Призрак Сокола(Часть 75)

Речные земли. 300 г. от З.Э.

Аксель Аррен.

Как только мой будущий «собеседник» зашел в шатер, я непроизвольно начал отмечать изменения в его внешности: преображение было настолько существенным, что, не будь я более наблюдательным, не поверил бы, что это тот человек, с которым я служил в одной наемничьей компании. В Эссосе Джон Коннингтон был гладковыбритым и синеволосым, сейчас же передо мной стоял ярко-рыжий бородатый мужчина. Из клоуна, косящего под уроженца Тироша, Джон стал походить на сурового рыцаря Вестероса. У меня было много мыслей о причинах его прибытия.

— Зачем прибыл? — смотря в бледные, холодные, льдисто-голубые глаза, я решил не ходить вокруг да около.

— Так встречают старого товарища? — указывая на вино, проговорил Джон.

— Дел у меня много, гадать буду долго, да и мы с тобой никогда не ладили, — все же разлил нам двоим вино, — Как дела у Эйгона? — не хочет прямо говорить, походим кругами, но с личным интересом.

Эйгон был моим бывшим оруженосцем, оставшемся в Эссосе. Умный, волевой, искусный воин, хороший стратег, сам по себе неплохой человек. Неудивительно, что наши отношения рыцаря-оруженосца превратились в просто дружеские. Дело дошло до того, что я неоднократно предлагал ему вернуться в Вестерос, где он бы смог вернуть себе свое наследство и замок Грифоньего гнезда. Дело это было бы не легким, да и незаконным, но в чем смысл власти, которой ты не можешь злоупотреблять?

— Хорошо, — морщины Грифа разгладились и на лицо выползла маленькая улыбка, — Он уже лейтенант, с притязаниями на должность капитана.

Неплохо, особенно в условно мирное время. За чуть более шести лет из обычного пехотинца стать лейтенантом — Эйгон зря времени не терял. Конечно, его эти годы не сравнить с моим тремя, но у нас разные стартовые позиции и обстоятельства восхождения. Я присоединился к Золотым мечам в разгар крупномасштабной войны всех против всех и поубивал многих врагов отряда, плюс прочно был повязан в политику и экономику отряда. Совокупность всех факторов позволила мне в рекордные сроки дорасти до высшей доступной мне должности в компании. Эйгон же стал официальным членом отряда в момент затишья, когда все силы Эссоса зализывали раны после бойни. Битвы, естественно, были, но не такие масштабные.

— Нам будет о чем поболтать, — коль мой бывший оруженосец прибудет в Вестерос, то я не против с ним поговорить, — А ты не думал вернуться на родину? Все же приказ на ликвидацию давно отменили.

Горе побежденным — очень точное высказывание. После падения династии Таргариен всех лоялистов начали беспощадно подавлять, а идейных лоялистов постарались полностью убрать с игральной доски. Происходили суды, репрессии, санкции, казни. Новая власть стремилась всеми силами упрочнить свое положение и полностью отсечь любую возможность реставрации дома Дракона. Проигравшие, понимая, что в случае «ново-королевского суда» результат им не понравится, спешили побыстрее сбежать в Эссос. Это в свою очередь не нравилось моему отцу, и он издал неофициальный указ о казни всех бывших лоялистов Таргариен, не прошедших суда и пытающихся сбежать. Так несколько сотен медленных рыцарей были убиты при загадочных обстоятельствах. Джон Коннингтон, как ближайший сподвижник Последнего Дракона, да и бывший десница короля в придачу, стоял в начале «списка смертников». Лишь при мне этот приказ был отменен, что присло мне почет от родственников тех людей.

— Может быть… — с непонятной мне интонацией проговорил Джон, — Каким ты видишь дальнейшую судьбу Вестероса?

— Ммм? — какие неожиданные вопросы пошли.

— Последние двадцать лет показали несостоятельность Баратеонов удержать власть в Семи королевствах. После смерти узурпатора Роберта…

— Короля Роберта, — не вшивому изгнаннику коверкать память о друге, — Следи за языком, иначе вырежу.

— … Роберта Баратеона, страна погрузилась в хаос, которого эти земли никогда не видели. Ни завоевание Эйгона, ни Танец Драконов, ни любое восстание Блэкфайра, ничего не несло такой катастрофы. Лорды вцепились друг другу в глотки, и постоянно циркулирующая между ними ненависть не позволит сесть за стол переговоров, пока не станет поздно.

