За одну ночь лорд Арк, разумеется, не выздоровел в едином порыве. На иное никто и не рассчитывал. Но ему стало значительно лучше. Илла перестал проваливаться в себя, как в глубокий колодец без дна и солнечного света. Он по-прежнему быстро уставал и мало разговаривал, не обращал внимания на время и иногда зависал, погружаясь в свои мысли.
И всё же, дело сдвинулось с мёртвой точки. Во взглядах детей Рэн всё чаще видел бесконечную благодарность, от которой становилось неловко. Впрочем улучшение состояния илла связали лишь с его наличием в доме. Это слегка забавляло, но в большей степени заставляло задуматься.
Из рассказа Сэйни выходило, что способ был взят не с потолка, что он работал, просто никто не знал как. Продвинутые в своих технологиях илла не могли объяснить механизм выживания собственного вида. От неприятно сосало тревогой под рёбрами.
Такие знания не появляются из ниоткуда и не уходят в никуда просто так. В купе с рассказами о чужом мире, оговорками про большой пласт потерянных знаний и архивов, получалась странная картина. И у Рэна было предчувствие, что разобраться с этим стоит как можно быстрее.
Впрочем, пока что, первое, что ему было нужно, это учиться. Как и обещал, господин занялся вопросом обучения как только достаточно пришёл в себя.
У илла оказалось два вида книг — световые, записанные на небольшие, размером с полпальца кристаллы, и “обычные” как называли их дети, бумажные. И те, и другие пользовались одинаковым спросом и почтением, но бумажные были на терранском, а в кристаллах творцы хранили знания своего народа. Исключая рукописные журналы и тетради, которые для наглядности показал Мастер, книги редко смешивались.
— Так удобнее. — Пояснил Маэль пролистывая старый блокнот, в котором царила дикая мешанина слов, символов и схем. Почти всё на языке илла. — Мы очень редко выпускаем для них книги. Разве что исторические трактаты.
— Зачем тогда вам их книги? — спросил Рэн, разглядывая терранский букварь Лэйни.
Кроха уверенно называл буквы алфавита, сидя между ним и своим отцом, показывал нарисованных на картинках странноватых зверей и читал по слогам.
— Для общего развития. И чтобы знать на каком уровне собеседник. У них много забавных историй и развлекательной литературы. Не всё из нее читабельно, — господин слегка поморщился, явно что-то припоминая. — Но есть достойные экземпляры
— А у вас разве нет?
— Не в таком количестве. — Он покачал головой. — Нас ведь не так много, тех кто пишет что-то развлекательное и того меньше. У нас этим не зарабатывают на жизнь. Если речь идёт о том, чтобы написать приключенческий роман с целью ненавязчивого обучения — это пожалуйста. Целый отдел образования есть, выпускают одну две книжки в пять-десять лет. Иногда больше, если это серия. Например про маленького илла-лекаря в горнодобывающем посёлке. Но там, упор на том, как имея под руками минимум, помочь себе и окружающим. Основы первой помощи, травоведенье и азы лекарского мастерства. Всё то же самое, что дадут в школе, только с более конкретными примерами. А что-то совсем уж фантастическое, оторванное от реальности… — господин повёл плечом. — Нам не надо.
— К тому же то, что для людей фантастика, для вас обыденность?
— И это тоже. — Согласился он. — Зачем придумывать гипердвигатель и космический корабли, когда мы в них живём? Ещё век назад наши силы считались магией, а нас самих попеременно считали то эльфами, то ангелами, то колдунами, то демонами.
Лорд Арк скривился и не стал вдаваться в подробности, Рэн мог очень хорошо представить “охоту на демонов”, навеняка развернувшуюся несколько столетий назад. В груди привычно поднялось раздражение на чужую глупость.
— У терранцев есть религия? — спросил он, задавливая желание подняться на ноги.
Затылок покалывало, а шею неприятно кололо ошейником. Ещё отчего-то чесались зубы и кончики пальцев. Рэн был почти уверен, что это реакция на вероятную угрозу нападения далёких, но всё-таки относительно близких врагов. Поднявший на него взгляд господин явно что-то чувствовал, но пока никаких действий не предпринимал.
— У них их несколько. — Илла пожал плечами. — Мы присматриваем за самыми популярными. Хочешь послушать?
— Может быть позже.
Он уклончиво покачал головой и вернул внимание в букварь. Чужие религии его не интересовали. По крайней мере до тех пор, пока не объявляли его тем, что подлежит уничтожению.
Подопечный учился невероятно быстро.
