Если бы моя биоброня перенимала плохие привычки, то вместо сигнала тревоги я бы услышал трёхэтажную матерную конструкцию, которая в первые три секунды объяснила мне, что я крайне тихий, собранный и обаятельный человек, пока не открываю своего рта и молчу в тряпочку. Вторая конструкция могла бы объяснить мне, что расслаблять булки — крайне опасное занятие, приводящее прямиком к могиле. Третья — обвинила бы меня в критической халатности и глупости, из-за которой я до сих пор не сделал нормальную снайперку для отстрела всякой нечисти за линией горизонта.
А так — обошлось лаконичным «Тревога — замечена вражеская военная операция с использованием авиации и массированного десанта» и схема, на которой обозначен окружающий рельеф и войска «противника»… Хорошо, что додумался на вершину дерева дополнительный сенсор закинуть.
— Ага, и тебя с добрым утром, дорогой мир. — Поздоровался в ответ я, открывая глаза.
— С добрым утром, сэр Лекс. — Недоумённо поздоровалась со мной дворянка. — Что-то случилось?
— Семнадцать драконов, шесть кораблей и периодически десантируемые с них отряды пехоты. Небольшие, но для того, чтобы прочесать территорию, в самый раз. — Меланхолично пересказал я полученные от сенсоров биоброни данные. Вообще, заметили их раньше, но дистанция была такой большой, что с учётом спецификаций местных войск они не представляли никакой опасности. А потом произошла ротация кораблей, и этот «гребень» двинулся дальше в нашу сторону.
Это было настолько странно и обескураживающе, что я засёк себя за безуспешными попытками соорудить шутку из таких странных компонентов, как «Утро добрым не бывает» и «Десант». Безуспешно, но я внезапно осознал, что это утро точно начнётся не с кофе. Даже чаю заварить не дадут — сволочи!
— А… Но зачем? — Удивилась дворянка.
— Видимо, заказчик вашего похищения очень расстроился, когда узнал, что вас украли прямо у него из-под носа… Выходите, пожалуйста. — Пожал я плечами и, дождавшись, когда дама выполнит мою просьбу, отправил в инвентарь мягко светящийся кристалл и все мелочи, после чего выскользнул вслед за ней и, быстро развязав верёвки, закрутил палатку в более-менее компактную кучу, отправив её туда же. — Зато теперь мы точно знаем, что у него очень тесные связи с военными.
— И что же мы будем делать? С таким количеством людей и магов наше обнаружение — лишь вопрос времени. — обеспокоенно спросила девушка, явно волнуясь и наверняка не желая попадать в плен.
— Есть у меня на родине парочка поговорок… — Недобро ухмыльнулся я, увидев в интерфейсе благоприятную надпись «Запасы биоматерии: 968/1315». — Первая звучит несколько неприлично, но очень чётко объясняет положение дел и имеет интересный смысл: «Быстрые ноги побоев не боятся!», а вторая… Там чуть забавнее. «У носорога плохое зрение, но с учётом его брони — это уже не его проблемы»! И поверьте мне на слово, леди — последнее, что кто-то хочет увидеть, это носорог с ОЧЕНЬ быстрыми ногами! — Ухмыльнулся я, захлопнув шлем на голове и мысленно добавив, что если какой-то псих натянет на это ещё и активную маскировку — гасить этого хохмача будут всем миром.
Благодаря тому, что подобные манипуляции не самое быстрое занятие, до нашей позиции военные будут добираться ещё часа два, поэтому я на самом деле не особо волновался. Уж с такой форой я могу много чего сделать. Но с учётом скорости смещения дозора на драконах, в зону прямой видимости передовой группы мы попадём минут через пятнадцать-тридцать — очень уж разномастно летают.
— Вы предлагаете просто убежать?
