Ведьмак: Чернокнижник. Глава 91
Пространство в нашем мире — хрупкая ткань, которую невероятно легко разорвать. Тому была серьёзная причина, давняя, известная каждому чародею, прошедшему должное обучение. Имя ей — Конъюнкция, случившаяся полторы тысячи лет назад по вине прибывших из другого мира эльфов.
Сопряжение Сфер навсегда изменило привычные устои, скальпелем поделило состояние мира на «до» и «после», а затем сшило половинки грубыми стежками. Несколько миров слились воедино, их границы смешались, и на Континент хлынули диковинные расы, явления, чудовища и магия, которых аборигены не ждали, но они заявились незваными гостями.
Всё это сильно покорёжило устойчивость пространства и времени.
Известно, что в конечном итоге Конъюнкция стала не единичным актом, а чередой столкновений, приносящих новые переменные с каждой ошибкой. Уже не эльфов — те лишь кинули снежный ком, который собрался в лавину. Сама природа сбоила, расшатывая пространство, делая его более гибким и податливым к магическому воздействию.
Сегодня, с достаточным мастерством и энергией, маг способен повторить Конъюнкцию. Однако это слишком рискованная затея. Гораздо разумнее использовать элементы древнего ритуала эльфов, такие как простое, но смертоносное искажение пространства.
Чудовищно убийственная техника.
В битве с Первым чародеем моя стратегия не оставляла ему шансов.
Никакой медлительный маг, каким бы могущественным он ни был, не сумеет предугадать и увернуться от атаки, разрывающей пространство вокруг него. Так и произошло. Один из сильнейших чародеев Нильфгаарда пал, не имея возможности дать сдачи, когда область вокруг него разлетелась на осколки, словно разбитое зеркало. Его плоть неравномерно разделилась и перемешалась, зависла в извращённой отдаленности и близости к центру разрыва, как спутники вокруг планеты — картина, достойная пера самых извращённых художников.
Быстрая победа над самым опасным врагом, но последний оплот сопротивления продолжал дышать. Схватка магов заканчивается, как только удаётся нанести первый удар. Но мелкие сошки подобны колонии муравьев, всех передавить весьма проблематично.
«Приготовь мощные чары контроля», — приказал я Элис, провожая взглядом дезертира. Породистая знать, и как же знатно он бегает, невозможно не налюбоваться сверкающими пятками.
В панике отступавший к выходу Император бросил остатки антимагического отряда, вынуждая тех прикрывать отход, игнорировать любые аномалии во славу побега Солнца Империи. Узурпатор оставил меня в плохой компании. Неприятные враги, их сердца даже не охватил страх, а руки продолжили твёрдо удерживать оружие, словно они были далеки от понятия человека и считались самыми отбитыми фанатиками, действующими во славу любимого божества.
Арбалетчики храбро стояли и концентрировали внимание на моей персоне, уверенные, что смогут выиграть время. Интересно, сколько продлится эта уверенность, когда магия уже закончила оплетать помещение?
— За Императора! — завопил их командир, отправляя первый болт в воздух, за ним последовали остальные.
Никто не ослушался приказа, ни у кого рука не дрогнула. Но судьба, как удача в карточной игре, — суровая штука. Ни одному болту не было суждено встретить свою цель.
Мои верные союзники, Мор и Элис, сотворили иллюзию, заволокшую разум вояк. Они, ослеплённые коварными чарами, перебили друг друга, оставив только одного несчастного в живых, беднягу, кому не досталась пара.
Этому последнему я отвёл особую участь, даровав персональное внимание.
Под воздействием мощного проклятия его плоть извратилась, и за несколько тактов мутации он превратился в отвратительное чудовище. Похожее чем-то на результат порочного зачатия бегемота и собаки. Мерзкая тварь, зато полезная. Подчинённое моей воле, чудовище ринулось в погоню за Императором, догнав его и вернув ко мне в виде жалкой, истерзанной тушки.
Император был в агонии, его тело жестоко покусано и обглодано, но я использовал магию исцеления, чтобы поддержать его жизнь. Ему не время умирать от рук бегемота, которого я отправил резвиться на мороз, из глаз долой и из сердца вон. Нет, весь этот спектакль был устроен для одного наблюдателя, который спрятался в углу зала и просто обязан был решить судьбу узурпатора по условиям нашего сотрудничества.
— Всё прошло куда проще, чем я ожидал. Мой старый друг и убийца, Альзур из Марибора, был куда искуснее в магических дуэлях. В схватке со мной, когда Третогор трещал по швам, он красиво показал себя в бою. Или тогда я сражался не всерьёз? — размышлял я вслух, привлекая внимание Эмгыра, начиная свою работу по подготовке к ритуалу.
