Призрак Сокола(Часть 74)

Королевская гавань. Красный замок. 300 г. от З.Э.

Тирион Ланнистер.

Сумасшедший он или все остальное его окружение? Тирион все чаще задавал себе этот неприятный вопрос. Его отец, великий Тайвин, — мертв, основной костяк армии Запада — мертвы, сам домен Ланнистеров — разорен, его дядя, сир Киван, не сможет им помочь — слишком далеко от столицы, союзников нет и не предвидятся, зато врагов гораздо больше, чем хотелось бы, и сильнейший Ренли Баратеон прямо сейчас идет на них. На данном этапе войны у Ланнистеров откровенно дрянная позиция. Это факт, с которым придется смириться.

Только вот Тирион своей головой дорожил и всячески пытался избежать свидания с пикой. Проще говоря, очень замотивированный карлик прилагал все свои скудные силы, чтобы совершить невозможное и вырвать победу из рук недоброжелательно настроенного оленя. Глупо и по-хорошему надо бы эвакуироваться на родной Запад, но сдача столицы ознаменовал бы конец львам. Бегущий король недолго будет королем.

И если ради поражения врага Тирион работал за двоих, то его любимая сестра и король-племянник за троих, каждый, но уже ради абсолютной победы Ренли. По-другому назвать происходящее было никак нельзя. Может быть их решения помогут в очень краткосрочной перспективе, но дальше это превратится в большую проблему.

До недавнего времени вся власть Тириона исходила от его отца. Авторитет Старого Льва позволял ему многое, даже затыкать королька-идиота и его дуру-мать. И за время своего нахождения у «власти» маленького карлика невзлюбили много «больших» людей, к ним же относилась его любимая родня. Чудо, что его не бросили в темницу, не повесили, не отрубили голову, не сослали на стену, не отравили и еще очень много «не». Со смертью отца Тирион из серьезного полуавтономного государственника превратился в просто опального родственника правящей семьи. Джоффри и Серсея позаботились, чтобы до каждого серьезного человека дошло, что монаршеские величества сильно не одобряют любые формы сотрудничества с карликом. Так от него отвернулся весь двор.

Потеря власти была ожидаемой, но вот ослиное упрямство его родни было выше его понимания. Серсея решила заигрывать с верой Семи. Видимо, уроки истории она прогуливала или не слушала. В отличие от нее, Тирион знал, что шашни с религией всегда плохо заканчивались, даже пример Станниса более показателен. Ладно бы это были условно безопасные проповеди, но нет, теперь по Королевской гавани бегало «святое воинство», небольшая армия в 777 человек (гребаный символизм), и убивало всех «симпатизирующих» богомерзкому Баратеону. Вера выделила астрономическую сумму денег и вместо голодранцев с улицы святое воинство состояло из полностью вооруженных фанатиков. Добром это дело точно не закончится.

Джоффри не лучше, его самыми придурковатыми решениями были: поднятие цен на хлеб, расстрел из арбалетов толпы просителей под замком, вырезание бастардов Баратеонов (хотя это скорее всего Серсея сделала) и доверие к Мизинцу. Последнее было самым глупым. Подозрения стали закрадываться, когда племянник-идиот между делом решил похвастаться, что Бейлиш, «в отличие от бесполезного карлика», смог частично решить проблему государственного долга. Как, откуда, почему — непонятно. Тирион заинтересовался волшебством Мизинца, но долгое время не находил ничего важного, пока один из старых друзей не поведал интересную вещь — золотые монеты переплавляют. Спустя еще время, по косвенным подсказкам, Тирион понял все «волшебство» Мизинца. От осознания ситуации волосы стали дыбом, и понятие тупости родственников взяло новую высоту. Эти дураки, уменьшая процентную долю золота в монетах, создавали новые «запасы» денег. На короткое мгновение такое решение позволило бы рассчитаться с большей частью долгов, но в дальнейшем это уменьшит покупательскую способность золотого дракона в мировой экономике. Проще говоря, деньги Семи Королевств потеряют доверие у… да у всех. Нет, золото остается золотом, и на него можно много чего купить, но доверие — штука сложная, особенно в экономике. И пострадают от этого в первую очередь Ланнистеры, как самые большие держатели золота в Вестеросе…

Последняя мысль сильно зацепила Тириона, и он стал ее раскручивать. Дядя Киван доложил, что золотые шахты Утеса иссохли. Новые деньги не предвидятся, а если учесть разграбление Утеса, то дом Ланнистеров почти полностью вылетел из «золотого топа», и останется он на плаву только из-за шахт Кастамере. Это означало, что не львы теперь владеют самой большой долей золота, а другие дома. На данный момент самыми богатыми грандлордами можно было считать Тиреллов и, как ни странно, Арренов. Но первые богатели за счет сельскохозяйственной продукции, а вот вторые — из-за экономического «бума» и массового разграбления Речных земель.

