Ситх в Игре Престолов. Главы 506-508.mobi
Ситх в Игре Престолов. Главы 506-508.fb2
Ситх в Игре Престолов. Главы 506-508.epub
Спеша по людным улицам Карфа, Дейнерис Таргариен едва сдерживала в себе негодование. Она гордо шагала прочь от Зала Тысячи Тронов, высоко подняв голову. Зал тот выглядел… чрезмерно вычурно, мягко говоря. Каждый из так называемых «Чистокровных» имел собственный трон, выстроенный вдоль зала — каждый богато украшен золотом, драгоценными камнями и прочими дорогими атрибутами власти и богатства.
Складывалось впечатление, будто каждый Чистокровный стремился выделиться среди остальных, вот только чтобы сделать это, хватило бы банально избавиться от всех драгоценностей.
После почти целого оборота луны ожидания, Чистокровные наконец согласились выслушать предложение Дейнерис о союзе с империей, которую она хотела построить. И как они отреагировали? Расхохотались! Над ней! Один даже назвал её «Нищей Блудной Королевой, такой же, как её Нищий Братец». Они заявили, что Карф никогда не входил в Валирийскую Империю, и не присоединится к её «глупой» идее возрождения Валирии в Эссосе. Это возмутительно! И унизительно! А когда спросили о драконе, она спокойно объяснила, что её ребёнок сейчас с одной из служанок и сыном, но её тут же прогнали, даже не дослушав! Тогда-то она и поняла, зачем ей вообще предоставили аудиенцию. Им было наплевать на неё, на её устремления и перемены, которые она хотела привнести в мир. Им нужен был только дракон. Она и её дети — очередная диковинка, обладание которой позволило бы выделиться, или просто полюбоваться на экзотическую зверюшку в клетке. И всё!
Два чувства клокотали в ней, — унижение и возмущение, — которых она не испытывала уже очень, очень давно. Ещё до замужества с Дрого! И это резко напомнило ей, насколько далеко она ещё от своих целей возрождения Валирии.
— Прошу простить меня, Кхалиси Дейнерис за то, как повели себя Чистокровные. Хотя мои слова наверняка теперь бессмысленны, раз уж вы увидели тех, кто «правит» Карфом такими, какие они есть на самом деле. — Тихо проговорил рядом Ксаро, так, чтобы среди шума улицы его услышала только она.
— Мелочные. Эгоистичные. Алчные. — Перечислила последняя дочь Таргариенов всё, что думала о так называемых «правителях» величайшего города, какой когда-либо был и будет.
Ксаро не обиделся, лишь кивнул.
— Верно. Я бы ещё добавил к вашему списку: недальновидные и закостенелые. Но тому есть объяснение. Они прожили свои жизни. У них есть золото и роскошь. Комфорт. Так с чего бы им желать перемен, если они и так довольны текущим положением вещей?
— С того, что мир и жизнь всегда в движении. Всё меняется. Все приспосабливаются к новому. — Ответила Дейнерис с досадой. — Те, кто отказываются расти, становятся самодовольными идиотами, искренне верящими, что во всём правы. Это слабость. Слабые умирают.
Ксаро вновь лишь скупо кивнул; под его украшенным драгоценностями носом появился намёк на улыбку.
— Верно, Кхалиси.
Дейнерис почувствовала себя немного лучше оттого, что хотя бы человек, что её приютил, согласен с ней, но вместо ответа она прибавила шагу, стремясь поскорее вернуться к сыну и дочери, которых охраняла Дорея.
Во время встречи с Чистокровными она почувствовала… возмущение. Но тогда её внимание было сосредоточено на попытках расположить к себе идиотов — зря потраченные усилия и время. Сейчас же, по мере удаления от зала, тревожное чувство вернулось и даже нарастало. Она не понимала, что не так. Но что-то определённо было не так.
