96 Глава девяносто шестая. Прогноз перед дождем..fb2
Два месяца спустя.
Северный Руконгай, Тридцать Третий Район.
Город Сарани. После полудня.
Шум и гам царит на улицах, особенно на рынке. Толпы людей сталкиваются потоками, в уши льются звуки голосов, запахи всего на рынке смешиваются в пестрое месиво, а цвета и блеск товаров завораживают беглый взгляд.
— Свежее молоко! — зазывает к себе один из торговцев рынка. — Свежее молоко!
— Я был уверен, что взял кошелек!
— Нет, ну это уже грабеж… Тридцать кан за вырезку, куда катится мир?
— Ткани, — бурчит старушка, не глядя на прохожих. — Хорошие ткани…
— Красавица, померь украшение?! — улыбка торговца с золотым зубом. — Ну же, смотри какое!
Мимо меня проходит женщина с ребенком, она недовольно ворчит:
— …все время такой шум на рынке, каждый раз…
— Свежее молоко!
Я одернул рукав непривычной одежды, красного кимоно, расшитого желтыми кленовыми листьями.
Давно не надевал ничего кроме шикахушо. Зампакто я тоже не взял на этот раз.
Шинигами привлек бы в этих Районах слишком большее внимание, а мне не всегда хочется быстро проскальзывать в сюнпо или красться, будто я вор.
Сейчас я не выделялся в толпе, став ее частью.
Мои гэта, деревянные шлепанцы, с шорохом приминают гравий дороги под стопами, иногда цокая на более твердых частях.
Очень простая обувь, но нет ничего лучше, чем гэта с их приподнятой платформой, когда приходится ходить по грязным или пыльным дорогам.
Если приноровиться, то весьма удобно. Понимаю, почему Урахара будет в них рассекать даже по городу будущего.
Я бы не назвал город Сарани богатым, но из окружающих Районов он самый зажиточный.
Люди не боятся носить яркую одежду и украшения, на перекрестках всегда можно встретить людей с мечами и в синей чешуйчатой броне с левым наплечником — местная стража.
Я здесь не выделялся, медленно прогуливаясь по центральным улицам в сторону юга города.
Город негласно принадлежит Благородному Клану Кавакамасу, а управляет им побочная ветвь. Если судить по тому, что я вижу — управляет хорошо.
Редко можно увидеть такое процветание за Десятыми Районами. Обычно люди в Тридцатых даже обувь не носят.
Я шел, подчиняясь темпу потока толпы, смотрел в лица идущих навстречу людей, на лавочников, на рикши, с потными извозчиками, тянущими за собой повозки с расслабленными пассажирами.
Жаль, что в духовном видении все они представляли собой не более, чем очерченный фигурами воздух.
Если закрыть глаза и уши, покажется, что я один посреди ничего и штрихованных фигур. Словно набросок мира карандашом без цветов и красок.
Мне уже хватало умений ощутить весь город и часть за его пределами, но среди десяти тысяч жителей я зацепился лишь за трех пробужденных. И все в центре, где особняк главы города.
Хорошо. Я улыбнулся. Если я не замечаю, то другие тоже не заметят.
Повернув на следующем углу, я дошел до пункта назначения — обычного дома с синей черепицей, в два этажа. Это еще не наша база, просто используется как перевалочный пункт на какое-то время.
Вне дома никаких барьеров, ничто не привлекает внимания. Обычный дом, такой же, как слева и справа. Синяя черепица крыш — мода города.
Я не стал даже стучать в главную дверь, она всегда закрыта. Пошел в обход и зашел с черного входа.
Мурашки по коже показали преодоление барьера внутри дома, темного и неосвещенного.
Странные звуки слышны из центра дома, главной комнаты. Щель в дверях пропускает яркую полоску света.
Когда я зашел, то увидел Айзена, склонившего спину над одним из трех столов.
Широкая спина закрывает вид, но на двух других столах я уже вижу, над чем он работает. На широких столешницах лежат короткие гуманоидные фигуры. Белый цвет и шарниры в суставах легко выдают в них переделанные манекены.
— Приве… А, черт! Что за хрень?!
Безликие головы манекенов резко повернули головы на звук. Стальные глаза без век провернулись в глазницах, уставились прямо на меня.
Айзен на секунду остановил руки, плечи задрожали, слышно пару сдавленных смешков.
— Знал, что подловлю тебя на этом, — признался Соскэ, повернув голову и показав ухмылку.
— Так и фобия может появиться, — передернул плечами.
Я преодолел появившуюся неприязнь, шагнул к лежащему манекену. Провел пальцем у «лица», не получив реакции. Щёлкнул пальцами, голова повернулась. Работает на звук?
