиваться к этой больной для всего королевства теме. Методом логических рассуждений было выявлено — то, что используют против них, является наследием Безумного короля. Дикий огонь — очень опасная субстанция: летучая, текучая, легче воды и легковоспламеняющаяся. С годами «пиромантова моча» становилась все более капризной, способна воспламениться от малейшего нагрева, даже солнечного света хватало. Теперь вместо безобидных лучиков солнца на их позиции летели огненные снаряды. К сожалению, лишь четверым удалось добиться успеха, но этого хватило с головой — город полыхнул и сотни Ланнистеров отведали своего же орудия.

Обороняющиеся были в панике, этим и воспользовалась тяжелая пехота Штормового предела. Они, словно ножом сквозь масло, прошли против оборванцев львов и с легкостью захватили ворота. Тысяча конников только и ждали этого момента, но он не наступил — вновь прогремел взрыв и Королевские ворота превратились в кучу камней. Конница вдруг стала бесполезной, слишком крутой склон образовали камни.

Лорды хоть и были шокированы, но не унывали. У них более двадцати тысяч мечей, есть брешь в стене, осталось только реализовать свое преимущество и город падет. Тысячи людей Баратеона схлестнулись с тысячами Ланнистеров, никто не хотел уступать своему врагу, бойня в разрушенных вратах происходила целый день и лишь с началом сумерек прекратилась. К концу битвы в разрушенных вратах образовалась целая гора трупов или умирающих. Их было столько, что с добавлением человеческих жертв изначальная высота каменной преграды увеличилась вдовое. На следующий день произошла такая же ситуация — горы трупов, но королевская армия не смогла проникнуть в столицу. На третий день от слома прохода была предпринята попытка закрепиться на воротах, используя баррикады — не получилось. Как только Ланнистерам стал понятен план, последовал залп дикого огня. Львы извлекли урок и переместили свои осадные орудия на места, где вражеский огонь не сможет их достать. Сожжение баррикад, атакующих и прекращение штурма — опасно сражаться при горящей субстанции. На четвертый день все поменялось.

Так бы Баратеон сражался до победного конца, но пришла дурная весть — дотракийцы были замечены в опасной близости от Штормового предела, а вместе с этим дорнийцы вновь стали поднимать свои головы. Боязнь за сохранность своего дома превысила желание победы над львами. Не слушая возражения своих приближенных, Ренли приказал снять осаду и подготовить все необходимое к возвращению в Штормовые земли.

Хоть Ланнистеры и победили, но не безболезненно: фанатики были мертвы, из-за этого хрупкий союз с церковью был разорван, больше половины городских сил сложили свои головы, часть Королевской гавани была сожжена: Угольная аллея и улица Стали фактически прекратили свое существование. Поскольку армии воевали, никому не было дела до тысячи сгоревших трупов по всей столице. От них уже начал исходить мрачный смрад надвигающейся чумы.

Львы победили, но при этом они потеряли все и остались беззащитными перед угрозой с Драконьего камня.

(Битва при Королевской гавани)

P.S. Про Таргов-Блеков не спрашивайте, я не отвечу, ибо спойлер. P.P.S. Чудо, но Ланнистеры смогли, но это пиррова победа.