Итак, долгожданная платная глава по DxD, ура…
Для тех, кто читает с рулейта: это одна большая глава, которую я разделю на три части, так что для вас это считай сразу три новых главы.
Следующая глава уже в процессе редакции — как с моей стороны, так и со стороны моего карманного эльфа.
Кстати, в конце главы будет файл для скачивания. Думаю, так будет удобнее читать, уж точно поудобнее Бусти.
Подойдя к барьеру, окружающему храм Гинкаку-дзи, я не смог сдержать импульс и прикоснулся к нему. На удивление, моя ладонь не прошла сквозь, как я ожидал, а столкнулась с чем-то, что на ощупь напоминало липкую резину, слегка пружинившую под давлением.
— Как? — вопрос вырвался сам собой. Я ожидал от барьера чего-то более… привычного для магии, а тут — эта странная текстура.
— Это вершина барьерной магии, — сказала Сэнко, вставая рядом со мной и прикладывая ладонь к барьеру. — Он отделяет человеческий мир от Уракиото — искусственного мира ёкаев — несокрушимой стеной.
— Это как? — я не отрывал руки, пытаясь понять, какая сила скрывается за этой липкой поверхностью. Попробовал надавить сильнее, но всё, чего добился, — лёгкое проминание, словно барьер реагировал на мои усилия увеличением сопротивления. Чем больше я давил, тем сильнее это сопротивление возвращалось в мою руку.
— Ты видишь только малую часть барьера, — продолжила Сэнко, её голос звучал с ноткой научного педантизма. — Эта часть служит для стабилизации границы между Уракиото и человеческим миром. По сути, этот барьер настолько прочен, что его можно сравнить с границами измерений. Мало кто способен пробить его силой.
— Полная структура барьера — это сфера. Ты сейчас трогаешь её верхнюю часть, а нижняя находится по ту сторону мира, отделяя Уракиото от Пространства между измерениями, — добавил Сорай.
— Значит, Уракиото — это что-то вроде Страны Оз? — я бросил взгляд сначала на Сэнко, затем на маму.
Как и подобает древним легендам, Страна Оз — это место, где обитают так называемые «маги». В реальности эти маги были ведьмами, моими предками. Давным-давно они входили в состав одной из величайших магических организаций, которая контролировала не только мистические знания и ритуалы, но и напрямую влияла на баланс сверхъестественного мира.
Как всегда бывает с великими организациями, время и внутренние разногласия внесли свои коррективы. Организация раскололась на две фракции: Грау Цаберер, которая продолжила свою деятельность в Европе, и Ведьмы Оз, которые избрали иной путь — создание собственного убежища, искусственного мира, полностью отделённого от человеческой реальности.
Страна Оз — это не просто метафора или легенда. Это реальный, тщательно спланированный и искусственно созданный мир, возведённый внутри Пространства между измерениями — уникального магического вакуума, существующего за пределами привычного человеческого мира, а также вне небес, подземного мира и мифологических измерений. Этот межмирный хаос можно считать антиподом любых физических и магических законов, что делает его не только крайне опасным, но и почти непригодным для существования.
Именно поэтому барьер Страны Оз — одно из самых сложных и изысканных магических изобретений, когда-либо созданных. Он не только поддерживает стабильное существование этого мира, но и служит непробиваемой защитой от любых внешних вмешательств. Принцип работы барьера основан на полной изоляции от земных законов физики, а также от любых форм магических энергий, циркулирующих в других мирах. Это делает Страну Оз абсолютно независимой от человеческой реальности или каких-либо других миров — идеальной автономной системой, где ведьмы обрели абсолютный контроль над своей судьбой.
Думаю, понятно, почему, когда я услышал термин "искусственный мир" в отношении Уракиото, моё сознание мгновенно провело параллель.
— Что-то вроде этого, — мама лишь пожала плечами. — Уракиото и Страна Оз — два искусственных мира, но созданных по разным принципам. Ведьмы полностью изолировали себя от мира, тогда как ёкаи предпочли сохранить связь с земными лей-линиями, используя их силу для поддержания своего барьера.
В этом и была разница подходов: ведьмы строили своё убежище как закрытую систему, тогда как ёкаи интегрировались в магическую экосистему Земли.
