Ведьмак: Чернокнижник. Глава 78
— Так ли? — кивнул он. — Та чародейка, знаешь, Алина из Ард Каррайг, всегда была прекрасна, особенно выделялись глаза. У неё они зелёные, как два изумруда. Такие, что хочется «сорвать» их на память, — мечтательно проговорил первый магистр. — Она посвятила жизнь изучению грозы и, как видишь, достигла высот, почти прославилась на всё магическое сообщество. А я, изучавший вулканы и методы контроля над огненными озёрами, оказался не у дел. Мои исследования назвали скучными, нудными, неотполированными… Как бы, немытыми, и ещё сравнили эту немытость с гузном краснолюда. Я тогда был малодушней, впал в бешенство. Загорелся праведным желанием искупать ту стерву, что обскакала меня, непосредственно в жерле вулкана. Но не судьба, к несчастью. Долго, как дурень, ждал наступления грозы. Нельзя же убивать исследовательницу грозы в ясную погоду? Но судьба такая, ах, зима наступила. А к весне меня пленили изыскания пламени, чья мощь способна спалить даже душу. Изучив его, я растерял интерес к отмщению, потому что превзошёл своего оппонента. И вот она стоит внизу, в кругу змей, чудовищ и инсектоидов. Смотря на неё, мысли вновь и вновь возвращаются к мести. Забавно, не находишь? Как удача повернулась к одному задом, другому передом с оголённым хером. Всё же за любую силу надо платить. Я плачу служением делу. Она же заплатила моей, как выяснилось, неугасаемой ненавистью к ней.
— Мне оставить её в живых? — спросил я, слегка косясь на быстро поднимающегося к башне Весемира.
— Желательно. Займусь ей лично на досуге, — благодарно махнул ладонью клоун. — Когда словлю волну настроения. Сейчас она не приходит, вместо неё штиль. Слишком много надо обдумать: мораль, совесть и чувства к куче трупов — жестоко убитых, растерзанных безумными мясниками.
— Скоро мы двинемся в Темерию, где твои таланты по управлению пламенем пригодятся. Вызима большая и холодная, обычными дровами её не растопить, — хмыкнул я. — И у нас мало людей. Будем действовать в столице вдвоём.
— Да, спалить десятки святилищ в столице, желательно не подпалив всех свидетелей, та ещё задача. Но я справлюсь в час нужды, Архимагистр, — скрестив руки, он попросил дать ему время на отдых перед тяжёлой битвой.
Мне она тоже предстояла: типичные переговоры с недовольными союзниками.
Поднявшийся ведьмак тяжело дышал, громко, привлекая наше внимание. Его кошачьи глаза напоминали тигра, готового ринуться и разорвать горло. Но ненависть направлена не на врагов, а сформировалась под тяжестью сочувствия к ним. Солидарность к обречённым беднягам велика, она вышибает из головы простую истину: враги — смертники, им уготована фатальная кончина.
— Это не война против захватчиков! — грозно воскликнул ведьмак, но не спешил обнажать клинок. — А показательная казнь! Я предлагаю остановить кровопролитие и предложить им сдаться. Они согласятся. Нет безумцев, которые возжелают продолжать.
— Лавину ненависти легко запустить, но её нельзя остановить. Природный процесс требует завершения — естественного, — поведал я, слегка приподняв подбородок.
— Я не блюститель человеческих ценностей. Но если мы не проявим хотя бы каплю благородства к нашим врагам… За них придут мстить, — гневно выжал он губами. — И тогда круг вражды не разорвать, — его кошачьи глаза опасно сузились. — Ты же поклоняешься Прародителю Чудовищ? Я знал его много лет. И он говорил, что нужно уметь вовремя остановиться, — Весемир использовал мои слова, забывая разницу в годах и опыте.
Тогда я был Маркусом, теперь — Юпитер из Зазеркалья. Новая личность, вынужденная под маской Архимагистра внушать страх не только врагам, но и союзникам, иначе по природе своей не мудрёный час их восстания.
— Научись обращаться со словом, как с инструментом для вскрытия, — спокойно указал я на его ошибку. — Позволь объяснить, почему твои слова не доходят до моих ушей: поступай с врагами благородно, и они распространят вести о твоих актах милосердия, нравственности и чести. Это явления, которые жаждет узреть каждый второй рыцарь или король. Не только услышать, но и увидеть. Наши враги сначала наслушаются о наших качествах, угодных им, а затем отправятся проверять слухи. Пойдут на нас войной, стремясь к благочестивому кровопролитию, которое их прославит.
