Ведьмак: Чернокнижник. Глава 109
[Махакам. 3 января, 1268 год]
Война Нильфгаарда против Севера шла уверенной чередой побед черных мечников и драконов. Ковир и Повисс, Ривия и Лирия, Цидарис, Верден, Бругге, Содден — все они перешли под контроль Империи Зла. Темерия и Редания потеряли часть территорий, в то время как Каэдвен и Аэдирн отделались легким испугом, но вынуждены были мобилизовать все силы на войну, предчувствуя, что вскоре станут следующими в списке для завоевания.
Самыми удачливыми оказались жители Скеллиге: на них никто не обратил внимания из-за разбушевавшихся штормов, которые, как говорили чародеи, магическим образом оберегали острова от угрозы. Какое совпадение: Цирилла и Йеннифер укрывались именно там, подальше от войны. Всего лишь совпадение, только и всего.
В других местах человеческая кровь удобряла поля. Города были стерты с лица земли, и на руинах никто не спешил возводить новые. Все ресурсы текли в снабжение войск, где живых превращали в мертвых, а трупов использовали как материал для исследований в стенах Каэр Морхена.
Больше всех от войны выиграли властители смерти — культисты продвинулись в своих исследованиях, где требовались как живые, так и мертвые: первых никто не искал, а вторыми изобиловала холодная земля.
Кровавая земля.
Смерть руководила всей войной, стоя во главе армии, возвещая о конце мира и начале хаоса. Значительные потери Нильфгаард понес только в Цинтре, где множество чудовищ и инсектоидов обрели свой приют, защищая его до последнего. Но даже они не устояли под натиском химериологических драконов и хорошо подготовленной армии черных мечников.
О Соддене же и говорить нечего: солдаты холмов массово дезертировали, оставив короля Экихарта с жалкой горсткой медлительных черепах — никак не верных и не сильных. Большую их часть убили, пленных насадили на кол, а самого короля безжалостно сожгли на костре вместе с придворной чародейкой, оставшейся при дворе короля до конца, так жадно цепляясь за власть, что пожертвовала ради неё жизнью.
Вторая армия нильфов, вторгшаяся в Ривию и Лирию, столкнулась с яростным сопротивлением. Множество крестьян пожелали бороться до последнего вздоха. Сельчане сформировали партизанские отряды и ушли в леса.
Чтобы минимизировать потери, Нильфгаард приказал своим чародеям сжечь хвойные деревья магией. Пылающий костер был виден из Вызимы, а клубы дыма долетали еще дальше, предупреждая нордлингов о надвигающемся катаклизме.
Цидарис, Верден, Бругге — три небольших королевства пали одно за другим всего за месяц. Казалось, что лишь расстояние отделяет Нильфгаард от тотальной победы: нужно было сделать несколько шагов, чтобы схватить власть железной рукой, обагренной кровью врагов.
Короли Севера, как и мелкие лорды, полагались на свои крепости, замки, и ради чувства безопасности мирились с инфекционными болезнями из-за сырых подвалов и плохой вентиляции в запутанных коридорах. На деле же они сами себя заточили в темницу. Эти крепости были осаждены, в них были отрезаны пути отступления, и вскоре на них выпускали чудовищ или драконов, обрушивавших неприступные стены для вторжения пехоты.
Ни одна битва не закончилась разгромным поражением для черных: подготовка и подавляющая мощь Нильфгаарда давали свои плоды. Ковир и Повисс сами по себе оказались в ловушке. За десятилетия до вторжения, Нильфгаард наладил связи, внедрил шпионов, подкупил власть имущих. Когда вести о наступлении дошли до владык этих земель, началась череда внутренних восстаний. Революции, мятежи, грабежи — всё это обрушилось на знать, опустив их влияние до нуля. Большинство лордов были убиты своими же подданными, и только тогда оставшиеся в живых смогли объединиться и встать на глухую оборону маленького клочка земли. Собрались они в одном месте как раз перед прибытием черных кораблей, груженных солдатами, лошадьми и чудовищами. Их было немного, но цель у них была одна — и с ней расправились за несколько недель после долгого перехода.
В это время пара культистов совершила визиты к Хенсельту, предложив свои услуги с одной лишь просьбой — немного подождать для подготовки. Было что ждать, да и король Каэдвена охотно прислушивался к советам чернокнижников.
Приближался день Зеленой Луны, когда мертвецы восстают из могил и отправляются на охоту за живыми. А трупов, благодаря действиям Нильфгаарда, скопилось немало. Оставленные позади мертвецы восстали из могил и начали нападать на живых нильфов, оттягивая на себя силы и людские ресурсы Нильфгаарда, пока остальной Север наращивал мощь.
