Дракон из Сумеречного Дола. Главы 83-84.fb2
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 83-84.mobi
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 83-84.epub
Алисанна Леффорд Таргариен не раз видела за годы замужества, как её супруг совершает ужасные поступки, поэтому произошедшее её ничуть не удивило.
Она вошла в соляр через боковую дверь, ведущую в их с мужем покои, ещё до прихода Джехейриса. Затаившись в тени угла, Алисанна стала свидетельницей разгоревшегося спора между сыном и супругом. Она знала, что рано или поздно разразится буря из-за Лианны Старк, однако даже ей в голову не приходило, что всё зайдёт настолько далеко.
Положив ладонь на округлившийся живот, Алисанна подошла к широкой спине Сумеречного Дракона. Тот стоял неподвижно, глядя вслед сыну, которого они воспитывали и который только что выбежал прочь. Нежным прикосновением она опустила вторую руку ему на плечо. Эйлор даже не вздрогнул от прикосновения маленькой ладони.
— Я изгнал его, Элли. — Тихо произнёс Эйлор. Его голос звучал мягко и уязвимо, он был таким, каким Алисанна не слышала его уже много лет. Сердце дрогнуло от сострадания.
— Нет, не изгнал. Джехейрис молод и сбит с толку. Он встретился лицом к лицу с женщиной, которой избегал шестнадцать лет. Сейчас он просто не в состоянии ясно мыслить.
Складывалось впечатление, будто Эйлор даже не услышал её слов.
— Я готовился к этой встрече годами, но стоило ему только упомянуть её — и я веду себя как мальчишка его возраста.
Алисанна вздохнула, обошла мужа и прижалась к нему так сильно, как позволял округлившийся живот. Затем, встав на цыпочки, нежно обхватила ладонями его лицо.
— Ты на миг потерял самообладание. Так же, как и он. Вы помиритесь.
— Она умерла более шестнадцати лет назад, но одно лишь упоминание…
Алисанна переместила одну из ладоней, пальцами закрывая губы.
— Я знаю, Эйлор. Все эти годы я жила, живу и жить буду в её тени.
Во взгляде Эйлора мелькнуло чувство вины.
— Я…
Она остановила его поцелуем.
— Не смей. Я знала, на что иду, когда выходила за тебя замуж.
Эйлор уткнулся лбом в её лоб, закрыв глаза.
— Он прав? Я такой же, как Лианна Старк?
Алисанна на мгновение заколебалась, подбирая нужные слова — те, которые необходимо произнести, но которые невероятно трудно отыскать. Когда-то её муж был добрым человеком. До войны, забравшей половину его семьи и почти всех близких, включая любимую им женщину. Часть того хорошего человека всё ещё жила в нём, под бронёй беспощадности и ненависти. Алисанна видела это лучше других — в том, как он обращался с детьми, — родными и приёмными, — как относился к вассалам.
Но она не могла не признать — её муж уже давно не был прежним добрым человеком. По правде говоря, он такой же безумец, как и его брат, только его безумие носит куда более тонкий и гораздо, гораздо более смертоносный характер.
Она тщательно подбирала слова, нежно поглаживая его щёку:
— Лианна была избалованной девочкой. Безусловно, она сыграла свою роль в развязывании войны.
Эйлор по-прежнему упирался лбом в её лоб, ожидая продолжения. Когда оно не последовало, он медленно выпрямился во весь рост.
— Но?
Алисанна положила ладони ему на грудь, понимая, что нужно ступать осторожно. Её мнение — важнее любого другого, даже Барристана. Она не могла дать ему повод усомниться в ней. Но и лгать тоже не собиралась.
— Лианна небезгрешна. Она, безусловно, сыграла большую роль в развязывании войны. Но, Эйлор, она не единственная виновная. Твой отец довёл Хранителей до края, а Рейгар с Лианной столкнули их в пропасть. Твоя семья сыграла не меньшую роль, чем глупая знатная девица, причём роль твоего отца оказалась куда бо́льшей. Ты винишь Лианну, потому что она осталась единственной, на кого можно выплеснуть злость. Ты забыл истинную историю того, что произошло.
Эйлор смотрел на неё не моргая. Шестнадцать лет брака научили Алисанну справляться с его взглядом. И всё же тревога крепко сжала сердце. Подсознательно она положила ладонь на живот — вовсе не из страха перед мужем. Он слишком сильно любил её и детей, чтобы причинить им серьёзный вред.
