• Boosty Shared
• DesertBlack

• T

• ведьмак

[Новиград, 17 июня 1185 года]

Утро доброе в моей скромной чернокнижной кухне. Солнце едва пробивается сквозь открытые ставни, а я уже вовсю колдую над завтраком. Начнем с яиц, не простых, а виверны. Они требуют особого подхода: каждое неправильное движение может привести к неприятному… послевкусию. Или они могут взорваться, как маленькие вулканы — что не исключено, если ненароком напакостить с температурой. Я аккуратно разбиваю их о край котла, предварительно произнеся заклинание, чтобы огонь не бушевал, со злым намерением подпалить мои брови. Уже был инцидент, который, мягко говоря, мне не понравился.

Теперь хлеб, манящий своим великолепием. Я замешал тесто с добавлением алхимических трав, не иначе, как собранных злой старушкой под светом полной луны. Травы придают выпечке невероятный аромат и капельку чувства блаженства от каждого укуса. Когда всё готово, хлеб должен быть разрезан на восемь идеально ровных кусков — не больше и не меньше, как говорится, перфекционизм во всём, даже в выпечке.

И, конечно же, бодрящий чай, не уступающий любому кофе. Черный, как душа любого чернокнижника, с добавлением слизистой мантикоры для сладости и щепотки праха черта для крепости. Я завариваю его в чашках, настоящем сервизе, подаренном лично королем Темерии. Отличный подарок на пятую годовщину моего скромного заведения, созданного для прикрытия цепочек поставок и финансирования дьявольского культа. Но, конечно, остальному миру об этом знать не стоит. Зачем? Ему хорошо живется, за исключением 2 июня, когда луна покрывается ядовитым сиянием и мертвецы восстают из могил, и за парой сотен исключений, охватывающих остальные дни в году. Незачем усложнять жизнь новостью о том, что главный благодетель этого Континента охватывает своей необъятной натурой его полностью, включая подпольные организации и тёмные культы. Эх, нелегко быть Архимагистром злой организации по воскрешению себя же. В этом ощущается определенная доля иронии, скрещенной с безрассудством Палладия и безбашенностью Валириса.

Герои Севера и проблемы с головой стали почти синонимами — двумя взаимодополняющими понятиями. Валирис, облеченный новым титулом, активно начал ухаживать за знатными дамами и чародейками, собирая новую коллекцию для своей колоды любовных похождений. Разумеется, порой всё заканчивается любовной ссорой, и за это его можно только осудить.

А вот Палладий, его настолько вдохновил опыт с воплощением Лильвани, что старый некромант загорелся идеей создать сильнейшую маленькую девочку — естественно, мертвую, что для него категорически важно. Что-то вроде Архилича без души, но не уродливого, а ослепительно красивого. Ради этой цели он даже начал сотрудничество с Капитулом Чародеев и недавно повысил свою квалификацию до магистра некромантии.

К слову, это весьма завидная квалификация. В моем дьявольском культе, по сути, Тёмном Братстве, всего пять магистров Некромантии и Гоэтии, десять мастеров, двадцать просветителей, сорок адептов и восемьдесят практиков. Причем звание подтверждается крайне строго: чтобы стать практиком, нужно, будучи никем, убить практика и забрать его гримуар. Точно так же, чтобы стать мастером, просветителю нужно убить уже действующего члена Братства. Бывают исключения, если член культа умирает по независимым от него обстоятельствам, например, при разрушении святилища божества и неправильной выкачке оттуда энергии. Тогда одному из магистров приходится проводить конкурс, чтобы передать гримуар аналогичной мощности наиболее талантливому кандидату. А мне, как Архимагистру, остается только поставлять награды за хорошо выполненную работу и иногда участвовать в собраниях.

Одно из ближайших собраний, на которое приглашены мастера и магистры Некромантии и Гоэтии — двух основополагающих дисциплин Тёмного Братства, состоится буквально на днях. Тема обсуждения та же, что и год назад, и она по-прежнему остро поставлена в рамках четвертой части Континента. Лилита, более известная под именем Нийя, почитаема жестокими народами Востока. Согласно пророчеству: «Если, затмевая небо, нависнет над тобой великая тень людской ненависти… радуйся, ведь это всего лишь знамение.»