В чем-то он прав и скорее всего мы скатимся обратно в до Завоевательный период, когда каждый сам себе король. Именно поэтому я так стремился сделать Долину самодостаточной, чтобы если бы ситуация с разделением произошла, то для моего региона это было бы максимально безболезненно. Мне бы понравились такие речи от любого другого человека, но не от Старого Грифа. Джон Коннингтон — верная сучка сдохшего Серебряного принца, и скорее всего будет пытаться подбить меня присягнуть либо Визерису, либо Рейнис, обещая все блага мира.

На его несчастье, что с первым, что со второй, я опосредствованно знаком. Один — истеричка без капли самоконтроля, другая — бестолочь, неспособная захватить один единственный замок. За такими идти — себя не уважать. Рискнул бы предположить, что Золотые мечи плывут в Вестерос не для помощи Ланнистерам, а для своих дел, не зря же Коннингтон трется в их рядах.

— Это всё трагично, — нет, мне плевать, — Я даже в септе помолюсь за упокой душ всех несчастных, но зачем ты об этом мне говоришь?

— Что, если у Вестероса будет лучший шанс, если хотя бы раз в истории Семь королевств возглавит благородный муж? — Визерис, значит.

— Психованный мальчишка, что привел дотракийцев в Вестерос — это лучший шанс?! Если он «последняя надежда», то нам лучше сразу же сброситься со скалы.

— Визерис?! Боги, нет! — опроверг мои предположения Гриф, — Я представляю интересы Эйгона Таргариена, законного сына принца Рейгара и принцессы Элии Мартелл. Того, кто раньше ходил под прозвищем Юный Гриф! Того, с кем ты шел в бой против наемников, дотраков и безупречных! Того, кто взывает к тебе, как к своему другу и наставнику! Эйгон просит твоей помощи.

«…Пекло…»

* * *

Поздняя осень. Если раньше только мейстеры да лорды знали о ее приходе, то теперь и простой люд стал принимать этот неприятный факт. Сложно не заметить: вокруг прохладно и сыро, над землей стелется легкий туман, тучи низко висят над Королевской гаванью серым полотном, под ногами лужи, деревья стоят голые, с черными от влаги стволами и ветками, лишь кое-где трепещутся на ветру одинокие сухие листочки. По ночам ударяют первые заморозки, и утром лужи на дорогах покрываются тонким слоем льда.

Идут последние дни сезона. Жалкие мгновения, когда простой человек может собрать последний урожай, готовясь к грядущей зиме. Никто не знает, сколько она будет длиться, Цитадель дает лишь примерные рамки в минимум шесть лет, но она будет самой жестокой и суровой за последнее столетие. И в этот почти истекший миг люди должны готовиться к борьбе с природой, а не к войне между собой.

Десятки тысяч человек спрятались в Королевской гавани, пытаясь избежать ужасов войны, и десятки тысяч человек пришли сюда, чтобы принести боль, смерть и страдания в столицу Семи королевств. Армия Короля Ренли Баратеона, как только прибыла к городу, сразу же решилась на штурм стен. С боевым рогом одна из важнейших вех войны началась.

* * *

Ренли Баратеон.

Королевская гавань.

— В АТАКУ!!! — в подтверждение его слов прозвучал рог, который знал каждый уроженец Штормовых земель.

Прошли те времена, когда Ренли со страхом смотрел на поле боя. Ныне последний из дома Баратеон вечно подсознательно ожидал неудачи. Его армия превосходила вражескую минимум в три раза, а по поводу качества и говорить нечего. Если Ланнистеры вынуждены были прибегать к помощи босоногих фанатиков, то дела у них совсем плохи. На его стороне собрались лучшие полководцы, у которых есть огромный опыт. Ренли знал, что не силен в тактике и стратегии, поэтому, прихватив с собой своего десницу, лорда Мейса Тирелла, самоустранился и тем самым не мешал профессионалам своего дела.

Они не подвели. Вопреки тому, как все выглядело со стороны, его доверенные командиры очень ответственно подготовились к происходящему штурму. Были организованы многочисленные осадные лестницы, крепкие тараны, метательные машины, а на десерт две осадные башни, которые лишь ждали своего часа. Как командиры умудрились построить это? Ренли не мог понять, но его уважение, а также благодарность к определенным людям значительно увеличились. С окончанием войны верные лорды получат свои заслуженные награды.

