Шалти пребывала в настолько благосклонном расположении духа, что даже тот факт, что одновременно с ней в столь же благосклонном расположении духа пребывала Альбедо не омрачало ее мыслей. Даже тот факт, что Альбедо пребывала в столь благосклонном расположении духа по той же самой причине, что и сама Шалти, не привлекало ее внимания. Ну да, Лорд Момонга одарил своей любовью не только Шалти, но и Альбедо — на то он был Высшим Существом, что ни одно живое существо не было способно полностью принять все его мысли, действия или эмоции, в том числе любовь и карнальные наслаждения. Тот факт, что по итогу после окончания секса Лорд Момонга смог собрать обеих полубессознательных девушек, перенести их обратно в Назарик, после чего принять ванную и отправиться в мир людей только подтверждал этот факт.
После случившихся событий даже тот факт, что она проснулась в одной постели с Альбедо и без присутствия Лорда Момонги рядом с ней был проигнорирован ее разумом — ведь Шалти хотелось парить в облаках, а не размышлять о каких-то там большеротых гориллах…
Да и тот факт, что Альбедо являлась большеротой гориллой уже не так много значил для самой Шалти. Да, являлась, к тому же ее обвислые бидоны определенно уступали аэродинамичной форме самой Шалти — ну и что с того? В конце концов Лорд Момонга нашел причину полюбить эти бидоны, так что кто такая была Шалти для того, чтобы спорить с мнением Лорда Момонги?
Учитывая, что Альбедо придерживалась этой же мысли — Назарик, привычный к постоянным склокам двух наиболее близких к месту главной жены Лорда Момонги, неожиданно обнаружил, что жизнь может существовать и без тех, а постоянно хмурящиеся и готовые растерзать своего ближнего подручного девушки, в общем-то, могли быть практически дружелюбными со своим окружением. Настолько, что когда Шалти обнаружила молодого парня, связанного по рукам и ногам недалеко от подвесного моста над пропастью на вверенном ей для охраны этаже — она даже не отдала мгновенный приказ казнить того на месте, а попыталась вспомнить о том, кем он являлся, прежде чем щелкнуть все же пальцами в осознании,— Вий!
— Кхм, Вис, Ваше Высочество… — захваченный чуть ранее Шалти в плен камаитачи из Киото попытался поклониться — насколько это было возможно в его условиях, будучи связанный по рукам и ногами, неуверенный в том, как именно ему необходимо было это сделать и как именно ему нужно было обращаться к Шалти — в конце концов, даже если он являлся обитателем Киото, одного из самых традиционных городов Японии, это не значило, что он являлся знатоком этикета влиятельных господ. Однако, как и следовало согласно его природе и чутью камаитачи, по крайней мере он точно знал, что именно ему стоило делать для того, чтобы не лишиться головы раньше времени,— Я попытался было узнать у Вашего Высочества, какие именно будут приказы для меня…
— Ты попытался выбраться из назначенной тебе камеры, преступник!— колено вжалось в спину Виса, прижимая его лицом к земле, однако выражать свое возмущение этим фактом Вис не стал — по крайней мере для того. чтобы не лишиться этого самого прижимаемого в данный момент к земле лица в дальнейшем,— Леди Шалти определит твою казнь.
— Хм, казнь? — Шалти взглянула на лицо парня, смутно припоминая того, кто помог ей в прошлом захватить преступников Киото и переправить их в Назарик для дальнейшего анализа и изучения — то, что Демиург и его подручные уже давно сделали и то, почему Шалти получила свою награду — так что Шалти уже безусловно была по крайней мере чуть более благосклонна к этому Вису, чем к любому стороннему живому существу. Тот факт, что он попытался выбраться из его клетки по крайней мере немного компенсировался тем, что Шалти в любом случае уже забыла о его существовании, так что он скорее всего бы в другом случае просто бы издох, и даже тот факт, что он утерял свою полезность после того, как скормил Назарику всех своих знакомых преступников из Киото и не мог быть отпущен на свободу после того, как оказался в Назарике можно было компенсировать его дальнейшей службой… Правда, в данном случае большим вопросом перед самой Шалти вставала возможная служба этого Виса — и, что было даже важнее, служба самой Шалти.