Знамение пришествия Лилиты, одного из самых безжалостных божеств. По преданию, она должна вернуться в мир нордлингов во время солнечного затмения — Чёрного Солнца. Её путь проложат шестьдесят дев в золотых коронах, которые кровью наполнят долины рек.

Первый культ её поклонения был основан нечеловеческими существами в древние века, задолго до наших дней. Среди людей ей поклонялись вожгоры — примитивные племена, возникшие на территориях современного Ковира. Они приносили своему божеству кровавые жертвы, за что были почти полностью истреблены королями Севера. Люди не любят жертвоприношения, ведь никогда не знаешь, когда они коснутся твоих близких.

Гонения заставили вожгоров и подобных им бежать на Восток, который ещё не был освоен из-за опасного климата и бушующих чудовищ. Позже эти территории были немного освоены, и чистокровных вожгоров почти не осталось. Они смешались с новыми людьми, разрослись и основали синкретическую религию, в основном считающуюся враждебной, например, для веры в Драконов. Центр культа Лилиты расположен в Зеррикании, во многом из-за матриархального строя. Многие женщины по стране начали почитать богиню, надеясь, что это убережёт их во время Апокалипсиса.

Суровые времена, что с них взять?

Люди готовы поклоняться даже тем, кого художники изображают как демоническое существо, представляющее угрозу миру, гораздо большую, чем раздутые сказки про Прародителя Чудовищ и его легионы мертвецов. Вероятно, дело в дарах. Вожгоры почитали её как богиню войны, а за пролитую кровь она щедро одаривала их долголетием и бычьим здоровьем. Типичная демоническая богиня, её даже Боболаки — гуманоидная раса с меховым покровом и низким ростом, напоминающая двуногих грызунов небольшого роста, — возвели в ранг сатанинской фигуры.

— Дядя Гюнтер, расскажи историю, — требовательно, но довольно мило попросила Лильвани, приняв форму десятилетней девочки. В этой форме она расходовала меньше энергии на поддержание себя, что меня вполне устраивало, хотя я и предпочитал несколько большие формы.

— Хо-хо, недавно я побывал в солнечном Туссенте, — рассказывал он. — Пробирался сквозь мрак, скрывая лицо под длинным капюшоном. В лохмотьях, старых как сам мир, я ступил на порог богатой вельможе. Был праздник — день всеобщего подаяния, когда каждый скиталец мог попросить миску каши. Я попросил, но меня жестоко отвергли.

— Какой ужас! — воскликнула златовласая милашка, похлопав длинными ресницами и прикрыв рот руками.

— Я не мог простить такого проступка, идущего вразрез с законами гостеприимства. Попрошайка с миской и ложкой всегда имеет право на немного теплоты. Я сломал ложку, переломив её пополам, и проклял госпожу: «Ты, красавица, больше никогда не захочешь взглянуть на себя в зеркало. Никто не сядет с тобой за стол, и не найдется такой ложки, которой ты утолишь свой голод». Пока добрый человек не снимет проклятье, под обличьем вихта ей суждено искать ту самую ложку и того самого человека, кто разделит с ней трапезу.

— Так ей и надо, — гордо кивнула Лильвани, краем глаза поглядывая на меня. Как только я отвлекся на готовку, она незаметно открыла нижнюю полку на кухне и взяла сладкий рулет. — Ум… Я тоже старалась.

— Знаю, — ответил Гюнтер. — Уже двадцать семь апостолов бесчинствуют на Южных Землях. Апостолы, несущие веру в мертвую богиню Лильвани. Проклятые твари, пьющие кровь, разносящие беды, покоряющие других чудовищ и сражающиеся за власть и влияние под Луной. Жаль южные земли, но что поделаешь — всем вампирам нужна пещера побольше, да поглубже.

— Они слабые. Их солнце сжигает, а я сильная, — миловидным тоном похвасталась она, и такими щенячьими глазами посмотрела, что даже Гюнтер слегка потрепал ей волосы.

— Ты умница, — кивнул он и посмотрел на меня. — Что там у нас по завтраку?