Когда Эйлор заговорил, его голос прозвучал тихо — намного тише обычного:
— Я не забыл, Алисанна. Никогда не забуду, сколько бы ни пытался. Я всё ещё чувствую запах горящего Рикарда Старка, слышу, как хрипит Брандон, вижу полыхающий Ланниспорт. Это случилось много лет назад, но в моей памяти всё так же ярко и отчётливо, будто вчера.
Он отвернулся от неё, глядя на опрокинутый стол и осколки стекла, хотя одну большую руку оставил на её плече:
— Я ненавижу Лианну Старк так же сильно, как Рейгар её любил. Утверждал, что любил. И ничто этого не изменит. Но, возможно, я погорячился, не дав Джехейрису выбора. Я никогда не запрещал ему видеться с ней, но весь Двор прекрасно знал о моём мнении по этому поводу. Джехейрис не глухой. Он всё слышал и подмечал, поэтому не уезжал к матери. Я ему не препятствовал, это правда. Потому что знал, что моего бездействия будет достаточно.
Алисанна тихо выдохнула с облегчением:
— Он умён и справедлив, но всё-таки мальчишка. Я не встречала пятнадцатилетних подростков, способных заглянуть дальше собственных чувств. Утром я поговорю с ним, пролью свет на всё произошедшее.
Эйлор тихо рассмеялся и крепко обнял её — так, как делал это тысячи раз:
— Ты слишком хороша́ для меня, Алисанна Леффорд.
— Хотелось бы слышать это почаще.
Она вновь прижалась щекой к его могучей груди:
— Я права, любимый. Вот увидишь, всё будет хорошо…
***
Впервые в жизни Эйлора Таргариена, его супруга оказалась настолько неправа.
Дракон Сумеречного Дола стоял в дверном проёме, ведущем на его самый любимый балкон во всём Красном Замке. Он наблюдал за тем, как дождь стучит по камню. В тот миг, его мысленный взор обратился в иное время, в пучину воспоминаний о ночи много лет назад. Тогда он тоже стоял на открытом воздухе, вдыхая запах палёной плоти мёртвого человека, а рядом возвышался его лучший друг, чернобородый великан. Именно той ночью Эйлор понял, что идёт на войну, которая навсегда изменит его и сотни других.
Та ночь случилась семнадцать лет назад. Сейчас же разгар дня; небо заволокли серые дождевые тучи, но света достаточно. В ноздри не ударял запах горелого мяса — лишь свежесть дождя, хоть и приправленная вонью родного города. Рядом не возвышался громадный мужчина; к груди, Эйлор прижимал небольшой свёрток, укутанный одеялом, призванный уберечь от пробирающего холода.
Алисса Таргариен, названная в честь бабушки по матери, появилась на свет на второй день после окончания злополучного Турнира, в ясные утренние часы. Девочка была крохотной, но крепкой. Пусть со временем это могло измениться, но пока что она выглядела точной копией матери. Хоть Эйлор и любил своих сыновей, — как родных, так и приёмных, — его сердце, сколь чёрным и чёрствым оно ни было, тяготело к девочкам. Он и сам не знал, в чем причина. Может, всё из-за поддержки, какую оказала ему Рейнис после гибели Элии? Как бы то ни было, он не мог им отказать ни в чём — будь то Дейнерис, Рейлла, Сэйра или та же Рейнис.
По его опыту, дочери доставляли куда меньше хлопот, нежели сыновья.
За день до того, как Алисса заявила о своём появлении громким криком, Джехейрис Таргариен отбыл на север вместе со Старками. Алисанна оказалась права, да не до конца — мальчик не повернулся спиной к семье, воспитавшей его, в чём Эйлор его обвинил. Он тепло попрощался со всеми, дав обещание вернуться. Он крепко обнял мать, взъерошил волосы Бейлона, ущипнул Сэйру за нос. Обещал вскоре вернуться домой, после того как проведёт некоторое время с семьёй, от которой был оторван с рождения.
Это случилось пять месяцев назад. Джехейрис всё ещё в Винтерфелле. Он присылал письма для всех в столицу, ещё одно — в Хайгарден, для сестры. Он писал о снеге, которого никогда прежде не видел, о голубых зимних розах, о щенке лютоволка и его братьях и сёстрах, найденных рядом с мёртвой матерью.
