— Сегодня был плохой день, да, Кларк? — спросил Джонатан, опустив горячую руку ему на плечо.
— Они опять смеялись, — повёл сын другим, сжимая потрёпанный рюкзак в руке.
А ещё у него болела голова, и до сих пор иногда звенело в ушах, как бы он не концентрировался на мамином сердце. Сегодня он прослушал почти весь урок, пытаясь не показать, как ему плохо. В глазах до сих пор иногда рябило. И, честное слово, он был бы рад не знать, что их классная руководительница миссис Перис ждёт ребёнка. Живот пока ещё не виден, но не для него…
Он знает, что не должен никому об этом говорить. Потому что обычные люди не видят так, как видит он. А ещё он знает, что не должен отвечать и бить в ответ, когда его толкают в классе. Потому что он сильный, он может повредить другим детям.
Отец часто спрашивает его, когда он приходит домой таким помятым.
"Что ты почувствовал?"
И каждый раз, когда он отвечает, что хочет ударить их в ответ, он спрашивает, стало бы ему от этого легче?
Кларк почти готов ответить, что да. Но он не может. Он не хочет разочаровывать отца таким ответом. Кларку уже девять, он знает, что должен быть сдержанным.
Это его обязанность и долг в семье помогать отцу управляться с работой на ферме, потому что он знает, что однажды она станет его, когда-нибудь в будущем, когда седина полностью укроет серебром волосы его отца и матери. И он станет управляться на ферме совсем один. Кларк знает, что ему хватит сил, и что со временем он освоится и научится всему, но иногда ему становится невыносимо грустно и одиноко, поэтому он сидит ночами на подоконнике своей комнаты и смотрит на звезды, запрокинув голову. Кларк не боится упасть, потому что знает, что даже не поцарапается, не поранится, и знает, что родители никогда не будут дуть ему ласково на ушибленные локти, нести зеленку и наклеивать пластыри. Он уверен, что мать обнимет его, нежно уткнется носом в волосы и поцелует, взъерошив его темные локоны.
Но он также уверен, что отец строго посмотрит на него, обязательно присядет на корточки, заглянет ему в глаза и заставит пообещать никогда так не падать при других. Потому что ему нельзя ничем выдать себя.
Нельзя выдавать, что он другой (почему-то особенный никогда не звучит).
Иногда он задается вопросом: "почему я вообще должен здесь оставаться? Почему не могу выдать, что я просто чуть отличаюсь от всех?"
А в голове уже звенят слова-ответ-предупреждение Джонатана: "Потому что люди не любят то, что отличается от них. Они заберут тебя, военные причинят много боли. Люди бывают жестоки, Кларк, но это не значит, что ты должен быть жестоким. Быть по-настоящему человеком, значит быть выше этого"
Иногда Кларк слышит шепот, мелькающий меж строк, тихий голос его отца, настойчиво требующий от него ответа:
— "Ты же хочешь быть человеком?"
В такие моменты мальчик пугается, испуганно качает головой, а потом отец крепко-крепко, на самом деле так слабо, обнимает его теплыми, немного шершавыми от мозолей руками и ему кажется, что каждый кивок стоил того, потому что он чувствует себя в безопасности, чувствует себя любимым, чувствует себя ребенком.
Не чужаком.
Потому что порой Джонатан оглядывается на него, смотрит пронзительными глазами и будто не может разглядеть в лице Кларка своего ребенка.
Интересно всё же, почему он таким родился?
Кларк прикрывает глаза и, тяжело вздохнув, поднимает тяжёлый тюк с сеном одной рукой. Ему не сложно.
За работой день летит быстро. Солнце постепенно садится за горизонт, скрываясь за стеной высоких деревьев. Скоро можно будет увидеть звёзды, а мама приготовит к ужину яблочный пирог и отварит картошки с овощами. После непременно нужно сделать уроки.
Кларк вытирает руки влажной тряпкой, выходя из амбара, когда лампочка над его головой искрит и мигает. Наверное, надо поменять… он поднимает голову вверх и недоумённо моргает. Высоко-высоко, дальше спутников, и, кажется, больше космической станции, которую он при желании может разглядеть, бликует что-то далёкое и серебряное. Ракета? Но над ними они обычно не летают. Да и слишком далеко… ближе к луне.
— Кларк, дорогой, всё в порядке? — спрашивает мама, выходя из дому.
— Что это? — спрашивает он, удивлённо приглядываясь к чему-то неведомому.
— Где? — мама поднимает голову в ту сторону, куда он смотрел. — Я ничего не вижу, дорогой.
— Там. Такое большое и серебряное, — он настойчиво дергает ее за рукав.
— Не знаю, может быть, ракета? — предлагает мама и улыбается.
— Слишком большое, — покачал Кларк головой. — И разве об этом не должны предупреждать заранее?
— Не всегда, дорогой. Если только очень важный запуск, — погладила его по голове, мама повела его в дом. — Пожалуйста, не рассказывай никому, что можешь видеть так далеко.
— Хорошо, мама…
— Генерал, мы вышли в заданную точку, — Дев Эм ещё раз сверился с компьютером.
— Начните сканирование планеты, — кивнул Зод. — Фаора и Тор Ан, подготовьте десантный корабль. Нанесем визит местным аборигенам, решившим, что могут безнаказанно покушаться на собственность нашего народа.
Он морщится, медля, и всё-таки запускает протокол первого контакта, до сих пор прописанного в схемы корабля. Пусть то, что должно было стать их тюрьмой проектировал Джор Эл, даже он не смог обойти основную космическую директиву.
— Генерал? — Фаора оборачивается, замечая его остановку.
— Следует поздороваться, — безразлично роняет Зод. Всего лишь нудная обязанность при встрече с любой цивилизацией, доросшей до околоорбитального развития.
— Вы не одни, — роняет он, зная, что его услышит вся эта убогая планета.
Ритуальная фраза срывается с его губ, словно не было этих десяти лет в космосе. Вряд ли туземцы оценят, но он всегда выполнял свой долг от и до.
— Мы спускаемся, командер.
Это не должно занять много времени.
Ледяной полюс планеты встречает его тишиной и кровью. Видимо, люди не вняли предупреждению и продолжили ломиться в корабль. Их выбор. Он безразлично переступает через труп упавшего и уже даже замерзшего солдата и морщится, глядя на покореженную дверь. Варвары. Не внять предупреждению было их собственным решением.
Отключить стража и авторизоваться в главном компьютере не занимает и десяти минут. Пять из которых занял путь по коридору.
— Мы здесь закончили, — подаёт он знак своим сопровождающим. — Тор, поднимай десантное судно, режим охранения. Этим займусь я.
Молчаливый лейтенант, как всегда, бесшумно растворяется за спиной.
Зод глубоко вздохнул и прошёл к пилотному креслу. Ну, что же… теперь у них есть корабль с Залами зарождения. Теперь восстановление Криптона упирается только в Кодекс. И в сына Джор Эла, где бы он ни был.
Усилие мысли активировало давно спящие двигатели, разбудило древнее творение его народа и легко оторвало его от вечных льдов, с лёгкостью солнечного света пробивая многовековой панцирь.
— Генерал Зод, — вызов Джакс Ура оторвал его от мрачных размышлений. — Сканирование выявило наличие на планете ещё одной сигнатуры криптонского происхождения. Низкочастотный аварийный маяк на волне корпуса спасения. И похоже, он принадлежит малому спасательному модулю.