По ветру было развеяно моё тело, также не выдержав мощи обряда. И лишь проклятье Тзинча в очередной раз спасло меня, утянув душу в вихрь, что притягивался множеством якорей. Так давно мне была дарована крупица знаний об этой силе, сущая мелочь, которую пришлось расшифровывать лучшим умам, включая Магнуса Красного. Теперь спустя столько времени я даже мог направлять этот поток сам, частично влияя на своё перерождение и без внешний факторов.
Однако как и в другие разы я решил не покидать своего королевства, начав пронизывать своими нитями, нитями гигантской души. Гигантской души, которая была не столь мала как душа Лазури, домен которой ограничивался особняком и небольшим лугом с деревом. Моя душа вмещала в себя целый городок и гигантское древо, что возвышалось на самой высокой башней замка Мордреда в десятки раз.
И оно продолжало расти, как и рядом уже селились другие сущности варпа, что не всегда были дружелюбны, хоть и являлись частью моей армии.
— Никто так и не пришёл за тобой, — произнёс я, находя в своём доме хранилище камней душ.
Камень души Милраны лёг в основу новой сущности, как одновременно противовес и дополнение души Диалрии. Обе они были яростны как Кхейн, но первая могла унимать гнев, а не потворствовать ему. А гнев был необходим новой сущности, ведь ей придётся бороться и защищать свою целостность в битвах не только с другими врагами, но и с нами. Ведь даже с Мордредом я всегда боролся, и с другими отголосками, которые меняли меня, а я менял их.
Нам же не нужна была кукла, пародия на нас самих, нам нужна была та точка зрения, которая даст что-то новое, чего никто из нас сам по себе получить не может. И из-за этого камень души Милраны, в которой она заточила родственную душу того, к кому испытывала любовь. Но любовь не состоящую из страсти или привязанности, а любовь сугубо платоническую, чистую и не имеющую никакого животного подтекста.
За это её презирали братья и сёстры. По этой же причине ей не дали нового камня душ, раз она уж решила пожертвовать этим правом ради… ради ман'кей и так или иначе врага эльдар. Жестокого космодесантника, который тем не менее сделал для самих эльдар больше, чем делает среднестатистический эльдар. Он сражался против Хаоса вопреки всему, но… но никто особо не хотел в этом разбираться и когда приходила очередная трупа или ясновидец, поделится своими знаниями, то они выбирали другие камни душ, оставляя его здесь.
Я даже подумывал о том, чтобы дать ему приют здесь. Однако такой ли участи хотел он? Или Милрана? Я намеренно задавался этими вопросами, потому что с моей силой уже легко было потерять связь с реальностью возомнив себя богом, что выше всех и каждого. И по той же причине, по которой я когда-то дал шанс душе Лео, я не смел и осквернить эту душу.
Потому что с того или с этого поступка и начнётся настоящая потеря человечности, без которой все мои планы обернуться крахом на радость Тёмным Богам.
— Этого они и ждут, — произнёс я, отвернувшись от камня душ и захлопнув пространственный разлом, после чего открыл глаза и уже поднимался из хладной ванны, в своём новом теле.
Тот час меня облачили в одежду, слуги суетились быстро, никто не ошибался, каждый знал что и почему делает. И вот я уже шествую по залу, направляясь к перенесённому в заранее созданную усыпальницу существу, природа которого была столь же близка к каждому из вложенных душ, сколь и далека от них. Но создали мы вовсе не то, что так желали.
Войдя внутрь прекрасной спальни, я обнаружил обнажённую девушку, что сидела на полу, опираясь на угол кровати. Без какого-либо интереса она смотрела в пустоту, никак не прореагировав на моё появление. Она даже почти не дышала, не притронулся к принесённой еде и в целом… в целом напоминала человека, потерявшего всякую волю.
— Хаос… это Их рук дело, даже гадать не надо, — произнёс Мордред, что догнал меня и кивнул своей прислуге, юным девушками, что аккуратно помогли существу встать, сесть на кровать, а затем начали кормить её пищей через трубочку, потому что даже глотать существо либо не умело, либо не хотело.
