Питер парил над разрушенными улицами Куинса, наблюдая за тем, как лидеры Кангов сгрудились внутри своего маленького корабля. Под ним бушевала битва, но его внимание было приковано к Рама-Туту и Иммортусу, которые быстро готовили контратаку.
— А, что у нас тут? — проворчал Питер, с ухмылкой в голосе разглядывая трансформирующееся судно. — Блестящая игрушка у взрослых детей?
Корабль начал обрастать оружием — смертоносным набором футуристических орудий, разворачивающихся с механической точностью. Рама-Тут с искаженными от ярости чертами лица ударил рукой по панели управления, инициируя наступление.
Питер же непринужденно парил в воздухе, его глаза светились силой. — Неужели? Думаешь, эти пустострелы мне что-нибудь сделают? — насмехался он, наблюдая, как пушки корабля поворачиваются и нацеливаются прямо на него.
Первый залп энергетических зарядов прорезал воздух, их траектории были четкими и смертоносными. Но Питер просто наклонил голову, щелчком пальцев перенаправив энергию в небо, где она взорвалась громким фейерверком.
— Это все, что у вас есть? — воскликнул Питер, в его голосе звучало презрение. Он поднял руки, собирая клубящуюся массу элементальной энергии, готовый нанести удар. — Держите, постарайтесь не умереть… — изящным движением он направил поток огня Феникса по спирали в сторону корабля.
Рама-Тут, быстро сориентировавшись, активировал щиты корабля, которые засветились голубым светом, поглотив основной удар Питера. — Это всё, что у тебя есть? — крикнул он в ответ, повторяя колкость Питера, и его голос эхом отозвался в динамиках корабля.
— Нет, — просто ответил Питер, быстро подлетая ближе. Приблизившись, он прошел сквозь очередной шквал лазерного огня, его тело расплывалось и теряло четкость.
Внутри корабля Рама-Тут и Иммортус обменялись обеспокоенными взглядами. Они не привыкли иметь дело с противником, который мог просто игнорировать их самое мощное оружие.
Питер кружил по кораблю, его движения были как в тумане. Все их попытки зацепиться за него не увенчались успехом, так как он запросто уклонялся от атак или отражал их. Затем он приземлился на вершину корабля, и от его веса конструкция заскрипела под давлением.
— А отсюда отличный вид! — пошутил Питер, постукивая ногой по корпусу. Крыса Канг, все еще сидевшая у него на плече, согласно пискнула, ее глаза заблестели от предвкушения.
С внезапным приливом сил Питер разорвал корпус, словно тот был сделан из бумаги, обнажив испуганные лица Рама-Тута и Иммортуса. — Обслуживание ждали?! — весело объявил он, его глаза засветились ярким красным светом, а затем он выстрелил лучами энергии во все механизмы, оказавшиеся в поле его зрения. Посыпались искры и огонь, системы корабля начали отказывать и выходить из строя.
Рама-Тут в бешенстве нажал еще одну серию кнопок управления, заставив корабль телепортироваться на небольшое расстояние. Но Питер был слишком быстр, он настиг его во вспышке света, и его смех разнесся по полю боя.
— Почему бы вам двоим не бросить это рваную шлюпку, — сказал Питер, его голос стал серьезным, когда он завис перед разбитым кораблем. Он сжал кулаки, энергия вокруг них потрескивала с нарастающей силой.
Бросив последний, презрительный взгляд на Рама-Тута и Иммортуса, Питер высвободил силу. Из него вырвался мощный взрыв хаотической энергии, ударивший по кораблю с такой силой, что он был уничтожен в мгновение. Взрыв был оглушительным, яркая вспышка озарила ночное небо.
Когда пыль осела, Рама-Тут и Иммортус выползли из-под обломков, их тела были окровавлены, а доспехи дымились. Они посмотрели на Питера, который приземлился перед ними с непринужденной улыбкой на лице.
— Знаете, — сказал Питер, глядя на поверженных Кангов. — Вам реально стоило подготовиться. Даже Центурион отправил за мной Целестиала, но, возможно, он был просто лучше вас двоих? — он пожал плечами и снова принялся осматривать место сражения, в его голосе прозвучал намек на веселье. — В любом случае…
— Эй, рататуй, — начал Питер, обращаясь к маленькому существу, нервно сидящему у него на плече. — Ты ведь хотел отомстить, верно? — крыса Канг утвердительно подергала усами, а ее глаза-бусинки сузились от жажды мести.
Питер осторожно опустил Канга на выжженную землю и с торжественным кивком отступил назад. Он вытянул руки, пальцы зашелестели в воздухе, и он заговорил нараспев. Ткань реальности замерцала, закручиваясь вокруг крысы, которая росла и трансформировалась, пока Канг Завоеватель не встал на место грызуна, царственный и внушительный в своей восстановленной человеческой форме.
— Т-ты… как?! — воскликнул Канг, теряясь в догадках, глядя на свои человеческие руки.