— Отчего же убежать — мы просто быстро сместимся в сторону и покинем зону военной операции незамеченными, а потом сможем спокойно продолжить свой путь. — Пожал я плечами, двинувшись в нужную сторону, и, подумав с десяток секунд, всё же решил выдвинуть свою идею. — Впрочем, если вы не боитесь скорости, умеете поддерживать мобильную защитную сферу и не будете возражать против того, чтобы я нёс вас на руках, то пункта назначения мы достигнем в рекордно короткое время. Медленнее полёта на драконе, но гораздо быстрее, чем простой человеческий шаг.
— Хотите сказать, что я настолько для вас обременительна? — Уточнила дама.
— Леди, не стоит воспринимать всё так буквально. — Поморщился я. — Поверьте моему опыту: быстрое передвижение по лесу — это в первую очередь некомфортно. Во вторую — опасно, и различные хищники, решившие закусить вами, — самая меньшая из проблем. Неровный рельеф сам по себе мешает быстро передвигаться, да и ветки, которые растут во все стороны, вечно стремятся выколоть глаза и разодрать лицо, а сама земля отнюдь не везде готова удерживать бегущего человека. Если вы сможете сделать так, чтобы различные мелкие ветки нас не коснулись, я смогу сконцентрироваться на выборе правильного пути, не беспокоясь за вашу безопасность. Выносливости… Думаю, что я достаточно отдохнул, чтобы выдержать этот марш-бросок.
— Исходя из ваших слов, это будет очень тяжелое путешествие.
— Да. — Согласно кивнул я. — Зато мы гарантированно покинем зоны, где нас могут искать вот такие патрули, и, если повезёт, уже сегодня будем у поместья семейства Рихтер. А самое главное, это гораздо проще, чем убегать от преследующих нас драконов и их всадников.
— Вчера вы предлагали не вовлекать в эту ситуацию семейство Рихтер… Что поменялось?
— Вчера на вас не устраивала облаву армия целой империи. — Заметил я и с сомнением добавил. — Думаю, сейчас полумеры и скрытные тактики уже неприемлемы и лишь помогут захватить вас в тайне от других дворян.
— Думаю, тут вы правы. — Тяжело вздохнула девушка и, задумавшись некоторое время, призналась. — Я смогу удерживать щит некоторое время. И хотя он будет достаточно силён, чтобы оттолкнуть ветки и спасти меня при столкновении с деревом, но вас он защищать не будет.
— Ну-у-у… — Протянул я, подняв на уровень лица бронеперчатку, и с удовольствием сжал кулак, ощущая, что я на полном серьёзе могу без каких-либо проблем боксировать с деревом… сломав его в трёх местах. — Думаю, пару десятков брёвен моя броня выдержит. Готовьтесь. Нам лучше выдвинуться вперёд, пока пока патрули кружат на горизонте.
— Если я сначала создам щит, вам будет очень неудобно удерживать меня на руках. — Заметила дворянка.
* * *
Виндабон. Императорский дворец.
— Знаешь, друг. Когда мне сообщили, что именно ты стоишь за той выходкой моего церемониймейстера, я был очень опечален. Когда мне сообщили, что ты решил устроить «учения» недалеко от столицы, мне даже показалось, что всё не так плохо и ты просто ошибся. Бывает, друг… Бывает. Но сейчас я узнал реальную причину, из-за которой всё это началось, и мне очень больно знать, что тот, с кем я когда-то сражался спина к спине, опустился до заказных убийств, патронажа презренных грабителей и похищений. Я очень многое хочу у тебя узнать. И узнаю. Но сейчас меня очень интересует одно: где дочь семейства Бергер?
— Я не знаю, мой император. Всё, что мне известно, так это то, что кто-то пробрался на базу, где её удерживали, и похитил, взорвав все помещения.
— И это всё, что ты можешь сказать?
— Я сам ничего не знаю. Мне известно, что утром в каждом помещении взорвалась алхимическая бомба, убивая всё живое. Когда мой связной сумел потушить пожар, он обнаружил, что пленница, несмотря на взрыв в её камере, была похищена, как и большая часть всего, что можно было оттуда утащить, не тревожа ночной караул. Я немедля организовал срочную тревогу и, обозначив это учениями, направил туда несколько гарнизонов с приказом прочесать окрестности. Лишь три офицера, в верности которых я был уверен, получили приказ при обнаружении и возможности провести незаметный захват дочери графа Бергера.