Тела павших воинов я переносил в центр зала, выкладывая их в нужной последовательности. В подготовке к заклинанию, сочетающему телепортацию и призыв, правильное размещение жертвенного материала было критически важным элементом.
— Позволишь задать вопрос? — вдруг подал голос Эмгыр через минуту, приподнимая полудохлое тело узурпатора и пытаясь поставить его на колени. После нескольких неудачных попыток ему всё-таки удалось это сделать, и он в мгновение ока срубил голову тому, кто столь долго был его врагом.
Эмгыр был странным человеком. Страдал десятилетиями от узурпатора и его чародея на привязи, но не желал им ничего, кроме быстрой и справедливой смерти. Настолько ценит эффективность, как будто поклоняется ей, как божеству. Не удивлюсь, если он однажды создаст культ, где алтарь будет воздвигнут в честь «результата во имя результата».
— Спрашивай, — с лёгким интересом подталкивал я, увлекая за собой труп очередного арбалетчика в центр зала. Можно было разобраться с задачей быстрее, магия в помощь, но физический труд в перетаскивании трупов, наверное, лучше всего скрашивает досуг до наступления темноты за окном.
— Вопрос к твоей силе. Она словно из кошмарных снов, где возможна любая чертовщина, вроде уничтожения всего сущего. Так скажи мне, чародей, почему ты со своим безумием не уничтожаешь всё, что тебя окружает? Вместо этого заключаешь сделки с кем-то вроде меня? Если тебе был нужен мой ребенок, ты мог его просто отнять. Нужна Империя? Ты мог без моей помощи посадить всю знать на цепь, запереть в будке и кормить… телами их детей? Не буду темнить, ты выглядишь так, будто способен и на эти бесчинства.
— Разве я не отвечал на подобный вопрос? — холодно парировал я.
— Твой прошлый ответ меня не удовлетворил, — твёрдо настоял Эмгыр, поднимая с пола корону, которая лежала рядом с обезглавленным телом узурпатора. Он направился с ней к трону, лишённому какого-либо великолепия. Тёмный гранит, пара накидок и шёлковая подушка для удобства задницы. Унылая конструкция.
Но какие есть варианты?
Трон из сплава тысячи мечей! Да, это было бы подходящим символом для захватчика, тем более если клинки не просто выковать магией, а собрать с полей сражений, отобрав у павших героев или королей. Трон Клинков станет мрачным напоминанием всем о том, что никакие угрозы уже не угрожают Империи. А хранителями этого спокойствия будут… Драконы? Они слишком редки, разукрашены легендами, да и неинтересны в общем. Обычные ящерицы с крыльями не подойдут для охраны спокойствия Великой Империи. Я создам химерических тварей, куда более страшных и послушных.
Биоматериал из чудовищ и людей в этом деле пригодится, правда, в небывало большом объёме. Хоть «шахты» по их добыче открывай. Но если случится война, а она начнётся, как только всё урегулируется, каменоломня… труполомня заработает.
— Давай по порядку, — начал я, оттаскивая последний труп и завершая сеть пентаграммы. — Сделку я соблюдаю. Власть и месть, такие были устные условия? Месть ты получил, с властью ещё работы непочатый край, но я этим займусь. Быстро и решительно, при помощи союзных сил чудовищ. Конечно, можно было бы ещё быстрее. Например, призвать джинна, но где же тут место озорному огоньку? Просить быть великим у запечатанных в банках демонов — дело скучное и, как правило, неблагодарное. Они дают, что просишь, а не что хочешь, и интерпретируют твои желания по-своему. Хочешь всё сделать как следует — сделай руками Прародителя Чудовищ.
С этими словами я продолжил поправлять тела. Обычно пентаграммы чертят мелом или кровью, но трупы, правильно размещённые, дадут куда лучший эффект. В них ещё теплится остаток души, а это отличное топливо для магических манипуляций.
— Что касается силы, — продолжил я, сосредоточив внимание на своей работе. — Если оценивать всех существ этого мира, я, возможно, возглавлю список самых могущественных, но… с конца, — признался в слабости, про себя прогоняя потенциальные угрозы.
Они были…
Главный жрец — серьёзная угроза, на его уничтожение уйдёт немало усилий.
Мои творения особенного класса в разы опаснее меня. Они как древние вампиры: любой из них сможет оторвать мне голову, стоит лишь замешкаться. А избранники богов, пропитанные мощью своих покровителей… те тоже непросты.
Есть ведьмаки из Каэр Морхена, один из них особенно опасен, остальные — только в группе из ведьмаков второго и третьего поколений. Толпой ведьмачек с органами чудовищ можно убить опасных представителей бестиария.
И, конечно, нельзя забывать о легендарных чудовищах, что притворяются богами. Тот же Дагон, зараза такая, чертовски силён.
