• Boosty Shared
• DBorn

• T

• фанфик
• вальс втроём
• поттериана

Старое кирпичное здание универмага в самом центре Лондона выглядело совершенно невзрачно и запущенно. Большие вывески, пыльные двери и облупленные манекены в витринах, облаченные в одежду, которую назвали бы устаревшей ещё десять лет тому назад. «Чист и Лозоход лимитед» ранил бы глаз не только любителей архитектуры, но и всех людей со вкусом в принципе. Благо увидеть сам универмаг они не могли.

Зато они могли увидеть и даже проводить взглядом двух симпатичных молодых индианок, в один момент исчезнувших из их поля зрения подобно какому-то наваждению. Подойдя к витрине, девушки обратились к женскому манекену, назвав последнему цель своего визита. Несколько секунд спустя тот чуть заметно кивнул и, поманив посетителей пальцем, позволил тем пройти сквозь стекло.

На то, чтобы найти в холле список пациентов с соответствующими им номерами палат, тоже много времени не ушло.

— Вот, номер «211», — указала пальчиком в одну из строчек журнала Парвати.

— О, вип-палата, — отметила Падма.

— Хорошо быть знаменитостью, — беззаботно улыбнулась гриффиндорка.

— Ага, — с кривой ухмылкой согласилась староста. — Особенно когда тебя держат отдельно от остальных пациентов в палате, номер которой может узнать любой маг. Ещё бы на двери большую мишень нарисовали.

— Нет, — отрицательно покачала головой сплетница. — Рисовать это к Луне.

— К слову, можно попросить, — указывая сестре в сторону лестницы, сказала Падма. — Уверена, для Гарри она нарисует самую красивую мишень из возможных.

Один лестничный пролёт спустя близняшки оказались на втором этаже. В отделении «Ранений от живых существ». Нужная палата тоже нашлась быстро, заглянув внутрь, индианки увидели своего парня и стоящего около его кровати целителя в лимонном халате с гербом больницы на груди — скрещёнными волшебной палочкой и костью.

— Как бы мне ни хотелось сказать, что выжили вы лишь благодаря чуду, мистер Поттер, но это окажется ложью, — обратился к пациенту немолодой целитель.

— Чуду? — уточнил подросток.

— Вашу рану закрыли, а кровь остановили ещё перед тем, как передали вас в наши руки. Нам оставалось лишь определить тип змеиного яда и применить антидот, что крайне затруднительно, ведь у нас не было ни описания пресмыкающегося, ни его клыка. Счёт шёл на секунды.

— Однако я сейчас здесь, а не рядом с родителями где-то в двух метрах под землёй.

— Верно, — оглядывая бумаги в планшете, согласился целитель. — Магия, не иначе.

Подросток фыркнул.

— А если серьезно, то, проведя быструю диагностику и анализы, мы выявили аномально высокий, можно даже сказать, запредельный иммунитет к ядам, свойственный вашей крови.

— Это может быть как-то связано с тем, что я подвергался укусу василиска? — уточнил подросток.

— Теоретически, — по-отечески улыбнулся мужчина, словно услышал первую рассказанную собственным ребёнком шутку. — Но, во-первых, этой твари должно быть не меньше двух-трёх сотен лет.

— Скорее под тысячу.

— Верно. А во-вторых, вам нужно было бы пережить то, что способно убить или уничтожить почти что угодно.

— При всём уважении, вы говорите это тому, кто пережил аваду.

— И то верно, — не стал спорить медик. — Когда стало ясно, что вашей жизни ничего не угрожает, мы занялись вашей раной. Увы, шрам останется, тут мы бессильны. Не знаю, какого происхождения эта тварь, и боюсь даже представить, где вы её обнаружили, но одно могу сказать точно. Встретиться с ней я бы не хотел. Могу порекомендовать одного знакомого артефактора. Сделает для вас серьгу или амулет с иллюзией.

— Не стоит. Ведьмочкам нравятся мужчины со шрамами.

— К слову о ведьмочках, — повернулся в сторону двери целитель.