— Кто? — Недовольно уточнил Альберт.
— Нолькен, Шодуар, Дершау. — Послушно перечислил бывший маршал.
— Дершау? — Неверяще переспросил император. — И ты был уверен в том, что они ничего и никому не скажут? Да у этих даже слуги не воруют — настолько все правильные!
— Да, мой император, вы правы. Но я сказал, что после того, как они закончат, я объясню им все подробности, и планировал воспользоваться зельем забвения трёх дней, дабы они не смогли ничего вспомнить о случившемся.
— Ну ты и выродок… — Устало протянул Альберт, после чего спросил: — И сколько раз ты проворачивал подобное?
— Дважды, мой император. — Признался заключённый.
— Дважды… Хорошо, дважды так дважды. Расскажешь все подробности в допросной, а теперь скажи мне на милость, зачем тебе понадобилось похищать наследницу рода, да ещё и Бергер? Чем ты думал, когда решил подёргать за усы одного из самых влиятельных дворян, занимающегося рудами и металлами?
— Я… Влюбился. С первого взгляда. Клянусь — никогда такого не было, но стоило лишь её увидеть, и кровь в жилах закипела! Клянусь — не желал я зла, но…
— Ты на старости лет что, совсем мозги растерял, кретин старый?! — Поразился император. — Она же Бергер! Ты не смотри, что у неё склонность к воде — родовые особенности она унаследовала полностью! Их род с металлом и камнем испокон веков работает, и труда не чураются ни старый, ни малый! Они камень на спор крошат голыми руками! Да эта девица одну сиську свою возьмёт, приподнимет, а как на голову твою лысую опустит — у тебя позвоночник вниз осыплется вместе с черепушкой твоей пустой! Да ты и так одной ногой в могиле, у тебя половина прислуги — девки в теле, чего к дворянкам молодым лезешь?!
Прооравшийся мужчина тяжело дышал, с нескрываемым раздражением всматриваясь в глаза своего былого товарища и наставника, который под конец своей жизни умудрился остаться у дел, при этом совершенно растеряв здравый смысл. Сам факт того, что сейчас он оставался главой, подставлял всех его родственников, которых согласно закону он обязан будет казнить. И ладно, будь они такими же, так нет — только этот сгнил и остальных за собой сейчас тянет!
— Мой император, я понимаю, что слова столь низкого и подлого человека ничего не значат, но моя семья…
— Вот именно, что твоя семья! — Вновь взорвался император. — Семья, о которой ты не подумал совершенно, теперь будет выставлена на самое позорное место среди знати! И за что?! Да ни за что!? А эта твоя выходка с попыткой поддеть Генриетту через её подчинённого — ты хоть в курсе, сколько мне пришлось заплатить, чтобы это не переросло в скандал? И ладно деньги, демоны бы с ними, но ты хоть представляешь, как я себя ощущал, когда пытался объяснить, с какого чёрта её подчинённый, способный против сработанного десятка выйти и победить, написал дарственную, отказавшись от моей награды за спасение моей же дочери, в пользу Генриетты и просто ушёл из замка, а? Бросил и ушёл! А потом допросили служанку, которую этот, как ты выразился, «побиранец», прикрыть и защитить попытался. А потом ещё узнали, что науськаный тобой церемонимейстер практически в лицо плевал ему, вместо того чтобы вести себя как дворянин. Спасителю принцессы! На следующий же день после подвига!!!
— Мне нечего сказать в своё оправдание, мой император. — В очередной раз повинился бывший маршал, с позором опустив свою голову.