— Щепотка любви и немного поколдовать, — пожал плечами я, наконец заканчивая с готовкой. — Поможешь накрыть стол? Гости должны прийти с минуту на минуту.

— А их можно осушить? — невинно попросила Лильвани, наклонив голову.

— Нежелательно, они — ключ к контролю нашего сопротивления, — усмехнулся я. — Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе.

— Без проблем. Всегда рад гостям, но ещё больше — покупателям, — нахмурился убыточный торговец зеркалами, чья лавка существовала во многом благодаря арендной плате за подвальные помещения.

Демон без лишних слов помог украсить стол блюдами к завтраку. С его помощью у меня выдалась минутка, чтобы сменить одежду на темный костюм, похожий на часто носимый во времена Каэр Морхена. Немного пощекотать нервы моей схожести с личиной Маркуса, пожалуй, доставляло мне ни с чем не сравнимую радость. Порой реакции чародеев заставляли умиляться, ведь они сразу вспоминают свои дни двадцатилетней давности.

Но переживать не о чем, моя личность надежно обросла нитями, ведущими в нужные мне места. Кроме Героев Севера, истинную личность Юпитера знают только Гюнтер о’Дим и Лильвани.

* * *

Три девицы в прекрасных платьях, которым позавидуют даже королевы Севера, прибыли на карете к лавке зеркал. Она мало чем выделялась, разве что вывеской, которая скорее отталкивала, чем привлекала внимание. Сначала они подумали, что управляющий пошутил, пригласив их в магазин зеркал, расположенный рядом с известным борделем — Пассифлора, где ночь наполнялась громкими стонами и смехом, а под утро — руганью неплатежеспособных клиентов с хозяйкой заведения.

Но все сомнения развеялись, когда их вышел встречать опрятный молодой человек, чьи мотивы скрывались за маской благодетеля Севера. Он улыбался гостям, как улыбается кошка, предвкушая игру с пойманной птицей.

Чародейки восприняли чарующую улыбку как признак хорошего тона, а его легкий поклон и приглашение к столу — как знак хорошего гостеприимства. Стол в уголке лавки был уставлен приятными яствами, а запах еды бил в нос, пробуждая звериный аппетит.

За столом, кроме Юпитера из Зазеркалья, восседала маленькая девочка с волосами, словно пряди солнечного света, и таинственный Гюнтер о’Дим, чьё присутствие казалось естественным, а добрая улыбка — обещанием интересных историй за столом.

Чародейки уселись, озадаченные таким искренним приемом. Им нечасто доводилось встречать в северных землях настолько приятную компанию. Да и завтрак обещал пройти в хорошей атмосфере. Он начался с ароматного чая, пар из которого поднимался, как утренний туман над рекой. К нему прилагались булочки, пропитанные медом и корицей, и жареная яичница с настолько мягким и хрустящим хлебом, что чародейки невольно влюбились в таланты чародея к готовке. Им понравился подход в его ресторане, но оказывается, за его личные блюда вполне могли развязаться конфликты на уровне королевских семей. Это лишь укрепило их мнение, что управляющий обладает поистине доброй натурой.

Разве злодеи умеют готовить?

Особенно в это хотела верить Тиссая де Врие. Она больше всех наслаждалась протекающим разговором за столом, который хоть и был полон двусмысленности и недосказанности, но это лишь подкрепляло интерес к беседе. Чернокнижник рассказывал про время и пространство, а также истории, связанные с изучением эльфийских руин в далеких землях, где процветает природа и нетронутые людьми леса. Маленькая девочка с любопытством слушала, иногда разбавляя спокойный тон повествования своим по-детски притягательным голосом. В свою очередь хозяин лавки, Гюнтер о’Дим, время от времени вставлял остроумные замечания, заставляя всех смеяться. Он знал практически всё на свете и отлично умел правильно трогать сердца любопытных чародеек, потягивая за струны их души вместе с женским интересом к происходящему.

