— Принц Н'Джадака из Золотого племени бросает вызов принцу Т'Чалле в борьбе за трон! — воскликнул Киллмонгер с самодовольным выражением лица.
Атмосфера накалилась до предела: по толпе прокатился шокированный вздох. Слухи, которые ходили, оказались правдой… давно потерянный брат короля действительно произвел на свет ребенка, и этот ребенок вернулся в Ваканду. Шепот и обсуждения распространялись среди присутствующих, как лесной пожар, каждый обдумывал последствия этого открытия.
Среди ропота взгляд Т'Чаллы не отрывался от Н'Джадаки, его двоюродного брата. Трудно было игнорировать правду, которая смотрела ему в лицо. Связь, которая, как он думал, между ними установилась, родство, которое, по его мнению, их объединяло, было не более чем тщательно сплетенным фасадом, чтобы манипулировать им в этой самой ситуации.
По мере того как Т'Чалла собирал головоломку, он понял, что Н'Джадака использовал его с того самого момента, как он переступил порог Ваканды. Ложное чувство товарищества, демонстрация родственных связей… все это было сделано для того, чтобы привести Т'Чаллу к этому моменту. К моменту, когда его право на рождение было поставлено под сомнение, когда его роль Черной Пантеры была поставлена на кон.
Глаза Т'Чаллы потемнели, в нем закипали гнев и предательство. Он защищал Н'Джадака, боролся за его право быть здесь, а теперь казалось, что все его усилия напрасны. Перед ним стоял волк в овечьей шкуре, тень, стремящаяся украсть его корону и разорвать его существование.
Т'Чака шагнул вперед, надеясь хоть как-то положить этому конец. Но Т'Чалла уже все решил. Его глаза не отрывались от Киллмонгера, и с тяжелым сердцем он произнес слова, которых больше всего боялся его отец. — Я принимаю твой вызов.
Толпа затихла, в воздухе повисла смесь неверия и предвкушения. Киллмонгеру вручили церемониальную одежду, копье и щит, похожий на щит Т'Чаллы. Серьезность ситуации опустилась на церемониальную арену, как грозовая туча, набросив тревожную тень на предстоящее.
Солнце опустилось за горизонт, заливая церемониальный бассейн оранжевым светом, а факелы и костры ожили, отбрасывая длинные тени, пляшущие на поверхности воды. Обстановка казалась сюрреалистической, словно сама природа была настроена на серьезность происходящего.
Соперники стояли лицом к лицу, ощущалось напряжение, и они обменивались резкими фразами, в их голосах звучала враждебность. — Как только все закончится, ты сможешь вернуться в Америку. В Ваканде тебе больше не рады, — Т'Чалла заговорил, его лицо ожесточилось, скрывая предательство, которое он чувствовал.
Киллмонгер опасно ухмыльнулся. — Когда все закончится, от тебя останется только труп, плавающий лицом вниз в этой луже, — Киллмонгер с издевкой повернул голову и окинул семью Т'Чаллы кровожадным взглядом. — Но не волнуйся, я обязательно позабочусь о твоей сестре… после того, как убью твоего папаню, разумеется. Что же до твоей матери… Ну, я бы не отказался, чтобы она была рядом. Как думаешь, она знает, как тверкать задницей? Я бы не отказался смотреть на это, пока откидываюсь на троне.
Все услышали вульгарные слова Киллмонгера, и шепот снова разросся. Большинство членов племени были возмущены и шокированы тем, что кто-то говорит такое о королевской семье. Но несколько развратных соплеменников повернулись, чтобы незаметно полюбоваться задом королевы, неосознанно представляя себе именно то, о чем говорил Киллмонгер.
Древняя почувствовала желание убивать. — Мужчины отвратительны…
— Да… — ЭмДжей кивнула. Даже Лили, которая была слишком мала, согласилась с матерью только на основе инстинкта.