— Страна Оз полностью изолирована от человеческого мира, "плавая" внутри Пространства между измерениями. А Уракиото, напротив, тесно связано с человеческим миром, ведь барьер, поддерживающий его существование и отделяющий его от человеческого мира, питается от лей-линий Земли, — вмешался Сорай, его голос был холодным и деловитым.
Моё сердце на секунду застыло. Лей-линии? По своей сути, это гигантские духовно-магические пути, пронизывающие всю планету и проводящие колоссальное количество праны — жизненной силы всего живого. Контролировать их для создания такого рода барьера? Это было не просто за гранью обычной магии, это выходило даже за пределы возможностей богов. По крайней мере, я никогда не слышал ни о чём подобном ни в одном из известных пантеонов.
— Разве лей-линии можно контролировать таким образом? — я уставился на Сорая, пытаясь понять, не пошутил ли он.
Чтобы понять, насколько меня шокировали слова Сорая, нужно сначала объяснить, что такое лей-линии.
Лей-линии — это своего рода магические артерии, которые пронизывают всю планету, проводя через себя потоки праны, энергии, из которой рождается жизнь. Если представить Землю как живое существо, то лей-линии — это её вены, а прана — её кровь.
Интересно, что во многих мифах встречаются упоминания таких мест. Например, в кельтской мифологии священные дольмены часто стояли в местах, где несколько лей-линий сходились в единый энергетический узел. В этих местах прана становится настолько сконцентрированной, что её может ощутить даже неопытный маг, подобно пользователю Сэндзюцу. Эти энергетические узлы — своего рода точки силы, природные резервуары энергии.
Так вот, когда лей-линия или полноценный узел лей-линий пролегает достаточно "близко" к поверхности, прана просачивается сквозь земную кору, выплёскиваясь в окружающее пространство. Но, в отличие от самой праны, отследить такую "вену" — почти невыполнимая задача. Для этого нужно не только быть мудрецом, но и обладать тончайшей чувствительностью к потокам праны, способной уловить её глубоко под землёй. Это принципиально. Именно поэтому, когда речь заходит о контроле лей-линий, это вызывает такую степень шока и недоверия. Ведь это практически невозможно… Как оказалось, именно что практически.
То есть не то чтобы с лей-линиями вообще нельзя было взаимодействовать — вовсе нет. Вполне возможно использовать прану, текущую по ним, если, скажем так, встать на её пути и позволить потоку омывать себя, словно камень в реке. Некоторые божества способны временно перенаправить лей-линию на коротком участке её пути, изменяя направление её течения. Но полноценно контролировать её? Нет, такого не может сделать даже божество.
— Не просто лей-линии, — загадочно улыбнулась Сэнко. — Киото стоит на пересечении лей-линий из Северной Америки и Азии, а потому это один из самых крупных узлов лей-линий в мире. Таких мест всего семь на всей планете, и это одно из них.
Теперь всё встало на свои места. Причина, почему в Киото витает куда больше праны, чем в Куо или Токио, — это пересечение лей-линий сразу с двух, мать его, континентов. И, судя по всему, этот узел проходит достаточно близко к поверхности, чтобы прана насыщала воздух, как туман в низине ранним утром.
— Ужас… — я почувствовал, как по спине пробежал холодный пот.
Чтобы понять весь масштаб того, что только что сказала Сэнко, нужно осознать одну ключевую вещь: прямо под нами, глубоко под землёй, пересекаются так называемые "вены жизни" из Северной Америки и Азии.
И если бы кто-то нашёл способ перекрыть этот поток праны в данной точке пересечения, это привело бы к чертовски катастрофическим последствиям. Без постоянного потока энергии, питающего как фауну, так и флору, экосистемы на обоих континентах начали бы испытывать резкий дефицит праны. Процесс был бы схож с тем, как при недостатке кислорода растения перестают фотосинтезировать, а животные погибают от нехватки жизненно важных веществ. Постепенный коллапс природы мог бы выразиться в массовом угасании биосферы: исчезновении отдельных видов растений, нарушении пищевых цепочек и, в конечном итоге, разрушении экосистем целых регионов.