Шалти как и всякое существо созданное Сорок Одним Высшим Существом желала служить своих повелителям всеми возможными способами, без остатка, если то было нужно для дела — отдав свою плоть, кровь и кости. Тот факт, что за это Шалти еще и могла быть вознаграждена любовью Лорда Момонги и вовсе заставил ее забыть о любых мыслях об отдыхе и начать усиленно искать любую возможную работу, за которую Шалти только могла взяться…
Однако в этом и заключалась проблематичность ее текущей ситуации — Шалти не могла найти подобной работы.
То есть после того, как она захватила множество различных преступников из Киото — Демиург больше не прибегал к ее услугам, точно также как Альбедо или сам Лорд Момонга. Аура и Маре, начавшие внедрение в качестве Фракции Старых Богов в Бригаду Хаоса естественно не стали раскрывать информацию о ее присутствии, а Коцит слишком желал самостоятельно проявить свою доблесть и мужество в покорении забытых мифологий для того, чтобы привлечь Шалти к дополнительным работам. В общем — Шалти никак не могла найти возможность продемонстрировать свою лояльность Лорду Момонге — и потому даже если бы Шалтии и хотела сохранить жизнь из-за своего хорошего настроения парню — она бы просто не нашла повода сделать это.
Однако Вис, прошлом ужен переживший столкновение с Шалти, заметив то, как та почти опечаленно выдохнула и приподняла вверх руку почувствовал, как на его шее начинает затягиваться удавка — и вовсе не связанная с женским сапогом на его спине — а потому его разум буквально заискрился от натуги, пока сам Вис пытался придумать способ убедить Шалти оставить его в живых — и по итогу не смог найти никакой… Кроме одного,— Я могу предоставить больше йокаев!
— Не интересует,— Шалти взглянула на Виса незаинтересованно, однако из-за ее просто невозможно хорошо настроения не опустила руку сразу же вниз, обозначая падение его метафорической гильотины, а задержала ту, решив раскрыть Вису чуть больше информации,— Мы уже получили достаточно информации для того, чтобы обойтись без сторонних похищений вовсе, не говоря уже о том, что любого потенциально полезного подельника давно сдали значительно более осведомленные чем ты крупные преступники.
— Но… Но… — Вис ощутил, как скатывается по его лбу капелька пота и как медленно начинает падать рука Шалти, вот-вот готовая отдать приказ на его убийство и мозг Виса выкрикнул единственное, что только могло прийти ему на ум,— Я могу быть вашим агентом в Киото!
Шалти задержала еще на секунду руку, после чего выдохнула,— После того, как ты побывал в Назарике — никто не смог бы гарантировать твою лояльность…
— А вы! — Вис понял что любая попытка прямо сейчас сказать о том, что Вис точно не предаст Назарик — или как его тут называли — была обречена на провал, так что он он должен был уцепиться за любую возможность,— Вы можете меня контролировать как угодно! Абсолютно точно! И все йокаи — они могут дать не только информацию! Деньги! Власть! Красивые женщины!
Шалти взглянула на Виса, после чего моргнула и вдруг подняла наставительно вверх палец,— А это идея!
Вис не успел, впрочем, перевести выдох, поскольку следующие слова огорошили даже его,— Я поняла — следующими мы захватим йокаев Киото!
* * *
Момонга изо всех сил старался сделать вид, что прямо сейчас он пребывал в размышлениях — тяжелых думах, что заставили его прикрыть глаза и нахмурить изо всех сил брови — на этот случай он не пожалел даже взять вновь под контроль свою мимику и изменить ту, поддерживая тяжелую нахмуренность.
