• Boosty Shared
• Дракмир

• T

• рожденный в сейретей

97 Глава девяносто седьмая. Дождь пришел..fb2

Горная долина близ Сейретея. Первый Южный Район.

Пустынное место, куда обычные люди не могут добраться без специальных средств. Именно оно стало местом сбора небольшой толпы людей в черных шикахушо.

Почти полдень. Солнце немного злое, заставляет макушки людей сильно теплеть.

Но это не проблема для собравшихся шинигами. Всего их не больше тридцати.

Дуэль за звание Лейтенанта — это не маленькое событие. Но обычным рядовым здесь делать нечего. Раздавит еще невзначай.

Собрались все Офицеры Седьмого Отряда, а так же Офицеры из других Отрядов пришли поглазеть, с разрешения Капитана Сугимото.

Есть несколько Лейтенантов, которые хотели своими глазами увидеть нового коллегу или поздравить старого с удержанием позиции.

Но главные гости — это еще два шинигами с белыми хаори на плечах. Капитаны.

Я видел их обоих только мельком в Сейретее и никогда не общался лично. Сегодня я впервые увидел их так близко.

Один из них — высокий мужчина с бледным лицом, но нежным выражением и тихой улыбкой. Длинные пряди прямых белых волос легко выдали его личность — Укитаке Джуширо.

От него исходила мягкая, но непреклонная мощь Капитанского уровня, так что, не смотря на самое благожелательное выражение лица, никто не смел подходить к нему ближе, чем на пять шагов, кроме других Капитанов.

Это было молчаливое, непреодолимое выражение иерархии Готей 13.

Я мельком оценил его вид, заметив расхождение с человеком, которого помнил по истории. В Бличе его всегда показывали как больного, где-то отсиживающегося по болезни шинигами.

Передо мной же он предстал в облике вполне респектабельного Капитана, полного силы, с которым лучше не шутить.

Белые волосы стянуты в небрежный длинный хвост на затылке, разошедшийся на отдельные пряди. Лихой и героический вид будет обеспечен, если он возьмет свои двойные мечи в руки.

Другой Капитан привлекал внимание одним своим видом. Поверх хаори он накинул распахнутое розовое кимоно, в прическе с хвостиком заколоты две явно женские заколки, а на голове — соломенная шляпа-конус. Оба клинка Зампакто заправлены за широкий бирюзовый пояс по левую руку.

Будь это на ком угодно другом, выглядел бы клоуном. Но это странно шло небритому лицу Капитана Кьёркаку Сюнсую. Мощное телосложение и широкие плечи тоже помогали, выдавая в нем опытного воина, на которого что угодно надень, не скроет стати.

Аура реацу Кьёраку необузданна и свободна, он не утруждал себя давлением на окружающих, просто сам по себе он не сдерживался, смеялся громко, пил саке из фляги-тыквы в руке, неожиданно хлопал по спине своего друга Укитаке при шутках и вообще выглядел беззаботным человеком.

Однако, кроме Сугимото и Укитаке, всем Офицерам было не по себе рядом с ядерной боеголовкой в форме человека. Особенно, когда Кьёраку мог просто взять и заговорить с кем-нибудь, словно их ранги не разделяла пропасть.

Офицеры незаметно стирали пот со лбов и делали вид, что им вовсе не хочется прямо сейчас встать на колени под довлеющим присутствием… Или даже позвать маму.

Единственный, кто урезонивал это буйное поведение — Лейтенант Восьмого Отряда Ядомару Лиза.

Молодая женщина в очках, с длинным хвостом черных волос до задницы, со зрелым телом, не стесняющаяся показать длинные ноги. Укороченная юбка прикрывала лишь бедра, на что даже сам Капитан Кьёраку все время кидал страстные взгляды, словно невзначай. Но каждый раз был пойман и высмеян без жалости.

Динамика их отношений вводила окружающих в ступор, что, кажется, только больше нравилось парочке Капитана и Лейтенанта.

Капитан Сугимото поднял глаза к небу, глянул на солнце, кивнул и сказал:

— Думаю, время пришло.