По мере приближения к особняку Ксаро её беспокойство едва не превратилось в панику. Не осознавая этого, Дейнерис ускорила шаг, оставив сбитого с толку Ксаро догонять её. Тот пытался окликнуть её, выяснить, в чём дело, но его слова глохли в ушах Дейнерис, в то время как тревога в ней не достигла такой силы, что ей стало физически плохо, и она перешла на бег, задрав шёлковое платье и обнажив грудь, отчего несколько камней осыпались с её наряда. Всё вокруг превратилось в размытое пятно. Её внимание было полностью сосредоточено на том, чтобы как можно быстрее добраться до особняка и детей.
Достигнув поместья, она смутно осознавала, что несколько из её собственного кхалассара вместе с охранниками и Безупречными, принадлежащими Ксаро, стоят снаружи и спорят друг с другом. Но Дейнерис не обратила на них никакого внимания, протиснувшись мимо стражи и своих людей внутрь поместья. Не слушая оклики, она побежала так быстро, как только могли нести её ноги, вверх по лестнице к покоям, выделенным ей и детям на время пребывания здесь. Распахнув двери плечом, она ощутила, как предчувствие беды влетает точно молот в живот, сгибает её пополам и вынуждает упасть на колени — она увидела наконец то, что ждало её внутри.
Несколько стражников и один из кхалассара стояли в комнате, окружив Дорею — её верную служанку. У той было перерезано горло, а в груди зияла дыра. Её прекрасное платье, кожа, светлые волосы — всё залито кровью. Её кровью.
Заставив себя двигаться, Дейнерис оттолкнула руки, пытавшиеся удержать её, будь то для поддержки или чтобы защитить от вида трупа. Она не нуждалась в защите или поддержке. Не желала их. Подойдя к своей первой служанке и подруге, Дейнерис протянула дрожащую руку и нежно погладила её лицо.
— Мой… сын… дочь? — Её голос был хриплым, пропитанным скорбью до такой степени, что она едва различила собственные слова.
— Они… они пропали, Кхалиси.
Её платье яростно заколыхалось, когда гнев охватил Дейнерис. Крики тревоги и мольбы о пощаде остались без ответа — Дейнерис обрушила свой гнев на всё и вся в комнате. Слуги, стражники и её собственные люди в спешке начали выбегать, спотыкаясь друг о друга и едва не начав давку, лишь бы скрыться с её глаз.
Колыбель, в которой спали её сын и дочь, разбилась о стену. Пуховый матрас и дерево обратились в град обломков и перьев, унесённых потоком ярости, её собственная кровать оторвалась от пола и сломалась точно щепка, драгоценные платья, подаренные ей, разорвались в клочья. Всё в комнате, каждая из немногих вещей, принадлежавших ей или подаренных ей, превратилось в осколки того, чем были прежде.
Только Дейнерис и Дорея, её милая, верная, прекрасная подруга, остались нетронуты бурей ненависти.
Внезапно всё замерло, застыло — витающие в воздухе осколки рухнули на пол.
— Мастер Ксаро Ксоан Даксос. — Позвала Дейнерис, голос которой был словно желез… нет, словно расплавленная валирийская сталь.
Двери её покоев медленно открылись, и она почувствовала, как купец-принц осторожно вошёл в комнату; его страх перед ней лишь подливал масла в костёр её силы. Это… странно. Она злилась. Нет, она была в ярости. Куда большей, чем когда-либо в жизни. И в то же время ощущала… спокойствие. Будто её гнев, её ярость вышли за пределы обычных эмоций и достигли царства безмятежности.
— Кхалиси Дейнерис. — Обратился в ответ Ксаро, безуспешно пытаясь скрыть страх.
— Прошу прощения за причинённый ущерб. — Сказала она, не отрывая взгляда от Дореи.
Это явно не то, чего мужчина ожидал услышать.
— Я… Не стоит беспокоиться, Кхалиси. Ваш гнев оправдан. Я отправил приказ, чтобы каждого слугу, каждого стражника, всех, кто был в поместье, пока происходило это бесчестие, подвергли допросу. Мы скоро выясним, кто похитил ваших детей.