В чем заключалась причина подобных размышлений Момонги? Абсолютно ни в чем. Более того, сам Момонга даже не был в размышлениях, отчаянно хмуря брови — правильнее было сказать, что в данный момент он был в панике. Или, учитывая тот факт, что его состояние и природа автоматически подавляла все эмоции Момонги, стоило тем перейти через определенную границу и стать слишком сильными — очень близок к паническим настроениям. За закрытыми веками Момонги в данный момент проносились совершенно иные мысли.
“Что это за родовое проклятие?! Сперва Иссей из загробной жизни отомстил мне за то, что я его убил. Теперь Библейский Бог мстит мне за то, что я принял его личину?! Я же мастер-некромант, специализирующийся на магии смерти — это я должен отправлять людям посмертные проклятия, а не становиться их целью!”
Причина паники Момонги была, что удивительно, не нова и, собственно говоря, не слишком отличалась от причины его паники в школе, кратко описываясь словами “я не понимаю, что именно я не понимаю.”
Точнее заселение Момонги в церковь произошло достаточно спокойно — приняв личину какого-то мелкого священника, которую чуть раньше использовал Актер Момонге нужно было только кивать на слова других священников и невразумительно “соглашаться” с их фразами, и те не слишком приближались к самому Момонге с целью поболтать с ним — судя по всему этот священник был не самым социальным из всех возможных. Однако в попытке узнать о том, какому именно богу здесь поклонялись… Момонга столкнулся с множеством проблем.
Например в церкви хранилось множество книг, некоторые из которых даже были магическими или говорили о чем-то магическом, так что Момонга планировал в будущем унести их с собой, когда он отправится прочь из церкви, но большая часть из них вообще не имела никакого смысла!
Какие-то ссылки на Левита, автор упоминающий “Матфея 26:5”, вставленное в заглавии рассуждение о том, что является апокрифом, а что нет…
И везде, везде все эти книги полагались на то, что читающий их уже обладал какой-то базовой информацией ог том, что именно он читает. Ни одна книга не начиналась со слов “Библейский Бог это очень добрый бог, который ценит милосердие и любит сахарные пончики” — а как Момонга должен был разобраться в тех, если у него не было никакой базовой информации о религии, в которую он неожиданно вступил?!
С другой стороны Момонга очень быстро разобрался в причине подобных свершений и понял, что он вновь, как и со школой в прошлом, промахнулся мимо цели. Старшая школа требовала некоторые определенные знания средней школы, что он не получил, а церковь, видимо, требовала собственного образования и была скорее профессиональным местом деятельности, чем просто местом молитвы и получения баффов. Момонга просто слишком привык к тому, что “священником религии” в Иггдрасиле мог быть любой варвар, шаман или прохожий, и если думая о магах игрокам обычно представлялись высокие башни и магические университеты, то “священником” словно бы мог быть любой вовсе, нужно было только громко говорить о том, что именно их бог самый правильный.
После этих решений Момонга и удалился делать вид, что он погрузился в тяжелые раздумья. Нет, на самом деле он действительно погрузился в тяжелые раздумья о том, как именно ему дальше было необходимо действовать в отношении его внедрения в церковь, однако его демонстрация этого факта была чрезмерной, с нахмуренными бровями и закрытыми глазами — все, что только мог сделать Момонга для того, чтобы отвадить любой возможный разговор с ним в данный момент.
И думал Момонга не о том, как он в очередной раз промахнулся мимо своей цели, фактически, тем же способом, что и в прошлом, когда он поступил в школу — нет, этот факт Момонга принял на веру и даже не особенно себя корил за случившееся. Момонга думал о том, как именно он мог исправить текущую ситуацию и выжать из нее максимум возможной выгоды.
