* * *
И снова утро. Теперь утро. Не вечер с его багряными красками, словно бы поджигающими все поверхности, на которые падают лучи опускающегося к горизонту чуть мреющего во влажном, поднимающемся с поверхности океана воздухе. Не вечер, с его загадочными тенями, острыми углами и яркими красками. Утро.
Яркое, радостное, зябкое, щекотное, розово-голубое и совершенно безоблачное.
Всё тот же пляж, что ещё вчера встречал корабли с гостями. Всё тот же длинный, тянущийся от берега, туда, вперёд, к солнцу, пирс. Или причал? Как будет правильным называть длинную деревянную «дорожку», настеленную на столбах и сваях, над поверхностью океанской воды?
На самом-самом дальнем краю пирса, там, где ещё вчера, я сам сидел с удочкой и «ловил» рыбу, сейчас стоял молодой человек в широких гавайских шортах, в майке с каким-то весёлым принтом и в шлёпках. Короткая стрижка волос, цвета светлой корицы. Льдисто голубые глаза. Простоватое лицо с задорно подвздёрнутым курносым носом и веснушками на светлой коже.
Он расслабленно стоял на краю пирса и кормил мерзко орущих и чуть ли не дерущихся дуг с другом каких-то морских птиц, бросая им куски хлеба, которые отрывал от большой горбушки хлеба, которую держал в руках.
Шоу… Шоу должно быть красивым. А для этого, ему стоит быть симметричным, не перевешивать в одну или в другую сторону: вечером ждал представитель команды «внешников», утром — очередь «белых» ожидать противника. И делать это надо артистично…
Нет, ну «внешники» же сами выбрали себе образ «плохих парней»? Значит, землянам сам Бог повелел отыгрывать из себя «парней хороших», «белых и пушистых»… Я, правда, пока не определился, какой именно Бог: Райден вроде бы что-то такое предлагал в обсуждениях, за кружечкой виски… ну, не так уж это и важно.
Этим утром была очередь «внешника» «нападать».
Высокий брутальный мужик в странной стилизации костюма под одеяние ниндзя и кимоно без рукавов, в головном уборе, скрывающем волосы и шею, в страшной маске, оставляющей открытыми лишь глаза и брови. Очень яркие, наполненные и словно бы «подсвеченные» голубым неоном изнутри черепа глаза. Такие, каких не бывает у обычных людей. Глаза, наполненные странной магией… Он уверенно шёл вперёд. Вперёд по этой, кажущейся бесконечно уходящей вдаль узкой деревянной дорожке над медленными утренними волнами. При этом, шёл он так, что будто бы стелился над поверхностью. Двигался, не издавая ни звука. Скользил тенью, при том, что вовсе не прятался и не скрывался. Эти плавность и бесшумность были уже частью его натуры, чертами, въевшимися и неотделимыми от него.
Любая дорога конечна. Не был исключением и настил мостков. Брутальный опасный «внешник» приблизился к стоящему к нему спиной беспечному пареньку в гавайках на расстояние метров двадцати-пятнадцати. И вдруг, резко ускорился. Без всякого предупреждения рванул вперёд, смазавшись голубоватой тенью. Проявился на мгновение уже в пяти метрах от жертвы, словно один единственный кадр чуть замедлившейся киноплёнки. В руках его был уже льдисто-голубой шар агрессивной дымчатой светящейся изнутри таким же светом, как и его глаза, энергии, который немедленно и устремился со скоростью пушечного ядра в спину беспечному малышу, что ввязался, не зная того, во взрослые слишком опасные для него игры…
Устремился. И попал. Врезался в эту спину, почти мгновенно, превращая фигуру паренька в застывшую ледяную статую из промёрзшего до костей, хрупкого мяса. «Внешник» не замедлился ни на мгновение после броска. Он с прежней стремительностью рванул к жертве, подпрыгнул, выкидывая ногу вперёд, в прыжке, в сокрушительной мощности ударе, который должен был в следующее мгновение разбить, расколоть в дребезги и осколки красных чуть парящих кристалликов статую.
«Внешник» попал. Он врезался ногой точно в центр фигуры и… ничего не произошло. Статуя не раскололась. Не разлетелась. Да она даже не пошатнулась! Зато самому «внешнику» пришлось изворачиваться в воздухе, отброшенному силой собственного, оказавшегося бесполезным, удара и проявлять чудеса акробатического мастерства, чтобы не укатиться с мостков в воду, гася свою накопленную инерцию.
Остановившись, наконец, в боевой готовности и в низкой бойцовской стойке какого-то БИ, он замер, уставившись на противника. Точнее, на промороженную до костей статую… которая медленно повернулась к нему. Медленно, плавно и зловеще.