Питер повернулся к семье. — Эй, мы не такие уж плохие… — заговорил он в защиту себя и своего пола.
Слова Киллмонгера подействовали как заклинание: глаза кузена мгновенно налились кровью, и он рванулся вперед, держа наготове копье и щит. — Ты не уйдешь отсюда живым! — крикнул он.
После последнего обмена словами битва началась, воздух потяжелел от предвкушения. Барабаны умолкли, песнопения прекратились, и все взгляды были прикованы к двум соперникам.
И когда последние лучи солнца окрасили небо в золотые пурпурные оттенки, Киллмонгер шагнул в сторону, уклоняясь от острия копья кузена.
В ответ Киллмонгер быстрым, плавным движением сделал выпад вперед, и его копье, пронзив воздух, устремилось в сторону Т'Чаллы. Т'Чалла встретил атаку лоб в лоб, отразив удар щитом и парировав его собственным разящим ударом. Киллмонгер отпрыгнул назад, на волосок уклоняясь от острия.
Королевская семья замирала от страха каждый раз, когда Т'Чалла сталкивался с копьем Киллмонгера, опасаясь, что оно скоро попадет в цель. "Именно этого я и хотел избежать…" — в отчаянии подумал Т'Чака.
Бойцы кружили друг вокруг друга. Атаки Киллмонгера были неумолимы, каждый выпад его копья был направлен на то, чтобы использовать любую брешь. Т'Чалла отвечал ловкостью: его щит отражал удары, а копье в смертельном танце рассекало воздух.
Киллмонгер сделал финт влево, а затем быстро переключился на низкий выпад копьем. Т'Чалла, предугадав это движение, уклонился от удара и бросился вперед, взмахнув щитом по размашистой дуге, заставив Киллмонгера отклониться в сторону и едва избежать удара.
По мере того как бой продолжался, его интенсивность только возрастала. Каждое парирование и уклонение демонстрировало мастерство и умение владеть оружием. Движения Т'Чаллы были подобны воде, подстраиваясь под каждое изменение в ходе боя, а атаки Киллмонгера были яростны и расчетливы, каждый удар точен и смертоносен.
Т'Чалла вскинул копье, целясь в середину тела Киллмонгера, но его кузен отклонился в сторону. Киллмонгер воспользовался возможностью и, сделав выпад вперед, ударил своим щитом по щиту Т'Чаллы, отчего тот отшатнулся на шаг назад. Вода под ним заплескалась, пока он пытался восстановить равновесие.
Киллмонгер продолжил атаковать, нанося серию быстрых ударов, которые заставили Т'Чаллу перейти в оборону. Он отражал каждый удар своим щитом, и металл звенел металлическим хором. Быстрым движением Т'Чалле удалось перехватить копье Киллмонгера и обезоружить его с помощью щита. Но тут же Киллмонгер сделал то же самое, врезавшись в Т'Чаллу и выбив копье из его руки.
Когда копья упали в бассейн, Т'Чалла увидел возможность. Быстрым, плавным движением он ударил Киллмонгера щитом в бок, застигнув его врасплох и выбив из равновесия. Но ловкость Киллмонгера снова спасла его: он оступился и сумел восстановить равновесие.
Противники продолжали свой танец, каждое движение свидетельствовало об их тренированности и решимости. Их дыхание было затруднено, лица покрыты испариной. Рев водопада служил фоном для непрекращающегося столкновения, напряжение нарастало с каждой секундой.
Мышцы Т'Чаллы напряглись, когда он увидел брешь. Он нанес точный удар копьем в незащищенный фланг Киллмонгера. Но рефлексы Киллмонгера были молниеносны. Он отразил выпад Т'Чаллы щитом и нанес мощный удар, заставивший Т'Чаллу отступить с болью в грудной клетке.
