Ситх в Игре Престолов. Главы 504-505

Натянув тяжёлый плащ поплотнее, Джон Старк с восхищением взирал на величественное зрелище — Стену. Его учитель не солгал, заявив, что собирается отправиться к ней на рассвете, сразу по прибытии в Винтерфелл из Харренхолла. Действительно, едва солнце забрезжило на горизонте, как он ворвался в его комнату и грубо сдёрнул одеяла с обнажённых тел его и Игритт, после чего резко велел им одеваться и немедленно спускаться в конюшни, поскольку завтракать они будут в седле.

Как правило, от Винтерфелла до Чёрного замка ехать не меньше двух недель. Темп, заданный учителем, позволил им достичь дома Ночного Дозора всего за десять дней. Удивительно, что они не загнали лошадей до смерти. Хотя, Джон не сомневался, что этого удалось избежать лишь благодаря тому, что его учитель и он сам постоянно помогали своим скакунам Силой, даря выносливость, недоступную в обычных условиях. Как бы то ни было, темп оказался неимоверно жёстким, до такой степени, что даже Игритт, выросшая среди Одичалых и привыкшая к постоянным долгим переходам, по окончанию путешествия осталась вымотана до предела.

Правда, винила она в этом Винтерфелл, мол, он её «размягчил».

Когда они добрались до Чёрного замка, — к вящему удивлению лорда-командующего, — Джон испугался, что они тут же отправятся в поход за Стену. Однако по итогу их скорость оказалась чрезмерной, поскольку отряд разведчиков из Чёрного замка и группа охотников из числа Одичалых ещё не были окончательно сформированы. Это означало, что им предстояло отдохнуть и набраться сил в ожидании, пока участники похода завершат подготовку.

Лорд Нокс был недоволен, но вынуждено согласился подождать.

Джон же в свою очередь был благодарен за эту, пусть и краткую, передышку. Но он понимал, что она таит в себе большой риск. Риск того, что Аркона, спрятанного прямо сейчас под плащом у него на груди, обнаружат. И хотя Ночной Дозор не имеет права вмешиваться в дела Семи Королевств, Джон всё же согласился с весьма разумным утверждением Учителя: чем меньше людей будет знать об Арконе, тем лучше.

Отведя взгляд от высот Стены, Джон пробрался сквозь летний снег толщиной в лодыжку к невзрачной башне, где располагалась библиотека Чёрного Замка. А что более важно — покои мейстера.

Постучав в дверь, он осторожно вошёл внутрь; Призрак послушно сел у дверей, точно страж.

— Мейстер Эймон? — Позвал Джон.

Услышав шорох, он быстро прошёл вперёд и увидел, как престарелый мейстер отчаянно пытается подняться с постели.

— Мейстер Эймон. — Вновь обратился бывший бастард, поспешив к старику и помогая ему сесть на кровати. Хотя назвать это кроватью можно было с большой натяжкой, скорее уж обветшалый стол, на который бросили горстку перьев в качестве подстилки.

«Нужно поговорить с отцом. Пусть хоть что-то пришлют в Чёрный замок и улучшат здесь условия»

— Эгг? — Пробормотал мейстер, чей взгляд слепых глаз отчаянно рыскал в поисках озвученного человека. Не справившись с помощью глаз, Эймон ощупывал лицо Джона своими морщинистыми ладонями. — Нет. Джон. Джон Старк… Прости меня, сынок. Ты так похоже звучишь и двигаешься, что я… увяз в воспоминаниях.

— Не за что просить прощения, мейстер Эйемон… дядя.

Улыбка озарила иссохшее лицо старика.

— Я надеялся увидеть тебя, когда лорд Мормонт прислал весточку на юг, что ты присоединишься к своему учителю в его путешествии. Но я не смел надежде окрепнуть. Потому что она может стать человеку как спасательным костром в долгой ночи, так и петлёй на шее.

— Да, понимаю. — Кивнул Джон.

Старый мейстер улыбнулся вновь и похлопал его по щеке.

— Пока что не понимаешь. Но рано или поздно поймёшь, сынок. И, полагаю, ты пришёл сюда вовсе не ради светской беседы?