Только Эйлор ничего не получил. Мальчик, который несмотря на взрослую внешность, всё ещё был совсем юн, пока что не справился с тем взрывом эмоций, что случился в Сумеречном Доле. Сам Эйлор с тех пор спал плохо, разрываясь между желаниями написать Джехейрису с объяснениями, поехать в Винтерфелл или вообще ничего не предпринимать. Но, как бы ему ни было больно, отчуждение от племянника волновало его меньше всего.
Черные крылья принесли черные вести.
Эйлор — циничный человек, не скрывающий своего скептического отношения к магам и колдунам, к их провозглашаемой силе. Он сомневался даже в Семерых, поскольку жизнь наглядно ему продемонстрировала, что миром правят меч и огонь, а не Отец с Матерью.
И всё же, Сумеречный Дракон за свою жизнь повидал слишком многое, чтобы отрицать: в мире есть вещи, недоступные пониманию смертных. Его брат Рейгар, каким бы безумным, — или гениальным, — он ни был на самом деле, предвидел многое, знал то, чего знать был не должен.
Старший сын Эйриса знал, что падёт в битве, хотя и не знал, как именно это произойдёт. Зато знал, что Эйлор отбросит мятежников, несмотря на то что шансы были против него. И Сумеречный Дракон сделал это, хотя с учётом потерь, никогда не назовёт битву на Трезубце победой. Рейгар даже предсказал гибель Элии и пытался её предотвратить, но безуспешно.
Существуют боги или нет — Эйлор сказать не мог. Но он точно знал: в мире есть нечто большее, чем мечи и люди. Замысли богов, коли они есть, постичь он не мог. Людей — вполне.
И когда вороны принесли вести со Стены о тысячах одичалых в армии Манса-Налётчика вместе с великанами, о которых только слухи-то и ходили, Эйлор, в отличие от многих, не посмеялся над этим.
О нет, принца охватило дурное предчувствие, которое не отпускало до сих пор.
Дело не в том, что первый разведчик Бенджен Старк пропал без вести, об этом Эддард сообщил ему ещё во время пребывания на Турнире. Исчезновение Уэймара Ройса, младшего сына Бронзового Джона, тоже недостаточно веская причина. Люди Ночного Дозора часто гибнут в диком лесу. Но тот факт, что несколько ветеранов Дозора — сильных, упрямых мужчин — в ужасе бежали на юг… вот это и вправду встревожило Сумеречного Дракона. Некоторые из этих ветеранов такие же закалённые, как он сам, их не так-то просто напугать.
Но напугать удалось. Сам лорд Эддард казнил троих беглецов за прошедший год.
Лорд-командующий Джиор Мормонт в своих посланиях настаивал, что единственная реальная угроза — это одичалые. Но он упомянул слухи, потому что обязан был это сделать. И именно эти слухи волновали Эйлора.
Белые ходоки и иные. Страшные сказки для детей. Вроде-как. Но если нечто и способно напугать братьев с Чёрного Замка, то как раз ожившая, воплотившаяся в холодную мёртвую плоть сказка.
Эйлор надеялся и даже молился, чтобы это было не так. Он умел убивать людей. Умел убивать опытных солдат с латами. Демоны изо льда, забытые за тысячи лет — совсем другое дело.
Совет должен был собраться в тот же день, чтобы обсудить послания. Эйгон отнёсся к ним куда серьёзнее, чем Эйлор ожидал от мальчишки, за что был ему крайне благодарен. Вот только сразу стало ясно, что племянник считал байки о Белых Ходоках чепухой. Его интересовали растущие численностью одичалые, он жаждал одержать над ними славную победу в битве и стать новым Драконом. Племянник рвался в бой, подстрекаемый сыном Реном и их близким другом Эйлором Риккером: три мальчишки без малейшего представления о том, что такое война. Увы, сколько бы Эйлор, Барристан и другие ни пытались вразумить их, бесполезно. Они напоминали Эйлору его самого и Ренфреде в их возрасте.
Тирион Ланнистер, Хранитель Западных Земель, должен был прибыть в любой момент. Его назначили на должность Мастера Над Монетой, заменив тучного северянина Вимана Мандерли, который в преклонном возрасте попросил вернуться в Белую Гавань, дабы провести остаток жизни в кругу семьи. Эйгон сделал выбор в пользу карлика-льва, находя остроумие полурослика забавным, несмотря на то кровавое прошлое, что связывало два их рода. Эйлор одобрил это назначение, хоть до сих пор и питал отвращение к знамёнам Ланнистеров.
Станнис Баратеон, назначенный мастер над кораблями с тех пор, как десять лет назад умер Квеллон Грейджой, тоже должен был вскоре прибыть. Он отплыл из Штормового Предела после возвращения туда на рождение второго сына от леди Арнетты Сванн.