Ранее смотревшая в щель приоткрытой двери лишь одним глазком, Парвати открыла её пошире и, просунув внутрь голову, во всю слушала. Падма же в это время старательно делала вид, что она не с ней.

— О, — улыбнулся Поттер. — Это ко мне.

— Тогда больше не буду утомлять больного разговорами, — кивнул целитель, направляясь на выход из палаты.

— Красавец, да? — уточнил Гарри, поворачивая голову к близняшкам.

Парвати вздрогнула. На шее парня красовался шрам от рваной раны с наложенными на него швами. Несколько линий, обещающих оставить в будущем уродливые рубцы, уходили под одежду к груди, а одна шла вверх по щеке почти до левого глаза.

— Мне нравится, — пожала плечами Падма. — Ну не в смысле я рада, что у тебя появились шрамы, но я нахожу этот привлекательным. Не в смысле, что ты раньше был менее привлекателен, чем сейчас, и я хочу, чтобы у тебя было больше шрамов, а в смысле… Сиськи Морганы, что я несу?! — Стремительно, заливаясь краской, начала вопрошать Патил.

— Всё в порядке, — наслаждаясь видом смущённой подружки, улыбнулся избранный. — Можешь продолжать.

— Как ты, Гарри? — спросила Падма, сев рядом и в жесте поддержки накрыв ладонь юноши собственной.

— Самое страшное уже позади. Пара дней и меня выпишут.

— Мы с сестрой решили тебя навестить, сгладить скучное пребывание здесь, а заодно и позаботиться о том, чтобы ты не лез на стены со скуки в наше отсутствие.

Парвати достала из сумки пару пакетов с фруктами, пару сегодняшних газет, свежий выпуск «Придиры» и книгу, которую нашла у Поттера на кровати.

— И жаба отпустила вас в Лондон? — изогнул бровь ловец.

— Мы её и не спрашивали, — дерзко улыбнулась гриффиндорка.

— Прости, не нашла в вашей спальне фото, которое тебе подарила, — Падма поставила на прикроватную тумбочку рамку с их общей колдографией с бала в честь Хэллоуина. — Так что вот.

— Ничего страшного, — немного смутившись, ответил ловец. — Я убрал её в чемодан.

— О, победитель Тёмного лорда слишком крут, чтобы в сосисочной тусовке показывать, какой он на самом деле романтичный, — лукаво промурлыкала Парвати.

— Нет, — покраснел пуще прежнего Гарри. — Просто «мы» на колдографии иногда начинаем сосаться и заниматься всякими непотребствами.

— Правда? — радостно уточнила Парвати, Поттер кивнул.

— Ну, а что ты хотела? — спросила Падма. — Люди на колдографиях сохраняют характеры прототипов, и даже их настроение на момент съемки. Наоборот, было бы странно, если бы испытывающие взаимную симпатию подростки с бушующими гормонами не пришли к подобному. За столько-то времени.

— Значит ли это, что мне могло перепасть ещё после Святочного бала? — спросил зеленоглазый. Близняшки переглянулись, ведя молчаливый диалог, мол, говорить или нет.

Придя к консенсусу, сестры ответили.

— Не с двумя сразу, это точно, — первой взяла слово Падма.

— А так вполне, — закончила за неё Парвати. — Будь ты достаточно настойчив.

— Ладно, посмотрим, что пишут в газетах, — одновременно смущённый и польщённый подобным откровением, юноша поспешил сменить тему. — Странно, ничего о погроме в отделе тайн. Ни на первой полосе, ни в заметках.

— А ничего и не будет, — улыбнулась Парвати.

— Орден настолько хорош?

— Нет, — покачала головой Падма. — Это Фадж настолько труслив и ничтожен. Грозный Глаз просто призвал тёмную метку прямо около Министерства. Так что господин министр всеми силами скрывает от людей правду, ещё немного, и в своём упорстве он начнёт доказывать, что никакого отдела тайн никогда не существовало, да и вообще его расформировали ещё в прошлом веке.

— А что насчёт моей раны?

— Вопросов никто особо и не задает. Видимо, рана, подобная твоей, в реалиях «самой безопасной школы» для местных целителей обычное дело, — ответила Падма.