Ланнистеры сожгли все пристройки около своих ворот, тем самым расчистили своим стрелкам пространство для обстрела атакующих. Но не только защитники получили преимущества от этого действия, теперь ничего не мешало королевской армии (Ренли — король, значит его армия королевская) свободно подводить осадные машины. Обстрел из катапульт не принес особого результата — пара десятков жизней босоногих фанатиков — не настолько большое достижение. После небольшого обстрела в ход пошли лестницы и тараны.

Даже у своего врага можно чему-то научиться. Соколиный Глаз имел много достоинств и недостатков, но никто не смел отрицать его воинского искусства. За такой «переменной» все большие силы следили и старались анализировать его действия. Его тактика во время штурма Серой Лощины произвела должное впечатление на его верных командиров и сподобила их повторить подвиг «первооткрывателя». Планировался, используя численное преимущество, беспрерывный штурм с финальной жестокой атакой, для которой выступят осадные башни.

Одновременно были атакованы Львиные и Королевские ворота, и штурм проходил согласно плану, даже иногда образовывались плацдармы на стене. Создавалось напряжение, защитники все больше выбивались из сил, пока доблестные рыцари Простора и Штормовых земель волнами накатывали на их хлипкие позиции. Казалось, победа близка и чудо инженерной мысли должно поставить точку в этом противостоянии, но проклятые львы выкинули подлый трюк. С противным скрипом ржавых механизмов в позиции осадных башен полетели ничем непримечательные глиняные сосуды. Их было всего ничего, и никто, включая самого Ренли, не мог подумать об их реальной опасности. Как только сосуд соприкоснулся с землей, последовал сильный взрыв, и языки зеленого пламени быстро распространились по всему полю боя.

Звуки бушующего пламени, крики заживо сгораемых людей и ропот паники среди приближенных привели последнего Баратеона в замешательство. Кто в Вестеросе не знал о Диком огне? Таргариены после смерти драконов были особо заинтересованы в «пиромантской моче», но король Эйрис Таргариен по прозвищу Безумный Король вывел это в одержимость. Не перечесть, сколько простых людей, сиров и даже лордов было сожжено отрыжкой алхимиков. Можно было считать, что со смертью предыдущего лорда Старка началось восстание, положившее конец династии, правящей почти триста лет. Казалось бы, что падение Эйриса Безумного и вырезание Гильдии Алхимиков должно было похоронить эту противоестественную субстанцию, но теперь она беспощадно сжигала верных людей.

Крик и небольшая пощечина от лорда Рована вывели его из созерцания этой ужасной картины. Ренли понял — надо трубить отступление, пока силы не были заживо сожжены. Когда он почти отдал приказ, на стенах и внутри города вспыхнули вспышки Дикого огня, и теперь уже защитники пожинали плоды своего вероломства. Это был шанс завершить все одной мощной атакой, только крепкая хватка Рована и покачивание головой вернули ему здравомыслие. Под стенами города горел Дикий огонь, осадные башни были сожжены, люди деморализованы. Атака — верный способ самоубийства.

— Отступаем.

* * *

— Что значит не атаковать?! — гневу Ренли не было предела, но лорд Рован, как представитель воли нескольких знатных лордов, не дрогнул.

— У Ланнистеров точно остался Дикий огонь, и при нашем штурме они им воспользуются. Целесообразнее дождаться голода в городе, тогда люди сами откроют ворота.

— Дотракийцы свирепствуют на моих землях, грабя, сжигая и угоняя в рабство мой народ. Если я не смогу защитить даже свой дом, то как скоро лорды будут говорить, что Визерис их истинный король? — ропот в его рядах уже был, что не могло не нервировать, — Нет, нам нужно в кратчайшие сроки захватить город.

— Ваше Величество, мы ведем эту войну уже более двух лет. Ланнистеры истощены и отрезаны от Запада. Им неоткуда брать продовольствие, если подождать пару месяцев, то мы возьмем город, не потеряв славных людей в бесплодных попытках и сохраним силы на эссоских дикарей.

— …Три недели, не больше, — в словах его советника было зрелое зерно, и Ренли будет дураком, если проигнорирует мудрый совет.

— О большем я вас не прошу.

* * *

Прошла неделя с первого штурма — и все застыло в каком-то напряженном ожидании. Больше не было попыток массовых нападений, а обороняющиеся не пытались более применить Дикий огонь. Ланнистеры пытались полностью перекрыть всю Королевскую гавань и не допустить выхода каких-либо новостей изнутри, но можно ли ожидать, что у пары тысяч человек получится сотворить такое с городом-полумиллионником? Нет, доносы были ежедневными и очень подробными — настолько подробными, что Ренли становилось не по себе.