Глаза «внешника» вдруг начали стремительно расширяться в удивлении и непонимании, граничащем с ужасом. Он внезапно для себя осознал, что перед ним не кусок промороженного до костей мяса… а настоящий, монолитный кусок льда. Льда, который двигался, смотрел на него и… улыбался.
— Холод? Лёд? — прозвучал зловеще искажённый голос от ледяной статуи. — Разве это лёд? Вот это лёд! — подняла над собой руки живая ледяная статуя, ещё и неторопливо возвысившаяся над причалом на незаметно появившемся и увеличивающемся в размерах ледяном пьедестале, а со всех сторон, из океана, поднимались огромные, многометровые стены-волны изо льда. Поднимались вверх, вверх, вверх, выше, выше и выше… пока полностью не сомкнулись над причалом огромным ледяным куполом.
«Внешник» хотел жить. «Внешник» бежал по причалу к берегу. Он очень старался. Он вкладывал всего себя в этот бег. Все свои силы. Он спешил так, как никогда ещё не спешил в своей жизни… Вот только это было тщетно — лёд поднимался быстрее. И Саб-Зиро, а это был именно он, кому же ещё это быть? Не успел. Чуть-чуть не успел. Буквально каких-то издевательских полтора метра отделяло его от свободы, когда стены льда сомкнулись над деревянной дорожкой настила. Сомкнулись в хрустально-прозрачный монолит, внутри которого, теперь уже навечно, застыл в так и не завершённом шаге-прыжке «внешник», на открытой части лица которого, застыл смертный ужас…
Рядом с этой стеной мягко опустилась подъехавшая по ледяной горке-пути ледяная фигура землянина, в следующие секунды спокойно вернувшего себе прежнюю форму беспечного паренька в гавайках и майке с забавным анимешным принтом Грея Фуллбастера на ней.
— Роберт Дрейк победил! — прозвучал из динамиков, скрытых внутри скалистых стен по всей бухте громкий грубый, слегка искажённый мужской голос. А следом за ним полилась классическая, до боли всем геймерам Земли мира Васи знакомая мелодия.
Шоу удалось.
Ещё бы ему не удасться — второго подряд Омега-мутанта выставляю против вполне рядовых, в общем-то, бойцов. Пусть, конечно, Скотт и не совсем вписывается в определение «Омеги» Ксавьера, но расколоть своим лучом планету, в теории, если верить комиксовому лору из мира Васи, Саммерсу, вроде бы, по силам. Про Бобби уж и говорить нечего — он там вообще в десятку сильнейших мутантов входил…
Второй подряд «Омега». Да — я играю краплёной колодой, состоящей из тузов и джокеров. И не чувствую по этому поводу ничего, кроме удовлетворения от хорошо проделанной работы. Зря, что ли я ночь на пролёт наблюдал по камерам и их магическим аналогам (мало ли, как Шанг Цунг мог, в своей реальности, научиться обманывать земную технику — как минимум, смену облика он в фильме девяносто пятого года демонстрировал) за «чёрной» командой? Должен же я был точно узнать, кого и в каком порядке они сегодня собирались выставить?
Нет, не то, чтобы это что-то кардинально меняло: правилами не запрещено одному бойцу принимать все вызовы противоположной команды самому, раз за разом, уничтожая соперников. Вроде бы именно так Горо свой титул Чемпиона получил. А, раз так, то можно было бы и не заморачиваться, на них, на всех и одного Бобби бы хватило. Ещё и осталось бы. Но… это было бы… не шоу.
Дзен, даже не знаю, как объяснить! Я, просто, так чувствую. И я хотел всё провернуть идеально: зрелищно, впечатляюще и сокрушительно… заодно, показав собравшимся гостям, что не зря ношу свой статус Владельца Солнечной Системы. А то, кое-кто уже подзабывать обо мне начал — напомнить требуется.
* * *
Следующий бой должен был состояться в полдень и пройти во внутреннем дворе бывшего храма, на ровной круглой площадке, представлявшей собой практически, естественный амфитеатр с классной акустикой и великолепными, колоритными и аутентичными видами. Ну и местами для зрителей, само собой.
Вот только…
— Где мой боец, Защитник? — подошёл ко мне, стоящему на краю этой площадки и неспешно обсуждавшему с Викой и Тони, стоит ли восстанавливать попорченный утром выступлением Бобби причал сейчас, или строительные работы современной профессиональной ремонтной бригады с современным оборудованием, могут разрушить, смазать так тщательно нами выстраиваемую «атмосферу» острова? И — да, Тони тоже был здесь. Не то, чтобы его присутствие на данном мероприятии было таким уж необходимым или обязательным, нет. Он просто устроил очередной скандал, и Абадайя попросил пару месяцев подержать этого сорванца где-нибудь подальше от камер и журналистов. Вот я его к делу и пристроил, в компанию к Вике. Да и… как отец, я не слишком одобряю нынешний выбор своей дочери. Всё ж, Уэйд, при всей его прикольности, как комиксового героя, в реальной жизни: алкоголик, преступник и шизофреник, больной раком — не самая приятная наследственность для будущих внуков. Викин «Кридовский ИФ», конечно, в теории, должен бы с этим справиться, нивелировать и компенсировать… но это только в теории. А, как оно на практике — одному Стэну Ли известно.