Два шинигами, что казались самыми серьезными и молчаливыми здесь — я и Танабэ, переглянулись и пошли подальше от всех. В самый центр каменистой долины, что станет нам ареной битвы.

За годы что мы знакомы он не менял свой стиль, выглядя таким же руконгайским бугаем. Черные волосы топорщатся, как у ежа, а квадратное лицо с мощной челюстью так и говорит, что об него можно сломать кулак. Широкие плечи, на которых хоть быков носи, мясистые руки выставлены напоказ, волосатые, как у гориллы.

Всем своим видом Танабэ выражает желание поломать любого, кто посмеет бросить ему вызов, не исполнить приказ или даже косо глянуть. И это тоже было тем, что всегда бесило меня.

Зрители стали расходиться по вершинам, устраиваясь на высотах уступов, где поудобнее. Капитаны остались втроем на самой высокой скале в округе, она еще и выглядит так, будто плоскость образовалась от удара мечом.

Я, оглядывая долину, замечаю явные следы от приемов Занкенсоки. Старые следы оплавленных огнем камней, резкие порезы, вмятины, в которых умещается кулак. Как и большинство таких скрытых мест, эта долина пользуется вниманием шинигами для отдаленных тренировок или боев.

Глянув на серьезное лицо Танабэ, шагающего за три метра слева и не поворачивающего головы в мою сторону, я сказал:

— Разве это не честь для нашего боя, что еще пара Капитанов наблюдают, Танабэ?

Его ноздри расширились от сдерживаемого гнева, будто я даже права не имел разговаривать с ним. Пудовый кулак сжал рукоять меча. Танабэ бросил на меня яростный взгляд карих глаз.

— Скоро ты не будешь таким расслабленным и высокомерным, сопляк. Когда сдохнешь.

— Как грубо, — я притворно ахнул и помахал рукой. — Где твоя вежливость, Лейтенант?

— Умолкни, сопляк.

Это определенно звучало как приказ… Но это лишь вызвало улыбку на моем лице. Почему он всегда думал, что "сопляк" должно меня злить?

— Знаешь, Танабэ… Тебе действительно надо быть немного более учтивым, — я кивнул ему с приятной улыбкой, словно следующие слова не несли в себе злого пожелания: — Особенно, в день своей смерти.

Я разозлил его еще сильнее, но больше Танабэ ничего не сказал.

Мы шли как два радикально разных человека. Один злой как черт и пышущий желанием убийства, рука не отпускает меч. Второй расслабленный, наслаждающийся солнцем и не трогающий оружие на поясе.

Когда мы дошли до конца и встали напротив друг друга, контраст не мог стать еще сильнее. Я впервые видел Танабэ таким бешеным, будто бойцовый пес на поводке, которого держит только слово-цепь хозяина, Сугимото.

Истинная суть Танабэ, как человека? Мне было все равно, а к кровожадным всполохам реацу, задевающим меня, я относился не более чем как к весеннему ветерку.

Я слышал смех Кьёраку, но не слышал его слов, обращенных к Укитаке. Но я когда он заметил мой взгляд, Капитан Восьмого Отряда приветливо кивнул мне, игриво касаясь двумя пальцами соломенной шляпы на голове.

Голос Сугимото разнесся приказом:

— Это дуэль за звание Лейтенанта Седьмого Отряда. Все разрешено. Начинайте.

Танабэ сразу стартует с Шикая. Он рывком достает меч из ножен, звон стали превращается в звериный вой, когда меч меняется вместе со словами Лейтенанта:

— Противься Небесам! — взревел Танабэ: — Кенджа но Тэ! (Рука Мудреца)

Меч исчез из его рук, обратившись конструкцией из реацу, такой плотной, что стала материальной. Следуя его правой руке, как фантом, огромная рука гориллы с металлическими костяшками висит в воздухе.

Подумав, что это похоже на призрачный Шикай будущего Комамуры, там тоже рука, только с мечом. Я, как отражение противника, активирую свой.

— Раскройся, Цукигами но Каса.