— А должно быть… — С неприязнью протянул Альберт, обдумывая происходящее. — Впрочем, твои оправдания никому не нужны! Сейчас расскажешь всё, что знаешь, моим подчинённым — они всё тщательно запишут. Потом вернёшься в своё родовое имение и передашь документы о незаконных деяниях моим следователям, а всю власть над родом — наследнику. Когда всё выяснится, я буду тебя судить.
— Спасибо… Спасибо, мой император! Спасибо, что пощадите моих детей, они — всё, что осталось в моей жизни…
— И это не помешало тебе попытаться наложить руки на чужих! — С презрением парировал правитель. — А уж о том, сколько этих самых детей ты без родителей оставил, ты не думал, да?! И последствий своих выходок тоже не просчитывал? Да Бергеры на дыбы все и разом встанут, если выяснится, что с их наследницей стало! Лучшие специалисты Империи по металлам и рудам — молись, чтобы никто из них не узнал о твоих действиях!
— Мой связной не знал, на кого он работает, и никогда не контактировал с прямыми подчинёнными моего рода. Он не сможет сообщить ничего важного. — Попытался унять гнев Императора подчинённый, но добился лишь обратного результата.
— Лучше молчи… Видит Бримир — не говори мне ни единого слова на эту тему! — В очередной раз «взорвался» Император…
* * *
Альбион. Королевский дворец.
Окованные сапоги звонко цокали по мраморному полу, создавая громкое и чёткое эхо в коридорах дворца. Не самая подходящая обувь, но едва закончившему бой принцу Уэльсу было не до таких мелочей. Взгляд наследника с неверием метался из стороны в сторону, поражаясь непривычной пустоте дворца, из которого пропала большая часть отделки. Не было гобеленов с историческими рисунками, не было портретов, созданных искуснейшими людьми королевства, пропали ковры, а в некоторых местах даже витражи.
Это запустение оказывало на молодого мужчину тяжёлое давление, которое с учётом всего увиденного им во время победоносного марша, вгоняло его в тоску. Он видел полумёртвые деревни, он встречал опустевшие города, в которых пропало слишком много жителей, он читал документы, в которых было написано, сколько всего было украдено из хранилищ во время бесчинств Реконкисты. И это было даже не «много» — нет. Это была полнейшая катастрофа.
Медленно, но верно, ноги наследника достигли высоких ворот, которые некогда запирали тронный зал. Здесь он увидел первое свидетельство случившихся в замке боёв — ворота были выбиты огромной силой. Настолько огромной, что изящная, но крепкая конструкция разлетелась в щепки, оставив лишь небольшие куски дерева на петлицах, и будто в издёвку над былыми защитниками — мелкие осколки дерева никто не тронул. Впрочем, в отличие от остального интерьера дворца, они не представляли никакой ценности — видимо, это и спасло их от разграбления.
Закрыв глаза и тяжело вздохнув, принц с удивлением расслышал тихий шёпот своего верного стража, и было это не какое-то высокопарное выражение, призванное принизить чужое достоинство, а вполне себе простое и мирское: «Твари!»… Хотя, будь в его груди хоть капля свободного пространства для вдоха, и сам Уэльс мог бы посоревноваться в неизящной словесности с любым оппонентом поблизости. Но места для воздуха у него не было, а значит, и сказать ничего он не мог. Впрочем, силы в его теле ещё оставались, поэтому, преодолев короткую нерешительность, он сделал решительный шаг вперёд.
Тронный зал. Не раз он присутствовал здесь, встречая гостей государства с отцом и матушкой. Не раз он выслушивал официальные доклады вельмож, всячески пытаясь удерживать спокойное выражение на лице. Да и носился между титанических колонн он тоже не один раз. Многие его воспоминания перекликаются с этим местом. И ему было больно видеть, насколько изуродовано это место: полы покрыты множеством неровных разрезов, некоторые колонны оплавлены, будто свечи, стоявшие рядом с костром, из окон, потерявших своё прекрасное остекление, а кое-где и рамы, дул яростный ветер, смешанный с дождём. И будто в насмешку, ни один из боевых шрамов не достиг королевского трона.