А так: мальчик и девочка… часто рядом, объединены общим делом и задачей, путешествуют по всему миру, ночуют в рядом расположенных номерах… на противоположной стороне отеля от меня. Ну, ладно, не о том сейчас разговор.
— Твой боец? — повернулся к главе иномирной делегации я, изображая на своём не слишком выразительном и артистичном лице выражение самого серьёзного внимания и крайней заинтересованности в собеседнике.
Возможно, я немножечко переигрывал, так-как Шанг Цунг непроизвольно скривился при взгляде на скорченную мной рожу. Однако, быстро вернул контроль над собой.
— Прошлой ночью, один из моих бойцов — Милина, покинула свою комнату и не вернулась обратно. Её нет до сих пор. Вот я и спрашиваю тебя, Защитник: где мой боец? Что ты с ней сделал?
— Боец-боец-боец… — пробормотал я, изображая усиленную работу мысли. — Остров, за прошедшие сутки никто не покидал, посторонних не было. Гости проживают отдельно, на своей стороне острова… Так что, она, точно, где-то здесь. Ты уверен, что она не возвращалась?
— Уверен. В выделенном для нас крыле, я уже проверил — её нет, — хмуро сказал Шанг Цунг.
— Тогда, пойдём, посмотрим крыло землян, — пожал плечами я. — Арбитра только позовём с собой, на всякий случай. Чтобы вопросов лишних потом не было.
При упоминании искрящего белого шляпоносца, маг поморщился, выражая своё отношение к нему, но кивнул, соглашаясь на его присутствие. Признавая, что это присутствие рационально обосновано.
Райден нашёлся быстро — в своей комнате. У него там, по отдельной просьбе, была установлена здоровенная плазма во всю стену, к которой была подключена хорошая игровая консоль. Основную часть своего пребывания на земле, этот тунеядец проводил именно перед этой плазмой, с пультом или джойстиком в руках, играя в файтинги, аркады или шутеры, потягивая пиво, закусывая его орешками или мелкой солёной рыбкой.
Не то, чтобы я был сильно против такого времяпрепровождения. У меня и самого такие же панель с консолью есть. И я сам, частенько, позволял себе получить удовольствие за игрой. В конце концов, именно ради скорейшего создания компьютерных игр, мной было предпринято такое громадное количество усилий в восьмидесятых. Ведь, сама технология «плазмы» и «игровой консоли» смогла появиться на пару десятков лет раньше только потому, что в «Старк Индастриз» были влиты триллионы долларов, и было создано целое отдельное структурное подразделение, занимавшееся вопросами вычислительной техники, которое курировал лично Говард…
Просто… мне больше нравятся РПГ. Точнее их многопользовательский вариант. И такое вот сидение в офлайн-стрелялках и махачах, для меня, выглядит чем-то… сродни онанизму. Точнее, одной из его разновидностей.
Ну и, конечно, меня это его занятие раздражало ещё потому, что он развлекается, а я — должен за него работать! Бегать и всё организовывать! Бесячий тунеядец!
Ну, ничего! Я отомщу. И «мстя моя будет сладка!». Придёт ещё время…
В общем, вытащили мы с Шанг Цунгом Райдена из его комнаты и пошли сей представительной делегацией по крылу, отведённому под проживание землян. Заглянули к Скотту — его на месте не оказалось. Они, вместе с Джиной, гуляли по острову, любуясь местными видами и красотами… официально. Не официально — купались в одной симпатичной и крайне романтичной бухточке, осваивая пляж с золотым песочком… превращая этот пляжик в нудистский. Ну а что им? Скотт свой бой уже провёл, в каких-то ещё боях или качествах я ни его, ни Джину больше использовать не планировал — так что, пусть себе отдыхают.
Заглянули к Бобби. Того тоже на месте не было: он развлекался ледяным сёрфингом на волнах с другой стороны острова от Скотта.
Ключи от их комнат, само собой, у меня были, так что, отсутствие на месте хозяев никак не помешало нашему осмотру мест их проживания.
А вот третьей комнатой, к двери которой мы подошли, была комната Юи. И он на месте был. И… я, естественно, знал об этом. Это же мой остров! Я обо всём, что здесь происходит, знаю!