— Неужели Дамблдор не ввёл тебя в курс дела?

— «Мальчик мой, тебе нужно отдохнуть и набраться сил, о всём остальном позаботимся уже мы», — спародировал голос директора Поттер.

— Тебе нужно ещё поработать над тоном мудрого наставника, — высказала немного критики Парвати.

— Мудрого? — тон Падмы так и сквозил скепсисом.

— Ну, по крайней мере, слово он сдержал и в этот раз «ответственные взрослые» действительно обо всём позаботились, — отметил брюнет.

— Ладно! — хлопнула в ладоши Парвати. — Давайте поедим и поговорим о чём-то менее мрачном.

— О, покормите меня фруктами? — уточнил избранный, обольстительно взглянув на Падму.

— Если будешь хорошо себя вести, — дерзко ответила отличница.

…

— Как, говоришь, звали ту здоровенную тварь? — с интересом уточнила Падма, спустя почти два часа иногда прерываемой на сеансы поцелуев беседы.

— Не скажу точно. То ли Нагини, то ли Нагара, — задумчиво ответил избранный. — Плохо помню, да и мне тогда было не до того, чтобы вслушиваться.

— Забавно, — прыснула в ладонь Парвати. Сёстры обменялись взглядами, после чего синхронно хихикнули.

— Что-то смешное? — не понял ловец.

— Это с хинди, — ответила Падма.

— Переводится как «королевская кобра», — добавила Парвати.

— Великий Тёмный лорд буквально назвал свою змею змеёй? — Гарри так и не заметил, как улыбка сама наползла на его лицо.

— Ага, — кивнули сёстры, подростки засмеялись.

— Ой, — поморщился юноша. Поттер смеялся до боли в рёбрах, из-за чего близняшки почувствовали себя немного виноватыми. — Ну, не вижу ничего удивительного.

Девочки переглянулись, после чего уставились на своего парня с неозвученным вопросом.

— Как вы знаете, лорда зовут Том и его отца звали Том.

— М-да… — отметила Падма.

— Воображение ему явно от матери досталось, — закончила за сестру Парвати. Троица опять засмеялась.

* * *

Впервые с момента турнирного интервью со Скитер Гарри был не против того, чтобы рядом находился человек с прыткопишущим пером. Кристина Джонс была магглорождённой волшебницей, ровесницей его родителей и автором книг о Гарри Поттере, самых продаваемых из них.

Турнир трёх волшебников, покушения и начало политической карьеры возродили читательский интерес к самому известному в магическом мире мальчику, а значит будет грехом не попытаться на этом интересе заработать. Поколение детей, выросших на сказках о мальчике-который-выжил, уже подросло, а значит и новая книга должна стать более взрослой.

От самого Поттера требовалось немного, предоставить эксклюзивное право на публикацию истории о себе, и вместе с Парвати максимально подробно поведать обо всём, что произошло с ними на четвёртом курсе. В обмен подросток, помимо процента с продаж, получал возможность приумножить свой политический капитал и ещё раз напомнить миру о возвращении Тёмного лорда.

— Итак, сначала я задам несколько общих вопросов, чтобы иметь представление о картине в целом, а затем вы поведаете мне всё, о чём не упоминали в СМИ, — предложила женщина. — Нет возражений?

— Нет.

— Тогда начнём. Гарри, как так вышло, что вы с Парвати сошлись?

— Я великодушно согласилась пойти с ним на Святочный бал. Мы занимались танцами, чтобы подготовиться к его открытию, и очень сблизились за это время, — очаровательно улыбаясь, ответила Патил.

— Не только с балом, — добавил Гарри. — Парвати с сестрой помогали мне на протяжении всего турнира.

— Хорошо, — кивнула Кристина. — Признаться, мистер Поттер, я как многие предполагала, что вы сойдетесь с мисс Грейнджер. Были ли подобные предположения хоть сколь-нибудь верны?

— О, — засмеялся избранный. — Гермиона очень важный для меня человек. Лучшая подруга и верный товарищ, да, она красивая молодая ведьма, но в подобном ключе я её никогда не рассматривал. Она мне как сестра.