— Надо же, кто-то всё ещё заботится об этом месте. — С неверием сказал принц, заметив, что, несмотря на разруху, тронный зал был чист, а вода, льющаяся на пол, была «свежей», отчего большая часть зала была сухой.
— Согласно докладам разведчиков, некоторые слуги не покинули своей службы и продолжили поддерживать порядок во дворце. — Доложил граф Бруно.
— Ясно. — Апатично сказал принц, с тоской смотря на трон, некогда занимаемый его отцом, и в принципе единственное, что неизвестные не успели разграбить.
— В-ваше высочество! — Прервал неловкую тишину голос из-за спины. Развернувшийся к проходу принц мгновенно наткнулся взглядом на воителя в изящных доспехах, украшенных золотом, который спокойно стоял перед проходом. — К в-вам гость. — Растерянно сообщил теряющийся на фоне гиганта солдат.
— Я рад приветствовать вас, Ваше Величество, и искренне благодарю за оказанную милость. Благодаря оказанной вами помощи, многие слуги короны сохранили свои жизни и сумели вернуть в королевство мир. — С искренней благодарностью сказал принц.
— До мира вам ещё далеко. — Жёстким и откровенно жутким тоном сказал Оберон и, не здороваясь, двинулся прямо к Уэльсу. — Но самый опасный этап уже позади.
— Вы правы, господин Оберон. — Согласился принц, краем глаза замечая, как тусклое сияние на нём и его солдатах начинает медленно «распадаться», сигнализируя о том, что изрядно растянувшееся «благословение» развеивается и больше никого не защищает.
Спокойно подошедший прямо к принцу гость, не говоря ни единого слова, махнул головой на трон, после чего первым двинулся к нему, оставляя недоумевающего принца позади. Впрочем, его растерянность продлилась недолго, и, проигнорировав зароптавших вдалеке солдат, Уэльс молча двинулся вслед за своим благодетелем, вскоре догнав его. Едва они достигли трона, в руке Оберона заблестел яркий предмет, золотые зубцы которого даже в такую тёмную погоду слепили всех окружающих.
Королевская корона. Та самая, что сверкала на каждом официальном мероприятии и считалась утерянной во время восстания, и единственный важный предмет, который не забрал Уэльс, отступая из замка. Один вид этого сокровища вызвал множественные вздохи от подчинённых принца.
— Я благодарю вас за возвращение важной реликвии моего рода. — Церемониально поблагодарил молодой мужчина, со всей заботой принимая головной убор. Благодаря вашей помощи мы сможем провести коронацию по всем правилам в самое ближайшее…
— Нет! — Веско обрубил великан. — Тебя — не одобряют. Тебя — не нарекают. Ты — наследник. Хватит этих потаканий. Одевай… — Указательный палец практически упёрся в корону, после чего он был направлен прямиком на трон. -… И садись.
— Не так я хотел взойти на трон. — Тяжело вздохнув, признался принц, с затаённой тоской посмотрев на символ власти Тюдоров. — Но вы правы в этом отношении, у меня действительно нет ни времени, ни возможности, ни желания потакать всем традициям. — Обернувшийся принц с затаённой тоской осмотрел своих подчинённых, но не смог заметить ни одного недовольного или осуждающего взгляда.
— Внимание! На колени! — Коротко и емко отдал приказ граф Бруно. Все присутствующие в зале подчинённые Уэльса беспрекословно подчинились, склонившись в поклоне. Стоять остался лишь Оберон, который явно не был подчинённым принца, который, заметив взгляд принца, сказал лишь одну фразу: «Будет тяжело, но проще. Удачи», после чего, не обращая ни на кого внимания, покинул тронный зал.
— Именно таких слов мне и не хватало. — Пробормотал принц, возвращая к себе присутствие духа и решимость, после чего, осмотрев коленопреклонных подданных, начал свою речь. На следующий день все окрестные земли, а через неделю и всё королевство знало, что землями Альбиона вновь правит род Тюдоров.