Подошли. Постучали. Подождали ответа. Ещё постучали. Услышали некое шевеление с той стороны. Ещё подождали. Дверь приоткрылась вовнутрь, явив нам звероватого узкоглазого блондина в трусах и майке-алкашке, которая, на его бугрящихся животной силой мышцах, смотрелась совсем не смешно. Тем более, что была белой, свежей и чистой. Да и трусы были боксерами, а не семейниками. Но это всё мелочи, малозначительные детали.
Небритый голубоглазый азиат приподнял подбородок и не без удовольствия почесал щетину под ним. Потом, молча, одними лишь выражением лица и взгляда задал вопрос, мол: «Чего вам?».
— Юи, ты тут бойца команды «внешников» не видел? — едва сдерживая всё своё веселье внутри себя, титаническими усилиями не позволяя ему прорваться наружу издевательски-похабной ухмылкой.
— Высокая, черноволосая девушка в маске, закрывающей нижнюю половину лица. Не расстаётся с парными саями, — добавил конкретики в описание Шанг Цунг. — Милина, её зовут.
Юи ещё раз почесал щетину под подбородком, потом повернул голову в сторону и громко обратился к кому-то внутри комнаты.
— Милина! К тебе тут пришли, — сказал он. В ответ раздалось какое-то маловнятное бормотание на незнакомом мне языке, сильно отличающемся от любого из известных мне земных.
Выслушав ответ, Юи повернулся к нам.
— Спит она. Чё надо? Встанет, передам.
— Позволите нам взглянуть и убедиться, что с ней всё в порядке? — старательно пряча такую же, как в моей душе, похабную улыбочку, обратился к Юи Райден очень тактично и очень вежливо. Шанг Цунг, стоящий между мной и светлым богом молнии, мрачнел и бурел от негодования одновременно.
Юи чуть подумал, после чего выпрямил держащую дверь за ручку руку, отворяя эту дверь шире и открывая нам обзор на ту, часть комнаты, в которой стояла сильно перебуробленная большая двуспальная кровать, где, частично поверх, частично под одеялом лежала шикарная смугляночка, совершенно голая, уткнувшаяся лицом в подушку.
— Милина! — не справившись с раздражением, рявкнул, обращаясь к ней, Шанг Цунг.
Та вяло шевельнулась, с усилием подняла от подушки голову, явив нам свою незабываемую клыкастую пасть, с ещё одним усилием слегка разлепила глаза и что-то пробурчала магу в ответ. После чего снова рухнула лицом в подушку.
Шанг Цунг уже не бурел, он побагровел от гнева, ярости и унижения (как ему в этой ситуации казалось). (И правильно, кстати, казалось!). Он снова, ещё громче рявкнул.
— Милина!!!.. — и ещё сколько-то слов на незнакомом нам с Юи языке. Райдон, судя по еле сдерживаемому смеху, это наречие знал. Ну, как Богу, ему положено.
Та снова приподняла голову и раздражённо протяфкала ему в ответ что-то на той же смеси непонятно чего непонятно с чем. Тот побагровел ещё сильнее и выдал новую гневную фразу. На что, почти проснувшаяся смуглянка выдала такую заливистую, длинную и эмоциональную тираду, что я аж заслушался. Жаль только, что не понял ни слова. Но звучало красиво. Правда, под конец фразы, звучанием которой я искренне наслаждался, что-то в голове, словно бы щёлкнуло, и я отчётливо начал понимать то, что она говорит. И даже немножечко то, что чувствует. И она, и другие присутствовавшие рядом разумные.
Видимо, невольно прорвалось немножечко телепатического восприятия, слишком долго сдерживаемого. Быстрым, почти рефлекторным уже усилием, удалось вернуть его на место, под полный блок.
— … я — свободная женщина! С кем хочу, с тем и сплю! Пошёл к вхарту, ты не мой Император! — примерно так я перевёл последнюю часть фразы, после которой, в лицо Шанг Цунга полетела подушка.
Естественно, тот её на лету поймал. В смысле, подушку. И хотел уже что-то пакостно убойное кастануть девчонке в ответ из своей магии. Но тут вмешался резко посерьёзневший Райден. Да и Юи нахмурившись, снова прикрыл дверь, оставив видимым только себя.
— Убедились? Проверили? Идите теперь, куда шли. Не мешайте отдыхать, — после чего закрыл дверь перед носом разъярённого мага окончательно.
Я же, поднял руку и «утешающе» похлопал Шанг Цунга по плечу. И даже «ободряюще» сжал его «в знак поддержки», после чего, за это же плечо, развернул его в сторону от двери. В сторону выхода с территории крыла землян. И мы, всей компанией, двинулись прочь. Я, едва сдерживая смех и держа руку на плече мага. Райден, совершенно не сдерживающей похабно-злорадной ухмылки. И Шанг Цунг, в беспомощной злобе, комкающий в руках подушку…