В данном случае Момонга задумался о том, что, скорее всего, искомые им книжки, очень кратко и просто поясняющие о том, каким именно богом он теперь являлся наверняка все же существовали, но они действительно скорее всего не хранились в церкви, где священники — и, видимо, прихожане — уже прекрасно знали о том, какому именно богу они поклоняются. Скорее всего подобные вещи могли храниться там, где они могут пригодиться — например в детских домах, где содержались маленькие дети — наиболее эффективной была пропаганда в детском возрасте в конце концов. Момонге нужно было просто найти такое место и забрать пару книг…
Альтернативно Момонга мог использовать пару заклятий и пробраться на личный разговор священника и прихожанина — судя по всему уникальной механикой этой религии были “исповедания” и “отпущение грехов”, так что наблюдение за этим событием также могло помочь Момонге с осознанием механизма действия этой религии — но в данный момент в церкви наступило раннее утро и пока что Момонга не видел очереди из желающих покаяться людей, выстроившихся перед дверьми церкви, так что на время Момонга выбрал все же первый вариант в качестве наиболее приоритетного для его планов.
Конечно, Момонга не являлся совсем уж глупым человеком — он успел уловить несколько простых деталей за прошедшие несколько часов с того момента, как он внедрился в “свою” церковь, вроде того, что кто-то, толи бог, толи его сын, пожертвовал собой ради спасения людей — правда Момонга еще не был уверен в спасении от чего поучаствовал этот мужчина. Также быстрая проверка сведений донесла до него что, судя по всему, этот бог говорил о милосердии, спасении и человеколюбии — не сказать, что это было слишком близко к сердцу Момонги, однако это было не самым плохим из возможных вариантов, который к тому же в дальнейшем можно было эксплуатировать себе на пользу с точки зрения Момонги. К тому же отыграть подобные эмоции было значительно проще, чем какое-нибудь искусство врачевания или химические знания, что Момонга слабо помнил даже с учетом заученных алхимических рецептов Иггдрасиля — все же, как бы ни был эффективен Иггдрасиль и как бы велика не была доступная в нем игрокам свобода — алхимические рецепты в нем были намного проще сложных химических процессов реального мира.
В любом случае, за осознанием буквально пары простейших деталей, вмещающихся в одно предложение Момонга мгновенно оказался втянут в тома и тома лора — то есть религиозных текстов — и здесь уже Момонга проявил себя значительно хуже. Если базовое понимание Момонга уловил достаточно быстро, то любая попытка узнать что-то большее, чем “Бог это хорошо и он добрый” тут же натыкался на миллион сносок про Святую Деву, Сына, про Отца-Плотника, Последние Дни, Царство Божие, Запретный Плод — и каждый автор считал, что любой читающий его труды великолепно ориентировался в этих понятиях. Более того, судя по всему, он действительно и должен был прекрасно ориентироваться в этих понятиях, настолько базовыми те были — так что единственным способом узнать те для Момонги стала литература для детей.
Правда, где именно Момонга мог обнаружить ту, Момонга уверен не был — нужно ли ему было искать приют с религиозным уклоном, или подошла бы любая начальная школа?
Однако и задать этот вопрос просто так Момонга не мог — и потому сопоставил простой, но гениальный план по его собственному мнению в его голове — выпросить у своего начальства назначение на общение с детьми! То есть если бы кто-то отправил его в подобный приют на проведение каких-нибудь чтений в рамках жеста солидарности с детьми — или просто пропагандистских чтений — то он смог бы обнаружить не только стратегически ценный для него в текущих условиях запас учебников для детей, но и покинуть пределы самой церкви по официальной причине на целый день, не взаимодействуя с другими священниками до того, как он изучит основные доктрины собственной веры — абсолютное попадание в яблочко!
Правда для того, чтобы получить эту возможность Момонга должен был дважды удачно попасть в яблочко — а именно попасться на глаза своему начальству и убедиться в том, что это начальство пребывало в благодушном настроении в отношении Момонги. Может быть Момонга и не слишком хорошо разбирался в религии или в школьных предметах, но в том, что касалось взаимодействия с коллегами и начальством на своем рабочем месте всему его окружении не хватало еще пары сотен лет опыта, прежде чем они смогут потягаться с ним!