И взглянув на неё я увидел то, что смогло меня напугать по-настоящему, как и вызвать такие яркие чувства, силу которых я и позабыл. Ведь отголосок этой сущности, что мы так трепетно создавали… он был словно выпотрошен. Всё внутри разорвано и в глубинах её слабой и только родившейся души не было ничего из того, что мы хотели создать. Без идеи, без целей, без смысла жизней… она была просто… пустой.
Так мог поступить Хаос с любой душой.
— Намёк читается меж строк, — злобно дыша, произнёс Мордред, глядя за тем на что мы возлагали так много надежд и что по факту… по факту оказалось пустышкой.
— Нужно совершенствовать защиту и пытаться снова, — произнёс я, отворачиваясь от невероятно деморализующего зрелища, чьи мерзкие щупальца начали тянуться к нам.
— И загубить ещё больших? К чему всё это, Видар? — глядя мне в спину спрашивал Мордред. — Император не смог этого сделать. Никто не сможет. Это принципиально невозможно. А единственный выход… возможность закончить этот порочный круг и ослабить Тёмных Богов, чтобы затем и убить… он один. И тебе он известен, как и Иврейн.
— Победа ценой всего Человечества? Общение с Сиберусом плохо на тебе сказывается.
— Я с ним и не общаюсь. Как и…
— Не желаю более слушать подобных заявлений, — взмахнув плащом я заткнул Мордреда, после чего уже покинул усыпальницу.
Уничтожить всё Человечество, чтобы ослабить Тёмных Богов? Даже если попытаться это сделать, то на это уйдут даже не десятки, а сотни тысяч лет. Миров невероятно много. Также хоть люди во многом и подпитывали троих из Четвёрки, но другие хоть сколько-то психически активные виды ксеносов также это делали. Поэтому убить придётся всех. И только когда не останется ни одного существа связанного с варпом, то возможно и сам варп станет таким, каким он был во времена Древних.
И хоть я ненавидел Хаос, но не настолько сильно, чтобы вставать на пути победы любой ценой. Ведь в таком случае для победы над всем плохим, придётся отдать и всё хорошее. И грош цена такой победы. Хотя стратегия сама по себе невозможна, потому что ни у кого в данный момент нет сил, чтобы уничтожить всю галактику. Даже у тиранид.
Потому любые размышления насчёт этого плана — бессмысленны, а трата на них времени моего или чужого — преступление. Так я считал и пусть первая попытка была неудачной, но когда-нибудь мне хватит сил, чтобы сделать ещё один важный шаг к спасению Человечества погрязшего в собственном грехе.
А пока… пока мне надо почтить и Лоргара, который уже подготовил всё для моего награждения.
* * *
Субсектор Ультрамар, система Макрагг. Крепость Геры.
Мстящий Сын, великий полубог Робаут Жиллиман, примарх тринадцатого легиона Ультрамаринов… он был мудр, могуч, хитроумен и крайне опасен, однако в смятении и страхе прибывали его мысли. Стоя в своих покоях и глядя на картину времён Великого Крестового Похода он пытался увидеть будущее. Как же сильно он хотел получить в своё распоряжение дар Сангвиния или Кёрза, но вместе с тем невероятно сильно и боялся своего желания.
Потому что правда… правда порой могла быть главным врагом. И Империум своим примером это уже множество раз доказал. С этой же правдой боролся и сам Робаут Жиллиман, который взял под своё начало Ордо Хронос вовсе не из-за желания восстановить историю. Он хотел её сделать своей покорной слугой, инструментом, как и любой правитель.
И если Ангрона можно было назвать грозным псом, Русса карателем, Лоргара демагогом, то… Робаута вполне можно было назвать именно правителем. Он любил править, он справлялся с этим куда лучше других братьев. И… и к сожаленью это была проблема. Большая проблема.
— Я вижу тебя, брат, — произнёс Робаут, что уже почувствовал прибытие своего родственника.
Лев Эль Джонсон, он появился из ниоткуда, как и всегда. Эта его новая способность вызывала много вопросов и опасений у Робаута. Но в целом судя по действиям Тёмных Ангелов всё указывало на то, что Империум многим обязан именно Льву, который вёл свою войну там, куда не попадает свет Императора. Большинство никогда не узнает о его подвигах, однако может оно и к лучшему, ведь в большей части этих историй… они слишком жуткие даже по меркам тёмного будущего.
— Решил со мной увидеться? Спустя столько времени? — спросил Робаут, повернувшись лицом к своему брату. — Даже предатели со мной уже лично встретились, а ты так запоздал.
