Утро 25 декабря выдалось довольно тихим. Школа почти опустела, даря старым стенам замка долгожданный покой. Не было многочисленных скоплений студентов, стих позавчерашний ор старшего из братьев Блэк, который хотел остаться в школе вместе с друзьями, чтобы отметить рождество в Хогсмиде, а вечером выпить с ними же спрятанную бутылку Огденского. Да только накануне пришёл любимый дядюшка Альфард и забрал с собой братьев. Через некоторое время в школу, как по заказу, прибыло письмо от четы Поттер, которые требовали от единственного сына вернутся домой на рождественские каникулы. Сия ситуация, не вызвала какой-то ажиотаж среди преподавателей, ведь о проишествии с Вальбургой Блэк им стало известно от Альфарда. Дамблдор не придал сему много внимания, подумав, что Поттера забрали домой по той же причине. Дорея, мать Джеймса, была урождённой Блэк, и, по совместительству, тёткой Вальбурги.
В замке осталось немного обитателей: всего семнадцать студентов и часть преподавателей, в числе которых был и наш герой. А самым удивительным подарком судьбы стало отсутствие на ближайшие дни Дамблдора, которого пригласили на ежегодный бал, устроенный МКМ. Это играло Александру на руку, ведь кто знает, может этот престарелый пид… КХМ, директор мог почувствовать отголоски проводимого изгнания из диадемы сущности и её дальнейшего поглощения посохом.
Из-за малого количества обитателей школы, все присутствующие были усажены за один стол. Во главе стола сидела Минерва, как заместитель директора она взяла на себя эту роль под молчаливое одобрение коллег. Справа от неё сидел Филиус, слева — Роланда. Александр разместился между Филиусом и Кеттлберном, по правую руку от Сильвануса умостился Рубеус, которого пригласили по настоянию Алекса и Филиуса. Лесник робко поглядывал то на Минерву, то на студентов, которые исподтишка бросали на него насмешливые взгляды. У некоторых даже проглядывалась забавная мысль попросить профессора Филча поменяться местами с Хагридом.
Праздничный стол был… праздничным. Домовые эльфы постарались на славу: по просьбе Александра приготовили даже селёдку под шубой и столичный салат. Жители Альбиона осторожно продегустировали предложенные блюда, и на их привередливый вкус победил столичный салат. Было забавно смотреть на сморщенные лица людей и полулюдей, брезгливо пробующих экзотичное сочетание вареной сладкой свёклы и солёной рыбы, и на то, с каким удовольствием салат поглощали Алекс и Сильванус.
За разговорами и вкусной едой время пробежало стремительно и незаметно. Отправив детей на боковую, старшее поколение продолжило застолье уже в расширенном составе, с участием горячительных напитков. Единственный трезвенник в компании сидел и кушал, как не в себя. Если бы не выпивка, щедрым потоком льющаяся в безбожно бухающую Роланду и умеренным потоком в других празднующих, то все присутствующие могли бы заметить, что Александр умял столько же, сколько съел Хагрид.
К двум часам ночи преподавательский состав стал разбредаться по своим апартаментам. Наупотреблявшихся до состояния почти что нестояния Сильвануса, Роланду и Хагрида помогли проводить до места их лежакации и спатикации другие, более трезвые коллеги. Горланящего скабрезные песни Рубеса проводил Алекс, Роланду — всё также чопорная Минерва, на которую как будто не подействовала выпивка. Самостоятельно ковылявшего на своём протезе Кеттлбенрна подстраховывал чарами пивший наравне с ним, но неупиваемый Флитвик.
Сколько сил потратил Алекс, чтобы не пустить Хагрида на ночь глядя к милым зверушкам. Но эпик-квест был выполнен, лесник был доставлен до дома и уложен в кровать. А дождавшийся пока этот горе любитель всяких чудищ не уснёт вселенец пошёл творить тёмную магию.
В своей комнате мужчина забрал сумку с предварительно подготовленными ингредиентами и шкатулкой, внутри которой хранилась диадема, поднялся на восьмой этаж, где, пройдя вдоль картины с троллями и психом, который вполне мог быть предком Хагрида, вошёл в появившуюся дверь, за который его ожидала оборудованная для ритуалов комната.