— Не беспокойся, — вмешался Сорай, словно почувствовав моё волнение. — Так сложилось, что лей-линии под Киото может контролировать только Кьюби-кицунэ. Это не по силам даже самым амбициозным богам. К тому же, наш лидер никогда и никому не позволит навредить планете таким образом.
Так сказал бы любой верный подчинённый…
— Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, — внезапно произнесла Сэнко. Её голос был мягким, но проникновенным. — Но тебе действительно не стоит беспокоиться об этом. Помимо того, что Ясака сама по себе весьма уравновешенный и добродушный ёкай, обладание такой силой накладывает на неё определённые ограничения. Эти ограничения не позволят ни ей, ни будущим лидерам киотских ёкаев предпринять что-либо подобное "Блицкригу".
Я удивлённо посмотрел на Сэнко.
— Ты действительно знаешь термины из современной военной стратегии?
Сэнко хмыкнула, словно не ожидала такой реакции.
— И из всего сказанного тебя зацепило только это? — она посмотрела на меня странным взглядом, будто изучала мою реакцию.
— Честно говоря, да, — я пожал плечами. — Я ведь ничего не могу сделать, если ваш лидер действительно решит начать войну. Так что больше беспокоюсь о том, что ты так сведуща в военной тактике. — Я замолчал на мгновение, затем, немного тише, добавил: — Может, хотя бы смогу подготовиться к худшему сценарию.
Моя сестра, Томоэ, мгновенно вывела меня из этих размышлений лёгкой затрещиной по голове.
— К чему ты там собрался подготавливаться? — она недовольно нахмурилась. — Мы тут все друзья и знакомые, поэтому никто не обращает внимания на твои слова. Но будь так любезен придерживать подобные мысли при себе, когда мы окажемся в Уракиото. Разговоры о войне между расами ни к чему хорошему не приводят.
Мама, наблюдая за нашим обменом, тихо рассмеялась и похлопала меня по голове.
— А мне нравится, как ты рассуждаешь, — её голос был полон одобрения.
Сорай, всё это время внимательно слушавший, наконец решил вмешаться, обводя нас взглядом.
— Не волнуйтесь, — его тон был спокоен и твёрд. — Взрослые ёкаи не будут воспринимать всерьёз слова человеческого ребёнка. Однако, — он посмотрел прямо на меня, — я бы и вправду рекомендовал воздержаться от таких комментариев в присутствии нашего лидера и старейшин. Это может вызвать ненужные осложнения в ваших взаимоотношениях.
Я нахмурился, переводя взгляд то на Сэнко, то на Сорая.
— Мы встретимся с вашим лидером?
Сэнко улыбнулась и взъерошила мне волосы, как бы подтверждая мои догадки.
— Мы давно не виделись с Ясакой, и тут как раз подвернулся удобный случай, — она бросила на нас мягкий, почти заботливый взгляд. — К тому же, сама Ясака не против познакомиться с вами. Но предупрежу сразу: после того как она стала матерью, с ней нужно быть особенно осторожным во всём, что касается её дочери. Да и с её дочерью тоже стоит быть начеку.
— По блату, значит? — я бросил взгляд на маму, тактично проигнорировав тот факт, что на встрече будут дети.
— По блату, — мама улыбнулась мне и кивнула, явно наслаждаясь ситуацией.
— Вы просто невыносимы, — раздражённо пробормотала Томоэ, качая головой.
Я, как всегда, проигнорировал её недовольство и продолжил:
— Итак, как мы пройдём сквозь барьер?
— Любой ёкай может беспрепятственно пройти сквозь этот барьер, — вмешался Сорай. Его голос был ровным и спокойным. — Но для гостей, вроде вас, нужен специальный проводник. И этим проводником являюсь я.
— То есть ты довольно крут? — я прищурился и бросил на него взгляд.
Сорай, казалось, ухмыльнулся, хотя я не мог понять, как это выглядело на его клюве. Увидеть улыбку на вороном лице — это само по себе было чем-то новым.
— В узких кругах, — ответил он с лёгким оттенком иронии. Его ухмылка была тонкой, но вполне заметной.
На клюве? У клюва? Вокруг клюва? Да уж, проблемы межвидовых местоимений. Эту лингвистическую дилемму мне как-нибудь придётся решить, если я, конечно, собираюсь общаться с ёкаями в будущем.