На самом-то деле у Нильфгаарда было всё: лучшие из моих химер, вампиры под боком, я в роли редкостного консультанта, инновационное в мире оружие и броня. А что было у Севера?
Объединённые чародеи, решившие дать отпор путем присоединения к Темерии, Аэдирну и Редании, — пока Хенсельт медлил с отправкой войск. Их предводительницей была Тиссая де Врие, которая умело договорилась об участии в войне каждого знахаря, гадалки, ведьмы, звездочёта и даже мошенников. Каждый, кто хоть как-то причислял себя к чародеям, присоединился к войне.
Капитул и Совет не хотели терять влияние. Нильфгаард уничтожал всё, к чему прикасался, а что не касалось — захватывал разведённый ими огонь. Все правила невмешательства магов в политику были аннулированы, а подписанный в Новиграде контракт предан забвению в угоду эффективности. Это и спасло Север от гибели в глазах народа. Это и повысило авторитет чародеев до невиданных высот: магов стали уважать, они вернули былое влияние и нарастили новое.
Один из пунктов моего плана можно было отметить галочкой.
Чародеи получили власть, о которой наши предки и мечтать не могли. А что до Нильфгаарда? Ещё до моего прихода там насаждали идеологию, что чародеи простые слуги, рабы, служащие на благо Императора. Маги, как никто другой, понимали, что худые блага лучше доброго рабства. Даже без вернувшихся привилегий они пошли бы на помощь Северу ради свободы. Но так или иначе, мы и рыбку съели, и на конский хер не сели.
Объединение магов было единственным, что помогло войскам Севера задержать продвижение Нильфгаарда. Черные застряли у границ государств, объединившихся ради борьбы с общей угрозой.
Север выиграл достаточно времени. Культисты по моему приказу завершили «подготовку» и отправили нежить, химер, демонов и захваченных ментальной магией чудовищ на помощь, ещё сильнее уравнивая шансы. Хенсельт выступил следом за ними, прикрываясь чудовищами, как живым щитом.
Дело оставалось за малым — найти достойного лидера.
Визимир II, как умнейший и талантливейший, почти полностью вернувший Редании былое величие после Восстания Фальки, завершив дело отца, оказался достойным этой роли.
Как ответил Нильфгаард? Эльфами. Скоя’таэли помнили смерть Аэлирэнн и с радостью убивали нордлингов в лесах. Враг моего врага — мой друг, — вот лозунг, который пришёлся им по душе.
Даже радикальная чернокнижница Агнес на собраниях Дьявольского культа часто просила послаблений контроля невмешательства, чтобы помочь своей расе — просила позволения отправиться на помощь Нильфгаарду. Но я не позволял.
Некоторые её просьбы особенно сильно смешили меня и Вильгефорца. Агнес хотела уничтожить «предателей эльфов» и перебить краснолюдов из Махакама, осмелившихся присоединиться к борьбе с Нильфгаардом на стороне Севера.
Не все эльфы были враждебны к северянам; породнились с ними или испытывали к ним симпатию. Репутация так-то у Нильфгаарда была зловещей. Ассимилировавшиеся с Севером эльфы, коих было от силы четверть, опасались, что и их леса подожгут, мужей кастрируют, а женщин отдадут на «круги любви». После славных битв, без всяких сомнений, судьбы женщин были незавидными. Изнасилований было больше, чем за всю историю моего существования. Как и безжалостных казней. А ненависть к жестокости — штука объединяющая, связывающая разные народы и верования. Все жрецы, забыв о борьбе за верующих, пошли на войну под одним флагом, разве что без криков «Deus Vult». Те, кто не пошёл, помогали золотом, оно необходимо для развития военной промышленности и подкупа кузнецов из вражеских земель.
Золото — главный инструмент войны.
С помощью золота войска Севера крепко взялись за один конец каната, в то время как Нильфгаард за другой. На протяжении долгих месяцев они перетягивали канат: то нильфы откусывали часть пирога, то нордлинги вырывали у них кусок из зубов.
День за днём, месяц за месяцем, год за годом. Поражения и победы перемешались, что позволило тем, кто внизу, сбросить с пьедестала тех, кто наверху. Вильгефорц благодаря череде побед, умелым решениям и стратегическому мастерству, сперва поднялся до заместителя Тиссаи, а затем возглавил боевых магов. Его мнение выслушивали, его слова восхваляли, а самого его лелеяли. Сначала среди магов, после влияние перешло на королей, как оспа от больных на здоровых. Особенно на Визимира II.
