Глава за понедельник 18-го.
* * *
Свет луны больной, осветил пропащий мир. В ядовитом зловонии гниющих тел застыли крики агоний и миазмы мёртвых городов рождали всё большое отчаяние. Оно распространялось во все стороны и поглощало всю планету. Вечная жизнь… так много дураков мечтали о ней и теперь их желания сбылись, благодаря добродушие милосердного Дедушки.
— Прими мою любовь… — шептал Бог Разложения, покрывая тёмно-зелёный силовой доспех ржавчиной.
Как вдруг поверженного ангела накрыла тень кого-то, кто вмешался в его смерть.
— Император… — прохрипел ангел, плюясь кровью в свой шлем.
И вправду в этот момент над ним хоть и стоял я, но тогда же, в далёком прошлом, его направило нечто, как то происходило со всеми теми, в кого я попадал в позабытые времена. Я чувствовал как и сияние внутри меня стало чуть сильнее. Воля самого Бога-Императора концентрировалась здесь, взывая к той части своей мощи, что до сих пор пряталась во мне.
— Встань, Закеиль, твой час ещё не пробил, — громко провозгласил я, после чего обратился к той силе, что уже была во мне и становилась всё сильнее.
Яростное пламя обрушилось на скверну, после сияние света Эрды озарило это проклятое место. Уверенно я проник в тело, начав очищать душу Закеиля, который очень долго боролся против орд Хаоса. Тело его ослабло, броня покрылась ржавчиной, но душа держалась ровно столько сколько от него требовал Император.
— Встань… — пронёсся тихий шёпот среди тел павших братьев.
И под скрежет металла, под хлюпающие звуки крови, заполнившей внутреннюю часть доспеха, я поднялся полный решимости забрать ещё одну душу из лап Хаоса. А Закеиль даже не сопротивлялся, наоборот он принял помощь, ведь всем сердцем желал мести. Для него я был чем-то вроде голоса Императора, но пока что Тёмный Ангел спал, восстанавливаюсь после нанесённых демонами ран.
В свою очередь также надо было понимать и мои взаимоотношения с Нурглом. Он может и единственный, кто не выявлял по отношению ко мне прямой агрессии, но это не делало его ни добрым, ни милосердным, ни дедушкой. Он был таким же Тёмным Богом, рождённым из худшего, что есть в смертных. Просто у него методы по разложению души были более… более мягкими и аккуратными чем безумство Кхорна, невменяемость Слаанеш и неопределённость Тзинча?
Но стоит только дать слабину и именно Нургл покажет самое худшее, что может быть в этой Галактике. И пусть Кхорн был древнейшим и сильнейшим из Тёмных Богов, но сразу после него шёл Нургл, который никуда не спешил, ведь каждое действие его оппонентов так или иначе ввергало огромные количество душ в отчаяние. Это касалось всех Богов, в том числе и Бога Императора или например Иннеада.
— Ты… живой? — раздался булькающий голос однорогого и одноглазого демона, что своим тесаком разрубал тела, сортируя только по понятным ему критериям.
Когда-то это был человек, но после мутаций он превратился в гнилостную массу, что выла от боли. Но мучений и страданий существо не чувствовало. Сами нервные окончания преобразовались и превратили боль в теплоту. В теплоту что рождалась вместе с делением множества клеток, распространением вирусов и болезней, метаморфозами тела, что гнило и рождало, гнило и рождало…
— Гнило… рождало… — прошептал монстр, готовясь разделать и меня, космодесантника, что выглядел так слабо.
Враги лишили меня оружия, разломив силовой меч из-за болезни, что уничтожала даже металлы. Они украли у меня плазменный пистолет, который был забавным оружием, что станет подношением для чумных астартес. Их яд отравил и тело, и душу, ослабил даже броню, что ковалась величайшими мастерами во времена Великого Крестового Похода. Но даже этого всего было слишком мало, чтобы остановить одного из самых жестоких охотников на предателей.
Я едва сжал кулак, как пред глазами появились образы Закеиля. Горящий в огне Калибан, животная ярость Льва вернувшегося домой и обнаружившего Ересь в месте, где он вырос. Падшие ангелы… Астелан, Зариель… тридцать тысячи верных братьев, что предали отца из-за слабости Лютера. В тот день каждый из настоящих сыновей Льва бился с такой ярость, с какой не сражался никогда, ведь не было более ненавистного врага, чем предатель.
