Выкашляв полный рот крови, Питер стиснул зубы, ощущая знакомый прилив боли, смешанной с решимостью. С гримасой вытерев кровь с губ, он парил в космосе, устремив взгляд на возвышающуюся фигуру Тиамута, в его глазах горела борьба.
Питер смотрел вниз, как медленно отрастает его рука, а дыра в груди от предыдущей атаки противника начинает закрываться. "Я обязательно отвечу за всё это Центуриону…"
В конце концов, именно он все это устроил, а потом спрятался как трус. От одной мысли об этом Питер почувствовал острую потребность в сладкой, вкусной мести. — Но прежде… — пробормотал он, сдерживая жгучую потребность отомстить, глядя на стоящего перед ним врага.
Несмотря на жгучую боль, пронизывающую тело, Питер не отступал. С первобытным ревом он снова бросился в бой, его движения подстегивались адреналином, когда он столкнулся с неумолимым Целестиалом. От каждого удара по космосу пробегали волны, а сила их столкновений грозила разорвать саму ткань реальности.
Собрав все силы, Питер отбивался со свирепостью, рожденной отчаянием. Его оставшаяся рука двигалась с молниеносной скоростью, нанося точные удары, направленные на то, чтобы использовать малейшую слабость в защите Тиамута. Каждый удар обрушивался с невероятной силой, вдавливая металлическую форму Целестиала и вызывая гортанный рев ярости на его губах.
Но, несмотря на все усилия, Питер не мог справиться с мощью и неумолимым натиском своего противника. С чувством нарастающего разочарования он стиснул зубы и стал наседать ещё сильнее, а разум метался в поисках способа переломить ход битвы в свою пользу.
Питер, обливаясь потом и кровью, сражался с первобытной свирепостью, каждое его движение подкреплялось отчаянной решимостью выжить. С каждым ударом, энергетическим взрывом и т. д. он выплескивал всю свою силу, удары обрушивались на непоколебимую форму Целестиала с сокрушительной силой.
Но на каждый удар Питера Целестиал отвечал с такой же, если не большей, силой. Его металлические кулаки неустанно наносили удары, с каждым ударом подталкивая Питера все ближе и ближе к поражению, пока его тело, избитое и покрытое синяками, отказывалось сдаваться.
Кровь сочилась из бесчисленных ран, растекаясь по пространству вокруг них, а в воздухе витал едкий запах озона и горящей плоти. Несмотря на боль, проходящую по венам, Питер стиснул зубы и продолжал сражаться, его разум был поглощен единственной целью…
выжить.
Но среди хаоса в нем забрезжил огонек надежды. Удаляясь в глубины своих смертоносных способностей, дарованных ему новым костюмом, Питер в последний раз усилил свою мощь, высвободив подавляющую смертоносную ауру, которая поглотила все остальные ауры, окутывавшие его тело, и использовала их для себя.
— ?! — хотя Тиамут был безмозглым, он заметил, что Питер прибавил в силе: его глаза на мгновение расширились.
Ухмыляясь, Питер медленно подлетел к своему противнику. — Какое приятное выражение у тебя было… Почему бы мне не помочь тебе сделать ещё несколько таких же? — сказал он, исчезая во вспышке движения.
— ?! — глаза Тиамута расширились во второй раз, когда Питер появился рядом с ним, и ногой ударил гиганта по голове.
— Каково это, садистский ублюдок! — крикнул он, выплескивая всю свою ярость, вызванную предыдущим ударом.
С каждым ударом Питер чувствовал, как томительная боль в груди постепенно отступает, сменяясь новым чувством бодрости и решимости. Тем временем дыра в его груди быстро закрылась и затянулась, оставив после себя лишь слабый шрам, свидетельствующий о жестокости их битвы.
Но как только Питер начал одерживать верх, Тиамут обрушил на него волну энергетических взрывов, каждый из которых был нацелен со смертельным умыслом. Питер с молниеносной быстротой уклонялся и уворачивался, его движения превратились в сплошное пятно скорости и ловкости, и он старался быть на шаг впереди Целестиала.
С вызывающим ревом Питер ответил вспышкой теплового зрения, усиленного смертоносной аурой, которая превратила лазер в черный, и взрывная волна окутала Тиамута. Целестиал попятился назад, его тело задрожало под ударом, а ржавчина распространилась по металлической броне, заставив её в некоторых местах отпасть.
"Хм… это что-то новенькое…" — подумал Питер и улыбнулся, заметив ржавчину и гниль, несомненно, вызванные опасной природой его силы.
— Ну же! Это все, что у тебя есть? Я ожидал большего… Но чего можно ожидать от ржавой консервной банки? — Питер насмехался, его рука почти полностью отросла, остались только пальцы.
Когда насмешка Питера разнеслась по космосу, ярость Целестиала разгорелась, как пылающий ад. Его форма засияла с новой силой и затрещала от энергии, когда он рванулся вперед. — ААААРРГГГГХ! — с первобытным ревом из его груди вырвался луч энергии, несущий вес разрушающейся звезды.
Застигнутый врасплох резким всплеском мощи Целестиала, Питер поспешил уклониться: огромный луч космической энергии пронесся мимо него и устремился к Меркурию.
— Ух! — Питер застонал от боли, когда атака прожгла его кожу, заставив ее пузыриться и плавиться. Но, к счастью, фактор исцеления сработал, уменьшив боль, и кожа вернулась в нормальное состояние.