— Следующий вопрос…

— Простите, — перебил её ловец.

— Да?

— Прежде чем мы продолжим, я хотел узнать, могу ли я внести изменения в нашу предварительную договорённость.

— Какого рода? — пытаясь скрыть нервозность, уточнила писательница.

— Касательно полагаемого мне процента с продаж, — начал Поттер, губы женщины сложились в тонкую полоску, она предполагала, что сейчас мальчик начнёт выторговывать для себя более высокую долю. — Я хочу, чтобы половина полагающихся мне денег анонимно жертвовалась Больнице Св. Мунго в уплату за лечение четы Лонгботтомов.

Встреча с родителями друга произвела на Гарри неизгладимое впечатление. Знать, что друг фактически живёт сиротой при живых родителях, это одно, но видеть подобное воочию — это совершенно другое.

Сошедшие с ума от долгого воздействия Круцио, Фрэнк с Алисой почти не реагировали на окружающих. Они пили лекарства и ели, если им их давали или кормили соответственно. Они могли идти под руку, если их вели, или открыть глаза, если звали по имени. Наблюдали за тем, как их моют и стригут, но быстро теряли к этому интерес и погружались в подобие сна. В остальном же чета Лонгботтомов никак не реагировала на внешние раздражители или попытки завязать разговор. Единственное, Алиса при встрече с сыном совала ему в руку всякий хлам, вроде обёртки от конфеты, при этом даже не смотря на него.

Гарри никак не мог назвать подобное жизнью, скорее существованием. После того дня, когда Невилл представил друга родителям, Поттер всё чаще задавался вопросом: «А что было бы лучше, мёртвые родители или такие?». И чем больше он задумывался о подобном, тем меньше ему нравился ответ.

— Да, полагаю, такое вполне возможно, — женский голос вывел Гарри из мрачных воспоминаний. — Пусть и придётся иметь дело с магической бюрократией.

— Спасибо, — искренне поблагодарил брюнет.

— Тогда, следующий вопрос…

…

Два часа и огромную стопку исписанных с двух сторон листов пергамента спустя, женщина подвела итог и, попрощавшись с подростками, поспешила покинуть палату. Первая из многих грядущих рабочих встреч наконец подошла к концу.

— Ты это серьезно? — оставшись наедине Парвати поспешила задать ему волнующий её с самого начала встречи вопрос.

— Про что?

— Про то, что совсем не воспринимаешь Гермиону как любовный интерес.

— Ну да, — пожал плечами подросток. — Даже представить что-то романтичное или похабное с Гермионой не могу. Это как-то, как… как целовать сестру.

В ответ на последнее заявление Патил ухмыльнулась, бросив на своего парня многозначительный взгляд.

— М-да, — пробормотал тот. — Плохой пример.

* * *

Перед глазами Поттера предстал большой бальный зал с ровным мраморным полом. Высокий, спроектированный под хорошую акустику, он занимал сразу два этажа особняка. Мощное освещение должны были обеспечить большие окна, вместе занимавшие почти всю стену целиком, но в помещении оставалось темно и мрачно. Лишь лампы и свечи не позволяли тому полностью погрузиться во тьму. Их блики танцевали по поверхности шикарной антикварной мебели.

У стен же замерли в ожидании десятки облачённых в чёрные балахоны людей. Устрашающие маски, накинутые на головы капюшоны и тёмная, закрывающая лица магическая дымка не могли скрыть страх и ужас в глазах их обладателей. Не тогда, когда яркий зеленый луч устремляется в грудь одного из их товарищей и тот беспомощно падает на пол.

Резко открыв глаза, Гарри тяжело выдохнул, проснувшись в холодном поту и с болью во шраме.

— В этом сне ты стоял рядом с пожирателями смерти, как сторонний наблюдатель, или смотрел на происходящее сверху? — расхаживая по палате из стороны в сторону, уточнял Дамблдор.

— Я был основным действующим лицом. Всё выглядело так, будто я сам убил жертву, собственными руками. В какой-то момент мне показалось, что меня одолевают безудержный гнев с яростью.

— Всё выглядело как взаправду?

— Именно.

