— Не очень-то ты разговорчивый, да? — Питер с досадой вскинул брови, глядя на возвышающегося над ним Целестиала, от металлической формы которого веяло сырой силой. Он был почти уверен, что вмешательство Центуриона исказило природу Целестиала, лишив его врождённой мудрости и оставив после себя лишь бездумную агрессию.
Питер знал одно: слова бесполезны против ярости Целестиала. Тяжело вздохнув, он смирился с неизбежным сражением, а его разум уже вычислял стратегию победы.
"Он станет хорошим дополнением к моей тени…" — подумал Питер, и в его глазах блеснул алчный блеск.
Когда Целестиал приблизился, его шаги отдались громом, Питер приготовился к предстоящему столкновению. Земля дрожала под ногами от каждого тяжёлого шага возвышающегося существа, а его металлическая форма бросала зловещий отблеск на бесплодную планету.
— Покажи, насколько ты силён на самом деле! — крикнул Питер, почувствовав прилив адреналина.
Быстрым движением он бросился в бой, его паучье чутье покалывало, когда он уклонялся от большого металлического кулака Целестиала, от удара которого по воздуху прокатывались ударные волны.
Питер быстро поднялся в воздух и нанёс ответный удар, его тело светилось фиолетовым светом, придавая силу каждому его движению.
*Бум!*
В отличие от Питера, безмозглый Целестиал не был достаточно быстр, чтобы уклониться, или же ему просто не хватало мозгов понять, что нужно избегать атак, потому что он даже не вздрогнул, когда кулак Питера пробил его грудную броню и отправил Тиамаута, пошатываясь, назад.
— Не такой уж ты и крепкий, а? — поддразнил Питер, с ухмылкой глядя на гиганта.
Целестиал взревел от ярости, его огненные глаза пылали, он бешено размахивал руками, пытаясь сокрушить Питера своим берсеркерским менталитетом.
Конечно, Питер уклонялся раз за разом, нанося ответные удары то тут, то там, но каждая вмятина или царапина, которую ему удавалось нанести Тиамуту исчезала в считанные секунды. Даже тепловое зрение, напитанное Огнём Феникса, создавало лишь дыру, которая быстро затягивалась.
И что хуже всего, несмотря на свою ловкость и способность к предвидению, Питер с трудом выдерживал натиск, каждый удар грозил задеть его. "Мне кажется, или это чудовище становится все быстрее…" — жаловался он, преследуемый безумным берсерком, который со временем становился только сильнее и быстрее.
В середине прыжка Питер уже собирался уклониться, как вдруг почувствовал ещё один приближающийся удар, инстинкты закричали, и он попытался уклониться, но было уже поздно. Огроменная рука Тиамута пронеслась по воздуху, стремясь раздавить его, как букашку.
Не найдя другого выхода, Питер фазировался, намереваясь пропустить атаку сквозь себя. Но, к его ужасу, рука Тиамута засияла золотистой энергией, нарушив фазирование Питера, и с разрушительной силой врезалась в него, отправив в полет по поверхности планеты.
От удара по воздуху прокатились ударные волны, что прочертило глубокую борозду в рельефе, и Питер врезался в возвышающуюся гору в нескольких километрах от места сражения. Боль пронизывала всю его сущность, пока он пытался прийти в себя, а во рту ощущался вкус крови.
Пошатываясь, Питер быстро исцелился, а его взгляд устремился на Тиамута, в глазах горели гнев и решимость. — Ладно, ты определённо мой самый сильный противник. Это уж точно… — прорычал он, как гигант начал спринтерский бег в его сторону.
Не обращая внимания на пульсирующую боль в теле, которая с каждой секундой становилась все меньше, Питер снова бросился в бой, не теряя решимости.
Скрежеща зубами, Питер понял, что ему придётся напрячься. С приливом энергии его тело претерпело радикальную трансформацию: мускулы вздулись, он стал выше и шире, а его тело приобрело яркий красный оттенок. Глаза полыхнули ярким оранжевым светом, подражая огненной ауре, и смешались с остатками прежней фиолетовой космической энергии.
Почувствовав, как в него вливается сила, Питер издал первобытный рёв, от которого задрожала земля под ногами, когда он столкнулся с разбушевавшимся Целестиалом. — Укус Паучка! — шутливо крикнул он, вырываясь вперёд. С обретённой решимостью он встретил Целестиала лицом к лицу, не уступая Тиамуту в свирепости.
С каждым громовым столкновением бесплодная планета содрогалась от ярости разрушительной битвы, на её поверхности образовывались трещины, когда земля раскалывалась на части. На некогда пустынном ландшафте остались шрамы от их столкновения: трещины пролегли через всю местность, а в воздух поднялись шлейфы пыли.
Их титаническая борьба привела к разрушениям колоссального масштаба: ударные волны расходились в стороны, сминая горы и разрывая кору планеты. Небо потемнело от клубящихся облаков обломков и пыли, заслоняя солнце, поскольку их противостояние грозило поглотить всё на своём пути.
Красный громадный Питер столкнулся с возвышающимся Целестиалом, и от каждого удара прокатывались ударные волны, эхом разносившиеся по пустынному ландшафту. Несмотря на огромную силу, которой они располагали, ни один из бойцов не ослабевал, и их битва разрасталась до масштабов катаклизмов.