— Нет, не ради неё. Разговор нам предстоит серьёзный. — Твёрдо ответил Джон, слегка приоткрыв плащ, чтобы Аркон смог высунуть голову наружу. Взяв руку прадеда, он аккуратно подвёл его пальцы к морде питомца.

Мейстер Эймон тихо ахнул, коснувшись чешуйчатой морды — тёплое дыхание маленького зверя приятно грело. Джон тем временем изрядно нервничал, но позволил старику продолжить «знакомство». До сих пор Аркон общался только с ним самим и Игритт. Однако, к его удивлению, вместо агрессии или опаски, питомец высунулся из-под плаща и чуть ли не бросился в ожидающие руки мейстера. Неожиданный вес, — уже немаленький, — оказался слишком велик для престарелого человека, из-за которого он чуть не выронил дракончика, но Джон вовремя поддержал его ладони, помогая удержать.

— Джон. — Выдохнул Эймон, когда они аккуратно опустили дракона к нему на колени. Тот тут же свернулся клубочком и начал мурлыкать; на слепых глазах старика выступили слёзы. — Это… Это…

Отойдя в сторону, Джон с улыбкой наблюдал за тем, как престарелый Таргариен бережно поглаживал дракончика, точно новорождённого младенца.

— Его зовут Аркон.

— Аркон. — Повторил мейстер Эймон, улыбаясь и водя пальцем вдоль спинки и хвоста дракона. — Прекрасное имя. Он… он один такой?

Прощупав Силой окрестности и убедившись, что рядом нет нежелательных ушей, Джон ответил, присев ближе к Эйемону и понизив голос до едва различимого шёпота:

— Аркон не одинок в этом мире. У Дейнерис тоже появился свой дракон — самка по имени Дрого.

И без того широкая улыбка старика стала ещё шире.

— Так долго я мечтал… мечтал о возвращении магии, о возрождении Валирийской крови. Какое-то время я думал, что, возможно, твой отец исполнит мои мечты. Но это оказалось не его предназначение, а ваше — твоё и Дейнерис — вернуть к жизни то, что когда-то было утрачено. — Эймон запрокинул голову и невидящим взглядом уставился в пустоту; руки продолжили нежно поглаживать дракончика на коленях. — Дракон — не просто зверь, Джон. Но Мейстеры и многие другие попытаются заставить вас поверить в обратное. Они глупцы.

— Я знаю. — Ответил Джон с улыбкой, глядя на Аркона, жадно впитывающего ласку Эймона, точно сухая губка, брошенная в озеро. — Моя связь с Призраком такая же. Клянусь, Призрак умнее половины встреченных мной людей, а то и больше. И Аркон, хоть и мал, тоже очень сообразителен. Считать их простыми животными — идиотизм. Правда ум Аркона порой выходят нам боком…

Услышав это, Аркон поднял голову с колен старика и бросил на Джона сердитый взгляд, насколько позволяли способности дракончика. Затем он открыл пасть, выпуская клуб дыма, который поплыл в сторону юноши.

— Верно подмечено. — Усмехнулся Эймон. — Похоже, рождение на холодном Севере наделило его суровым нравом жителя этих мест.

Аккуратно подняв дракона, мейстер вернул Аркона Джону, который мигом юркнул обратно под плащ, в небольшой дорожный мешок.

— Ты готов? — спросил Эймон. Радость по-прежнему играла на его лице, но голос стал твёрдым, подобно льду Стены.

— Готов, дядя? — Переспросил Джон, опустившись на одно колено перед прадедом, дабы их лица оказались на одном уровне.

Ему показалось, будто слепой взгляд старика пронзает его насквозь, точно так же, как делал это учитель Нокс, когда хотел доходчиво донести до него какую-то мысль.

— Драконы не прячутся, Джон Старк. Они летают. Они завоёвывают. Они охотники, а не дичь. Сейчас Аркон доволен своим положением, но долго прятать ты его не сможешь. Слухи распространятся быстрее, чем метель покрывает землю снегом. Друзья, враги и те, кто захочет использовать вас, придут за тобой. И когда этот день настанет… ты должен будешь убить в себе мальчика, Джон Старк. Убить мальчика и позволить из его плоти и крови родиться мужчине… Джехейрису Старку.