При этом он меркнет перед моим соседом, который, при желании, способен прихлопнуть сотню подобных мне. Но даже он, вероятно, слаб перед Лилитой — демоницей, по силе равной самому дьяволу.
А ведь есть ещё мой ученик… Парень гениален, безумен, как любой чародей, со своими божественными тараканами в голове. Дай ему десяток лет, и он станет равным мне без Мора и Элис, таким, с кем придётся считаться.
Но это всё о живых существах, понятных нам.
Есть проклятия, аномально бессмертные и неуязвимые призраки, что обитают в руинах эльфов и могут полностью завладеть телом даже могущественного мага.
В нашем мире полно опасностей, и пока мне везёт избегать их или заключать союзы, чаще всего приходится просто сосуществовать. Но считать себя сильнейшим на планете… было бы невежливо по отношению к конкурентам.
— Удручает, — пробормотал Эмгыр, усаживаясь поудобнее на троне, который ему пока до инаугурации не принадлежал, но уже стал его символом.
— Что касается моего нежелания править самому, — задумчиво протянул я, поправляя пентаграмму. — Ты не услышишь ничего нового. Мирская власть интересует меня так же, как умирающего от чахотки правителя кучка тифозных шлюх. Гораздо проще поставить во главе народа того, кто станет моим верным союзником, того, кто укрепит мою духовную власть. Кто заинтересован в дружбе со мной и не собирается подавлять влияние новой религии. Напротив, я хочу видеть в роли правителя того, кто ограничит влияние всех существующих вероисповеданий, возведет тот же Культ Кревы и Мелитэле в ранг ереси.
Подойдя к окну, откуда открывался вид на мертвый город, покрывающийся тьмой, я услышал новый вопрос. Какой любознательный Император. Из него вышел бы неплохой ученый, такая тяга к знаниям.
— Зачем была нужна вся эта жестокость? — спросил Эмгыр, но в его голосе не было осуждения, только любопытство.
— Ответ прост, — хмыкнул я, взглянув на исчезающее солнце сквозь бушующую метель. — Самое важное, пожалуй, распространение вестей о причастности богов к Белому Хладу. Пусть люди уверуют, что вина лежит на их покровителях сверху, что поклонение богам — это лишь способ приблизить новый катаклизм, обрушить его на собственных потомков.
— Ложь с первых дней правления…
Ха, только мы знаем правду, но её забудем, предоставив людям более удобную ложь.
— Но эта ложь во спасение, — согласился я. — Второе — демонстрация силы ради общего блага. Мне было необходимо продемонстрировать тебе силу. Человеку, кто готов взвалить на плечи мечту нации о мировом господстве. Благородное дело. Мы ведь не хотим, чтобы Император Нильфгаарда, Эмгыр вар Эмрейс, вдруг решил ограничить веру в Бога Запретных Знаний и повторил наглядную судьбу прошлого правителя нации? Или, хуже того, стал жертвой моих творений, куда более опасных и безжалостных, чем я. Южные земли — лакомый кусок, мой друг, и мы, последователи Бога Запретных Знаний, не остановимся, пока новая религия не окутает этот край своими тенями. И чем быстрее, тем лучше. В конце концов, у меня скоро будет новый ученик или ученица. Когда дитя увидит первые лучи дивного мира, я буду уделять чужому развитию много времени, чтобы взрастить силу. Увеличить могущество твоего ребёнка.
— Паветта, — его голос стал жестким. — Ни она, ни её мать не обладали проклятой силой. Только бабка.
— Как же наивно так считать, — усмехнулся я, оборачиваясь к нему через плечо. — Паветта, по всем заветам, необученный чародей. Считай, что ты спал с ведьмой. Да и носительницей весьма любопытных генов, но эти детали, увы, не для открытого обсуждения. Меньше знаешь — меньше амбиций, которые ведут прямиком в могилу. А я не хочу убивать того, на кого потратил целые сутки и неделю подготовки к ним. Иначе кто мне компенсирует восемь дней безрезультатных… исследований человеческой порочности?
Я завершил разговор вопросом без ответа, повернулся к трупам и двинулся в их сторону. Время приступать к ритуалу. Нужно отправить всех подконтрольных Лильвани вампиров на их новую миссию. Эти твари достаточно сильны, чтобы выдержать дорогу за пределы замка, и умелы, чтобы вырезать старую знать, верную узурпатору.
Тонкие манипуляции не вписывались в этот расклад, время поджимало. Лучше действовать грубо, выкорчёвывая старое и ставя на его место новое. Тактика показала свою эффективность в битве за Каэр Морхен. Я убил старого короля, предупредил наследника и, о чудо, ведьмаки вновь получили свободу действий, без ограничений со стороны королевства.
Я предпочитаю пользоваться тем, что работает. В масштабе целой Империи.