Выложив содержимое сумки на пол, мужчина начертил удерживающий круг, а после разместил ингредиенты по своим местам. Затем настало время для защиты разума. Алекс зачитал и сохранил в памяти Шлем Воли; два других места занимали заклинания личной защиты. В памяти посоха были сохранены заклинания бессилия, слабости и усмирения из демонологии. Оставшиеся два места Александр оставил для поглощения и абсолютного подчинения.
Проверив и перепроверив на несколько раз охранный круг, вселенец вошёл в него и активировал Шлем воли. Когда мужчина открыл шкатулку, то почувствовал слабое давление на свою защиту, что было отчасти хорошей новостью и поводом для гордости. А вот с другой стороны, это говорило о недюжинной силе одержимого артефакта. В истинном зрении мало что было видно: сила, исходившая от диадемы, не позволяла чётко увидеть заточённую в ней сущность.
“Вот же надоедливая хрень, всё пытается меня подчинить. Чует тварь, что это её конец. Интересно, каким образом Волдеморт создал крестраж? Ведь, если вспомнить законы творца, что можно сказать, что свою душу разделить на автономные части — не вариант. А без атмана оболочки распадутся. Хмм, а что если это так называемая тень или отражение? Так-то такие “духи” существуют и являются чем-то вроде энергетических псевдоразумных артефактов. О, а это может быть реально, ведь наглядный пример весь день перед глазами, да ещё и не один!!! И почему я раньше не обращал внимание на живые картины? Но всё равно, между крестражем и живой картиной должно быть много схожих черт. Эх ладно, вот изучу огрызок душонки после его заточения, нууу, если он не развеется раньше, тогда и можно будет делать выводы. А сейчас, пока я пустой тратой времени занимаюсь, крестраж всё пытается пробить шлем воли. Да сколько же в нем силы? И откуда он её берёт? Не из окружающей же среды??? Вроде нет… Потоки маны никаким образом не поглощаются диадемой. Ааа ладно, потом подумаю, итак много времени потратил на её осмотр”.
Закончив изучение своей добычи мужчина покинул охранный круг, встал рядом с ним и начал нараспев читать заклинание изгнания. С каждым слогом диадема стала всё больше источать чёрный “дым”, затем от неё стал исходить вой, а “дым” обретал вид искажённого от боли лица. Но вот с последним произнесённым словом заточённая в диадеме душа с диким воем была вырвана из древнего артефакта и стала ломится об сдерживающий круг, не в силах его покинуть. Александр немедля поднял посох, произнёс ключ-активатор и бросил на сущность заклинания слабости, а затем и бессилия. Поток сформированной маны попал по уже точно демонической сущности, ослабляя ту. Александр подошёл к еле трепыхающейся демонической душе и принялся читать слово-ключ для поглощение демона в посох:
— Аммаш… Аммаш… Хито тацкалан имма… Кто бы ты ни был, кем бы ты ни был, слово мое теперь слушай, слову моему внимай… Был отец у тебя — нет теперь, была мать у тебя — нет теперь, был дом у тебя — нет теперь. Бутыль моя — теперь твой дом, бутыль моя — теперь твой отец, бутыль моя теперь… Твоя душа моя!!!
Ослабленную и дезориентированную тёмную сущность без каких-либо осложнений всосало в кристалл на навершии посоха. Внутри поглотителя, сбросив с себя все ослабляющие эффекты, сущность стал по-новой бесноваться, не прекращая попытки вырваться из плена. Давление на защите разума Алекса усилилась, но Шлем воли был крепок, как и сама воля мужчины, который изрядно вымотался, несмотря на подготовку. Остался последний шаг — подчинить тварь своей воле.
— …Кунем терт у ухехт… забытие, воля твоя умрёт… Подчинись, — устало выдохнул Александр и обессиленно рухнул там, где стоял, держа на коленях свой посох.