— Итак, следуйте за мной, — сказал Сорай, и прежде чем я успел задать ещё один вопрос, он спокойно прошёл сквозь барьер, словно этот мир и тот, что за ним, были для него единым целым.
Мы последовали за ним, и на этот раз барьер поддался с неожиданной лёгкостью. Словно это была тончайшая мембрана, через которую моё тело без сопротивления проскользнуло, как нож сквозь мягкий материал. Ощущение было… мягко говоря, странным. Не мягко говоря — реальные ощущения переплетались с воображаемыми. Если бы мне пришлось описывать этот опыт, то первое, что пришло бы на ум, — это чувство полной дезориентации. В один момент казалось, будто пространство перевернулось, и я внезапно оказался вверх тормашками. Однако это не вызвало паники. Наоборот, в следующий миг это "вверх тормашками" стало новой нормой, как если бы до этого я всю жизнь по потолку и ходил.
Затем я ощутил лёгкий толчок, словно гравитация снова решила сменить свою ось, перетекая в новое направление. В контраст ко всему этому, пространство, через которое мы прошли, казалось пугающе нормальным — ни вспышек магии, ни ритуальных изменений. Всё выглядело привычным, и это было, возможно, самым странным ощущением из всех. Единственное, что наводило на мысль о магическом вмешательстве, — это лёгкий сдвиг реальности, не затрагивающий физические объекты напрямую, но чувствующийся где-то глубоко, на уровне восприятия. Будто сама структура мира поддалась, адаптируясь под новые законы.
Если это и было магией, то её работа была искусной и тонкой, незаметной и лишённой драматических эффектов, которые обычно приписывают магическим барьерам. Она не пыталась ошеломить своей мощью, напротив — её присутствие ощущалось, как скрытый под водой поток: сильный, но незримый.
И вот, когда я понял, что исчез из человеческого мира, я ощутил цветочный аромат в воздухе, тонкий и едва уловимый. Я почти сразу догадался, что это был не просто какой-то запах — это была прана, которая словно "вливалась" в меня, заполняя каждый вдох живой энергией. Воздух в этом месте был пропитан чистой магией, насыщенной энергией, которая ощущалась на интуитивном уровне. Она текла вокруг, готовая наполнить любого, кто был способен её воспринять и использовать. Казалось, что сама атмосфера этого мира была иной — она поддерживала, укрепляла, давала силу, если ты мог позволить себе её принять.
[Вы открыли новую локацию!]
[Новое достижение — "Земля Иллюзий"]
А я уже успел позабыть о тебе…
[Земля Иллюзий]
[Условие достижения: откройте для себя истинное лицо Киото и попадите каким-либо образом в Уракиото, место жительства ёкаев с востока.]
[Описание: Уракиото — это искусственный мир внутри специального барьера. Находясь как в человеческом мире, так и в Пространстве между измерениями, это место поистине достойно называться землёй иллюзий или страной фантазий. Вы — один из тех, кому было дозволено открыть для себя это место, так что будьте благодарны, скромны и почтительны.]
[Награда: навык “Создание Территории”]
Внутренний азарт вспыхнул моментально, как только перед глазами возникло описание нового достижения. Мозг буквально требовал вскрыть эту награду, прочувствовать каждую деталь… Но как бы мне ни хотелось прямо сейчас погрузиться в изучение своей новой магии, пришлось взять себя в руки. Вместо этого я лишь сухо сглотнул, оттягивая момент. Очередной дар от вселенной, которую я, будь у меня выбор, предпочёл бы избегать любой ценой. Попасть туда? Как маг? Спасибо, нет. Местечко, где каждый неверный шаг ведёт к твоей неминуемой смерти… Различие лишь в том, от чьих рук: жестокого мага, тысячелетнего монстра… или от грёбаной планеты.
— Честно, это лучший подарок на день рождения, который у меня когда-либо был! — я обернулся к Томоэ, улыбнувшись ей с благодарностью.
Когда-нибудь получали в подарок поездку в мир ёкаев? Мне вот подарили. Причём, как бонус, я ещё и новую магию схлопотал.
— Рада, что тебе понравилось, — ответила Томоэ с лёгкой улыбкой, в которой сквозила нотка гордости.