Совет вновь заслушает послания и слова Йорена, вербовщика Ночного Дозора, прибывшего в Королевскую Гавань, чтобы очистить темницы и дать свидетельские показания о происходящем к северу от Перешейка. Эйлор был уверен в способности племянника разобраться с ситуацией и намеревался решительно выступить в поддержку Дозора, если совет не согласится оказать помощь.
Положение казалось под контролем, однако что-то всё ещё тревожило Эйлора, что-то не давало ему покоя…
Принц крепко прижимал к груди младшую дочь и продолжал наблюдать за тем, как дождь хлещет по земле. Он размышлял о том, не стоит ли он на пороге новой войны? Сколько на этот раз представителей его Дома выживет?
***
Визерис Таргариен уставился в кружку эля. Его разум полыхал яростью — его верной спутницей на протяжении уже почти полугода.
Он был принцем, потомком дракона. Его место — в Королевской Гавани, рядом с сестрой, как и подобает Таргариенам. Но никак не в этой замызганной таверне трущоб Тироша, в ожидании, пока этот проклятый некомпетентный дурак Алеку Гарантис вернётся с очередным денежным довольствием. Он не понимал, почему его проклятый брат и племянник отрицают его законные права. Эйлор отказался от Дейнерис в тот день, когда женился на этой шлюхе Алисанне Леффорд, а его дети и вовсе не являются истинной кровью дракона. Род Таргариенов должен оставаться чистым — они боги, а не чернь!
Никто этого не понимал, кроме него. Никто из них не был достаточно умён. Он мог стать спасителем рода Таргариенов, тем, кто выведет их на новый путь, но ему отказали в этом. Вместо того, чтобы дать шанс, они сослали его сюда — гнить в городе среди сброда и еретиков.
И за что? За устранение какого-то ничтожного лорда? Это правда, он утяжелил копьё для турнира в надежде, что этот выскочка бросит ему вызов — Визерис намеревался избавиться от истинной угрозы руки его сестры. Таков путь мира: Визерис — Таргариен, а Таргариены кроваво расправляются с угрозами и соперниками.
Лицемерие брата по-настоящему бесило принца Летнего Замка. Словно Эйлор, великий и ужасный Сумеречный Дракон, самолично не уничтожил целый Дом за то, что те перешли ему дорогу, едва ли не повторив подвиг своего отца с одним из старейших и могущественных родов всего Вестероса. Пламя и Кровь — вот девиз Таргариенов, а не «цветы и коньяк».
Однако Эйлор и его семья жируют и ленятся в Королевской Гавани, а Визерис мрачнеет в углу чужого города.
«Дейнерис по праву принадлежит мне. Я заполучу её, так или иначе»
Но он пока не придумал как.
Он даже не обратил внимания на фигуры, внезапно усевшиеся за его стол. Такое случалось время от времени — мужчины пытались заслужить расположение тех или иных правителей через море, льстя Визерису, пока не выясняли, что тот в опале и немилости. После чего тут же исчезали. Принц Летнего Замка перестал обращать на них внимание, все они — ничтожные ублюдки, недостойные лизать его сапоги.
На этот раз фигуры не уходили, ожидая, что принц заговорит первым. Визерис молчал, и в конце концов один из мужчин решился подать голос.
— Вы Визерис Таргариен? — Спросил глубокий голос с вестеросским акцентом. И только поэтому Визерис поднял глаза.
Напротив за столом сидел широкоплечий высокий мужчина, руки которого были унизаны золотыми кольцами. Он был уродлив, — глаза налиты кровью, лицо изрыто оспинами, — но держался с осанкой благородного происхождения. По обе стороны от него стояли двое, похожие чертами лица — очевидно, братья этого неотёсанного типа.
Тем не менее, если чему Визерис и научился в изгнании, так это осторожности.
— Кто хочет это знать?
Мужчина слегка улыбнулся, из-за чего стал выглядеть ещё более отталкивающе.
— Я лорд Ласвелл Пайк, бывший вестеросец, ныне из Золотых мечей. А это мои братья — Пайквуд и Торман.
Принц-Таргариен выгнул бровь.
— И чего же вы хотите? Я не в фаворе у короля Вестероса.
Улыбка Ласвелла Пайка стала шире; его братья отзеркалили её.
— Верно. Но как насчёт того, чтобы стать королём Вестероса?