Зонт и шпага приятно тяжелеют в руках. Не выглядит таким мощным и странным, как у Танабэ, но я бы не променял их ни на что, даже если бы добавили денег.

— Я дам тебе секунду, — показал ухмылку с острыми резцами Лейтенант. — Это последняя милость.

Секунда истекла.

А потом могучий кулак, размером почти с меня же, оказался прямо перед лицом.

Я вонзил меч в землю, вызывая способность Цукигами:

— Цуки но Таттэ (Лунный Щит)

Стена серебра реацу встает перед ударом врага, подобно могучей крепостной твердыне. Я был на сто процентов уверен в ней.

А потому оказался еще больше ошеломлен, когда она мгновенно треснула и рухнула!

Я успел выставить сложенный зонт и меч крестом, принимая удар. Но опять не ожидал такой силы. Если оценивать беспристрастно, такой мощи достаточно, чтобы хорошенько врезать Гиллиану.

Стопы теряют контакт с землей, ощущение полета, свист ветра в ушах, боль в руках…

Но я не терял зрительного контакта, не моргал и даже не выдохнул от боли. Сохраняя такое же спокойное дыхание, я создал расплывчатые платформы из реацу под ногами, быстро тормозя и падая на землю вновь.

Это выглядело наверняка очень мощно со стороны, как меня отправили в полет, но на самом деле я не пострадал толком. Больше удивился. Глянул дрогнувшие руки, ослабшие больше, чем должны.

Танабэ разжал и сжал кулак, Шикай повторил движение без задержек.

— Эта Рука… — тихо произнес я.

Ощущение, когда был сломлен Лунный Щит, было очень странным. Я уверен, что могу задержать им залп Серо Гиллиана, а он сломался за долю секунды под ударом Танабэ?

Я не ощущал, что его реацу сильнее моей. На самом деле, я превосхожу его с немалым отрывом.

— В чем дело, Окикиба?! — оскалился Танабэ: — Испугался?! Моя Кенджа но Тэ умиротворит любую реацу до состояния небытия! Все твое хваленое защитное Кидо, способности Зампакто и даже укрепление тела, хвастливый сопляк, это ничто передо мной!

Я молчал, вглядываясь в призрачную руку. Губы поджались.

Обезьяна. Мудрец. Физическая мощь, превосходящая возможности тела Танабэ. Способность, которая очень похожа на долбанную антимагию.

Да, если это не подражание концепции одного знаменитого героя «Путешествия на Запад», то я готов отрезать себе палец.

Даже если его Зампакто не сделан из части могучего Царя Обезьян, то это уже большая такая проблемка…

Проверю кое-что. На секунду отпустив меч я пальнул Кидо.

— Шаккахо!

Алый шар огня не долетает до Танабэ. Рука обезьяны ловит его в ладонь и сжимает, оставляя безобидные искры падать на землю.

Даже так? Значит, любые атакующие Кидо тоже будут ослаблены. Жаль, я люблю сражаться Кидо.

— Я превращу твои кости в пыль! — пообещал мне Танабэ, бросаясь в бой.

— Цуки Усаги (Лунный Кролик), — ответил я активацией способности.

Тело полегчало, давая необходимую сейчас скорость и ловкость. Рука из реацу крушила все по моим следам, оставляя кратеры в земле.

Понимая, что я не могу принимать удары такого Шикая лоб в лоб, я только мог пока, что отступать.

Стоит отдать должное Танабэ хотя бы по опыту, он поспевал за мной за счет предсказания и ловил на ложных ударах, прекрасно контролируя свой Шикай и каждый удар.

Я отступаю все дальше и дальше, до конца долины, прямо спиной к высокой скале. Еще три сюнпо и я буду… Загнан в угол!

Отсюда я видел всех зрителей, включая одного очкарика, стоящего позади всех и внимательно наблюдающего за боем. Соскэ выглядел нервничающим за бой друга, то и дело снимающего потеющие очки для протирки платком.

Да, наша дуэль пока выглядит откровенно односторонней.

— Цуки но Таттэ! (Лунный Щит)

Еще один щит разнесен в осколки, не остановив врага.

Два сюнпо до зажима в угол.