Маэль совсем не ожидал подобной скорости. Медленно выбираясь из сосущей бездны и чёрной тоски, он не мог спланировать очень подробный план обучения, однако, зная, что из себя представляет полоса металла на чужой шее, закладывал приличный запас времени на всё, что предстояло. Запас, который не потребовался.
В первый же день Рэн выучил основной терранский алфавит и все формы особого сочетания букв. Через два дня успешно читал с листа. В правильном порядке слов в предложении разобрался к исходу первой недели и начал набирать словарный запас.
Не совсем уверенный в том, что поступает верно, но движимый странным любопытством, Арк принёс подопечному иероглифическую азбуку илла. Даже в упрощённом общем варианте она была намного сложнее человеческой и по старым записям о людях-подопечных, тем требовалось много времени на ее изучение.
К исходу второй недели, Рэн успешно освоил весь словарь “терранского туриста” и впервые внятно поздоровался на языке илла, поставив Маэля в тупик.
Конечно, эпсилона никто не заставлял работать по дому или в саду, Арк уделял ему столько времени сколько мог, учитывая своё нестабильное состояние, а дети старательно объясняли то, что не успевал отец, но это было феноменально. Даже если Рэн тратил всё свободное время на обучение, урывая часы оставленные на сон, такого прогресса Маэль никогда не видел.
Почти.
— Ты будто находишься в обучающемся трансе. — Сказал он поражённо, держа в руках диктант подопечного.
На его памяти только илла учились так быстро. Но то илла. У его народа скорость обработки и усвоения информации вдвое выше человеческой. В повседневной жизни. В случае необходимости они все могут ускорять восприятие в два-три раз. С дополнительными средствами в пять.
Последствия у такого ускорения всегда очень серьёзные, но речь ведь не об этом.
Даже если Рэн не человек, на нём всё ещё надет ошейник, по природе своей угнетающий когнитивные функции. Надень такой на илла — и он впадёт в ступор, мало отличимый от состояния овоща, надень такой на человека и ему понадобится полдня, чтобы прочитать тонкую методичку в пять страниц.
— Обучающийся транс?
Рэн вопросительно наклонил голову откладывая в сторону ручку.
Сегодня был хороший день, господин был бодр, ни разу за утро не завис в своих мыслях и даже выдал детям какое-то важное задание, отчего они с самого завтрака убежали в сад. Рэну до сих пор казалось непривычным, что дети оставленные сами себе могут тихо заниматься своими делами, не планируя пакости, но маленькие илла продолжали проявлять удивительное послушание и спокойствие.
Маэль кивнул, бездумно вертя в руках исписанный лист и задумчиво хмурясь — по сути это был тонкий, прозрачный слой из жидких кристаллов, закреплённых в форме квадрата, писать на котором полагалось световым стилусом и им же потом стирать написанное, и на языке илла назывались "зеркалами". При необходимости их можно было подключить к компьютеру, создав дополнительную зону рабочего пространства, но для Рэна они служили способом беспристрастной проверки знаний, пока господин все ещё упускал мелочи и детали.
— Обучающийся транс, — медленно кивнув, повторил Арк и на его лице проступила тень беспокойства. — Так мы называем состояние ускоренного сознания. Другие расы, насколько мне известно, тоже на него способны, но не в такой степени, им требуется долгое обучение этой форме взаимодействия с реальностью. — Он рассеянно потёр бровь и признал. — Это странно.
— То, что я так быстро учусь? — осторожно уточнил Рэн.
Взгляд синих глаз сосредоточился на его лице и илла кивнул.
— Да. Не пойми не правильно. — Попросил он. — Я рад, что ты так быстро учишься, в восхищении, если быть точным, но… на тебе этот ошейник. Он должен серьезно мешать. Возможно, наше с детьми присутствие гасит часть нагрузки, возможно, ты сам менее восприимчив к жёсткому излучению, однако есть естественный предел. И его преодоление опасно.
Рэн вопросительно поднял брови.
— Опасно?
— Что будет, если поставить на огонь сосуд с водой?
— Он закипит или взорвётся… — Мужчина пожал плечами. — Если будет хорошо закрыт.
Илла кивнул, облокачиваясь бедром об угол стола, за которым Рэн писал свой диктант, и сложил руки на груди.
— Верно. В зависимости от силы пламени и материала сосуда это случится в разное время, однако результат останется неизменным. Единственный способ избежать такого исхода — снять сосуд с пламени или погасить огонь. То же самое случиться с головой, если переусердствовать с трансом.
— И вы думаете, господин, — медленно проговорил Рэн, — что у меня этот самый транс?
Немного помолчав, Маэль признал, проходясь блуждающим взглядом по всей его фигуре.