— А ты ничуть не изменился, — произнёс Лев, после чего подошёл к огромному круглому столу, на котором было множество когитаторов и бумаг, нужных Робауту.
И грузно сев, Лев выдерживал взгляд. В этот момент без лишних слов Робаут понял насколько сильно изменился его брат. Пока сам Робаут находился в стазисе, застыв во времени, Лев… он постарел. Очень сильно, настолько, что даже в этой его фразе при всём желании нельзя было найти колкости, свойственной временам Великого Крестового Похода. Лишь тяжесть и боль была в голосе Льва, который констатировал факт.
Робаут остался тем же, кем и раньше.
— Зачем ты пришёл? — прямо спросил Робаут, который был очень напряжён.
Совсем недавно его же сыновья начали задавать крайне неудобные вопросы. Были обнаружены книги, что подбросили демоны. А в книгах было то, о чём сам Робаут не хотел вспоминать и о чём старался стереть всю информацию. Империум Секундус… Мрак накрыл Галактику, Терра пылала и гремели битвы, отрезанные от всего мира Сангвиний, Лев и Робаут создали при ещё существующем Империуме и здравствующем Императоре своё государство, Империум Секундус, у которого сегодня была годовщина.
Да, это было сделано из опасения, что Терра уже пала и надо продолжать борьбу, но… вот всё дело в этом "но", от которого не отмажешься. И именно Робаут был инициатором подобного решения. Его поддержал Сангвиний, что видел лишь самое лучшее в своих братьях и был действительно чист душой, как никто из них. А Лев… Лев же видел в Робауте нечто другое, то чего он боялся и потому тоже присоединился, чтобы в случае чего быть поближе к брату, который мог оказаться ещё одним предателем.
Именно из-за этого Лев и пришёл, припомнить всё это, показать место. Как и указать на ряд ошибок. Робаут Жиллиман пытался остановить Хаос, провёл успешный Крестовый Поход, вернул множество земель Империуму. Да вот только из-за Великого Разлома всё становилось только хуже. Раньше Хаос был ограничен Оком Ужаса, а теперь… теперь он мог нападать в любую точку галактики.
Как и сеть миров-крепостей лишь замедляла продвижение врагов, что уже смыкали кольцо вокруг Терры. Абаддон Разоритель уже был на прямом пути к своей цели. Оставались считанные века, как бои начнут греметь уже в Солнечном Сегментуме. И вероятно даже тысячи лет не пройдёт, как Терра будет взята в осаду снова.
Робаут же не мог помешать этому в одиночку и уже провернул тысячи вариацией диалога, глядя в глаза хищника, который вот-вот хотел напасть. Как вдруг…
— Я не явился к Отцу, потому что тогда мне бы пришлось вырезать весь Совет Лордов Терры, Экклезиархию и других, кто причастен к падению Империума, — тяжело произнёс Лев, встав на ноги и заставив Робаута сделать шаг назад. — Но если тебе понадобится помощь, то дай знать. Я всегда приду на зов, брат.
И в следующее мгновение Лев исчез, оставив Робаута в недоумении. Он даже не мог поверить, что общался с примархом Тёмных Ангелов, ведь он… он совсем не напоминал того, кем был тогда. Никаких осуждений, никаких лишних вопросов… он пришёл только для того, чтобы дать понять, что всегда поможет. И при этом даже не попросил ничего взамен.
Из-за этого Робаут и сам устало опустился на стул, а лик его стал ещё более мрачным. Он был там, в Тронном Зале, говорил с Отцом лично. После другая встреча… Робаут был жив лишь благодаря Императору, который спас его в том числе и от лап Иннеада, хоть и шрам на душе до сих пор оставался.
— И стоит ли оно всё таких усилий? — сам себя спросил Робаут, глядя на отчёты бесчисленных сражений. — Столько жертв, столько поражений и побед, столько крови… всё ради того, чтобы этот колосс простоял чуть подольше. Но даже если он выстоит, то… какой в этом смысл, если никто и не помнит Имперских Истин?
Вопрос этот вновь остался без ответа. А Робаут не стал копать глубже, потому что понимал, что не справится с этой правдой. Которую как раз Лев по всей видимости и знал. Знал, но не ведал что с ней делать.