Через некоторое время Алекс всмотрелся в свой посох и в заточенную сущност. И чем больше он всматривался, тем сильнее его глаза от удивления вылезли на лоб. Он не знал, была ли это шутка или чей-то умысел, но открывшаяся картина его поражала. В кристалле был не огрызок, а полноценная душа демона со всеми присущими для тварей из тёмных миров оболочками души. Только с одной разницей: чувственный дух и шестое начало были как будто очищены от всего личностного. Но поражало не это, а то, что внутри них, а точнее на стыке между ними, можно было заметить образование, которое как будто закапсулировалось внутри оболочек души. Эта духовная структура не растворялись или расплывались в очищенных оболочках, она была прикреплена к ним и выполняла функцию центрального процессора и пункта управления. Но было точно понятно, что это чья-то часть духовных оболочек.
“Теперь понятно, откуда у крестража силы берутся. Он, или точнее эта духовная химера сама её вырабатывала. Как бы то не было, но это объясняет, почему от крестража несло демоном. Хмм, но если сейчас Том может больше походить на человека, то, если его возродят, не станет ли он демоном полноценным, а не тем, чем должен был стать за несколько лет, поглощая нефильтрованную энергию из демона? Да и внешний вид, описанный в каноне, мог на это намекать? Видимо его не так сильно заботит тот факт, что он потеряет человеческий облик. Используй он другого донора, мог бы его сохранить, а так он с каждым днём через духовную связь с крестражами принимает всё больше демонических черт — не только внешних, но и внутренних. Это плохо, очень плохо. Велик шанс, что за Томом стоит один из демонических миров, и это ещё одна их попытка вырваться из своих миров ради порабощения Земли.
Мда, Креола нет на их головы, а того ещё как минимум полтора десятка лет ждать придётся. Может, это Трой так развлекается? Но, насколько помню, он из материковых Америк не часто выбирался, — Алекс от напряжения даже голову почесал. — Ну и пофиг, посмотрим, что будет дальше, может, удастся пройти мимо части событий. А то, что не от всех, и ежу понятно. Я уже успел вляпаться по полной. Так, отдохнули и хватит, теперь нужно сделать так, чтобы выкаченная из демона сила фильтровалась перед тем, как пропускать её в свой ноус. Таак, ну вот и готово. Хммм, а интересные ощущения… Пускай и потери немаленькие, но энергии у души больше, чем у меня. Осталось только узнать у пленника всю полезную информацию о магии и записать её в книгу”.
Допрос сущности продлился до самого утра. В памяти НЕкрестража хранились воспоминания до самого отделения частички от основы и помещения её в демона, а уже того — в диадему. Тогда Александр удивился, что отделенная еще в 50-х годах часть имела память вплоть до переделки крестража. “Видимо при контакте с основой, частичка вобрала в себя и остальную память, — размышлял вселенец. — Если точнее, то скопировала, стараясь стать полноценной или слится с ней. Простой такой побочный эффект. Интересно, видимо Том не догадался об этом”.
В ту ночь Александр узнал очень многое. Сущность, бывшая под полным подчинением, методично вывалила тонны информации. Обобщая весь рассказ, Вселенец выделил несколько основных категорий: много знаний по магии, в основном запрещенных направлений, а также доступных, но малоизвестных.
Имена, места, интересные природные явления и много чего ещё, ммм… кровавого, что повстречал и собственноручно учинил сам Реддл.
В биографии Тома также было ещё много интересных событий, но один момент был самым примечательным: этот хитрец никогда не приносил магические обеты, предпочитая заключать старый добрый договор на пергаменте.