Когда разрушительный луч Тиамута попал в Меркурий, планета взорвалась таким взрывом, что напоминало разрушительную мощь Звезды Смерти. Ударная волна прокатилась по космосу.
— Только не это, — вздохнул Питер, наблюдая, как исчезает еще одна планета. Сила ударной волны отозвалась в его теле, едва не отправив в полет и его, и Тиамута. "Пожалуй, мне стоит закончить с этим, пока он не уничтожил ещё одну безобидную планету…"
Тем более что Земля совсем рядом…
Когда Тиамут отвлекся на последствия своей атаки, Питер воспользовался возможностью нанести удар. С тихим боевым кличем он рванулся вперед, и его мощный удар пришелся прямо в голову Целестиала.
Когда Тиамут попятился назад, глаза Питера засветились смертоносным светом, выпустив лучи теплового зрения, которые прорезали пустоту. Почерневшие лазеры испепеляли металлическую форму Тиамута, оставляя за собой следы разложения, а Целестиал отшатывался от их натиска, и его отчаянный рев эхом отдавался в пустоте космоса.
Тиамут зарычал от гнева, его колоссальная форма задрожала от ярости, и он издал оглушительный крик, из его рта вырвалась энергия. Питер с молниеносной ловкостью уклонился от удара, едва избежав обжигающего взрыва, прорвавшего ткань космоса.
Питер и Целестиал вернулись к жестокой дуэли. С каждым ударом Питер выходил за пределы своих возможностей, его решимость горела ярче, чем когда-либо, ведь он боролся, чтобы защитить не только себя, но и бесчисленные жизни, висящие на волоске.
Каждый удар приземлялся с сокрушительной силой, посылая ударные волны по самой ткани пространства. С первобытным ревом Питер выпустил всю свою силу, используя смертоносную ауру, которая текла по его венам, и каждое движение подкреплялось непреклонной решимостью выйти победителем.
По мере того как битва продолжалась, чувства Питера обострялись, а инстинкты вели сквозь хаос с острейшей точностью. Ловким движением он уклонился от града энергетических взрывов Тиамута, и космические лучи, пролетая мимо, обжигали его кожу, оставляя за собой шлейф разрушений.
Сжав зубы от боли, Питер ответил всплеском теплового зрения, усиленного пульсирующей в нем смертоносной аурой. Почерневший лазер врезался в Тиамута с большой силой, отчего ржавчина ещё больше распространилась по Целестиалу, словно чума.
С каждым мгновением некогда внушительное тело Тиамута все больше разрушалось, ослабевая под неустанным натиском ядовитых сил Питера.
Пока ржавчина разъедала броню, обнажая уязвимые участки металла, Питер воспользовался преимуществом и с новой силой наносил удары по ослабленным местам Целестиала.
Каждый удар наносился с хирургической точностью, отбрасывая Тиамута назад, и Питер боролся за то, чтобы удержать космического монстра на расстоянии. С каждым ударом он выходил за пределы своих возможностей, всё его существо было поглощено первобытным желанием выжить любой ценой.
Но как только победа показалась ему близкой, Тиамут нанес сокрушительный ответный удар, и его форма засияла с новой силой, вырвавшись вперед с оглушительным ревом. — ААААРРГГГГ!
— ?! — застигнутый врасплох внезапным приливом энергии, Питер стал с трудом поспевать за ним, его движения становились все более вялыми, а усталость грозила захлестнуть его.
Отчаянным усилием Питер собрал все силы, мышцы горели от напряжения, и он обрушил на ослабевшего Тиамута шквал ударов, каждый из которых нес в себе смертельную ауру. С каждым ударом он чувствовал, как защита Целестиала рушится под его натиском, шаг за шагом.
…
…
.
Вскоре Питер заметил брешь и прыгнул вперед, крепко обхватив Тиамута сзади за шею. Несмотря на попытки Целестиала стряхнуть его с себя и ударить огромными кулаками, Питер держался железной хваткой, смертоносная аура вспыхивала вокруг них вихрем черной энергии.
— Черт… — с трудом выговорил Питер, когда огромный кулак снова и снова ударил его по спине. — …бы тебя!
Зловещая аура окутала и его, и Тиамута, разложение ускорялось с ужасающей скоростью, металлическая форма Целестиала начала ржаветь и разъедаться на глазах. С каждой секундой движения Тиамута замедлялись, утяжеленные натиском смертоносных сил Питера.
Напрягаясь, Тиамут отчаянно боролся с непреодолимой силой черной ауры, пытаясь вырваться на свободу, и его некогда могучая форма разрушалась.
Но Питер не сдавался и кричал от напряжения, вкладывая все силы и пытаясь удержать трепыхающуюся форму небожителя.
По мере того как черная энергия распространялась от Питера к металлическому противнику, разложение усиливалось, с огромной скоростью разъедая некогда непробиваемую броню. С последним, мучительным ревом Целестиал затих, его тело заржавело, поддавшись распаду.
Питер с победным вздохом наблюдал, как форма Тиамута распадается на глазах, оставляя после себя лишь светящуюся желтую искру, висящую в пустоте космоса.
— Черт… почему он не оставил после себя тело… — пожаловался Питер, планируя использовать его для возрождения противника в виде теневого слуги. — Хм, может, это чем-то поможет?
Взяв в руку зеленое пламя, он швырнул его в сторону мерцающих останков Целестиала и увидел, как искра внезапно воспламенилась.