— Мы не знаем этого наверняка, — нахмурился ведьмак, когда его руки дрогнули.
— И не можем этого отрицать, — вставил клоун.
— Мы не будем выставлять себя героями. В глазах общества мы — выродки, укоренившиеся в умах людей как магические отродья. Пока что обычные чудовища не кажутся им сильно опасными. Поэтому мы покажем миру наглядно, чего стоит война с теми, кто повелевает тьмой, — обрисовал я всю картину, приподнимая ладони на уровень талии. — Враги наслушаются о нашей бесчеловечности и жестокости, могуществе и безумии. Они преисполнятся страхом и презрением, заклеймят нас ничтожествами, недостойными внимания. Уверуют, что сражение с нами не стоит их чести и репутации, а также сулит смерть и позор благородным родам.
— Предлагаешь уничтожить всех? Тогда… — ведьмак вспылил. — Что скажут про наших братьев? — он подошёл ближе. — Сестёр, — ткнул в мою сторону пальцем. — И всех, кто поклялся спасти мир от чудовищ?!
Третье поколение ведьмаков интегрировано в их общество. Братья и сестры — такие выражения радуют, они сулят большие перспективы развития. В мире равное количество женщин и мужчин, негоже игнорировать во время экспериментов по созданию идеального человека аж половину материала.
— Ничего, — коротко ответил я, прежде чем дать полный ответ: — На поле брани мои глаза не улавливают ни одного мутанта с кошачьими глазами. Людей вижу, чудовищ всех мастей и школ магии тоже вижу, как и порождений от рук тёмных мастеров или магистров. Это заметил я, следовательно, и наши враги. Проклинать станут не ведьмаков, а тёмных чародеев, породивших чудовищ. И чтобы все свидетели не передохли, я так уж и быть, внемлю твоим словам. Сохраню жизнь десяти… — задумался я, отправляя несколько мысленных запросов Элис.
Но помощь пришла с другой стороны.
— Сотня. Столько хватит, — предложил пожимающий плечами магистр, поднявший выживаемость с минимума до приемлемого уровня.
— Выживет сотня вестников кровавого безумия, — согласился я, принимая неплохое предложение. — Война — это мир, а свобода — это рабство. Войной мы поставим табу на вмешательство в дела Каэр Морхена. А подарив свободу побежденным врагам, мы заключим их в рабские кандалы, которые не позволят им напасть на нас в будущем. Идеальный расклад.
— Чего ты добиваешься? — поинтересовался немного успокоившийся Весемир, принявший мысль о сотне выживших как сильное успокоительное.
— Мои цели проще, чем кажутся: дать обществу развиваться и накапливать знания. Ведьмаки миру необходимы — они санитары природы, истребляющие чудовищ, мешающих накоплению и обработке информации. Чернокнижники исследуют запретные тайны мироздания. Чародеи изучают другие магические области, получившие разрешение на всеобщее постижение от Капитула Чародеев. Из обычных людей вырастают исследователи и изобретатели, они пользуются не чем-то магическим, а строят будущее из имеющихся на Континенте ресурсов, — поделился я своими доводами. — Я не намерен никого порабощать, ограничивать или уничтожать. Но, порой, власть становится не целью, а средством её достижения. А власть — это демонстрация силы.
Убирая руки за спину, я продолжил наблюдать за ходом сражения.
Группа выдающихся личностей продвигалась к стенам, и она держалась достойно. Чародейка отгоняла атаки чернокнижников и порождений некромантии своими барьерами и молниями, жрица ограждал от зла, воины рубили чудовищ.
Но обычная группа, какой бы силой она ни обладала, не способна перевернуть ход сражения. Число выживших неумолимо падало: тысяча, пятьсот, двести. Я остановил сражение при приближении к сотне с небольшим, приподняв руки и развеяв «Расширение территории». Впитал всю ауру обратно внутрь тела, затем приступил к первичной очистке территории от порождений тьмы. Чернокнижники, участники культа, последовали за мной, прекращая магические обстрелы и изгоняя выпущенных на свободу тварей. Не всех — выводки химерологов должны отправиться в специализированные загоны для повторного использования.