Реддл до самого последнего момента был “чистым” некромантом,. Все крестражи были созданы почти канонным образом, для их создания были использованы смерти Миртл, Реддлов, бродяги маггла, Хепзиби Смит и бедолаги из Албании. Но после того, как, в начале шестидесятых годов, Том вернулся на острова, воодушевленная его возвращением Вальбурга не смогла отказать в просьбе принести на блюдечке книги из родовой библиотеки Блэков. Начиная с того времени, Том стал изучать новые для себя отрасли: демонология, шаманизм, магия Духа. Изначально “безопасные” эксперименты с каждым днём становились всё более опасными. В результате которых духовно-ментальный инвалид, поддавшись своему безумию, решил привить себе бессмертие и силу демонов. Годы и гекатомбы жертв были использованы для нахождения оптимального варианта, но в конце концов он пришел к тому, с того чего и начинал. Этим и обусловлено было, почему при переделке диадемы-крестража в НЕкрестраж использовался демон. По задумке Реддла, помещённая в духовные оболочки демона частичка его собственной души должна была стать тем самым мостом для передачи сил, выработанных душой демона, которые бы запустили медленные изменения в его душе. В конце которых планировалось ассимилировать НЕкрестраж, заполучив этим бессмертие. Размещение диадемы в магически насыщенном и, главное, безопасном месте способствовало бы поддержанию “жизни” демона, предотвращая быстрый распад духовных оболочек донора. А расстояние — не такая критическая проблема, что тоже компенсировалась насыщенным магическим фоном, который подпитывал и поддерживал связь.
Далее, были заданы вопросы по более малозначимые вопросы по типу: ЧТО? ГДЕ? КОГДА? КТО? Только загвоздка была в том, что с момента “расставания” прошло несколько лет, и вопрос, какими силами и ресурсами сейчас располагает Волдеморт, был открытый. Пускай в памяти не фигурировал Трой с его альтер-эго, но то, что Том во время своих экстпериментов активно призывал демонов из Ленга, меняло довольно многое и объясняло, почему при пробуждении Креола из сна джинов в мире отсутствовали какие-никакие магические сообщества. Но это были только домыслы вселенца, ведь кто знает, насколько описания Рудазова и Роулинг соответствуют этой действительности.
Изначальный план по пленению осколка души, по мнению Алекса казавшимся хорошим, стал не таким радужным. Вселенец, прибрав к своим рукам диадему и запихнув сущность в посох, оборвал этим связь между НЕкрестражом и Томом, который наверняка почувствовал потерю своего имущества. А то, что Волдеморт будет искать, кто же это такой умный уничтожил его крестраж, и ежу понятно. А искать такого плохого человека будут всей кодлой, в том числе припрегая на поиски и отпрысков пожирателей, учащихся в Хоге.
В тот момент, когда Александр осознал предполагаемые последствия своих действий, он испытал противоречивые чувства. Это одновременно была и радость, что ему удалось сильно уколоть врага всея МагБритании, но также он понимал, насколько глупо поступил и испытывал стыд за свою необдуманность.
— Но ведь всё будет хорошо же? — вопросил он в пустоту выручай-комнаты.
К сожалению вселенца, ему никто не ответил.
Дом рода Лейстрендж. Чуть ранее.
Что можно сказать, о столь древней постройке? Да ничего особенного, учитывая экстравагантные вкусы волшебников: простой каменный особняк допотопного готического стиля с фресками, статуями неведомых тварей, узорами, колоннами. Построенный из красного гранита, который в сумерках обретал кровавый оттенок, превращаясь в еще один рубеж обороны, давя на психику незваных гостей и врагов рода Лестрейндж. Для закрепления зловещего антуража не хватало только раздающегося в ночной тишине истошного крика разрываемой на части жер…
— ААААААААА — прозвучал из сонного особняка вопль боли. Сопровождающий его сильнейший магический выброс породил разрушительную волну, которая выбила зачарованные стёкла из окон, круша всё вокруг эпицентра воздействия.
Оно было настолько сильным, что обитатели особняка не успели проснутся, как сразу же упали в беспамятстве, получив сильнейший ментальный удар по своему разуму. Чувствительные к магии домовые эльфы перенесли удар тяжелее, чем волшебники. Домовиков корежило и ломало, искажая и разрушая их разум, оставляя после себя пускающее кровавые пузыри из рта, носа, глаз и ушей мясо. Самые везучие жители и гости Лестрейнджей после того, как проснутся и разберутся, что случилось, поймут, насколько им повезло остаться в своем уме. А тем, кому не повезло, в лучшем случае умерли от кровоизлияния в мозг, а другим было суждено до конца жизни оставаться пациентом в отделении неизлечимо больных в больнице Св. Мунго.