— Хм-м… — погладил бороду старый волшебник. — Кажется, Том болезненно воспринял гибель своего питомца.

— Даже слишком болезненно, — согласился Поттер.

— Полагаю, что оставленный Тёмным лордом шрам не только позволил тебе перенять у него часть способностей, таких как, к примеру, парселтанг, но и установил между вами некое подобие ментальной связи.

— Четвёртый курс, — избранный вспомнил странный сон, который он видел позапрошлым летом. Тот самый, в котором присутствовали Хвост и Волан-де-морт.

— Расскажи подробнее, — попросил волшебник.

…

— Ещё в школьные годы Том достиг немалых успехов в изучении оклюменции и легилименции. На сегодняшний день даже я не могу уверенно заявить, что проникну в его сознание. Могу предположить, что в момент крайней физической уязвимости или эмоциональной нестабильности его защита разума ослабевает настолько, что ты можешь проникнуть туда, сам того не осознавая. Совершенно случайно и не прикладывая никаких усилий. Всё благодаря этой связи, — озвучил свои размышления Дамблдор, после того как Гарри закончил рассказ.

— Если эта связь позволяет заглянуть в одно сознание…

— То с такой же лёгкостью позволит проникнуть и в другое. Совершенно верно, мой мальчик.

— Значит нужно сделать всё возможное, чтобы обеспечить моему сознанию максимальную защиту.

— Думаю, в этом тебе с превеликим удовольствием поможет мисс Патил, — хитро улыбнулся старик, глаза которого блеснули живым огоньком из-за очков. — Я же приму все меры, чтобы вы смогли защитить своё сознание собственными силами, если возникнет такая нужда.

— Директор.

— Да?

— Не примите за оскорбление, но мне кажется, что вы о чём-то не договариваете.

— О чём же?

— Об этой змее, к примеру. Её гибель настолько вывела Тома из себя, что начисто смела всю его ментальную защиту. Он в гневе даже убил одного из своих, и это был не каприз и не бессильная злоба. Я это знаю, ведь я это почувствовал. Более того, это была необычная змея. Ей нельзя было навредить, ни магией, ни физическим воздействием. Том говорил со мной с её помощью и, как я предполагаю, лично ею управлял, это выглядело для него так легко и естественно, словно… — подросток вдруг замолчал.

— Продолжай.

— Словно змея была его частью.

Тяжело вздохнув, старик подошёл к окну. Он так и замер, наблюдая за беззаботной мирной маггловской жизнью по ту сторону. На три минуты повисла тягостная тишина.

— Подобную защиту может обеспечить некий темно-магический ритуал, проводимый для создания артефактов.

— Артефактов, сэр. Я нигде не видел упоминаний, чтобы подобное можно было применить к живым существам.

— Тут ты совершенно прав, — вздохнул Альбус, понимая, что рациональные размышления его подопечного есть заслуга мисс Патил, но в этот раз уже другой. — Как, вероятно, и прав в предположении, что змея была частью Тёмного лорда. Судя по твоим воспоминаниям, она не была живым существом, она была артефактом, а если быть точным, то крестражем.

— Крестражем? — не понял брюнет.

— Это одно из самый мерзких, опасных, страшных и отвратительных творений тёмной магии, которые только может создать могучий волшебник.

— А проявляется это… — произнёс брюнет, стоило только Дамблдору опять замолчать. Вздохнув, тот продолжил рассказ, таким тоном, будто читал лекцию. Словно так было проще говорить на эту тему.

— Крестраж являет собой предмет, куда волшебник заключает частичку собственной души. Чтобы это сделать, нужно отколоть от неё частичку, совершив противное природе деяние, а именно — убийство человека. Маггла или волшебника, это уже не так важно. Когда ритуал будет завершён, часть души будет оставаться в нашем мире до тех пор, пока будет неповреждённым сам крестраж. Его уничтожение, в свою очередь, уничтожит и доверенную ему частичку души. А значит, пока у волшебника есть хотя бы один целый крестраж, его душа не сможет покинуть наш мир, не сможет упокоиться.

— Если душу можно расколоть, возможно ли собрать её воедино? — осторожно уточнил зеленоглазый.