Ухмыльнувшись, Питер наколдовал изящный бластерный пистолет — оружие материализовалось из воздуха — и бросил его Кангу. — Они твои, — сказал он, кивнув в сторону ошеломленных и поверженных фигур Рама-Тута и Иммортуса.
Канг поймал бластер и крепко сжал его, его лицо ожесточилось, когда он приблизился к бывшим союзникам, и на его лице расцвела злобная улыбка. — Забавно, как всё переворачивается. Вот вы и в моей власти — как раз так, когда я всегда представлял.
Рама-Тут, с трудом поднявшись на ноги, с напряженным от отчаяния и неповиновения голосом, ответил: — Канг, ты идиот… — и рухнул на полуслове, его избитое тело не выдержало напряжения.
Канг мрачно усмехнулся, направив бластер на них непоколебимыми руками. — Единственные идиоты, которых я вижу, лежат поверженными у моих ног…
И с холодной, неумолимой яростью он открыл огонь. Взрывы были беспощадны и оглушительны, каждый из них был выплеском сдерживаемой ярости, эхом разносившейся по безмолвному полю боя еще долго после того, как враги пали.
Когда энергия бластера наконец иссякла, Канг стоял, тяжело дыша, и в его глазах читалось зловещее удовлетворение. Он радостно вздохнул, и на его лице расплылась торжествующая улыбка. — Спасибо, Питер…
Внезапно, прежде чем Канг успел выразить свою благодарность, сверкающий черный клинок пронзил его спину и вышел из груди, заляпав лезвие кровью.
Канг задыхался, кровь капала с его губ, его глаза расширились от шока и предательства, когда он посмотрел вниз на темное лезвие, пронзившее его. — З-зачем? — прохрипел он, оглянувшись через плечо: Питер смотрел на него с мечом в руке.
Голос Питера был ровным, лишенным эмоций. — Я уже говорил тебе, разве нет? Ни один Канг не останется в живых. Особенно самый опасный из них, — не отрывая взгляда от меча, он смотрел, как Канг падает рядом со своими врагами, и кровь растекается под его телом.
…
Вскоре после смерти Канга Завоевателя Питер осматривал последствия битвы с вершины разрушающегося здания. Под ним разбегались Люди-пауки, эффективно собирая оставшихся Кангов, которые пытались спастись от неизбежного поражения. Питер задержал взгляд на происходящем, задумчиво нахмурив брови под маской.
Быстрым движением он потянулся в карман и достал кольца, каждое из которых было украшено Камнем Бесконечности, зловеще поблескивающим даже в тусклом свете разрушенного города.
Одно за другим он надел их на пальцы, чувствуя, как по венам разливается прилив космической силы — ощущение, которое каждый раз вызывало восторг.
Когда Люди-пауки закончили свои дела, они собрались внизу, их глаза расширились от любопытства и растерянности. Они смотрели на Питера, ощущая исходящую от него невообразимую силу, и их паучье чутьё покалывало. Никто не говорил, в воздухе висела тяжесть момента.
Питер поднял руку, Камни ярко светились. — Давайте сначала приведем всё в порядок, — объявил он, его голос звучал буднично, как будто он просто наводил порядок в своей комнате.
Решительно щелкнув пальцами, он изверг из руки ослепительный свет, охвативший всех присутствующих Кангов. Тут же они превратились в пыль, растворившись в воздухе, словно их и не существовало.
После светового шоу наступила тишина. Люди-пауки в недоумении смотрели на происходящее, до них медленно доходила реальность ситуации. Питер, чувствуя, как в него вливается сила, приготовился к последнему акту.
Он снова щелкнул пальцами, на этот раз с другим намерением. Свет снова окутал город, но на этот раз он был мягким, каким-то успокаивающим. Здания восстанавливались, улицы ремонтировались, а машины выворачивались из сломанных форм. Хаос, порожденный битвой, обратился вспять, как будто само время покатилось вспять.
Когда свет померк, Люди-пауки с трепетом наблюдали за окружающей обстановкой. Их собственные раны заживали на глазах: порезы затягивались, синяки исчезали. В воздухе раздавались охи и ропот неверия: павшие в бою снова стояли среди них, изумленно моргая, включая мирных жителей, которые случайно попали под перекрестный огонь.
Питер наблюдал за их реакцией, и на его губах играла улыбка. Его взгляд смягчился, когда он посмотрел на своих подчиненных, которые начали осознавать, насколько могущественным был их босс. Однако на фоне благоговения и восстановления его вернуло к реальности простое человеческое чувство — урчание в животе.
— Эй, народ, не хотите отпраздновать нашу победу пиццей? — воскликнул он, и его тон был беззаботным, сглаживающим напряжение и благоговение момента.
Хотя он ожидал смеха и согласия со стороны собравшихся вокруг него Пауков, вместо этого его встретила тревожная тишина, словно мир остановился, время остановилось для всех, кроме него.
Повернув голову, Питер заметил безошибочно узнаваемую фигуру Мрачного Жнеца, появившегося из ниоткуда. — Я выполнил задание? — спросил он, привыкший к внезапным и драматичным появлениям Жнеца.
— А за чем мне еще приходить?