Поэтому сейчас, ранним утром, когда вроде как ценящие честный труд и нестяжательство простые священники прихода продолжали спать — сам Момонга уже давно прогуливался по внутреннему дворику небольшой церквушки, в которой он оказался в данный момент, размышляя о том, как именно он мог убедить свое начальство встать на его сторону и разрешить ему отправиться к детям в город. Конечно же в этом Момонге помогала его природа нежити — учитывая то, что Момонга не был подвержен необходимости сна он мог проводить сейчас все доступное ему время в размышлениях о том, как он мог убедить начальство отправить его подальше.
Правда, никакие мысли о том, каким именно образом Момонга мог проявить свою натуру перед лицом своего начальства, все никак не шли в голову Момонги. Он все же знал слишком мало о жизни священников в церкви для того, чтобы полагаться на какую-либо случайную помощь с его стороны — он даже не был уверен в то, что местные экзорцисты одобрят его действия по устранению различных магических существ в пределах города, хотя, судя по информации, те прекрасно знали о существовании паранормальной стороны мира и даже пользовались артефактами той.
Момонге требовалась какая-то не слишком паранормальная, но очень очевидная возможность совершить что-то, что в любых условиях бы определенно было бы сочтено как положительные действия с его стороны…
— Лорд Момонга,— голос Теневого Демона едва не заставил Момонгу подскочить на месте — создание слившееся с тенью Момонги так идеально имитировало его тень, абсолютно не попадаясь на глаза самого Момонги, и было столь молчаливо, что Момонга даже забыл о его существовании,— Теневой Демон передал информацию о приближении группы неизвестных к церкви.
“Это был другой Теневой Демон или ты заговорил о себе в третьем лице?” — задумавшись вновь об именах теневых демонах и том, какими именами они должны были пользоваться теперь в новом мире, Момонга не сразу уловил суть сказанного ему,— Группа неизвестных?
— Именно так, Лорд Момонга,— Теневой Демон умудрился поклониться Момонге даже оставаясь в форме двумерной тени, распластанной по земле,— Наблюдение Теневого Демона за группой приближающихся позволило определить, что они определенно являются боевой группой, однако Теневой Демон не смог определить их уровень силы — в искупление за это позорное действие Теневой Демон просит разрешение на совершение очищающего церемониального самоубийства.
— Нет-нет, ничего страшного, это вовсе не вина Теневого Демона,— Момонга вздохнул — иногда верность его подчиненных добавляла самому Момонге больше проблем, чем выгоды,— Теневые Демоны не обладают способностями к определению уровня силы или способностей противников, так что извиняться за подобное абсолютно не стоит.
Вновь осознав сказанное ему с опоздание в десяток секунд, Момонга вновь загорелся мгновенно,— Погоди, боевая группа приближается к церкви?
В голове Момонги мгновенно сложилась картина из нескольких суровых высоких мускулистых мужчин бандитской внешности, двигающихся к церкви с оружием наголо — возможно даже они были паранормальными существами, учитывая тот факт, что сама церковь знала о существовании паранормальных существ и взаимодействовала с ними — учитывая работу экзорцистов, даже иногда устраняла тех. То есть Момонга, сперва желавший сказать о том, что кто-то пытался ограбить церковь, мгновенно пришел к осознанию того, что церковь определенно была не самым богатым местом даже в этом небольшом городке, пришел к выводу о том, что, вероятнее всего, это было нападением — рейдом на церковь. А учитывая то, что ангелы недавно уничтожили крупную группу падших ангелов недалеко от этого места? Это было ответным рейдом!