Я вздохнул…

Одно сюнпо. Я спиной к скале.

— Попался, сопляк! — торжествующую Танабэ размахивается Рукой Мудреца для мощного удара.

Огромный кулак из реацу с ревом разносит воздух, стремясь превратить меня в кусок кровавой пасты на скале.

Я с сожалением глянул на друга. Извини, Айзен…

Прикрыл глаза, отпустил меч. Шпага вонзилась в землю, оставив правую руку пустой.

…мне слишком противно притворяться, будто я этим парнем наравне.

— Ч-что?

Это был голос Танабэ. Удивленный и шокированный.

Потому что я голой рукой держу кулак его Шикая. Сильный хват пальцев заставляет его Шикай трещать от натуги, а хваленое «умиротворение» не рассеивает мою реацу.

— Моя духовная сила — это не то, что ты так легко возьмешь под контроль, — сообщил я испуганному лицу Лейтенанта.

Как барьер еще да, сломает, я его отдельно не контролирую. Но реацу в моем теле или мече? В первый раз я просто был удивлен, вот и все. "Умиротворение" подействовало.

Когда я готов, контроль над моей духовной силой не преодолеть каким-то второсортным Зампакто.

Обман, сокрытие сил, так называемое «притвориться свиньей, чтобы съесть тигра», его Шикай фразу навеял, просто не для меня. Путь иллюзий и обмана, это все же для Айзена больше подходит.

— Я дал тебе достаточно времени поиграться, обезьянка, — презрительно бросил фразу ему в лицо.

Его шикай отпущен. Я шагнул в сюнпо и мощно ударил локтем прямо в грудь Танабэ!

С грохотом удара он улетает от меня так же, как я от него в начале боя.

Спокойно подставив спину, я вернулся за мечом, достал его из земли и повернулся к Танабэ. Он как раз смог приземлиться и устоять, со скривленной рожей хватаясь за грудь.

— Б-ха! — не удержавшись, он изрыгнул кровь на землю.

Я немного переоценил его крепость? Ну и плевать.

Лейтенант смотрит на кровь на земле так, будто не может поверить собственным глазам.

Убирать от меня взгляд во время боя? Я почти оскорблен. А ведь сначала казался таким опытным. Он и правда… Мусор.

— Эй, Танабэ? — когда он поднял голову, его встречает моя поза в легком присяде иайдо. — Кидоу Секишон. (Орбитальный Разрез)

Серебряный полумесяц восьми метров длинной с диким свистом летит вперед. Врезается в руку обезьяны! Лейтенанта тащит назад, оставляя следы под ногами. Выставленный Шикай Танабэ плохо спасет его, трескаясь, издавая хруст и осыпаясь.

Какая бы не была читерская способность, все основывается на фундаменте — силе реацу хозяина. Я преодолел предел, он сломался, вот и все.

Когда последние следы моего удара исчезли, Танабэ держался за окровавленную руку. А у его ног лежит сломанный меч, потерявший форму Шикая.

Он смог удержать мой удар ценой меча. Что ж, хвалю.

Глянув на зрителей, я подумал, что зарезать Танабэ будет слишком просто. Я хотел, наконец, показать все, на что способен сейчас.

Побеждать со славой — больше по мне. А тут как раз Офицеры из других Отрядов, даже два Капитана. Когда, если не сейчас, зарабатывать репутацию?

Танабэ наклонился, взял здоровой рукой целую половинку меча с рукоятью.

— Ты еще не победил, — по его тону заметно противоположное.

За секунды его представление о будущем исходе перевернулись. Можно было бы уважать его за стойкость, но я вообще не уважал.

Танабэ был и остается самым презираемым мной членом Седьмого Отряда.

Он никогда не относился к другим шинигами Отряда, как к товарищам. Он умел иногда подстроиться и сыграть сочувствующее лицо и голос, но он не актер. Быстро сыпался.

Моя первая встреча с ним смогла меня обмануть, но уже через короткое время я понял его настоящее лицо.

Сначала мне было все равно, я смирился. Но противоречия долго росли, пока Война Квинси не поставила точку.