Ну, ничего страшного. Но если бы здесь было темно, я бы мог испугаться сильнее. Ум человека, побалованного ужастиками, куда более мнителен к таким вещам.
Я все еще ни за что не купил бы фарфоровую куклу в качестве украшения, не важно, насколько они красивые на свету богатых магазинов Сейретея. Долбанные хорроры детства.
Сейчас меня уже не напугать, даже будь они настоящими. Повидал дерьмо пострашнее. Но эстетика и вкус к таким вещам испорчены напрочь.
— Лучше смотри сюда, — подозвал меня друг.
Он поставил на ноги манекен, ростом всего до груди. Пальцы Соскэ озарились светом реацу, а потом коснулись центра лба.
Я ощутил, как мертвая вещь обзавелась частичкой духовности. Реацу пробудила что-то в груди манекена, став искрой, питающей все части деревянного тела из белого дерева.
— Принеси мне нож, — скомандовал Айзен с серьезным лицом.
Манекен поднял безликое лицо, стальные глаза уставились на создателя. Стал озираться по сторонам.
Через пару секунд найдя искомое на другом столе, он пошел туда отрывистыми, но устойчивыми шагами, взял нож для резьбы по дереву, вернулся и двумя руками предложил его Айзену.
— Хорошо. Встань у стены и замри.
Довольная улыбка растет на губах очкастого ученого.
— Ну, как тебе?
Глядя на ушедший манекен, я восхищенно кивнул.
— Я впечатлен. Как ты это сделал?
— Ты не догадался? — кажется, он стал еще довольнее. — Это благодаря тебе.
Все еще не понимая, вздернул бровь.
— Это другая версия Шикигами. Я долго думал, для чего можно приладить столь слабых созданий.
Айзен подошел к другому столу, став возиться с манекеном и параллельно объясняя.
— Когда база будет готова, мне нужны будут помощники. Не для исследований, а чисто для бытовых дел. Носить вещи, инструменты подавать, кормить подопытных, пока нас там нет.
— Мы уже обсуждали это.
— И ни к чему не пришли, — напомнил друг. — На данном этапе опасно проявлять доверие к другим.
— Ну… — я всмотрелся в стоящего манекена. — Вроде бы выход ты придумал неплохой. Но разве у Оммёдзи обычно не один шикигами? Я уже не спрашиваю, как ты это сделал без пластичной человеческой реацу.
— О, — словно о мелочи вспомнил Айзен. — Я украл исследования у Капитана Хикифуне. Она удивительно беспечна в охране лаборатории, ее вообще нет. Ее исследования искусственных созданий удивительно глубоки, но еще не закончены. Кажется, она больше занята передачей реацу от души к душе.
— Соскэ… — рука прикрыла лицо.
Черт возьми! Я был тем, кто рассказал ему о Капитане Хикифуне. Что она тоже не чурается науки и что-то исследует в порядке хобби.
Если бы он попался на краже ее трудов…
— Что? Я знаю, как рисковал, — лицо Айзена выражало упрямую ноту. — Но без риска и смелости далеко уйдешь? Не волнуйся, я не собираюсь повторять это. И я копировал, а не крал, если быть точным. Никакого шума, никаких следов.
Потребовалась минутка, чтобы смириться с этим. Я не стал больше ничего говорить. Я понимал.
Подошел к нему, глянул, как тонкие пальцы Айзена порхают в раскрытой грудной клетке манекена, зачаровывая простые механизмы. Я знал, что в будущем Душа+ может оживить даже долбанную мягкую игрушку, не говоря уже о Гигае.
Айзен явно пока более реалистичен, я наблюдаю внутри хорошо созданный механизм с шестеренками и противовесами, тонкими поршнями и шарнирами. Хотя все не сияет, а металл тусклый, но подгонка так же идеальна, как в часах.
Соскэ не просто тратил время эти месяцы. Выполнить такую работу в одиночку нелегко, особенно редкими урывками в промежутках настоящей нашей работы. Айзен вообще не отдыхал, но я знал, что такая работа для него лучше любого отдыха.
Желательно, чтобы его вообще не отвлекали и не трогали. Жаль, что мир плевал на его желания.
Айзен без всяких намеков стал объяснять:
— Хикифуне еще слишком далека от практической идеи своих Душ+, она хочет создать сильное автономное сознание, искусственного воина. Но она, похоже, даже не знает о шикигами или никогда их не исследовала. Идет своим путем.
Айзен всунул внутрь маленький куб, выточенный из хрусталя и сверкающий от реацу.