— Нет нужды прибегать к таким жестоким и в сущности бесполезным мерам.
Ксаро вздрогнул, и даже Дейнерис, несмотря на своё спокойствие резко повернулась к источнику неожиданно прозвучавшего голоса.
Жрица Куайт стояла прямо на балконе, в своей алой маске.
«Как она сумела подобраться ко мне так близко незамеченной? Неужели я была настолько ослеплена гневом? Нет. Нет, я чувствую Ксаро, сира Джораха, моих кровных всадников, Ирри, и всех остальных, стоящих за дверью… но её? Я… я ничего от неё не ощущаю. Будто её здесь и вовсе нет»
— Жрица Куайт. — Поприветствовала Дейнерис женщину; её удивление и подозрения по поводу невозможности почувствовать присутствие Куайт уступили место вновь нахлынувшему спокойствию. — Где мои дети?
Жрица не столько вошла, сколько вплыла в комнату. Подняв руку, она указала одним пальцем на Дорею.
— В своём последнем вздохе, ваша служанка оставила вам последнее послание.
Нахмурившись, Дейнерис вновь обратила внимание на павшую подругу. Её взгляд скользил по каждой части тела в поисках чего-то, чего угодно, что Дорея могла бы оставить ей, и когда она уже собралась потребовать ответов от Куайт, то наконец заметила это. На внутренней стороне левой руки были две небольшие отметки кровью, далеко от тех мест, куда могла достичь вытекшая из ран кровь. Подняв руку, она поняла, что оставила ей Дорея. Две буквы были начертаны на коже кровью: «П. У.».
— П. У. — Произнесла Дейнерис вслух.
Опустив руку, она попыталась сообразить, что могут означать эти буквы. Место? Нет. Человек? Да… Да, несомненно. Но кто? С кем она встречалась… с кем встречалась Дорея, чьё имя…
Как молния догадка пронзила её. Одно имя. Тот, с кем встречались и Дейнерис, и Дорея ещё до того, как она ступила в Карф.
— Пиат Прей.
Теперь у неё появилась цель и ничто не встанет у неё на пути. Положив ладонь на лоб Дореи, Дейнерис мысленно поблагодарила подругу, а затем повернулась и едва не налетела на грудь Ксаро.
— Уйди с дороги. — Бросила Дейнерис.
Сглотнув, купец-принц попытался успокоить её:
— Кхалиси… Я… Пиат Прей — колдун немалой силы… А Дом Бессмертных… Туда никто не входит без приглашения…
— Он ежедневно посылал мне послания, почти требуя моего присутствия в Доме Бессмертных. — Проговорила Дейнерис куда более спокойным тоном, чем должна была. — Теперь он забрал моего сына, мою дочь и убил мою подругу. Более явного приглашения ждать глупо.
Ксаро медленно кивнул.
— Я согласен с вами, Кхалиси. Однако должен посоветовать проявить осторожность. Бессмертные, обитающие в этих священных чертогах, могущественны. Они даже обладают расположением Чистокровных. Нельзя просто явиться в их владения и предъявлять им требования. Те, кто поступали так раньше, больше не появлялись… в лучшем случае.
— Но те, кто приходил прежде, не были избранниками Владыки Света.
Куайт вновь бесшумно приблизилась к Дейнерис, да настолько, что оказалась в пределах досягаемости руки.
— Дейнерис Таргариен получила благословение Владыки Света. Она несёт его благодать. Его огонь течёт в её жилах. Бессмертные считаю, что знают её и предел её сил. Думают, что знают, на что она способна. На что способен единственный истинный бог. Но они ошибаются. И давно пора исцелить их от заносчивости.
Понимая, что её не отговорить, Ксаро вздохнул.
— Я вызову носилки и достойный эскорт к Дому Бессмертных. И хоть желаю вам успеха, Кхалиси, я не могу последовать с вами.
Поклонившись ещё раз, Ксаро развернулся и вышел из комнаты. Дейнерис же повернулась к Жрице.