Он ни разу не вышел поддержать фронт лично.

А когда война закончилась, я узнал, что его приближенные (притянутые к себе бывшие члены его банды в Руконгае), были вознаграждены за войну так же, как остальные шинигами.

Но они не участвовали в битвах!

Это я, стиснув зубы, тоже мог понять. Тыловые службы были не менее важны, а компетентные усилия могли спасти ход войны так же, как мечи на фронте.

Но это не было про них. Они просто тусили вместе с Танабэ в лагере все время.

Пока другие шинигами просто бросались в мясорубку так, будто они зерно в поле. Ничего не стоили.

Последней каплей стал документ, где пара этих пиявок оказались приписанными к награждению вместе с бойцами моего отряда, когда я даже лиц их не знал.

Если бы не прямой приказ Капитана не устраивать переполох с Танабэ, дать время мира и спокойствия, я бы в тот же день снес лицо ублюдку прямо посреди Бараков.

Он еще и провоцировал меня, называя сопляком и распуская слухи в Отряде. Хотя Сугимото это быстро пресек, я все запомнил. Каждый взгляд пренебрежения, каждый косяк, каждую потерянную зря жизнь знакомого рядового.

Но вот, время посчитаться пришло.

И я не нашел в себе жалости победителя к проигравшему.

Два выставленных вперед пальца, вспышка желтой реацу!

— Бакудо №61: Рикудзёкоро (Тюрьма шести лучей света)

Без читерного Шикая он не смог отразить Заклинание. Шесть лучей света вонзились в Танабэ со всех сторон, образовав круг. Это было внешним видом, на деле же все его тело сковано Заклинанием.

Он дернулся, но это все. Оцепенел, стоит столбом. Даже моргать ему сейчас трудно, а реацу, по себе помню, должна превратиться в бетонный кисель, который не двигается, как бы не призывал всей волей.

Чувство беспомощности в его глазах обрадовало меня. Ах, сладкая месть. Я не садист, но в чувстве растаптывания своих врагов есть своя прелесть.

Он даже не заставил меня использовать все финты и приемы со дна коробки. Я ожидал большего. Спарринги с Айзеном и дедом поставили слишком высокую планку и разбаловали меня.

— Знаешь, Танабэ, — начал я маленькую речь, пряча меч в зонт. — В честь твоей должности я покажу тебе истинную форму своего Зампакто. Вот она. Это просто Зонт.

Распахнутый Цукигами лег на плечо, прикрывая от солнца. Рукоять меча, служащая сейчас рукояткой зонта, смотрится так органично, словно внутри нет скрытого клинка. Просто белый зонт с украшениями фаз Луны.

— Почему-то никто за все время не спросил меня — почему зонт? Зачем зонт? Это ведь даже не оружие, разве нет? И это правда.

Танабэ яростно задергался, что я посчитал подвигом в его состоянии, но Бакудо не шелохнулось. И не шелохнется.

Я изменил точки напряжения в Заклинании, с помощью Айзена и его экспертных знаний в Кидо. Все заклинатели высокого уровня начинают модифицировать свои Кидо, чтобы они не были стандартными и не было так просто их сломать.

Я не так давно достиг этого уровня, едва порог переступил, но уже вкусил прелесть иметь индивидуальные методы создания Магии Демонов.

Неторопливая речь продолжилась под дергания Танабэ и растущее отчаяние в его глазах.

— Зонт — это просто средство защиты от дождя. И не более того. Но как думаешь, от чего должен защищать… Зонт Бога?

Край зонта опустился, прикрыв верх моего лица и оставив Танабэ созерцать мою немного злую улыбку. Финальная, восьмая способность Цукигами готова явиться миру.

Тяжелое слово ответом падает с моих губ:

— Нагаребоши (Звездопад)

Зонт вспыхнул серебряной реацу. А солнце вдруг перестало припекать. Медленно тени растут, небо темнеет. Я слышу удивленные возгласы зрителей, вижу, как они смотрят вверх.