Этот совет… он удивительно напоминал тот, который дал ему учитель Нокс, когда он впервые узнал о существовании Аркона. Ему нужно быть готовым к тому дню, когда о драконе станет широко известно в Вестеросе. Ради него самого, ради Аркона и остальных небезразличных ему людей.

***

Стоя перед зеркалом и глядя на своё отражение, Дейнерис поправила лямку платья. Она изо всех сил старалась сохранить спокойствие, но волнение всё же проступало, да и в целом, чувствовала она себя неуютно. Отчасти потому, что вид одной обнажённой груди, выглядывающей из в остальном безупречного наряда, смущал её. Город Карф, как и многие другие большие города, впечатлял и во многих аспектах располагал, но уж чего-чего, а местную моду Дэни не одобряла.

Женщины здесь носили платья, намеренно оголяющие одну грудь, а мужчины — бисерные льняные юбки. Дети часто и вовсе ходили голышом, разукрашенными каким-то специальными красками.

Дейнерис не была чужда обнажённым телам, как и к собственному, но такое количество оголённой плоти… потребуется время, чтобы привыкнуть.

Удовлетворившись видом платья, Дейнерис на мгновение оглядела комнаты, выделенные ей в личное пользование, пока она гостит в поместье Ксаро Ксоана Даксоса: роскошные, куда более роскошные чем те, к которым она привыкла за время проведённое у дотракийцев.

Новое положение напоминало ей о жизни в особняке магистра Иллирио.

По комнате были разбросаны различные дары, преподнесённые Ксаро — все безмерно дорогие. Серебряное ожерелье с аметистом, который, по словам хозяина, защитит её от яда. Несколько пузырьков с духами и благовониями. Несколько свитков из Валирии, датированных временами до Рока. Миниатюрная армия из тысячи всадников, каждый из серебра и золота, украшенный драгоценными камнями. В общем, эти дары стоили целое состояние и не являлись тем, что обычно дарят гостям. Это ясно указывало Дейнерис о намерениях Ксаро — он хотел добиться её расположения и взять в жёны. Хотя что он получит от этого брака, она не понимала, пока её верный телохранитель Джорах не объяснил особенность карфийских браков:

— В Карфе, когда мужчина и женщина женятся, каждый из них выдвигает единственное требование о подарке от второй половинки. Как знак покорности друг другу. Они могут попросить что угодно. Фамильные реликвии. Свитки. Драгоценности. Любую вещь, имеющую ценность для супруга. Если просьба не будет выполнена — брак считается недействительным, а отказавший навлекает на себя позор. Если вы выйдете за Ксаро Ксоана Даксоса, Кхалиси, он попросит вашего дракона в качестве дара. И у вас не будет выбора, кроме как согласиться. Или навсегда лишиться Карфа как союзника.

Мысль о том, чтобы отдать свою дочь или сына, наполнила её такой яростью, что различные предметы в комнате начали дрожать в ответ на её гнев. После этого она почти целый день не разговаривала с Ксаро — ровно столько потребовалось времени, чтобы успокоиться.

Придя в себя, она изменила манеру общения с хозяином дома.

Вместо того, чтобы давать ему повод думать, будто она заинтересована в ухаживаниях, Дейнерис стала относиться к нему скорее как к советнику или партнёру. Она не была уверена, заметил ли он перемену или нет, но вскоре поток даров прекратился, и их отношения приобрели комфортный и даже дружеский характер.

Это было далеко не единственным, чем Дейнерис занималась.

В пустыне, её единственная цель заключалась в выживание её народа, сына и дочери. Теперь же, находясь в безопасности чужого Дома, у неё появилось время строить планы. Дрого разделял её стремление к возрождению Валирии. Они даже начали составлять план, как воплотить проект в жизнь, используя силу кхаласара в качестве армии. Но теперь её муж мёртв. Как и дотракийцы. Ей нужна новая армия и новые союзники, как в военном, так и в политическом плане.

Во время одного из немногочисленных уроков с мастером Ноксом, тот подчеркнул, что одно из главных отличий плохих правителей от хороших кроется в том, кого они выбирают себе в советники. Ни один правитель, каким бы умным, сильным, храбрым, хитрым или амбициозным он ни был, не может всё сделать в одиночку. Ей нужны советники. Люди, которым она сможет доверять. Те, кто не только дадут разумный совет, но и скажут ей то, что она должна услышать, а не то, что хочет услышать.