— Она хочет создать настоящую, мыслящую жизнь. Мне достаточно имитации. Мне не нужны воины, подобные слабым шинигами, — спокойный тон Соскэ легко соотносится с плавной работой руками. — Просто мелкие помощники. Им не надо сражаться. Не нужны чувства реацу, осязания, вкуса, запаха, не нужен интеллект, как таковой. Они просто должны уметь исполнять заложенные команды и различать их, с небольшой гибкостью. Слух для команд, зрение без цвета для ориентирования, простое тело для движения. Если так понижать требования, то создать Слуг+ становится легким делом.
Он закрыл грудную клетку манекена, поставил его на пол и скомандовал так же встать у стен. Отряхнул руки.
— И вот у нас уже есть помощники, которым не нужно платить и которые не будут болтать.
— Они совсем не могут сражаться?
— Один на один их забьет насмерть обычный человек с дубинкой, — хмыкнул Айзен. — Это просто легкие деревянные манекены. Я добавил им только более крепкую хватку, чтобы несколько могли привести пленного из клетки на стол или не дали убежать, вцепившись в конечности. Маленький плюс их тупости — не боятся, не испытывают боли, не воспринимают попытки договориться…
Очки Айзена блеснули, когда он глянул на последний манекен.
— …не знают сочувствия. Разве не идеальный слуга?
— Могу только похлопать, — киваю я с одобрением в голосе. — Ты создал кое-что удивительное.
— Я же говорил, что решу проблему.
— Ага. Кстати, я чего прошел. Ты смотрел на время? Нам уже пора возвращаться. Я не могу отмазывать твое отсутствие надолго.
Айзен цыкнул языком.
— Когда я займу твое место, все станет куда проще. Когда ты станешь Лейтенантом.
Я прищурил глаза, улыбаясь.
— Немного терпения, мой друг. Скоро.
* * *
Скоро растянулось, потому что зависело от Капитана Сугимото. Он видел мое нетерпение, но все равно отдалил нашу дуэль с Танабэ еще на три месяца.
Разумеется, что Танабэ сократил работу до минимума и тренировался где-то, как сумасшедший!
Фаворитизм, как он есть. Но я не мог протестовать.
Лейтенант — это очень деликатный пост. Без одобрения Капитана можно не мечтать стать Лейтенантом.
У Готей 13 есть традиция бросать вызов за положение Офицера. Но традиция назначения Лейтенанта Капитаном ее превосходит.
Стоит выше, просто потому, что Капитаны выбирают себе правую руку. Кто осмелится протестовать?
Если ты не подходишь — значит, гуляй. Осмелишься все равно силой занять пост?
Ну, если Капитан возьмет нового Лейтенанта на миссию и тот вдруг пропадет… Споткнулся и на когти Пустого упал. Спиной, двадцать раз.
Или скажет, что тот дезертировать хотел. Вынашивал опасные идеи… Мало ли поводов разрубить человека пополам?
Никто и слова против не скажет.
В Отрядах слово своего Капитана — это слово Короля. Никто не может оспаривать это, а если посмеет, то он труп. Традиция или нет, сила — высший закон в Готей 13. И Капитаны есть абсолютное выражение этой силы.
Поэтому я только молча кивнул, когда Сугимото приказал подождать еще три месяца.
Капитан хочет более равной битвы? Просто так выражает Танабэ награду за былую верность, давай время? Мне не нужны причины, я просто должен верить в себя.
Забавно, что я сам снизил рабочую нагрузку на две трети. Я передавал все это Айзену. Контакты, связи, важные договоры, финансовые потоки.
Отряд видел, что он выполняет работу, а я не только его не контролирую, но даже не появляюсь для проверок.
Это уже не просто работа заместителя. Слепой поймет, что я начинаю передавать дела новому Третьему Офицеру.
Седьмой Отряд бурлил слухами, ожидая взрыва перемен и дуэли между Окикибой и Танабэ.
Я же тренировался с Айзеном в горах Руконгая, пока он не скрывался в новенькой базе — естественной пещере в горах, которые видно из города Сарани.
Там так много этих пещер, что никого не удивляет засилье бандитов, монстров или зверей. Как и их исчезновение.
То, что торговый маршрут Трилистника пролегает по горной тропе неподалеку, теряя иногда там пару ящиков чего-то, всего лишь досадная случайность.
За день до дуэли я был удивительно расслаблен, отдыхая вечером в своей комнате в доме Офицеров. И был не один.
Женский голос наполнил комнату недовольным тоном.
— Ты вообще волнуешься когда-нибудь?
Касуми вздохнула, глядя на мое умиротворенное лицо.
Мы сидим вдвоем у открытого окна, между нами столик с чаем и сладостями, чуть сбоку дымит струйкой небольшой кальян.
Я затянулся, почуяв вкус табака и персика вперемешку, выдохнул дым в окно густым потоком.
— Не по поводу битв, в которых я уверен, — с улыбкой я передал ей трубку кальяна. — Дуэль это не война, когда не знаешь, откуда и когда в спину прилетит стрела Квинси.