И с лязгом разлетелась силовая перчатка в момент удара. Одним за другим пластичные детали отпадали, но рука всё ещё была покрыта подоспешником и искусственной кожей, что увеличивала физические показатели. Демон же несмотря на свой вес упал на спину, после чего я сделал три уверенных шага, но вдруг и сам начал чувствовать как же слабо было тело поглощённое ядом.
Тем не менее колено моё опустилось на землю и вместе с тем разлетелся в дребезги череп. Я же некоторое время остался стоять в той же позе, но быстро встал и направился дальше, собираясь выбраться из катакомб города-улья. Шаг за шагом, я шёл через ядовитые туманы и не слушал голоса погибших. Они молили меня о помощи, вокруг были коконы с ещё живыми детьми, женщинами… людьми… теми, кого мы должны были защищать.
Но я не мог помочь даже себе. И потому отвернувшись я просто покидал их, не чувствуя сильной боли. Да, это было неприятно, однако я защитил свою душу от этих криков. Не позволял чувствам взять верх, как и Закеиль был… был настоящим Тёмным Ангелом, членом Крыла Смерти, охотником на падших братьев и самым ревностным хранителем главной тайны своего легиона, предательство которого будет скрываться все следующие десять тысяч лет.
— Охотник вызывает Закеиля… Охотник вызывает Закеиля… — вдруг затрещал вокс, ретранслируя поставленную на повтор запись.
— Закеиль на связи, — недолго думая я вышел на связь.
— Предатели уходят к восточному космопорту. Капитан "Блуждающей Девы" выслал подкрепление. Действуйте.
Охотник не спрашивал сколько выжило из отряда, что случилось и требовалась ли мне эвакуация. Его это не интересовало, как и в момент этих слов я почувствовал волнение и ярость самого Закеиля, что разделял чувства брата. Превыше всего было выполнение задачи по уничтожению предателей. Важнее этого нет ничего. Ведь если другие примархи узнают о том, что на самом деле случилось на Калибане…
Закеиль точно знал, как поступит Робаут Жиллиман или Рогал Дорн, которые хоть и придерживались разных точек зрения, но если первый узнает о том, что реально происходит в легионе сейчас и как сильно не соблюдается кодекс… а второй услышит хоть слово о предателях… нет, этот позор не должен лечь на легион.
— Останься с нами… твоя душа найдёт здесь покой… — шептали голоса пульсирующего коридора из плоти.
Прямо в сторону Закеиля уже неслась орда, что была удивлена выжившему врагу в таком глубоком тылу. Вся операция пошла не по плану, но и враг сейчас был удивлён. Удивлён тем, что один из космодесантников выжил и даже не молил о пощаде или милости Дедушки. От грохота их ног дрожала земля, от вони плавились фильтры, а их ржавое оружие было способно убить даже самого сильного и выносливого воина Императора.
Это был лик смерти, неизбежной и неотвратимой, что стояла за плечами каждого из нас. Но ни я, ни Закеиль не боялись смерти, ведь для нас встреча с ней была роскошью, о которой мы не мечтали, неся свой долг. И спал тяжеленный наплечник, расколовшись в момент падения. А я рванул навстречу, разгоняясь до предела и демонстрируя тот максимум, что вложил в каждого из астартес сам Император, дабы они разили всех Его врагов.
Даже без оружия астартес был способен убить любого. Первый же удар колена оказался такой мощи, что вдребезги разлетелся череп двухметрового демона. Сила измерялась в десятки тон, и пока первый демон падал, я уже рывком схватил за рог следующую тварь, лёгким движением отрывая себе импровизированное оружие и тот час вгоняя в глаз твари слева.
Они даже не успели замахнуться, как были мертвы. А я продолжил двигаться сквозь поток тварей, обрушая на них всю свою ярость. Одним за другим они разлетались в стороны, я отрывал им руки и давил их также, как делал это всегда. У меня не было времени считать скольких я убил, но вскоре я вышел на поверхность, броня моя была покрытая бурой жижей, ржавчина проедала доспех ещё глубже.