В ту ночь на ногах осталась лишь Беллатриса Лестрейндж. Выучка и воспитание в семье, а также врождённые способности и защитные артефакты, которые оплавились и оставили на женском теле уродливые ожоги, смогли частично защитить от ментальной составляющей магического выброса. Вот только выброс имел не только ментальную составляющую, но и неуловимый для современных магов демонический шлейф. Воздействие столь пагубной для разумных силы внесло безвозвратные изменения в телах и душах выживших.
Урождённая Блек, оставаясь в относительно адекватном состоянии, с трудом встала с постели и, не обращая внимания на остекленевший взгляд супруга, поковыляла в сторону комнаты, где был размещён важный гость. Ей было плевать на Рудольфуса, она думала только о своём Лорде. Белла вошла в комнату, не замечая царящей вокруг разрухи. Её не интересовали выбитые окна или сломанная резная мебель, её внимание было обращено на Тёмного Лорда, скрученного на постели в позе эмбриона. Спотыкаясь, не замечая впивающиеся в ноги осколки, Белле кинулась к нему, лихорадочно ощупывая и тряся за плечо, она пыталась привести в сознание окровавленного, словно освежеванного, лишенного даже волос на голове мужчину. Не получив отклика от бессознательного тела, молодая вдова начала безумно выть и рыдать. Сколько длилась истерика, было не определить, но Беллатрису привел в чувство только слабый стон Тома.
POV Волдеморт, он же Тёмный Лорд, он же наследник Слизерина, много ешё титулов и имён, и жертва необдуманных действий одного вселенца.
— …ой Л… ы мен… слышите? Очнитесь прошу, я сейчас позову помощь, вы только очнитесь.
“Кто это? Что со мной?” — с трудом разлепив покрасневшие не только от полопавшихся сосудов глаза, мужчина посмотрел в сторону голоса, что раздавался в непосредственной близости. Всё нутро мужчины болело, от этого он не мог нормально сосредоточиться на голосе, но поборов себя Том открыл глаза, увидев одну из своих преданных слуг.
— Белхга.
— Мой ЛОРД!!! — с безумной улыбкой, вся в слезах и соплях, девушка нависла своим бюстом над мужчиной и, обхватив того руками, прижала к себе голову Тома.
Сии значительные детали для не до конца пришедшего от насильственного прерывания связи с диадемой Томом было не замечено, ему тогда хотелась просто вдохнуть воздух.
Кха-кха, — чуть не задохнулся Тёмный Лорд от объятий. Ох простите, мой Лорд. Я сейчас же… — стала по-новой паниковать леди Лестрейндж, вскочила с места и уронила голову своего повелителя на деревянный паркет, отправив того повторно в бессознательное состояние и избавляя Лорда от душевной боли.
Хогвартс, месяц спустя.
Январь. Сколько приятных детских воспоминаний было связано с этим месяцем у Александра. Новый год, школа, санки, игра в снежки, мокрая спина от закинутого метким броском снежка за шиворот. Но всё это было не про Хогвартс, с его слякотью, грязью и мокрым снегом. Зима выдалась тёплой, дневная температура не опускалась ниже минус двух, а то и перешагивала в плюсовую. И к всему этому, небеса как будто прогневались, обрушивая на головы людей то снег, то проливной дождь, отбивая всякое желание выходить на улицу. Но, как всегда бывает, найдутся те, кто плевать хотел на желания и погоду, главное, чтобы протечек не было. Вот и сейчас, по просьбе-приказу директора, которому пожаловалась Макгонагалл, Александр под моросящим холодным дождём, чинил крышу, что многие годы протекала и должна была ещё много лет оставаться дырявой.
— Но нееет. “Аргус, будь добр посмотри, что можно сделать”, — проворчал Алекс. — А деньги зажмотил, бабуин престарелый. Ах, тьфу ты… Да ещё и этот мерзкий дождь. Целый ноябрь шёл дождь, а им хоть бы хны, вёдра ставили. “У тебя же сейчас много времени освободилось”. Ага, на радость лентяям, что не хотели учится. Тфу ты, чуть по пальцу не попал. Теперь, как бы так спустится, чтобы не упасть. С такой высоты, даже моё тело расплющит. О придумал. Сири!!!