Вильгефорц стал придворным чародеем Визимира во время войны, фактически добравшись до должности главнокомандующего. Визимир говорил словами Вильгефорца, забывая о собственном мнении; и хитрый чёрт был только этому рад.
Во всём Континенте есть три фигуры, чьё слово звучит как воля бога: Прародитель Чудовищ для культистов, Эмгыр вар Эмрейс для Нильфгаарда и Вильгефорц для всего Севера и всех его обитателей за пределами Каэр Морхена.
Вильгефорц из Роггевеена.
Сегодня у него была самая значимая битва за всю Северную войну. Восемьдесят тысяч нильфгаардцев по одну сторону баррикад, сорок тысяч нордлингов по другую. Чтобы сократить численный перевес, культистам пришлось потрудиться не на шутку, покрывая руки мозолями и истощаясь магически. Десятки тысяч мертвецов и химер становились лучшим в мире пушечным мясом, в то время как потусторонние резервы Нильфгаарда подходили к концу. Из всех их драконов остался один, переживший Вильгефорца, да и на него сегодня поглядывали с недобрыми намерениями.
— Мы отгоним нильфов к Соддену, где все маги дадут им финальный бой, используя места силы и возвышенность, — утвердил чародей, глядя себе под ноги.
Мы сидели на высоте птичьего полёта за карточным столом, я по одну сторону, он по другую, играя в гвинт. На столе лежало около шести бутылок водки, три из которых мы уже опустошили. Проигравший партию выпивал, победитель мог лишь смачивать горло своей слюной. Поэтому никто не мухлевал и не слишком старался, играли ради интереса, при этом стараясь не упиться до беспамятства.
Всё-таки, пока мы в сознании, нам удаётся поддерживать чары левитации.
Стол и стулья были крепко закреплены в небе, но не наши тела. Это создавало ощущение воздушности, словно мы сами стали птицами, кружившими среди ворон, с нетерпением ожидавших конца кровопролития. Но, птицами без крыльев, ха-ха.
— И что, короли Севера планируют временное перемирие, чтобы обе стороны успели нарастить силы? — спросил я, проиграв партию и взявшись за деревянную бутылку. Отхлебнув три глотка, оставил в ней лишь половину, наслаждаясь шумом ветра.
До нас не доносились звуки сражения.
— Мы больше не можем удерживать границы, нас разбили в пух и прах. И всё это потому, что короли не знают других приказов, кроме «э-гэ-гэй» и «но-но-но». И то, последнее они часто забывают, сражаясь до последней капли крови. Ни тактики, ни стратегии. Идиократия захватила наш мир и пропагандирует тупость всеми силами, ярче, чем Храм Вечного Огня. Как-то умудряется склонять к себе людей лучше плохо торгующейся шлюхи.
— Понимаю, — улыбнулся я, закрывая бутылку пробкой и, воспользовавшись расчётами Элис, бросил её в сторону одной из предводительниц — Королева Мэва.
Почти легендарная фигура Лирии и Ривии, она с мечом и щитом пробивалась с подданными из захваченного королевства. Долго искала союзников, примкнула к армии четырёх королей, прославившись как мудрая военачальница. На родине её знали как женщину с железной волей и несгибаемой стойкостью. Её храбрость и мастерство в бою были предметом гордости, а пьёт она за четверых, перепив даже Хенсельта.
Про неё говорят — «баба с членом и яйцами, так хороша, что как мужик».
Мэва символизировала идеального правителя. Добрая к своим, жестокая к врагам, готова порвать за верноподданных даже виверну. В сияющих доспехах, в плаще цвета её народа, она смело скачет в бой. Её золотистые волосы блистали под солнечными лучами, под светом знойного солнца — ослепляющего глаза, но королева не морщилась — настолько велика была её жажда крови.
Я справедливости ради решил немного утолить её жажду крови добротной водкой. Учитывая ветер, высоту и падение, Элис рассчитала попадание с точностью до сантиметра. Бутыль ударила Мэву по голове, она упала с коня, а союзные всадники не сразу заметили, что пронеслись по ней галопом. Она осталась жива, хотя и получила сломанные ребра и, вероятно, сотрясение мозга.
— Водка калечит, а не лечит, — заявил я, охватывая результат через магическое наблюдение. Рыцари бросились вытаскивать королеву из пекла, но что-то пошло не так, на них напал дракон. Не иначе боги гневаются.