Понимая, что выбирать военачальника сейчас бессмысленно, ведь у неё нет армии, Дейнерис решила сосредоточиться на том, чтобы завоевать расположение купцов Карфа.

В конце концов, кто даст лучший совет в вопросах монет и торговли, если не тот, кто занимается этим каждый день?

Ксаро — неплохое начало. Он прекрасно разбирался в торговле и готов был поделиться с ней связями. Ему даже удалось организовать ей встречу с Тринадцатью, одним из которых он сам и являлся. Переговоры с купцами, как ей казалось, прошли благополучно. Они не отвергли её сразу и выслушали план по восстановлению Валирийской империи в Эссосе. Хоть Тринадцать и не дали ей поддержку в конце встречи, но и не сказали твёрдое «нет». Что, в общем-то, лучше, чем ничего. И теперь, после того как она гостила в поместье Ксаро больше лунного цикла, этот человек сумел договориться о её аудиенции у Чистокровных, благородных правителей Карфа. Именно это ей и предстояло сегодня — предстать перед Чистокровными и предложить не только союз, но и особое место в её Валирийской империи.

Зайдя в смежную комнату, Дейнерис увидела Дорею, сидящую на стуле у колыбели с её сыном и дочерью.

— Кхалиси. — Поприветствовала её Дорея, поднимаясь и складывая руки перед собой в поклоне.

— Нет нужды в такой официальности, когда мы наедине. — С улыбкой проговорила Дэни, подходя к колыбели и заглядывая внутрь.

Её сын мирно спал на спинке, а дочь лежала рядом, обвив его змеиным хвостом и накрыв крылом, словно защищая во сне или согревая. Или, может быть, её маленький дракон грелась о брата. Так или иначе, это было весьма трогательное зрелище, которое Дейнерис запомнит надолго.

— Кхалакка спит безмятежно с тех пор, как в последний раз пил из вашей груди, миледи.

Улыбнувшись вновь, Дейнерис нежно погладила волосы сына, а затем провела пальцами по шее дочери вниз к хвосту.

— Да услышат боги наши молитвы, пусть так и продолжается. — Сказала она, отступая и отворачиваясь.

Всё это она делает ради них, ради Рейго и Дрого — создаёт для своих детей лучший мир.

— Сегодня мне предстоят переговоры с Чистокровными. Скорее всего, они затянутся.

Дорея кивнула.

— Я присмотрю за юным кхалакко, миледи. Это далеко не первый ребёнок, о котором я забочусь в течение долгого времени. Я приложу все силы, чтобы ваш сын и… дочь оставались в безопасности.

Дейнерис крепко обняла бывшую рабыню.

— Я знаю, Дорея. Пожалуй, тебе я доверяю больше всех.

Отстранившись, она бросила последний взгляд на спящих детей и, высоко подняв голову, вышла из комнаты.

Кхалиси знала — её сын и дочь в надёжных руках с Дореей. Но почему-то её не оставляло предчувствие надвигающейся опасности, точно игла, впившаяся в затылок. Отогнав эти мысли, она сосредоточилась на настоящем. Чистокровные могли стать одними из самых могущественных союзников, о которых в иной ситуации она могла бы лишь мечтать, особенно на такой ранней стадии своей кампании. И ей нужно было держать фокус на них, а не на том, что может в теории случиться.

***

Хоть она и была простой прислужницей, Дорея могла честно признаться самой себе, да и кому угодно, что ни на что не жалуется в своей новой доле. Она уж точно лучше по сравнению со старой — рабыни-проститутки в публичном доме, которую передавали из рук в руки морякам, купцам, бродягам и старикам, чье мужское достоинство едва поднималось при виде её.

Нет, эта новая жизнь куда лучше той, на которую она когда-либо могла надеяться.

Её госпожа, её Кхалиси, её леди Дейнерис Таргариен — добрая и заботливая женщина, которой она служила всем сердцем. И пусть некоторые принимали её отзывчивость и то, что она женщина, за слабость… возможно, это и правда слабость, но Дорея давно уяснила, что любую слабость можно использовать как оружие.

Дейнерис тоже это знала, и умело использовала всё, что имела в своём распоряжении.