В конце концов в Иггдрасиле Момонга мог наблюдать это неоднократно — если две гильдии вступали в противостояние друг с другом, то они начинали обмениваться подобными рейдами до тех пор, пока только могли это делать — и даже если падшие были фактически уничтожены ангелами то, вероятнее всего, по крайней мере какое-то небольшое количество выживших падших все равно бы осталось и наверняка попыталось бы нанести ответный “визит вежливости”…
Мысль Момонги о том, что чуть раньше он уже упоминал возможность подобного, только в контексте того, что падшие сами придут к нему — заставила его выдохнуть, даже не особенно раздраженно. В конце концов он уже успел привыкнуть к тому, что любое его, даже самое глупое, предположение по итогу могло оказаться случайно планом, фактом или гениальной догадкой…
Нов данном случае это было совсем неплохо на взгляд Момонги!
Ведь изначально он желал захватить нескольких падших ангелов потому, что они были уникальными представителями этого мира, уже практически полностью уничтоженными — та что появление нескольких из них идеально укладывалось в эти его планы! А несколько падших, что Момонга по итогу сочтет наиболее неинтересными можно было убить и предоставить его начальству как доказательство того, что он защитил церковь от ответного рейда падших ангелов, то есть показать себя в лучшем свете перед начальством и получить у того возможность взять более легкое задание как компенсацию за его выдающиеся достижения — в общем, Момонга, как бы сильно он не старался присмотреться к текущей ситуации — просто не мог разглядеть в ней ничего отрицательного.
Конечно же Момонга все еще не знал достоверно о способностях обитателей этого мира, однако донесенная до нему Демиургом информация сообщала о том, что падшие ангелы были одними из сравнительно слабых фракций, большая часть сильных представителей которых погибла от нападения демонов и ангелов, так что скорее всего его ждало всего несколько врагов, с которыми сам Момонга мог разобраться без особенных проблем, или по крайней мере сбежать от тех. Учитывая то, что даже от Предметов Мирового Класса он был защищен собственным Предметом Мирового Класса — как и все действующие влиятельные агенты Назарика вне самого Назарика, исключая Актера Пандоры — Момонга был готов принять на себя этот риск.
Поэтому, получив информацию от Теневого Демона относительно местоположения группы вероятных вторженцев, Момонга быстрым шагом направился вперед.
Ситуация складывалась все лучшим и лучшим для него образом!
* * *
— За нами следят,— голос Бико был тихим, едва различимым из-за едва заметного движения губ, однако Артур услышал информацию и мгновенно проанализировал ту, скривившись внутренне.
Не то, чтобы он вовсе не отдавал себе отчет, что приемный сын Азазеля и реальный правнук Люцифера наверняка будут отслеживаться ангелами даже в случае его побега, но он все же надеялся на то, что ангелы пропустили побег Вали, что не стал ввязываться с ними в бой — ил по крайней мере магия Ле Фей все же запутала преследователей достаточно, чтобы они потеряли их след. Но, похоже, надежда на это со стороны Артура была преждевременной и чрезмерно наивной.
— Кто, где, сколько, что делают? — Артур в свою очередь едва шевельнул губами, тихо спрашивая у своего товарища самую важную информацию. Если наблюдатели просто смотрели в данный момент за ними и были обычными рядовыми экзорцистами или даже людьми, то Артур мог надеяться на мирное разрешение конфликта — по крайней мере на то, что те так и не приблизятся к Артур до того, как его группа вместе с Вали отступят на территорию их группы в Бригаду Хаоса. В крайнем случае Артур мог бы тихо устранить нескольких наблюдателей — но если их было слишком много и они уже сообщили информацию своим вышестоящим… Дело могло резко принять скверный оборот.