— Вы многое знаете.
Маска скрывала лицо женщины, но Кхалиси разглядела веселье в её глазах.
— Я знаю лишь столько, сколько мой Владыка сочтёт необходимым, Дейнерис Таргариен, дочь Валирии и избранница Р’глора.
Всё ещё хмурясь, Дейнерис продолжила наблюдать за Жрицей и задала вполне логичный вопрос.
— Тогда что ваш бог рассказал вам о Доме Бессмертных и этих… колдунах?
На миг взгляд Жрицы стал отсутствующим, прежде чем снова сфокусироваться на ней.
— Это миссия… это путешествие — ваше. У вас есть союзники, они вооружены и готовы оказать вам великую помощь, но только у вас хватит силы пройти Дом Бессмертных и выйти оттуда… чем-то бо́льшим. Любой иной, кто осмелится заглянуть в пасть, навеки там останется.
— Значит… я должна сделать это в одиночку? — Подытожила Дейнерис.
Куайт загадочно промолчала, прежде чем не менее загадочно ответить.
— Вы никогда не одиноки, Дейнерис Таргариен. И когда вы это примете… тогда вас никто не сможет остановить.
В иной ситуации Кхалиси могла бы всё воспринять более благосклонно, но конкретно сейчас, учитывая ситуацию, все эти загадки лишь раздражали.
— Есть ли у вас другие советы?
Куайт кивнула.
— Доверяйте только себе и своим детям, Дейнерис Таргариен. Вы столкнётесь с видениями и вещами неописуемыми. С тем, чем было. Чем есть. Чем будет. И чего никогда не будет. Всё вы увидите. Но доверяйте только себе, иначе их неутолимый голод поглотит вас.
***
Поплотнее запахнувшись в меховую накидку, Джон наклонил голову, пытаясь укрыть лицо от внезапного порыва ледяного ветра, налетевшего из тьмы точно тысяча ножей. Услышав смешки, он обернулся и сердито посмотрел на своего Учителя, Игритт, дядю Бенджена и почти два десятка братьев Ночного Дозора и охотников одичалых, что составляли их небольшой отряд.
Раздражение Джона было вызвано отнюдь не тем, что некоторые охотники откровенно флиртовали с Игритт или что некоторые братья поглядывали на неё с как на кусок мяса. Нет, он достаточно доверял ей, чтобы знать — она скорее выпотрошит любого из этих мужчин, чем ляжет с ним. Причина его досады крылась в том, что вместо того, чтобы сидеть рядом с ней у костра, греясь в объятиях, ему досталась короткая соломинка, и теперь он мёрз в одиночестве, находясь в дозоре, в дюжине шагов от их лагеря.
Услышав лёгкий хруст снега, Джон, не глядя, опустил руку и почесал макушку Призрака.
— По крайней мере ты остался со мной, приятель. — С лаской пробормотал он, ещё раз бросив тоскливый взгляд на Игритт.
Как по заказу — Игритт дёрнулась, и из-под меховой одежды показалась змеиная головка Архона.
Немало людей среди Вольного народа и Братьев притихли и выглядели слегка встревоженными от внезапного появления дракона, но Игритт даже глазом не моргнула. Что понятно, учитывая, что малыш решил, будто грудь Игритт — идеальное место для сна, с чем Джон мог только согласиться.
Реакция дяди и остальных на появление Архона… что же, она была в рамках ожиданий Джона. Страх сковал их лица. Каждый в Вестеросе, даже рождённые к северу от Стены, знали о драконах. Детей пугали сказками о них, да и не только детей. Веками их считали вымершими. Теперь же им пришлось столкнуться лицом к лицу с существом из легенд, что некогда помогло объединить семь королевств в единое королевство. Шок несколько смягчился из-за того, как именно представили малыша: он высунулся из мехов Игритт, потряс головой от холода и снова спрятался в её тепло.