— Поспеши… — прошептал Закеиль, что видел во мне союзника.
И я не хотел, чтобы он думал иначе, потому рванул на восток. Здесь ещё шли бои, но позиционные. Остатки сил планетарной обороны среди гниющих трупов, горящих домов… под взорами флота, что был готов исполнить последний приказ. Однако прежде надо было убедиться в том, что куда более важный враг умрёт.
— Закеиль, вижу цель, они пробиваюсь к шаттлу. На их пути встали высланные отряды "Блуждающей Девы", ведомые инквизитором в составе свиты.
— У меня нет оружия.
Никаких лишних вопросов и слов, на визоре моём было всё нужное. И хоть нагрудник мой был пробит, но шлем функционировал, как и сам доспех держался. Охотник же услышал проблему, видел моё расположение, а я видел его… да и астартес зачастую понимали друг друга без слов. Особенно такие древние ветераны как Охотник и Закеиль, что участвовали в Великом Крестовом Походе, лично бились рядом с примархом, пережили Ересь Хоруса и были членами Крыла Смерти, куда даже со всем описанным прошлым не каждый мог попасть. Далеко не каждый.
И разогнавшись до максимума я бежал по главной улице, перепрыгивая без особой трудности обломки, горящую технику, после чего установил зрительный контакт с целью. Шесть астартес, они пробивались с боем к шаттлу, рвя и расстреливая силы инквизитора, который не мог ничего им противопоставить. Ведь в бою с астартес никогда нельзя было полагаться только на численное превосходство, пусть даже отношение будет один к сотне.
— ОСТАНОВИТЕ ИХ ЗДЕСЬ!!! ЗА ИМПЕРАТОРА!!! — кричал инквизитор, стреляя в тени позиций, что враг уже сменил: предатели сражались также хорошо, как то делали верные сыны Льва, как бы не тяжело было это признавать.
Прямо передо мной вонзился брошенный с соседнего здания силовой меч, который я подхватил на ходу. Я мчался на спринте, не очень тактично, но надо было спешить, ведь так называемые союзники не шибко и замедляли отступающих предателей. Это был риск… осознанный риск, который закончился тем, что один из шести предателей развернулся, давно услышав мой грохот, что издавался в момент бега.
— Шесть болтов, — подумал я, соотнеся количество услышанных выстрелов с размером магазина болтера врага.
Надо было уклоняться, уходить с линии огня, как вдруг Закеиль резко попросил меня подвинуться, не согласившись с таким решением. Это меня удивило, я не понял что он задумал, однако я признавал объективную реальность: ему куда виднее, где находится его предел и на что способно его тело. А затем… затем произошло нечто, что удивило даже меня, хотя казалось бы… куда там удивляться после стольких жизней.
Восприятие времени замедлилось и не было в этом какой-то подлой магии. Словно первородный хищник Закеиль впился взглядом в дуло, начав манёвр уклонения, но только частичный. Лишь слегка он ушёл в сторону, на один шаг, пропустив первые два выстрела. Остальные же уже летели по скорректированной траектории.
И от них Закеиль не успевал увернуться, ведь он не желал замедлять бега. Впрочем, ему и не нужно было этого делать, ведь он перенял от своего отца один из его приёмов. Тех, которые верные сыновья Льва записывали в книгу в дни после воссоединяя, дабы узнать отца лучше. Перенимая у него повадки и приёмы, они перестраивали легион под своего примарха, хотели быть похожим на отца… Лев не был против этого, позволяя не только собирать стратегически важную информацию о себе и своей тактике боя, но и порой даже давал сыновья советы, пусть и не так, как представляет себе большинство.
Третий болт, что летел на реактивной тяге словно ракета, был отбит клинком. Закеиль без магии был способен предсказать траекторию полёта пули по одному лишь взгляду на врага и его оружие. Прикрывшись также рукой он принял следующий болт на локоть, не обратив внимание на вырванный кусок мяса, который отлетел в сторону вместе с обломком заржавевшей брони.