— Кхм, — Сорай негромко кашлянул, привлекая к себе внимание. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах светилось что-то почти торжественное. — Добро пожаловать в Уракиото.
Я медленно огляделся, и первое, что поразило меня, — странное ощущение знакомой картины. Словно кто-то взял часть человеческого мира и перенёс её сюда, пытаясь воспроизвести всё до мельчайших деталей. Передо мной возвышался храм, невероятно похожий на Гинкаку-дзи — те же изгибы крыши, сложные деревянные конструкции, покрытые временем и дождём, и даже характерные фонари вдоль дорожек. Словно мы никогда не покидали наш мир.
— Можешь считать это чем-то вроде пограничной вышки, — пояснил Сорай, уловив мой озадаченный взгляд. — Такие точки разбросаны по всему Уракиото. Построены по образцу человеческих мест, так что разницы почти не заметишь.
— Но зачем так заморачиваться с точностью? — я нахмурился, пытаясь понять.
Сорай замер на мгновение, будто раздумывая, стоит ли отвечать, или просто не был уверен, как сформулировать мысль.
— Это скорее традиция, чем необходимость, — вмешалась Сэнко. Её голос был словно у учительницы. — Эти места ещё называют "якорями". Их задача — не просто телепортировать нас сюда. Это можно сделать и при помощи обычного телепортационного круга. Главная цель — удерживать координаты Уракиото относительно человеческого мира, чтобы оно оставалось на месте, а не дрейфовало в Пространстве между мирами.
В голове вспыхнула мысль, настолько же интригующая, насколько и опасная: если я смогу выяснить местоположение всех "якорей", удерживающих Уракиото привязанным к человеческому миру, то, чисто теоретически, разрушив их, я мог бы уничтожить это измерение. Без связи с лей-линиями, которые поддерживают барьер вокруг Уракиото, этот мир просто распадётся на куски, растворится в хаосе Пространства между мирами, словно его никогда и не существовало. Я мог бы стать причиной исчезновения целого мира.
Полное стирание реальности — звучит до ужаса страшно и жестоко.
Но, конечно, всё это лишь умозрительные размышления моего слегка воспалённого сознания. Главная загвоздка — найти критическое количество этих якорей. Разрушить пару штук? Этого, я искренне надеюсь, должно быть недостаточно. Скорее всего, все якоря связаны в сложную сеть точек привязки, плотно переплетённую с другими магическими структурами. Это было бы логично. И, конечно, гораздо надёжнее. Систему, устроенную подобным образом, куда сложнее сломать…
Забавно, но в последнее время я всё чаще задумываюсь о том, как можно было бы положить конец миру. Не для того чтобы воплотить это в реальность, конечно, а чтобы разработать способы противодействия. Почему-то мне кажется это интересным… Меня уже можно называть настоящим Алхимиком Атласа?
— Это ведь не должно быть слишком опасно, правда? — спросил я, переводя взгляд с Сорая на Сэнко. — Куда серьёзнее то, что эти барьеры можно легко обнаружить в человеческом мире.
— В Киото столько разнообразных барьеров, что даже опытному специалисту будет сложно определить, какие из них связаны с Уракиото, — уверенно ответил Сорай, скрестив руки, как будто уже предвидел мой вопрос. — Мы предусмотрели эту вероятность.
А вот вероятность того, что кто-то проведёт разведку и вычислит эти "якоря", вы не предусмотрели? Мысленно я усмехнулся, хотя вслух произносить подобное было бы не самым умным решением. Такие мысли явно лучше держать при себе.
— Киото занимает второе место в мире по числу установленных магических барьеров, — добавила Томоэ, слегка улыбнувшись, словно обсуждала что-то само собой разумеющееся.
— Вот почему Сорай так среагировал на твой вопрос, — продолжила Сэнко, плавно вступая в разговор. — Единственный способ вычислить барьеры, связанные с Уракиото, — это сравнить здания, над которыми они установлены.
— Хотя это почти невозможно, если учесть, что Уракиото значительно больше самого Киото, — добавил Сорай, прищурив глаза, будто хотел увидеть, насколько эта мысль меня впечатлила.