Щечки блондинки недовольно надулись.
— Я до сих жалею, что не была там, а ты да.
Она раздраженно сделала две затяжки сразу, выдохнув в окно целое облако. А потом закашлялась, рассмешив меня.
— Тьфу, кхе-кхе, на, забери эту гадость.
Я отложил трубку, решив смочить горло терпким чаем с малиновым вареньем. Сладкий вечерок выдался.
— Тебя бы это закалило, — покивал я. — Но я не уверен, смогла бы ты пережить войну. Я в себе-то не был уверен. Так что все к лучшему.
— Ты это уже говорил, — вздохнула Касуми, не став спорить.
Мы молча пили чай, наслаждаясь уютной тишиной и глядя в окно. А там, в темное звездное небо стали подниматься бумажные фонари, синими огоньками вспыхивая в небесном барьере Сейретея.
Проходит Церемония Прощания с павшими воинами в Седьмом Отряде…
Я знаю, что многие глаза так же молча провожают товарищей со всех углов территории Отряда, даже если не присутствуют лично у Камня Памяти.
— Семнадцать душ, — шепотом посчитала Касуми, подняв в их честь пиалу с чаем.
— Покойтесь с миром, — вторил я.
Если можете… Павшие от Пустых не знают покоя и перерождения. Такова наша участь.
Но вера Седьмого Отряда, что частичка их душ все же попадает к Королю Душ все еще живет надеждой.
Хотя бы живя именами на Камне Памяти и в сердцах товарищей, шинигами все еще получают надежду на продолжение, признание их выполненного долга. Даже в самые темные и безнадежные времена.
Это выражает мужество и стойкость, столп веры Седьмого Отряда, помогая не ломаться там, где падают все остальные.
Я не отрицал такой веры. Сейчас меня поддерживают амбиции и вера в свою собственную силу.
Но во времена слабости, когда я был всего лишь одним из многих Офицеров, идущих в самые опасные участки поля боя, не зная, выживу ли… Это помогало не дрогнуть, проявлять волю к битве сильнее и в итоге, выживать там, где падали другие.
Я искренне уважаю философию своего Отряда и привил Касуми, новенькой, такое же отношение.
— Ладно, я пойду, — засуетилась блондинка. — Хорошенько выспись перед завтрашним боем, Судзин. Наподдай этому гаду, кислая рожа и высокомерный тон Танабэ меня все время бесили.
— Как скажешь, — проводил я ее усмешкой.
Касуми ушла. Ее, в отличие от меня, завтра ждет рабочий день. Она стала помогать мне с документами, составлением времени встреч и даже приносила обед. Ну чем не боевая секретарша?
На самом деле она сняла с меня большую нагрузку, за что я честно благодарен. Четвертый Отряд научил мою подругу с боевой извилиной мозга прекрасно обращаться с бюрократией. Касуми честно удивила меня своей компетентностью.
И это она еще с быстрым лечением раненных в Отряде помогает, превратив наш почти несуществующий лазарет в реально полезное место.
Взяла несколько девчонок из рядовых под руку, «выпрямила руки» в плане Кайдо и вот уже свой нормальный целительный отдел в Отряде появился. Тренировки рядовых стали еще усерднее при такой поддержке, дав толчок к развитию большей силы всего Отряда в целом.
Но оплачивать его пришлось мне… Бюджет Отряда утвержден уже, что поделать.
В обмен на усилия Касуми я не только удваивал ее немаленькую зарплату от Готея, но и помогал с тренировками.
Сейчас, когда я решаю ее рабочее время и мы в одном Отряде, наконец, это стало нормальным делом, а не когда получится.
Потушив угли в кальяне, прибравшись, я лег спать и быстро уснул спокойным сном, где меня ждала черноволосая красавица с лукавой улыбкой…
Я отдыхал в ее объятьях, лежа головой на коленях. Нас окружало безбрежное небо, безмятежное и глубокое, как океан. Иногда она что-то напевала, но я не запоминал слов, опьяненный запахом ее духов и ощущением пальцев, перебирающих мои волосы.
С годами, по мере роста моих сил эти сны становились все реалистичней, оставаясь большими деталями в памяти. Я все больше верил в то, что это не просто сны, а какая-то духовная техника. Мы еще ни разу не смогли нормально поговорить.
Но когда-нибудь…
Меня разбудил тихий, но глубокий и властный голос Цукигами.
— Пора просыпаться, мой дорогой хозяин. Настало время сокрушать твоих врагов.
Я открыл глаза. Из открытого окна веет утренней прохладой. Перевел взгляд вбок.
Клинок на подставке тихо звенит и вибрирует от предвкушения крови.