Они наносили друг другу удары с безудержной яростью, и планета ныла от напряжения: сама её основа оказалась под угрозой из-за их ярости. Кратеры усеивали ландшафт, оставляя шрамы от их неустанных атак, когда они сражались с первобытной интенсивностью, граничащей с безумием.
Но по мере того как битва продолжалась, Питер начал ощущать, что силы вновь обращаются против него. "Неужели он может стать ещё сильнее?!" — на данный момент Тиамут должен был быть по крайней мере в десять раз сильнее Налла… и его сила все ещё росла с угрожающей скоростью.
Решив переломить ход событий, Питер задействовал огромную часть своей силы, высвободив ослепительную энергию. В порыве решимости он окутал себя ярким пламенем Феникса, огненная аура усиливала каждое его движение, пока он продолжал сражаться с разбушевавшимся Целестиалом.
Но Питер на этом не остановился. Привлекая древние энергии, он окутал себя золотым Элдрическим сиянием и багровой энергией Хаоса, их оттенки смешались с фиолетовой космической энергией, окружавшей его. Теперь его тело излучало ослепительное множество цветов, каждый из которых отражал разные грани его силы.
Смешиваясь, энергии сливались в яркую, похожую на пламя белую ауру, которая танцевала по телу Питера, наделяя его новой силой.
— А? Неплохое ощущение… — ухмыльнулся он и бросился вперёд, его движения были быстрыми и точными, ведь он стремился одолеть грозного противника.
С каждым ударом Питер обрушивал на Целестиала всю мощь своей силы, и тот пошатывался, отступая назад, а его тело скрипело от каждого удара, бесчисленные вмятины покрывали металлическое покрытие.
Воздух трещал от энергии, когда их битва достигла апогея, и сама ткань реальности содрогалась от их столкновения.
Питер почувствовал, как белая аура пульсирует вокруг него, и в его жилах забурлила уверенность. Он не позволил бездумной ярости Тиамута одержать над ним верх, решив выйти победителем, чего бы ему это ни стоило.
С рёвом, разнёсшимся по пустынному ландшафту, Питер удвоил усилия, направив всю обретённую силу на один, решающий удар. Воздух зашипел от предвкушения, когда он начал атаку, и вся мощь его многочисленных способностей сошлась в разрушительном натиске.
И когда его пылающий кулак столкнулся с металлической формой Целестиала, ослепительный взрыв света охватил их обоих, озарив поле боя ослепительной демонстрацией силы. В этот момент Питер понял, что победа уже в его руках, и он не остановится ни перед чем ради неё.
…
…
.
Когда ослепительный свет от атаки угас, Питер обнаружил, что парит в просторах открытого космоса, а некогда пустынная планета внизу полностью уничтожена последним ударом. Но когда он окинул взглядом окружающее пространство, его охватило ноющее чувство.
Посмотрев вниз, Питер сразу понял, откуда исходит это чувство. Его правая рука, та самая, которой он нанёс свой последний удар, исчезла, оставив после себя лишь окровавленный обрубок от плеча вниз. Несмотря на боль, он покорно вздохнул, зная, что она скоро отрастёт.
"Ну хоть с этим ублюдком разобрались…" — подумал Питер, чувствуя, как его рука медленно отрастает.
Но как только он начал осмысливать свою победу, перед ним из ниоткуда возникла золотистая металлическая фигура, возвышающаяся над ним с внушительной силой.
Глаза Питера расширились в недоумении, когда он увидел первозданную форму Тиамута, совершенно невредимого от его разрушительной атаки, несмотря на его потерю руки. И самое страшное… "Неужели он стал сильнее? СНОВА!?"
— АААААРРРРРРРРРРРРРРРР! — с могучим рёвом Целестиал выпустил из открытой пасти разрушительный взрыв энергии, отправив Питера в полет с сокрушительной силой, от удара которого в его груди образовалась дыра, быстро пробившая его тело насквозь и вышедшая с другой стороны.
----
В самом сердце логова Центуриона воздух гудел от напряжения: Майлз, Матео и Аарон сражались с Центурионом, его гладкая броня зловеще поблескивала, составляя разительный контраст с решимостью троицы.
— Почему бы мне не убить вас собственными руками? — в голосе Центуриона звучала злоба, зловещая ухмылка искривила его губы.
Его противники мгновенно напряглись, приготовившись к предстоящему натиску. Без предупреждения Центурион исчез в ослепительной вспышке, вновь появившись рядом с Майлзом со смертоносными энергетическими клинками в руках, готовыми нанести смертельный удар.
Майлз среагировал молниеносно, едва уклонившись от лезвий, нацеленных в горло, а Матео и Аарон тут же перешли в контратаку с разных сторон.
В синхронном проявлении силы Матео окутался трещащими молниями, а Аарон высвободил леденящую ауру. Оба были полны решимости защитить Майлза любой ценой.
— Майлз! Отойди! — раздался голос Матео, и дуги электричества пронеслись по комнате.
Тем временем Аарон попытался обездвижить Центуриона, заморозив пол, но их противник оказался более живучим, чем предполагалось.
Центурион наблюдал за тщетными попытками со скучающим, почти апатичным выражением лица, а его киборгоподобный костюм без труда отражал атаки самостоятельно. Отводя молнии, он пополнял запасы энергии, а против льда просто увеличивал тепло под сапогами.
— Как мило… — язвительно заметил Центурион, не обращая внимания на их усилия. — Теперь моя очередь!