Казалось, прошло всего мгновение, поэтому было крайне печально отходить от стола. Гости будто попали в сказочную атмосферу, впервые в жизни опробовали божественные блюда и поговорили по душам. Но чародейки даже не подозревали, что в такой идиллии они завтракали с Архимагистром дьявольского культа и, по совместительству, Прародителем Чудовищ. А также с мертвой богиней Лильвани, чьи апостолы нагоняли бедствия на целые регионы южных земель, слабо занятыми другими вампирами. И куда без Воплощения Зла — существа, равного Дьяволу по силе и способностям, а по коварству, превосходящему любого демона во всем Неверлэнде.

— Ты поистине удивительный человек, Юпитер из Зазеркалья, — сделала комплимент Тиссая, подготавливающая портал к точке назначения. — Удивляешь всё больше.

— Вы мне льстите. Я лишь пригласил вас к семейному столу, не больше, не меньше. Гостеприимство — важная составляющая нашего общества; за его отсутствие можно даже получить проклятье от темных сил, — завуалированно рассказывал чернокнижник, припоминая рассказ Гюнтера о его похождениях в Туссенте.

— Это наглость, но не хочешь стать личным поваром Аретузы? У тебя настоящий талант, — в шутку предложила ректор магического заведения для девушек.

— Хи, — попыталась сдержать смех Филиппа Эйльхарт. — Есть боевые маги, а есть похитители женских сердец через еду. Теперь неудивительно, откуда у тебя такая прелестная дочь, явно генами пошла в мать.

— Филиппа, — напряглась Лаура, отходя от завтрака, будто её изгнали из рая на грешную землю. На языке ещё вертелся вкус, вроде бы обычных продуктов, но почему-то в них ощущалась магия и просто… сводящий с ума аромат.

— Всё хорошо, — стоящий ровно чародей лишь скупо улыбнулся. — Похвала моей дочери не может быть неприятной, какими бы словами она ни была преподнесена.

— Хм, но я почему-то думала, что она старше, — опешила Тиссая, словно отойдя от помутнения.

Её как холодной водой облили, будто она забыла что-то очень важное, нечто, увиденное только что. Как выглядел хозяин лавки? Почему-то из её памяти лицо мужчины, словно силками выдернули, почти не оставляя никаких следов вмешательства.

— Она старше, но тема разговора неприятная, — пожал плечами он, убирая руки за спину и задумчиво смотря на рассвет. — Во время моих опытов по пространству и времени, я случайно стер фактор её старения. Для кого-то вечная молодость — дар, но для большинства — проклятье. Именно поэтому я стараюсь посвятить жизнь новым исследованиям, чтобы исправить ошибки юности.

— Вы обращались к Архимагистрам Братства? — спросила Тиссая, поняв свою ошибку; она наступила на больную мозоль.

— Их профиль отличается от нужного для исправления моей оплошности, — спокойно объяснил Юпитер. — Да и афиширование проблемы принесет больше вреда, чем пользы, поэтому остаётся надеяться на вашу лояльность и сохранение секрета.

— Хо, даже святые не без греха, — подметила Эйльхарт, скрестив руки. — Ты ставил эксперименты на собственной дочери?

— Хуже, — ответил он, спокойно смотря прямо в глаза чародейки. — Я пренебрег техникой безопасности, высвободив магический взрыв. Пострадала моя мастерская и единственная дочь; она находилась в соседней комнате. Причем осколок времени пришелся именно на неё, за что я корю себя изо дня в день, стараясь исправить свой проступок. Возможно, однажды она снова сможет вырасти в прекрасную леди, а не останется в образе десятилетнего ребенка до скончания веков. Пожалуй, это самое главное.

— Хм, — нахмурилась чародейка, осматривая осуждающие лица подруг. — Прошу прощения, адепт Юпитер.

— Я не обижаюсь, — покачал головой он, когда Тиссая открыла портал.

Они все прошли сквозь него и оказались в полуразрушенной деревне. По первым признакам деревушка не пострадала от Чумного Мора, скорее, от его последствий. Отсутствие торговцев, созыв дополнительного ополчения для латания брешей в защите страны, год без урожая. Деревня, как деревня, каких на Севере тысячи, таких же, сводящих концы с концами.

— Следуйте за мной, — кивнула ректор, отправляясь к конкретной избушке.