С хлопком на крыше появилась маленькая домовушка, ставшая персональной помощницей Алекса по рекомендации главы общины Хогвартских домовиков. Молодая, но довольно сообразительная домовушка, была среди своих сородичей единственная, глядя на которую, вселенцу не хотелось поморщится. Большие щенячьи глаза, маленький, по сравнению с другими домовыми эльфами, уши и нос, опрятная и чистая накидка и, самое главное, в речи Сири не было того раболепия, которое имели другие домовики. Белая ворона среди своей общины. Её сторонились другие, считая странной и уродливой, а так же её немного побаивались, ведь она была скора на расправу. Но последнее было неизвестно Александру, и никто его об этом уведомить не собирался. У него скорее проскальзывали мысли выкупить её у школы, настолько она была полезна для него.
— Ой, — поскользнулась Сири и чуть не скатилась с крыши, но была подхвачена Александром. — Вот тебе и “ой”. Перенеси нас в мой кабинет, а то спуститься отсюда я смогу только с риском для жизни. И прихвати с собой мои инструменты.
Схватив покрепче до сих пор державшего её за предплечье Александра, домовушка с хлопком перенеслась в комнату завхоза.
— Спасибо тебе, ты только будь осторожнее, когда вернешься за инструментами, и перенеси их в мою мастерскую. Потом сообрази горячий чай, мне нужно согреться.— Конечно, профессор, будет сделано, — и также с хлопком исчезла, оставив мужчину одного.
Скинув с себя промокшую одежду, Алекс направился в ванную комнату. Полежав в горячей ванне с полчасика и согревшись, мужчина смыл с себя всё грязь, и с предвкушением вышел в апартаменты к накрытому столу с чаем и едой. Инициативна домовушка уже знала, что, если профессор Филч хочет чая, то он скорее всего захочет заесть его чем-то вкусным. На кровати развалился Ночь, заняв большую её часть, но на приглашение хозяина разделить с ним трапезу, кот лишь приоткрыл один глаз и отмахнулся от Алекса хвостом.
— Вот значит как, я там мокну и мёрзну, а ты тут развалился и спишь. Хоть бы мне помог, на крыше молоток бы подал или гвозди.— Мрмрям.— Отстать? Да вы обнаглели, ваше лентяйничество. Посмотри на себя, ты же прибавил в весе…-Мрярям.— Как это ты растёшь и тебе нужно много есть и спать? Ты себя в зеркало видел, колобок. — Мяру мя…— Ты толстеешь! Всё, с завтрашнего дня идёшь со мной на пробежку, или посажу на диету.— МЯРРЯРЯ.— И что, что идёт дождь, я-то бегаю каждое утро и ничего, не помер. А ты скоро даже двигаться не сможешь. — Мряууу, — поник Ночь, ведь он понимал, что отвертеться не получится, и ему придётся мокнуть вместе с Алексом.
Изобразив из себя обиженку, Ночь повернулся задом к мужчине, лицом к стене и тихо засопел.
Оставив в покое своего ленивого фамильяра, вселенец принялся утолять свой голод. До ужина было ещё далеко, и ему не хотелось терпеть. Чай и бутерброды с разными мясопродуктами пошли на ура, под не столь радужные размышления.
Мысленно он возвращался к сонному утру 26 декабря. Предыдущей ночью бывшие подшофе преподаватели и получившие какую-никакую свободу от ранней побудки студенты просто спали. Но на обед оставшиеся обитатели школы выползли из своих комнат ради утоления голода. Страшный враг любого студента был побеждён здоровой и главное натуральной едой, после чего те же лица, что присутствовали вчера во время праздника, разбрелись по своим делам. Александр, по своему обыкновению, занимался, не подозревая, с какими последствиями его действий встретились ра… КХМ сторонники Тома и те, кто побывал в поместье Лестрейнджей. Особенно это касалось совместной группы инквизиторов и авроров.