Касательно выживших солдат, которые могли самостоятельно стоять на ногах, им оставалась лишь одна надежда. Личности, которых я назвал героями, были здоровы и готовы к бою. И судя по их лицам, энтузиазма им было не занимать. Они уже подошли к крепости со своими требованиями.
— Я вызываю главу на поединок чести! — поразительная глупость слетела с уст человека, которого благословили боги. Точнее, вблизи я смог узнать покровителя — богиню Креву, отвечающую за молнии и небеса.
Древняя и знаковая религия точила зубы на тех, кто в прошлом разрушал её святилища по Континенту. Вмешательство Кревы было неудивительно, но уже бесполезно. Остановка сражения ознаменовала бы не наше бездействие, а прямую атаку на божественные силы.
Вскоре солнце затмит тень, эффективная в любое время суток. Мы создадим не детское затмение солнца, а накроем большую территорию пеленой, препятствующей божествам вмешиваться в дела смертных. Чёрный день назван не в честь закрытия мира от солнца; боги — вот кто наша главная цель. И учитывая искусственность процесса, мы не потревожим злое божество.
— Парнишка просит о смерти, — хихикнул клоун, резко вздрогнув всем телом. Все могущественные чародеи, от просветителей и выше, должны хорошо чувствовать начало ритуала. Все павшие солдаты в этой битве отдали свои души в наше владение, и мы ими распорядимся. Но сперва стоит немного подыграть незваным гостям, требующим от меня поединка.
Моему перемещению по теням ничего не препятствовало. Я, словно безмолвный призрак, через ближайшие тени двинулся навстречу защитникам Севера. Простые ребята, их обычный магик способен победить, но не того, кто ходит под покровительством Кревы. Он в три раза сильнее обычного человека, быстрее, и его меч пропитан божественной сутью. Магический барьер священный клинок прорежет, пожалуй, как нож гнилое яблоко?
— Ваши мольбы о моем присутствии услышаны. Я к вашим услугам, — вежливо поприветствовал я гостей без лишних формальностей.
Герой, вероятно, настоящий рыцарь, и в нём течет дворянская кровь. Однако почести звучат до войны, после неё следует безумие. Короли меняют границы, дворяне заключают унизительные контракты. Рыцари хвалят вражеских юнитов за их доблесть, попутно насилуя всех самых красивых девушек «доблестных врагов». А солдаты мародёрствуют, тем самым прославляя лозунг «Горе побежденным». Редко можно встретить войну на Севере, которая заканчивается обычным рукопожатием двух зачинщиков.
— Ты… Я видел тебя. Боги покарают тебя за грехи! — типичная речь для храмовника, в этом мире — воина с больной верой в богов.
— Что есть кара? Родиться в этом мире — уже наказание, за которое нам приходится расплачиваться жизнью, — в шутку издав смешок от классического юмора некромантов, продолжил я. — Но это не имеет значения. Вскоре поклонение богам ослабнет вместе с уменьшением их влияния. Боги перестанут вмешиваться в дела смертных, оставаясь у себя в доменах, где будут править пылью и пустотой. И когда все они падут, на их место придёт Бог Знаний. Новое божество дарует человечеству право на развитие и предоставит своим почитателям свободу выбора в час славы, и придёт на помощь в час погибели.
— Сдавайся, или будешь казнён немедля! — продолжал настаивать герой, пока моя союзница завершала ритуал.
— В случае сдачи, мне, я полагаю, даруют лучших пыточных мастеров и славную комнату метр на метр? — ухмыльнулся я под маской. — Ваше приглашение сдаться отдаёт нотками Иерарха Вечного Огня. Вы, как и он, а также многие до него, переоцениваете возможности своих богов. А потом удивляетесь, почему боги покинули вас, а все ваши земли поглотил чумной мор или не снимаемое проклятье. Когда-нибудь вы поймёте, что богам нет дела до ваших молений, как мне нет дела до сдачи в плен ради более мучительной смерти, чем клинок в сердце. Богов волнует власть и преклонение, они не готовы помогать, только использовать смертных в своих интересах. Например, несчастных вроде вас. Поэтому я предлагаю вам сделку: отрекитесь от своих богов, поклянитесь в верности Богу Знаний, и я любезно пощажу ваши жизни и дарую вам свободу выбора вашей дальнейшей судьбы. Щедро. Как ни смотри.