— Вы знаете слабость барьера, который обеспечивает существование вашего мира, и вместо того чтобы её устранить, вы пытаетесь убедить меня, что никто не сможет этим воспользоваться? — я не удержался и высказался. — Не мне давать вам советы, но всё это звучит, мягко говоря, тупо.
— Это традиции, — почти равнодушно произнесла мама, но в её голосе явно скользнуло презрение. Чего и следовало ожидать от человека, который никогда не жаловал бесполезные формальности.
— Неприятно соглашаться с Микото, но да, это традиции, — ответила Сэнко, цокнув языком.
— Даже если так, — вмешался Сорай, явно не собираясь упускать возможность защитить свою позицию. — В Уракиото есть места, куда даже мне и госпоже Сэнко запрещён вход. Так что узнать местоположение всех якорей, а тем более их уничтожить, невозможно.
— Даже твоей лучшей подруге не позволят? — приобняв Сэнко, заговорила мама, до этого лениво стоявшая в стороне и с интересом наблюдавшая за нашим разговором. На её лице играла лёгкая улыбка, словно это была всего лишь игра, за которой ей было забавно следить.
Сэнко закатила глаза, проигнорировав мамин подкол и не собираясь отвечать на столь очевидную провокацию.
На этой ноте мы покинули храм и, судя по всему, направились на север — хотя я не был уверен, что в этом месте вообще существуют привычные мне стороны света.
Сначала Уракиото казался практически идентичным Киото. Это было даже странно ожидаемым, учитывая название. Как будто кто-то взял город из нашего мира и перенёс его сюда, стараясь сохранить каждую деталь. Узкие улочки, традиционные японские дома с деревянными фасадами, увитыми зеленью — всё выглядело так знакомо, что на первый взгляд было трудно поверить, что мы действительно попали в другой мир. Казалось, что вот-вот я увижу какой-нибудь знакомый магазинчик за углом или почувствую запах приготовленных на углях якиники.
Но стоило мне поднять взгляд, как ощущение спокойствия быстро рассеялось. Над нами не было ни привычного солнца, ни луны. Небо казалось пустым, словно кто-то просто забыл нарисовать его окончательную версию. Оно не было ни серым, ни чёрным, а каким-то бесформенным, и эта пустота только усиливала ощущение нереальности происходящего.
Ну и, конечно, что может быть более захватывающим в мире, населённом ёкаями, если не сами ёкаи? Признаюсь честно, это было очень странное, даже слегка тревожное ощущение — среди толпы, наполненной жизнью, не было ни одного человека. Совсем. Плотный поток прохожих, которых было пруд пруди, состоял исключительно из ёкаев самых невероятных форм и размеров. Одни из них выглядели по-настоящему элегантно, словно вышли из какой-то древней японской гравюры — грациозные, утончённые, облачённые в традиционные одежды. Другие, напротив, казались странными и даже уродливыми, с малыми, почти карликовыми телами или причудливыми чертами лица. А некоторые из них были просто огромными и откровенно пугающими, как живые воплощения кошмаров.
Их было столько, что невольно складывалось впечатление, будто мы оказались в центре оживлённого аниме-фестиваля или тематического парка наподобие Диснейленда, где каждый персонаж — ёкай. Только вместо дружелюбных лиц и радостной атмосферы это место внушало чувство отчуждения и настороженности.
Меня особенно напрягало то, что, несмотря на их кажущуюся занятость и то, как они сновали туда-сюда, занимаясь своими делами, ёкаи явно осознавали наше присутствие. Некоторые бросали на нас украдкой короткие взгляды, другие просто проходили мимо, как будто мы были всего лишь временными гостями, не стоящими их внимания. Но нашлись и такие, которые перешёптывались между собой, исподтишка посматривая в нашу сторону. Это было не то чтобы откровенно враждебное внимание, но ощущение чуждости было всепоглощающим.
Это чувство напомнило мне один случай в аэропорту Сингапура, когда я стоял среди толпы людей, каждый из которых выглядел совершенно иначе, чем я. Их культура, традиции и даже ментальность были мне чужды, а язык, на котором они говорили, звучал как что-то совершенно незнакомое, словно не из этого мира. Тогда я чувствовал себя словно на другой планете — рядом с людьми, но в полной изоляции, потому что не мог понять ни одного слова и не знал, как они себя поведут, если случится что-то непредвиденное. Сейчас, среди ёкаев, было нечто подобное, только куда более интенсивное.