— Способ существует. Маг должен искренне раскаяться в содеянном, ужаснуться своим поступкам, пожалеть о том, что сотворил с другими и самим собой, пожелать обратить всё вспять. Однако подобное раскаяние способно убить волшебника. Зная Тома, могу смело предположить, что он не пойдёт на подобное.

— Значит, нужно не только убить Волан-де-Морта, но и уничтожить все его крестражи. Зная Тома, предположу, что их больше одного.

— Больше двух, — не отрывая взгляд от окна, уточнил Дамблдор. — Дневник на твоём втором курсе. Это тоже крестраж.

— Сколько же их всего?

— Я не знаю, — опустив плечи, честно признался директор. Так, словно на них свалилась тяжесть целого мира.

* * *

— Гарри, ты как? — спросила Парвати, нежно проведя по щеке подростка ладонью.

Школьные друзья не без беспокойства перевели на избранного взгляды. Джинни, казалось, и вовсе сделала это с замиранием сердца. Сьюзен и Гермиона выглядели чуть собраннее остальных, но их переживания от этого точно нельзя было назвать меньшими.

На первом курсе Рон пожертвовал двумя неделями вместе с семьёй, чтобы провести рождественские каникулы с лучшим другом. Теперь же близкие друзья и товарищи по общему делу решили встретить зимние праздники на Гриммо-12, чтобы быть рядом с выздоравливающим Поттером. Казалось, даже высокомерные Блэки, наблюдающие за происходящим со своих портретов, были способны оценить подобный жест.

— Всё в порядке. Не переживай ты так.

— Болит?

— Немного, — признался подросток.

— Хочешь поцелую, чтобы унять боль? — с искренним участием спросила индианка.

— Против не буду, — девушка придвинулась, чтобы поцеловать парня в лоб, щёку и губы.

— Спасибо, мне немного лучше, — улыбнулся брюнет.

— А ещё лучше тебе будет, когда ты выпьешь лекарства, — неспешно переворачивая страницу книги, отметила Падма.

— Верно. Сейчас этим и займусь.

Встав из-за стола, Гарри направился в сторону лестницы, чтобы подняться в собственную комнату.

— Вот бы и меня кто-то полюбил так, как ты Гарри, — не без зависти вздохнула Джинни. Поттер ушёл, Рон маялся от безделья в комнате, а значит можно и поворковать с подругами.

— К слову о Гарри, что ты собираешься дарить ему на Роджество? — деловито уточнила Грейнджер.

— Эм-м… Себя? — попыталась пошутить Патил, блеснув обворожительной улыбкой.

— О, как в том маггловском журнале? — подыграла ей Боунс. — Возьмешь подарочную ленту и намотаешь на голое тело?

— Почему на тело? — хмуро уточнила Парвати, положив руки на плечи и начав опускать их вниз в соблазнительном жесте с весьма эротичным подтекстом. — На весьма малую его часть. — Добавила она в конце, задержав руки на груди.

— И что Гарри скажет на такой подарок? — фыркнула явно недовольная несерьезностью разговора Гермиона. Она, как лучший друг и почти что старшая сестрёнка для Гарри, хотела, чтобы его каникулы прошли удачно, особенно после всего, что он за последние пару лет успел пережить.

— Что-то вроде: «Ну сколько можно дарить одно и то же?», — безразлично ответила Падма.

— Что? — в один голос уточнили Джинни, Сьюзен и Гермиона.

— Что? — синхронно переспросили Близняшки.

— Вы с Гарри, — стремительно начала заливаться краской Джиневра. — Уже сделали это?

— Ну да, — Парвати была искренне удивлена тем, что ей приходится отвечать на подобный вопрос.

— И не рассказала нам?! — не удержалась уже пунцовая Сьюзен.

— В школе, где есть куча портретов, призраков, домовых эльфов, и учеников, и студентов? Да на следующей день в «Ведьмополитене» на первой полосе выйдет статья, посвящённая сексуальной жизни моего парня. Я сплетница, Боунс, но не дура.

— Когда? — лишь уточнила Грейнджер.