Мужчина всё никак не мог нарадоватся посоху. Он, как тот мальчишка, которому подарили крутую игрушку, носился туда-сюда, играясь и экспериментируя, забыв о времени. Из-за свойств, дарующих жизненной энергией, мужчина мог несколько дней не прерываться на сон и еду. Вот и на тот момент Александр настолько увлёкся, что пришёл в себя только к ужину. С трудом и сожалением бросив “игры”, мужчина направился к Большому Залу, проходя с каждым шагом казавшиеся более мрачными коридоры пустующей школы. За столом сидели все те же, но на их лицах не было ни следа от вчерашней попойки; профессора были на своей волне, общались друг с другом, а иногда и со студентами. Вот прозвучало глухое уханье и, привлекая к себе внимание, в зал влетела сова, покружила над столом и прицельно кинула свой груз в руки Александру. Не успел он перехватить свою посылку, как в Большой зал ворвались ещё несколько почтовых сов, скидывающих подписанным на “Ежедневный пророк” волшебникам свёртки с газетой. На первой полосе был изображен чей-то мэнор в, мягко говоря, плачевном состоянии, и снующие люди в мантиях аврората и инквизиции. Публикация имела кричащий заголовок: “ОЧЕРЁДНАЯ ТРАГЕДИЯ ДЛЯ МАГИЧЕСКОГО МИРА”.
— Приплыли…— выдал мнение большинства Алекс, рассматривая другие колдографии и читая статью.
Волдеморт
Повторное пробуждение было более приемлемым. Терзающая боль ослабла, но от этого мужчине было не легче. Предстате себе, что у вас от болезненно ноет нога, спроецируйте эту боль по всему телу и усильте её на порядок. Тогда возможно вы поймёте, насколько себя паршиво чувствовал Тёмный Лорд.
С трудом разлепив глаза, мужчина осмотрелся. Он находился в палате, обычной больничной палате. Белые стены, белые шторы, белый потолок, каменный пол, белая тумбочка, белые стулья, белые рамы окон и белые двери, ведущие куда-то. Потянувшись на трясущихся руках, мужчина принял сидячее положение. Прикрыв глаза, он сосредоточился, чтобы понять причину той агонии, настигшей его в ту ночь. Только и так хлипкую концентрацию нарушила открывшаяся дверь, через которую вошёл мужчина в белом халате, настолько неопределённого возраста, что ему можно было дать и тридцать, и шестьдесят лет.
— Ооо, Ви праснулиз, Фам же, категогична нельза дфигатся, — с отвратительным, сильно режущим слух акцентом произнёс мужчина. — Где я?— Фопросы патом, сначала мне нужна Фас опследоват. Фам, нада лежать и не дфигатся, — подойдя к своему пациенту, колдомедик помог тому принять лежачее положение, достал из рукава свою палочку и приступил к диагностике.
— Дожидаясь, когда специалист закончит своё дело, Том прикрыл глаза, терпя боль.
— Так-так-так. Фижу Фам стать лучше. Но Фас ещё лечить и лечить. — Что со мной, почему у меня всё нутро болит? — У Фас гегх пациент, был опшигное крофоизлияние ф мозг, я. Были выявлены следы сильный легилимент, а так же у Фас сильный магический истощений. Фам ещё гано быть в сознании, Фам тгебуется лечебный сон.— Где я нахожусь?— Фы сейчас ф Schweizerische Eidgenossenschaft, Фас сюда принести полтога месяц назат. Фы были плохи, ского умереть. Многа пофреждений, магия быть не стабильна и фытекать из вас. Мы смочь памочь с этим, и Фы остатся магом, с чем Фас я поздравить. А теперь Фы должны спать, фипить это зелье для сна. Фам пгописан покой гегх пациент.— Кто меня сюда привёл?— Их не знать, их только лечить. Хфатит фопрос, Фам нужен покой, пейте.
— От такого обращения Том кипел внутри, но он был ещё не настолько безумен, чтобы проявить свой гонор и указать на место возомнившему невесть что немцу, целитель мог и обидеться.
— Хорошо, — прикрыв глаза, позволил себя напоить зельем Реддл.