— Это называется культурный шок, — сестра с улыбкой легко толкнула меня в бок.
— Отчасти, — ответил я, стараясь не встречаться взглядом с ёкаями.
— Отчасти? — переспросила Сэнко, её голос звучал с лёгким интересом.
— Полгода назад я и не подозревал, что могу вскипятить чайник за секунду, вложив в это крошечную частицу магической энергии… Нет, тогда я даже не знал, что существует какая-то там магическая энергия. А теперь я здесь, в окружении существ, чьё мировоззрение, традиции и поведение мне чужды. Это не просто культурный шок… Это внутреннее беспокойство, неудобство и… возможно, даже страх, — задумчиво ответил я, глядя на Сэнко.
— Ёкаи вас не тронут, — раздался уверенный голос Сорая, шедшего чуть впереди нас. — Вы гости многоуважаемой госпожи Сэнко и нашего лидера.
— Думаю, проблема в другом, — тихо вставила Сэнко, бросив быстрый взгляд на карасу тэнгу.
— Представь себе отчаянного домоседа или интроверта… Хотя, довольно часто это один и тот же человек, — я на мгновение задумался, после чего покачал головой и продолжил. — Ладно, я отвлекся. Теперь представь, как его внезапно выбрасывают в многотысячную толпу. Что он почувствует? — я привёл первую пришедшую на ум аналогию.
— Страх. Неловкость. Нервозность, — спокойно заключил Сорай.
— Точно. Вчера я встретил своего первого ёкая, а сегодня нахожусь в совершенно ином мире, окружённый сотнями, если не тысячами существ, которых даже не могу назвать людьми… Сколько здесь вообще живёт ёкаев? — я бросил взгляд на Сорая, пока мы проходили мимо очередной группы.
— Немного больше шести миллионов, — моментально ответил вороноголовый.
— Экстремальная, мать его, терапия, — пробормотал я, усмехнувшись себе под нос.
Чтобы избавить меня от нервозности при встрече с новой сверхъестественной расой в будущем, меня просто взяли и бросили в самую гущу мира ёкаев. В место, где на многие километры вокруг, если вообще не на весь мир, кроме меня, всего два человека… Серьёзно, я бы поставил одну звезду этому "психотерапевту". Ну или написал бы гневный отзыв.
Боже, как же я соскучился по старому доброму интернету! Стоп, нет, скорее по будущему злому.
— Не утрируй, — мягко вмешалась мама.
Я лишь бросил на неё короткий взгляд, который длился чуть дольше, чем стоило. Во взгляде сквозили молчаливое раздражение и скрытая усталость, как будто каждое её слово было ещё одним шагом по тонкому льду. Она привыкла контролировать всё, что происходило вокруг, и сейчас, возможно, думала, что своими словами как-то смягчает мои впечатления. Но реальность была другой. В этот момент я чувствовал, как каждый взгляд ёкая, каждая тень и звук этого странного мира медленно проникали в сознание, превращая всё в хаотичное полотно подозрений и нервозности.
Так мы и продолжили путь.
Сорай, по всей видимости, решил устроить мне нечто вроде экскурсии, иначе не объяснить, почему вместо того чтобы просто телепортироваться к месту встречи с лидером ёкаев, мы шли пешком, прокладывая маршрут по Уракиото. И это была не просто лёгкая прогулка по парку — мы потратили почти полтора часа, исследуя лишь малую часть этого бескрайнего города. А город, как вскоре стало очевидно, был действительно огромным.
Представьте карту… Откройте её прямо сейчас, я подожду. Найдите Киото. Теперь переместитесь южнее — там, где Нара, затем посмотрите на юго-запад, где раскинулась Осака. Дальше на восток от Киото, где расположились Отсу и сеть городков, словно венчающих берега озера Бива. Весь этот обширный регион — умноженный на три — и есть территория Уракиото.
Впрочем, если учитывать, что весь искусственный мир ёкаев был ограничен этим единственным городом — размерами сопоставимым с островом Сикоку в человеческом мире — это могло показаться скромным. Однако, как только становилось ясно, что передо мной не просто город, а единый, гигантский мегаполис, разросшийся до масштабов целого острова, картина преображалась.