Насколько Тирион понимал логику Акселя Аррена, этот хитрый деятель вступил в войну из-за денег, находящихся в Речных землях, и весьма успешно приватизировал их на свои нужды. Это сотни тысяч, если не миллионы золотых монет. Модернизация Долины — словно маленькое, только посаженное дерево. Чтобы оно выросло «большим и сильным», его нужно «поливать золотом». Мизинец своими действиями отравил «воду» для «дерева». Если это было сделано из-за давней обиды на Аррена, то Тирион смело мог сказать, что Бейлиш — один из самых мстительных людей в истории Вестероса. Ввергнуть континент в такой хаос из-за обиды — мощно.

Единственным успехом своих родственников можно считать успешное завершение переговоров, начатых еще его отцом с Золотыми мечами. Почти двадцать тысяч закаленных наемников — это сила на разоренной войной континенте. Откровенно говоря, сейчас только Аррен, Баратеон и Таргариен могли потягаться с Золотыми мечами. Но и здесь закралась ложка дегтя в бочке меда: что будут делать наемники, когда обман с деньгами вскроется? Самое хорошее — вернуться обратно в Эссос, но скорее всего просто возьмут причитающееся с процентами.

Чем больше он об этом думал, тем чаще ловил себя на мысли — война проиграна. Даже с его фантазией и умом Тирион не видел ни одного шанса на победу. Из своих мыслей его отвлек громкий звук открывающейся двери. В его небольшое помещение, даже скорее коморку, вошла довольная королева, Серсея Ланнистер собственной персоной, и чуть сразу же не влетела в люстру со свечами (опальный, но все же родич, надо держать какую-то марку).

— Осторожно, — Тирион переживал скорее за люстру, нежели за голову своей любимой сестры.

— Не знала, что ты так обо мне печешься, — отозвалась она, — Заноси!

В помещение вошла служанка с подносом, на котором был кувшин и два бокала. Профессионально все разложила на стол и после невербальной команды Серсеи с коротким поклоном удалилась прочь. Уровень паранойи и так зашкаливал, но когда «любимая» сестра сама начала наливать ему вино, интуиция орала, как старый матрос — громко и неприлично. Тириону впервые в жизни расхотелось пить алкоголь.

— Боги, оно не отравлено, — словам веры нет, поэтому он даже не притронулся к бокалу, — Не знала, что ты такой трус.

— Я предпочитаю не рисковать своим благополучием, как видишь, это работает.

— Зря, Арборское Золотое, — и демонстративно отпила из своего бокала, как бы призывая повторить, но нет, — Знаешь, я тебя ненавижу и очень бы хотела убить. Только ты, уродец, очень нравишься Джейме. Это единственное, что тебя спасает в данной ситуации.

— Приятно слышать, что братская любовь спасает голову одному карлику, — многое он и сам знал, но слушать это напрямую от сестры, какой бы противной она ни была, неприятно, — Почему же ты сегодня такая довольная?

— С сегодняшнего дня сир Джейме Ланнистер был отстранен от должности лорда-командующего королевской гвардии и занял свое законное место, как лорд Утеса Кастерли, Щит Ланниспорта, Хранитель Запада, — пока Тирион был в шоке, Серсея молча улыбалась своему триумфу.

Лорд Утеса Кастерли… То, что его по праву рождения, было отнято Джейме, его братом, единственным, кто заботился о нем. Часть Тириона говорила, что он должен быть обижен, разгневан или даже ненавидеть его, но нет. Вопреки всему, на сердце карлика было хорошо. Тирион заботился о Джейме и желал ему самого лучшего. Лорд Утеса Кастерли — лучшая судьба, нежели вечный охранник безумца, пьяницы и садиста. Карлик был противоречиво доволен, и на сердце у него стало спокойнее.

Разобравшись с эмоциональной частью, Тириону пришлось перейти к практической. Почему Джейме, спустя столько лет постоянных отказов, все же решил унаследовать отцовское наследство? Смерть отца? Сомнительно. Уговоры дяди Кивана? Они явно были, но Джейме — упертый осел и без веской причины не стал бы менять свое мнение… Значит, должна быть причина, но из значимых и затрагивающих брата на сегодняшний день, только смерть отца. Значит, кто-то… Только Серсея могла повлиять на Джейме.

— И чем же ты соблазнила нашего дорогого брата в необходимости сего решения? — и с улыбкой добавил, — Явно не тем, что уже у него было, — Серсею перекосило, улыбка карлика стала больше.

— Завтра ты отправишься обратно на Запад, «помогать» Джейме восстанавливать наш дом, — не увидев ожидаемой реакции, Серсея, видимо, потеряла энтузиазм общения и поспешила закончить разговор, — Больше ты не будешь дестабилизировать двор. Прощай, братец.

— Милая сестра, позволь спросить тебя: как ты планируешь оборонять город от сил Ренли? — его и от этого вопроса отстранили, благо хоть назначили компетентного человека из городской стражи, одного из бывших наемников Аррена. Эти ребята знали о войне не понаслышке.