Она сумела укротить величайшего из кхалов дотракийцев, объездила его, применив техники, которым сама Дорея её обучила, пока не сломила Дрого, словно дорогого жеребца.

И самое главное — Дейнерис ни разу не приказала и даже не попросила её вернуться к использованию навыков, полученных во времена проституции. Дорея без сомнений выполнила бы приказ, будь на то воля её госпожи. Она мгновенно применила бы эти умения ради своей леди, иногда ей даже снилось, как это могло бы произойти. Или если бы Дейнерис попросила её использовать своё искусство, чтобы сломить волю каких-то важных людей. Ей не понравилось бы возвращение к прошлому. Но ради пользы своей госпожи, ради осуществления её мечты о возрождении Валирии из пепла, Дорея бы на это пошла. Хотя она знала — Дейнерис никогда не попросит и не прикажет ей такого. И это лишь повышало уважение и восхищение Дореи своей госпожой.

Услышав, что Рейго начинает возиться и тихо подзывать Дрого, Дорея прекратила размышления о своей жизни и тут же подошла к колыбели, где лежали сын и дочь её госпожи. Рейго молча смотрел на неё, но стоило его тёмно-лиловым глазкам встретиться с её взглядом, как личико расплылось в широкой улыбке. Он начал угукать и потянул к ней ручки. Дрого лишь покосилась на неё, но в конце концов ничего не предприняла, когда Дорея взяла Рейго на руки и подошла к миске с козьим молоком и тряпкой. Сев, она хорошенько пропитала тряпку молоком и поднесла её к губам голодного ребёнка, позволяя тому вволю насытиться. Козье молоко, конечно, не заменяло материнского, но служило прекрасной альтернативой.

Услышав крик Дрого, Дорея прервалась и увидела, как маленький дракон, — размером уже с большую кошку или даже небольшую собаку, — расправил крылья и зацепился когтистыми лапами за край колыбели, удерживая равновесие. Когда она впервые увидела это существо, а тем более взяла его на руки, Дорея, чего греха таить, подумала, что вот-вот обмочится от страха. Она выросла на бесконечных историях о драконьих лордах прошлого и чудовищах, на которых они летали. И ни одна из них не была лестной по отношению к протагонистам сказаний. Рассказы о смерти и разрушениях. О том, как людей, женщин и детей отдавали этим тварям на съедение, дабы утолить их ненасытный аппетит. Но со временем, привыкнув к Дрого, она уже не могла видеть в маленьком зверьке тех чудовищ. Тем более, глядя, как та ведёт себя рядом с её госпожой и малышом Рейго.

— Терпение, маленькая Дрого. — Улыбнулась Дорея, снова омочив тряпку в молоке. — Я принесу тебе немного варёного мяса, как только…

Лучик света тёплой вспышкой блеснул на поверхности холодного металла, что промелькнул перед глазами, ослепляя, а затем что-то жёсткое с силой впилось в горло, перекрывая дыхание. Дорея забилась в панике, рефлекторно прижимая к себе маленького Рейго одной рукой, а второй отчаянно хватаясь за то, что душило её. Рейго закричал, Дрого злобно зашипела, царапая когтями дерево и камень, пока Дорея из последних сил пыталась вдохнуть.

Зрение потемнело от нехватки воздуха. В грудь вонзилось что-то острое, и по телу потекло тепло. Кинжал. Вонзился ей в грудь. Сила покинула её, хватка на шее ослабла. Без сил Дорея рухнула на пол, едва успев увидеть и почувствовать, как вырывают малыша Рейго из её ослабевших рук.

Сопротивляясь агонии в груди и накатывающей тьме, Дорея из последних оставшихся сил попыталась повернуть голову, желая увидеть, кто… кто убил её. Глаза распахнулись шире, когда она увидела фигуру, что перешагнула через неё, словно через пустое место, и уверенно направилась к маленькой Дрого.

Дракон сердито шипела, но ничего не могла поделать, когда железная клетка опустилась на неё, точно корзина. Услышав, как шаги убийцы удаляются, Дорея последним усилием обмакнула палец в собственную кровь, хлещущую из раны на груди.

Ей едва удалось вывести две буквы на чистой руке, прежде чем тьма поглотила её окончательно.

Предыдущий фрагмент

Следующий фрагмент

Оглавление