Этот мега-город простирался на такой обширной территории, что его невозможно было охватить взглядом, даже мысленно. Представьте себе всё, что умещается на площади целого острова, и представьте, что каждое здание, каждый квартал и улица образуют одну плотную сеть, непрерывно растущую и расширяющуюся, словно живое существо. Улицы переплетались, словно сосуды, каждый район будто исполнял свою роль в поддержании функционирования этой огромной системы.
Здесь не было открытых пространств или нетронутых ландшафтов. Всё пространство до краёв было заполнено зданиями, площадями, дворцами, жилыми кварталами, храмами и бесконечными лабиринтами переулков, каждый из которых вёл к чему-то новому и неожиданному. Это было нечто грандиозное, город, который не знал границ и уходил в бесконечность, как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости. Уракиото был полностью автономным миром, заключённым в огромные масштабы одного города. Каждая деталь говорила о том, что здесь кипела жизнь — уникальная, сверхъестественная жизнь.
В какой-то момент я действительно настолько увлёкся этой экскурсией, что не сразу заметил, как мы вышли к каменистому берегу, где стоял один довольно особенный дворцовый комплекс.
Рядом с озером, на возвышенности, стоял дворец, словно вырезанный из самого утёса. Окутанный золотистым светом, льющимся из окон, он был как живой маяк в темноте, освещая не только пространство вокруг, но и саму атмосферу. Каждая из его террас, каждая крыша были выточены с утончённостью, присущей древним японским архитектурным стилям. Традиционные крыши с характерно загнутыми углами каскадом спускались вниз, создавая ощущение баланса и гармонии.
Дворец был не огромным, но его масштаб ощущался не в размере, а в деталях. Длинные каменные лестницы, уходящие вверх, вели к главному входу, который был обрамлён скромными, но изящными каменными фонарями, сияющими тёплым светом. Само здание, построенное из дерева с тёмным лаком, выглядело как часть природы, сливаясь с окружающим ландшафтом. Деревья, растущие прямо у стен дворца, словно специально были посажены так, чтобы дополнять величие строения, не заслоняя его.
Всё здесь — от тёплого мерцания света в окнах до скромных деталей в архитектуре — говорило о величии, которое не нуждалось в показной роскоши.
— Думаю, нас уже заждались, — сказала Сэнко, бросив взгляд на дворец, в котором читалась ностальгия и ожидание.
— Госпожа Ясака просила не спешить и показать вам Уракиото, — отозвался Сорай с невозмутимостью. — Так что мы вполне в графике.
— Она уж слишком вежлива, — Сэнко мягко улыбнулась и повернулась к маме. — Даже с тобой.
— Ты же предупредила её, что я за человек, — мама пожала плечами, после чего на ее лице мелькнула лёгкая усмешка. — К тому же, она не такая уж и святая, чтобы терпеть меня просто так. Политика, что б её…
Сорай метнул косой взгляд в её сторону, и едва заметное неодобрение проскользнуло в его взгляде.
— Когда ты здесь была в последний раз? — спросил я у Томоэ, не отрываясь от созерцания дворца.
— Год назад, — ответила она спокойно.
— Ааа, — в голове вдруг всплыло воспоминание. — Это когда ты ездила на соревнования?
— На них я тоже была, — она слегка нахмурилась, явно подумав, что я решил упрекнуть её.
— Да брось, я ведь не виню тебя, — я похлопал её по голове, хотя пришлось тянуться вверх, ведь она была выше меня.
— Не трогай, ты мне прическу испортишь, — буркнула Томоэ, отодвигаясь с лёгким раздражением.
— Прическа тебе не поможет, — усмехнулся я, довольный тем, как её задело.
— Что ты сказал? — Томоэ вскинула брови, и в её глазах блеснуло негодование.
— Итак, Сорай! — я быстро подскочил к Сораю, поравнявшись с ним. — Веди нас на встречу приключениям!
— Скорее, просто на встречу, — усмехнулась мама.
— Прошу вас за мной, — хрипловатым голосом отозвался Сорай и уверенно зашагал к воротам дворца, приглашая нас следовать за ним.