Ещё один болт угодил в нижнюю часть нагрудника, также уйдя в тело, но не слишком глубоко благодаря Чёрному Панцирю. Шестой же продырявил второй наплечник, после чего враг стал перезаряжаться. Это и была главная ошибка, ведь ему следовало схватиться за меч и рвануть в ближний бой со своим братом, а не верить в то, что брат справится с раннем Закеилем.
Всё ещё находясь в неком подобие боевого транса, прошедший через такие психические тренировки, которые скрывались легионом от других ещё до Ереси Хоруса. В этот момент Закеил был подобен зверю, своему отцу, который вышел на охоту и был поглощён лишь одной целью — сомкнуть клыки на враге. Такое состояние сильно изнашивало организм, особенно мозг, который выдавал свой максимум в ущерб рациональной части.
Однако взамен Закеиль получал реакцию, что была чем-то похожа на реакцию примархов. И хоть превзойти отца он никогда не сможет, но… но встать выше других астартес это позволяло с лёгкостью.
— За Калибан, — прошептал Закеиль, делая рывок что превосходил потенциал астартес в полтора раза и вонзая меч прямо в грудь по рукоять.
В крови утонула кисть, заскользили пальцы, оба сердца были разорваны силовым полем, но Закеиль не успокоился на этом и провернул клинок, после чего вырвал оружие и вторым ударом разрубил голову на две части. Но не вертикальным ударом, а горизонтальным, идеально ровным, ведь это был меч Охотника, который был уникальной реликвией с помощью технологий, которые не удавалось воспроизвести.
Затем же на землю упал стрелок, что перезарядился, но был сражён метким выстрелом Охотника, который использовал снайперский болтер с кумулятивными болтами. Высочайшая точность, Охотник ни разу не промахивался из этого оружия, ну или по крайней мере этого никто и никогда не видел.
И слишком поздно поняли предатели, что товарищи их подвели. Потеряв сразу двух бойцов, они остались вчетвером против нас двоих. Я же продолжал рваться вперёд, позицию Охотника они не вскрыли, с другой стороны поджимала мясо в лице инквизитора и его бойцов. До шаттла прорваться стало невозможно.
— Вы бросили нас, бросили и предали, презрев святой обет, — упав на колени, произнёс последний предатель, к которому подходил я, а с другой стороны уже встала инквизиторская свита.
— Ересь среди астартес худшая из напастей, — прошипел инквизитор, выходя вперёд своих бойцов. — Это чудо, что нам удалось взять пленного. Мы допросим его и узнаем его роль в падении этого мира в Хаос.
Инквизитор ещё ничего не понимал, но переведя взгляд на меня… до него наконец-то дошло почему так рьяно мы рвались именно на этот мир. Также стала понятна и причина сходства тактики этих предателей с тактикой Тёмных Ангелов. Как и в целом эти слова, что произнёс предатель… они зазвучали иначе, будто бы наполнились смыслом, перестав быть просто какой-то ересью.
А затем мой клинок снёс голову. Инквизитор хотел было что-то выкрикнуть, возмутиться, возможно обвинить меня в ереси, но было поздно. Едва его рот открылся, как выстрел Охотника пробил пасть, вышел из затылка и разлетелся на осколки среди других бойцов, что попадали замертво. Тут же прогремел ещё выстрел, я рванул в бой… за несколько мгновений остатки инквизиторской свиты были уничтожены.
Ни одного свидетеля не осталось. Ещё шестеро предателей были убиты. Очередное задание выполнено, оставалось лишь вернуться на борт и объявить экстерминатус всей планете, стерев любые улики о том, что здесь произошло.
— Рад, что ты жив, Закеиль, — произнёс Охотник, уже сидя за окровавленным кровью имперского пилота штурвалом шаттла.
— Во имя легиона я поживу ещё, — ответил я садясь на место второго пилота.
Было не очень удобно в силовой броне сидеть в тесноватых креслах простых смертных, но… неудобства это меньшее, что меня волновало в такой момент. Как и куда сильнее меня будоражило то, что я кажется попал тело в того, кто мог меня многому научить. И речь даже не о чудесных техника Льва, а о том как воевал примарх.
А знания эти не только помогут стать лучше самому, но и позволят узнать о слабостях Льва, с которым при Второй Осаде Терры наверняка придётся столкнуться.