— Не знаю четыре раза,— голос Бико заставил Артура, изо всех сил делающего вид, что он не знает о идущей за ним слежке и просто тащит припавшего на его плечо Вали — связанного всеми возможными способами и прикрытого накинутой на него иллюзией, остановиться, послав к чертям попытки делать вид, что он не был в курсе ведущейся за ним слежкой и покоситься на Бико, словно бы ожидая, что он скажет, что это все было дрянной шуткой — вполне в его духе. Бико, однако, такой радости Артуру не доставил, глядя на него достаточно серьезно, если не сказать даже несколько встревоженно.
Нет, конечно, Бико сам по себе не был лучшим из разведчиков — по крайней мере из методов наблюдения тот обладал только острым взглядом и некоторым опытом, но информацию о наблюдении перешла от Куроки — как Артур удостоверился спустя мгновение, бросив на нее взгляд и получив кивок с ее стороны. А это означало многое — и ничего слишком хорошего.
Курока обладала сендзюцу — ее можно было даже назвать мастером в использовании того, силы природы и энергии окружающего мира — если и только из-за того, насколько редкой была эта способность в рамках этого мира. Обнаружить источник жизненной силы для Куроки было легко — именно поэтому она и являлась неофициальным скаутом команды Артура — и потому тот факт что она и Бико вдвоем не смогли предоставить никакой информации для Артура — кроме того, что кто-то следил за ним — заставила его подобраться внутренне, быстро перебирая в голове все возможные самые худшие варианты, что он только мог представить. И самым худшим, наверное, была возможность того, что кто-то из “фракции старых владык” из Бригады Хаоса прознал о том, что команда Артура отправилась за Вали, официальным наследником Люцифера — кроме, конечно же, Ризевима, что не пожелал даже присоединяться к фракции вовсе — и решил прикончить Артура до того, как он сможет привести фигуру, способную поколебать баланс во фракции Старых Владык — наверное Крузерей, после того, как его способности усилились из-за поглощения силы Уроборос, смог бы спрятаться от взгляда Куроки…
Артур сместился чуть в сторону, обводя взглядом окружение, после чего покосился на Ле Фей — если это был кто-то вроде Крузерея, спрятавшегося под иллюзиями, то Ле Фей если и не смогла бы мгновенно разбить его способности — как минимум смогла бы определить их присутствие рядом с ними…
Однако судя по тому, что Ле Фей только продолжала крутить головой вокруг, словно бы не понимая сложившуюся вокруг нее ситуацию…
Артур непроизвольно опустил руку чуть вниз, чувствуя, как проскальзывает в ладонь рукоять его [Осколка Экскалибура], обводя свое окружение взглядом — предрассветный час был идеальным временем для того, чтобы атаковать Артура, но эффект раннего утра оказался бы незначительным — Артур был определенно не тем, кого можно было легко прикончить противнику уровня Сатаны, не говоря уже о том, что прикончить всю его группу одному Сатане было невозможно изначально…
Однако скользящий по улицам взгляд Артура все же зацепился за одинокую и крайне подозрительную фигуру на его пути и Артур замер в непонимании, глядя на ту.
Достаточно молодой мужчина в одеянии священника казался совершенно обычным — настолько обычным, что его можно было даже назвать скучным в текущей обстановке обычного города и на фоне небольшой церкви за его спиной — никакого собора или древнего строения, что-то из новоделок, которым исполнилось не больше пары десятков лет — в общем, совершенно не то, что представлялось в голове человеку, когда он думал об опасностях на своем пути и враге, что мог вести за ним наблюдение, однако любая мысль о недооценке противника мгновенно испарилась из головы Артура, когда он услышал потрясенный голос Куроки недалеко от него,— Что… Ты такое?!
Мужчина напротив и на дистанции в добрую сотню метров легко услышав тихий голос Куроки перевел взгляд на нее, совершенно не меняя выражения лица, прежде чем произнести спокойным тоном,— Хм… Новая способность и новый вид, скрытый иллюзией? Я постараюсь тебя сохранить…
И после этих слов и взгляда на спокойного и совершенно обычного мужчину перед ним по спине Артура вдруг побежали мурашки…