— В конце августа, незадолго до начала учебного года.

— То есть, — начала загибать пальцы Сьюзен. — Уже четыре месяца…

— Ведём активную сексуальную жизнь, — закончила за неё Парвати, наслаждаясь реакцией подруги.

— Оу… И как у него… там внизу? — Придя в себя, Джинни, чей цвет лица уже не отличался от цвета её волос, поспешила задать будоражащий мысли сотен поклонниц вопрос.

— М-м… Средний, я полагаю, — задумчиво приложив пальчик к губам, ответила индианка.

— Средний понятие весьма растяжимое, — преодолев смущение и стыд, нетерпеливо отметила Боунс.

— Эй! — возмутилась Патил. — Я видела только один член! У меня нет широкой выборки, чтобы сравнивать!

— Тогда просто покажи! — настояла Джинни.

— Ладно, — смирилась гриффиндорка.

Добившись своего, рыжие вздохнули чуть спокойнее, Сьюзен даже потянулась за напитком, ожидая, как подруга просто укажет размер с помощью руки, но, судя по блеснувшему в карих глазах дерзкому огоньку, Парвати задумала какую-то пакость.

— Вот, сюда достает, — дразнящим тоном добавила брюнетка, задрав голову и указав на место на своём горле. Боунс поперхнулась напитком.

— Хватит их дразнить, — прыснула в ладонь Падма.

— Ладно, — неохотно согласилась Парвати. — Что вам интересно?

— Каково это? — тихо спросила Сьюзен.

— Просто волшебно, — мечтательным тоном ответила индианка, зажмурившись. Подруги поняли, что в это раз она говорила совершенно серьезно.

— А если добавить конкретики? — уточнила Джинни.

— Каждый раз, как Гарри видит меня голой, он смотрит на меня как на богиню. Клянусь, это восхищение, желание и восторг просто невозможно подделать. И он не просто хочет получить удовольствие, он с радостью его доставит и угодит. А когда в процессе ты смотришь в эти изумрудные омуты, ему просто невозможно сказать «нет».

— Парвати, — голос подруг вывел Патил из мира грёз.

— М-м-м? — неохотно уточнила она, разжав ноги.

— Подробности! — потребовала Джинни.

— Немедленно! — добавила Сьюзен.

— И желательно порнографически, а не литературно! — неожиданно для всех взяла слово Гермиона, на что словила на себе лукавый взгляд Падмы. — Что?! Ты не можешь осуждать меня за то, что мне тоже интересно!

— А я ничего и не говорила, — откладывая книгу в сторону и приготовившись слушать, ответила староста. — Парвати, расскажи про ваш первый раз.

— Ну, за несколько дней перед этим я прикупила себе сексуальное бельишко, — начала сплетница.

…

Спустившись обратно на кухню, Гарри увидел, как его девушка, активно жестикулируя, о чём-то шепчется с подругами. Казалось, каждое её слово заставляет девушек краснеть сильнее, словно ещё немного и у них из ушей начнёт валить пар. Решив, что спросит о разговоре у Падмы, Поттер шагнул к ним, под его ногой предательски скрипнула половица.

Сразу четыре девичьих взгляда устремились на него. Пока Парвати самодовольно улыбалась, стреляя в своего парня глазками, остальные три взгляда устремились в сторону его паха. Смущённо пискнув, троица отвела взгляды, Гарри на секунду показалось, что Сьюзен сглотнула, даже Гермиона смотрела на своего лучшего друга как-то иначе.

— Эм-м… я пролил лекарство на одежду? — опустив голову вниз, уточнил избранный.

— Да, — подорвалась со стола Парвати. — Кажется, вот тут. — Девушка указала в совершенно чистое место на его штанах.

— Я ничего не вижу.

— Не веришь мне? — предостерегающим тоном уточнила Патил.

— Верю, верю, — Гарри поднял руки в примирительном жесте.

— Тогда пойдём наверх, я выведу твоё пятно заклинанием, — томно промурлыкала гриффиндорка, игриво прикусывая нижнюю губу.

У её подруг не было никаких сомнений касательно того, чем именно пара будет заниматься наедине.