В глазах Т'Чаллы застыла мрачная решимость, когда он просчитывал следующий шаг. Он обошел Киллмонгера по кругу, его движения были продуманными и контролируемыми. Киллмонгер повторял его действия, изображая сосредоточенность и готовность. Поначалу бойцы были равны, но со временем Киллмонгер постепенно одерживал верх, его многолетняя военная подготовка и служба подталкивали Т'Чаллу к поражению.
Т'Чака внимательно наблюдал за происходящим, его кулаки сжимались так сильно, что ладони начали кровоточить. Если так пойдет и дальше, Ваканда наверняка попадет в руки его племянника. В руки чужака, который ничего не знал ни об их стране, ни об их наследии.
Внезапно в голове старого короля раздался знакомый голос. "Слушай, может ему помочь?"
— А?! Кто там? — воскликнул Т'Чака, сбивая с толку свою семью.
— Ты в порядке? — спросила его жена, понимая, как напряжен сейчас ее муж, ведь она чувствует то же самое.
Голос появился снова. "Это я, Человек-паук. Не говори вслух. Я использую телепатию. Просто думай, и я тебя услышу".
— Да, извини. Я просто волнуюсь… — Т'Чака кивнул жене, которая тут же вернула внимание к бою. "Чем ты можешь помочь? Даже я ничего не могу сделать, а я — король. А если посторонние вмешаются в пользу Т'Чаллы, то его уже никогда не примут в Ваканде…"
Питер снова подал голос. "Ты забыл, что я могу колдовать? Достаточно сказать слово, и противник Т'Чаллы поскользнется в воде. Или его щит раскрошиться? Никто не узнает".
Слова Питера были похожи на шепот дьявола, сладкий и манящий, но беспринципный и злой. "…" — Т'Чака не знал, что ответить.
Дьявольский голос продолжал уговаривать его. "Чего медлишь? Кто знает, что задумал этот псих. Ты уже слышал его планы в отношении твоей семьи. Неужели ты думаешь, что у него добрые намерения в отношении Ваканды?"
Наконец Т'Чака пришел к решению. Жалеет ли он об этом или нет — покажет время. "Хорошо. Но смотри, чтобы никто не узнал…"
Питер ухмыльнулся, щелкнув пальцами. "С тебя причитается…"
И тут, в долю секунды, показавшуюся вечностью, Т'Чалла увидел просвет. Киллмонгер поскользнулся и упал в мелкий бассейн, что оставило его совершенно беззащитным. С яростным боевым кличем Т'Чалла бросился вперед, выбил копье из воды и с легкостью поймал его. Развернув копье, он прицелился в центр живота Киллмонгера.
Киллмонгер, заметив это, поднял щит, но копье пробило его насквозь, разбив щит, словно тот был сделан из бумаги. На глазах Киллмонгера лезвие копья Т'Чаллы со пронзило его живот, издав тошнотворный хлюпающий звук.
Мир словно замедлился, когда оба противника встретились взглядами, и между ними пронеслась смесь шока и осознания. Силы Киллмонгера дрогнули, тело предательски опустилось на дно, копье застряло в брюшной полости. Вода вокруг них окрасилась в багровый цвет, резко контрастируя с чистотой окружающей среды.
Т'Чалла стоял перед поверженным двоюродным братом, его грудь вздымалась от напряжения и эмоций. Бой был окончен, битва выиграна. Взгляд Киллмонгера в последний раз встретился со взглядом Т'Чаллы, в котором смешались боль, вызов и сожаление. А затем, испустив последний вздох, Н'Джадака, известный также как Киллмонгер, скончался от ран, и его путь закончился в том месте, которое он пытался найти всю свою жизнь.
Глядя на умирающего двоюродного брата, Т'Чалла не мог не задуматься о том, как все могло бы быть иначе, если бы они выросли вместе. Может, у него был бы верный брат, которому он мог бы доверять?
С тяжелым сердцем Т'Чалла поднял голову к небу — ночное небо сияло мерцающими звездами. Теперь он был королем, но ему хотелось, чтобы его правление не началось со смерти родственной крови.