— Не знаю. Меня смущает твоя скорость. Ладно бы не было ошейника. Я бы удивился, потому что в скорости восприятия ты сравнялся с моим народом. Но пусть илла никогда не сталкивались с подобным феноменом в известной мне истории, глупо считать себя единственными в своём роде. — Задумчиво произнёс он и, неожиданно, честно добавил. — Я бы порадовался.
Рэн почти вздрогнул. Абсолютная искренность слов поразила обнажённостью честностью. Он и раньше поражался простоте с которой илла говорили о каких-то вещах, но сейчас это прозвучало почти как указание на уязвимость.
Разглядев его растерянность, господин усмехнулся, смотря чуть выше его головы, на распустившиеся пару дней назад белые цветы в подвесных горшках.
— Это довольно трудно — жить рядом с теми, кто не может за нами угнаться. С одной стороны грустно. Люди не виноваты, что используют всего десять процентов ресурсов своего мозга. Это природная и эволюционная черта, которую им преодолевать ещё не одно поколение. С другой — очень щекочет эго. Такой соблазн считать себя самыми умными. Цивилизации крупнее нашей губили и меньшие заблуждения.
Слова господина отозвались двояким чувством — невольным уважением, за способность признать очевидную слабость, и раздражением — за оправдание чужой.
— Почему вы их защищаете? — Спросил Рэн, чувствуя, как вопрос отдаётся тяжестью в висках и затылке. Лорд Арк вопросительно поднял бровь. — Людей.
— Защищаем?
— Каждый раз, когда вы о них рассказываете, говорите "они не виноваты" или "это в их природе". Словно оправдываете.
Совершенно непонятное явление. Рэн откинулся на спинку стула, разглядывая илла. Всё такой же бледный, как в первую встречу, всё такой же надломленный. Ему следовало бы ненавидеть людей, принёсших горе его семье. Как минимум сильно недолюбливать как вид, раз уж они приносят множество проблем и неприятностей его народу.
— Оправдываем… — задумчиво протянул господин, подняв лицо к высокому потолку. — Возможно. Но путь в бездну короток. Достаточно одного шага.
— Даже тех, кто убил твою жену?
Он не хотел этого говорить. Но слова сорвались, словно обвал, увлекаемый птицей, неосторожно присевшей на неладно лежащий камешек.
Господин дрогнул, застывая, а его внезапно пробило страхом. Но не наказания почему-то. Того, что вот сейчас илла окаменеет и вновь провалится в ту холодную бездну по-ту-сторону жизни, из которой едва сумел выбраться.
Но надо было сказать. Надо было объяснить. Это было важно.
— Прости…те, господин, — глухо выдавил он, чувствуя себя так, будто взбирается по отвесной стене, таща на спине что-то очень тяжелое. — Вы так говорите, будто люди не разумны и не способны за себя отвечать. Неважно, насколько хорошо у них работает голова… главное, что она у них работает. Они способны отличать добро от зла. А значит, должны и отвечать за причиненное зло, а не вот это вот "они еще недостаточно развиты и не понимают"… это то же высокомерие, только с другого бока.
Илла молчал. Страшно молчал. И тишина в комнате твердела, как застывающий строительный раствор. Лицо Арка всё ещё было поднято к потолку, но глаза зажмурены.
— Представь на мгновение цветок. — Попросил он шёпотом, спустя долги минуты тишины. — Прекрасный и хрупкий. Ты наблюдаешь за тем, как он растёт и знаешь — он ядовит. Из него можно сделать лекарство, а можно яд. Но ты не знаешь как. Знаешь только, что если коснёшься — шанс получить яд, убивающий всё вокруг, намного выше.
— Тогда не трогай и отойди.
— Отходить некуда.
Маэль опустил голову и посмотрел на Рэна потемневшими глазами.
— Тогда однажды, — сказал он, поднявшись из-за стола, — вам всё равно придётся сделать выбор: выкорчевать цветок или научиться летать.
Он подошёл к окаменевшему илла и тяжело опустил руку ему на плечо.
— Однажды, он перед нами уже стоял. И цена за это почти уничтожила нас.
Судя по его виду, за этими словами стояло что-то страшное, но уточнять сейчас вряд ли стоило. Слишком уж бледным стал господин.
Он глубоко вздохнул и сжал ладонь лежащую на его плече. Рэн запоздало осознал свою вольность и то, как близко подошёл к господину. Надо было срочно отойти и извиниться!
Но прежде чем он успел, Маэль неожиданно нахмурился и схватил его за подбородок и настойчиво потянул ближе, пристально смотря в глаза.
— Проклятье. У тебя всё-таки транс.