Иллюзия ночных небес, пышущая моей реацу на всю катушку, покрыла всю долину. Восемьдесят восемь метров в радиусе, не больше и не меньше. Там, где было синее небо, теперь чернота, подобная глубокой ночи. Но в чернилах над головами всех появляются вспышки, десятками, сотнями!

Млечный Путь, зависший россыпью лазурных звезд… Прекрасное зрелище.

Бесчисленные огоньки, сияющие в темноте… А потом они все разом сорвались с небес, со свистом обратившись в дождь из звезд!

Я закрылся зонтом, услышав лишь последний, мычащий крик Танабэ.

Грохот земли, камни летят мимо с визгом осколков, дрожь бьет по ногам, а реацу истекает как меня, как из пробитого бассейна. Всего восемь секунд.

Я пуст.

Шикай отменен. Меч плавно вложен в ножны.

А долина превращена в поле, испытавшее на себе ужас ковровой бомбардировки. Особенно место, где стоял Танабэ. Там лишь глубокий кратер черной земли и то, что можно называть осколками человека и обрывками формы.

Снаряд бьет в одну воронку, молния тоже бьет в одно место. Если ты контролируешь это.

Я оценил лица зрителей. И не увидел ни одного осуждающего. Кажется, никто не оплакивает Танабэ?

Но я видел не только уважение, хотя они прятали это, я замечаю хорошо спрятанный страх в некоторых глазах. Это были незнакомые лично мне Офицеры из других Отрядов.

Я могу их понять. Только что я буквально сокрушил другого Лейтенанта, а начало воспринимается разве что моей игрой с ним. Жестокой игрой. Я определенно сейчас не выглядел хорошим, честным человеком.

На самом деле я просто сначала поддался риторике Айзена о сокрытии настоящих возможностей и всего такого.

Это не было глупым. Просто это не мой путь. Я только стану слабее, если последую по нему.

Два друга-капитана что-то сказали моему Капитану и ушли в сюнпо. Я получил перед уходом ободряющую улыбку Укитаке и кивок Кьёраку.

Два зрителя получили свое зрелище и пошли дальше по своим важным делам. Просто их присутствие уже может считаться честью, так что я не обижался, что две шишки не соизволили поговорить с победителем дуэли.

Когда я подошел к Капитану, меня встретил осуждающий голос Сугимото:

— Ты переборщил.

Я промолчал, просто не выглядел виноватым. Для Сугимото Танабэ был ветераном, долго служившим под его началом и исполняющим все приказы. Со стороны начальства его не за что было винить, как Лейтенанта.

Все полученные боевые задания под лидерством Танабэ были выполнены. А какой ценой и путями…

Мне было все равно на сожаления Сугимото. Я ощущал себя радостным и освобожденным от застарелой болячки, будто сбросил невидимый груз с плеч.

Капитан посверлил меня взглядом еще немного, а потом произнес:

— Приберись за собой. Организуешь похороны своего противника сам… Лейтенант Окикиба.

Я просиял улыбкой.

— Слушаюсь, Капитан.

Сугимото обернулся, бросив мне:

— Поздравляю с победой. Капитан Укитаке даже назвал твой Шикай самым красивым в Готей 13 перед уходом.

И исчез в сюнпо.

Самый красивый Шикай? Разве это не будет титул Рукии в будущем?

Я пожал плечами, безразличный к таким пустым титулам. Ну, поношу пока я. И чисто по моему эстетичному мнению, в Шикае ледяные драконы Тоширо были куда круче и красивее каких-то столбов изо льда Рукии. В чем их красота, вариация "могу вертикальный, могу горизонтальный"?

Глянул вниз, на воронку с остатками Танабэ. Это был последний укол-наказание Капитана за излишнюю жестокость к «своему».

Если он ограничился такой мелочью, то можно выдохнуть. Сугимото не держал на меня зла и полностью одобрил возвышение до его Лейтенанта.

Страдать одному не хотелось. Хотя, для чего еще нужны друзья?

— Эй, Соскэ! Гото! О, Асано тоже! Помогите-ка мне тут кое с чем?

Они подошли.

— Поздравления с победой.

— Да! С чем помочь?

— Хм.

— Ну, такое дело…