Как переживший окружение Штормового предела, он понимал все ужасы осады. Исчезновение всей живности в городе не удивило его, вспыхивание бунтов, которые жестоко подавляли, — ожидаемо, но каннибализм… Станнис был готов идти на него ради победы, но Ренли считал себя выше этого. Теперь на площади торговцев продавали человечину. Ланнистеры беспощадно истребляли этих каннибалов, но меньше их не становится — скорее больше: есть хочется всем. Беззаконие, репрессии, постоянные казни, сожжения, всевозможные виды пыток использовали львы, чтобы запугать население города. К сожалению, у них это получалось, но нельзя так запугивать народ. В конце концов он восстанет — и тогда победа будет за ним.

— И что же привело вас сюда, лорд Бейлиш? — Ренли не скрывал своего презрения к Мастеру над Монетой.

— Взаимовыгодное предложение для всех, ваше величество, — однако Мизинца не волновало отношение короля к нему.

— И что же вы готовы «предложить»? — крысы первые бегут с корабля, а Ланнистеры — тонущее судно.

— Я узнал, что вам нужно в срочном порядке спешить обратно в родные края, ведь некоторые Штормовые лорды выразили свою поддержку дому Таргариен — и не долог час, когда такая… тенденция коснется и ваших важнейших знаменосцев, — то, что у такого скользкого человека были шпионы — неудивительно.

— Верно, — Ренли чувствовал силу и не видел смысла отрицать это, — как только я захвачу Королевскую гавань, то следующими на очереди будут проклятые дотраки.

— Дикари, разоряющие наши родные края — это ужасно, я рад вашему плану по их избавлению, — от потока словоблудия у Ренли сводило челюсть, но он терпел, — я предлагаю вам ускорить ваши планы.

— Я так понимаю, что вы поможете с этим, — последовал короткий кивок, — буду с вами откровенен: вы мне не нравитесь — не нравится ваше лицо, слова, сочащиеся из вашего рта, я не хочу видеть вас ни минуты дольше необходимого. Вы хотите сохранить свое положение… и свою голову, только вот я знаю, что происходит в Королевской гавани, — и вы мне не нужны.

— Второе мне все же ближе. Я понимаю, что вы не любите меня, но я прибыл сюда не за вашей симпатией, — интонация Мизинца неуловимо поменялась, — Ланнистеры не столь слабы, как вы думаете, и вы можете ожидать длительную осаду или… открытые ворота сегодняшним вечером.

— … Поговорим, когда я захвачу город, — Ренли дал понять, что разговор окончен, — Не переживайте, я не лишу вас головы… по крайней мере сразу.

— Что же, это меня крайне огорчает, — Бейлиш был опытным цареводом и намеки прекрасно понимал, — Удачи вам в грядущих войнах.

* * *

Красный замок.

Петир Бейлиш.

— Благодаря вам Королевская гавань не падет под натиском узурпатора, — довольно проговорила Серсея, — Королевство не забудет о вашей службе, лорд Бейлиш, так же, как и я.

— Ну что вы, государыня, — хоть с Ренли и не получилось, оставались еще варианты, — в этот темный час каждый должен вносить свой скромный вклад в победу короля Джоффри.

Коль Шпагоглотатель Ренли не хотел идти на компромисс, было бы неплохо, если он не преуспеет ни в каком начинании. Без ложной скромности, Петир был очень богатым человеком. Не уровня великих лордов, но средних знаменосцев он точно превосходил. Только он давно понял, что золото никогда не должно быть самоцелью, скорее просто средством для достижения цели. Бейлиш всегда был умным человеком и, когда началась война, на нескольких «предприятиях» в укромных местах появились запасы продовольствия, причем очень большие. Он планировал использовать их после войны, во время зимы, когда продукция невероятно поднимется в цене. Но обстоятельства вынудили его за парочку «привилегий» безвозмездно передать их короне.

Если использовать ресурсы с умом, на ближайший месяц голод городу не грозит. Спустя время Ренли поймет, в чем проблема, и будет разрываться между желанием завершить осаду и спасением своего дома. С каждой сожженной деревней терпение Штормовых лордов будет истощаться и вскоре они в открытую будут дезертировать.

Наступит еще больший хаос, а хаос — это лестница.

(Серсея Ланнистер)(Смотря сериал, заметил, что у Серсеи и Тириона много общего. В частности, они постоянно пьют вино)