— А ты у нас военным тактиком стал? — съязвила Серсея.

— Нет, но я умею считать, и двадцать пять тысяч явно больше шести . Даже если добавить твоих босоногих и довести армию до семи тысяч, это не перекроет остальные восемнадцать, — давай же, Серсея, ты ведь так любишь хвастаться перед своим убогим братом.

— Не переживай, я уже придумала способ, чтобы Ренли умылся кровью, — сестра не подвела, но без конкретики.

— Я очень на это надеюсь… — самодовольная Серсея — опасная Серсея, и, к сожалению, не для врагов.

* * *

Аксель Аррен.

Видеть развитие своего региона — радость для любого лорда этих земель, и даже я не избежал ее. Только самый сильный регион достоин моего правления, и критерии под это дело у меня были слегка завышены. В нашем мире запросы-хотелки равно пропорциональны прикладываемому труду, но к этому идет бесконечная бюрократия — порожденная Мелькором и нежно лелеемая Сауроном. Я не питал иллюзий на избавление от этого «непотребства», но думал, что на время ее значительно поубавится. Не получилось, лишь стало больше.

Люди привыкли надеяться на лучшее. Я с оптимизмом смотрел на войну в Речных землях. Думал, подзаработаю деньжат, поубиваю нескольких людей, выгуляю свою модернизированную армию, разграблю несколько семейств, что бесили меня с самого моего назначения десницей Роберта, и, оставив компетентных заместителей, частично забью на региональные дела и бюрократию, в частности, надеялся на лучшее. К глубокому огорчению, дел наоборот стало больше, и сейчас я, в компании двух писцов, отдавал последние распоряжения:

— …в связи с этим территория до холмов Аргела является собственностью дома Берд. Дом Бигзвел не имеет никаких на него прав, кои были потеряны еще во времена второго восстания Блекфайра. Все записал? — через десять секунд мне кивнули, — Мелким подчерком допиши, чтобы лорд Бигзвел больше не выпендривался, ну, ты сам все знаешь. На чем мы остановились?

— На «оказать лорду Дезмонду из Чаячего городка», — быстро ответил мой писарь.

— Короче, вежливо попроси Андара не жмотить средства. Далее допиши, что я потом ему это возмещу, сделай чуть недовольное письмо, но без перегибов, — последовал короткий кивок, и писарь принялся творить свою магию.

Когда-то давно я понял простую истину — если я не хочу сдохнуть за постоянной писаниной, то должен делегировать часть своих полномочий другим. Было много желающих, чуть меньше подходящих под мои критерии и всего четверо прошедших все мои испытания и доказавших свою преданность. Остальных, не сделавших этого… Да примят их душу Семеро.

— Угу… хорошо… прекрасно… — моим же делом было лишь проверить написанное, если надо — указать ошибки, поставить свою подпись и печать, — Можете идти.

Сам иногда завидовал этой паре: везет же им, какой у них лорд милосердный, отпускает подчиненных отдыхать, пока сам продолжает работать. Порой сам удивлялся своему милосердию. И смотря на горы донесений, скопившихся, пока я разорял «малюсенький» замок, я испытал безнадегу. Каждый работал в меру своих возможностей, и мои любимые писцы уже не справлялись с объемами поставленных мною задач. К сожалению, нельзя так просто назначить кого-то на такую ответственную должность. Паранойя не даст. Вызвать третьего? Так тогда Эйрис в Орлином гнезде взвоет пуще прежнего, все же он боец, а не управленец. Четвертый помер при чистке, устроенной Тухлой рыбой в момент восстания. Вот теперь у меня дефицит нужных мне работников, впрочем, как и всегда.

В этот вечер мне еще надо утвердить награды для особо отличившихся, и чем дольше шла война, тем большей проблемой это становилось. Моя армия очень активно штурмовала все близлежащие замки, захватывала знатных особ и вырезала недобитки речников, за такое, закономерно, должны были идти хорошие награды, чтобы поддерживать энтузиазм моих солдат. Казалось бы, у меня миллионы золотых монет, расплачивайся ими, только при таком раскладе к концу кампании рыцари Долины излишне разбогатеют, произойдет инфляция, деньги потеряют свою ценность, как и мой труд. Поэтому я старался рассчитываться более приземленно: кони, мечи, доспехи, деревеньки, посвящения в рыцари, должности. Это работало, все же я не скупался на заслуженные награды.

— Милорд, тут к лагерю гость с отрядом пришел, Старым грифом себя величает и просит аудиенции, — про шашни Ланнистеров с Золотыми Мечами я знал, оттого был удивлен.

— Приведи его, — чего опальному Коннингтону нужно от меня?

(Тирион Ланнистер)(самый топовый карлик всех времен и народов)

P.s. Зима близко, сессия идет…