И хоть Джон по-прежнему беспокоился из-за некоторых взглядов, которые Архон получал от собравшихся, он знал, что они не причинят его спутнику вреда. Ведь им пришлось бы иметь дело не только с ним и Игритт, но и с гневом лорда Нокса, если с драконом что-то случится. А никто в здравом уме не хотел сознательно прогневать могущественного лорда-ситха.
Хотя после того, как первый шок от присутствия Архона прошёл, первым комментарием одного из одичалых был вопрос, как Игритт терпит такое существо возле своей груди. Её ответ… ну… Он заставил Джона почувствовать себя более чем неловко, поскольку намекал на определённые интимные подробности, которым, по его мнению, лучше бы оставаться между ним, Игритт и Арианной.
Мысли о его невесте невольно закрутили сознание Джона и уволокли за собой; чувствами и Силой он потянулась, ища её. Но, как и всегда с тех пор, как они отправились на север, ощущения Джона наткнулись на невидимую стену, в буквальном и фигуральном смысле. Его Учитель объяснил, что древняя Сила, скорее всего от Брана-Строителя, действительно была вплетена в ледяную кладку, заглушая способность чувствовать сквозь Стену. Он всё ещё мог ощущать Арианну, но это было совсем не то же самое, как когда он тянулся к ней будучи на юге от Стены. Там он почти чувствовал, когда она счастлива или грустна, или зла, или в опасности. К северу же от Стены он мог лишь смутно ощутить сам фак её существование. Это как искать кого-то в густом тумане, да ещё и при безлунной ночи.
Впрочем, даже это слабое ощущение было как бальзам на душу. Она в порядке, в безопасности. В тысячах лигах от Севера и этих проклятых тварей, на которых они охотились. Хоть Джон и знал, что Арианна ни за что не упустила бы шанса оказаться здесь, рядом с ним, несмотря на все опасности и лютый холод.
Погладив Призрака по голове, Джон как раз собирался встать и немного пройтись, чтобы согреться, когда его едва не согнуло пополам от внезапного возмущения в Силе.
«Дейнерис!» — Мысленно воскликнул он, широко распахнув глаза и резко оглянувшись в том направлении, где, как он знал, она находилась. То есть на другом конце света.
Джон почти подпрыгнул от неожиданности, инстинктивно выхватив световой меч, готовый активировать его, но тут же оказался погружен в кокон Силы, не дававший ему даже пошевелиться.
— Мастер Нокс. — Выдохнул Джон, когда кокон рассеялся и он смог убрать меч обратно на пояс. — Вы тоже это почувствовали?
— Да. — Кивнул Мастер Нокс; его слепые глаза метнулись в ту же сторону, куда мгновение назад пялился его ученик. — Хоть я и не смог установить с ней связь учитель-ученик, во время нашего общения в Пентосе мне всё же удалось сформировать слабую связь.
— Что могло случиться с ней, чтобы… чтобы вызвать такую злость, такую ненависть?
Мастер Нокс повернулся к нему.
— Ты мне скажи. У тебя ведь с ней уникальная связь в Силе, а не у меня.
Нахмурившись, Джон попытался достучаться до Дейнерис через их связь, но безуспешно. Её гнев застилал всё. Бывший бастард был уверен, что в таком состоянии она бы его не услышала, даже ори он ей на ухо.
— Не получается. — Вздохнул он, прекращая попытки. — Что бы ни случилось, её гнев настолько ослепил её, что закрыл нашу связь и не даёт мне дотянуться.
Теперь и Нокс нахмурился. Он некоторое время молчал, после чего потянулся левой рукой к бедру. Джон знал, что он ищет — одну из стеклянных свечей, захваченных в Валирии.
Он был совершенно озадачен, когда Мастер наконец рассказал ему и остальным, для чего на самом деле можно использовать эти свечи. Самое простое применение — глаза в Силе. То есть способность видеть на расстоянии. Самое сложное — использовать их, чтобы… чтобы перенести свой фантомный образ на такое же большое расстояние к другой стеклянной свече.
Мгновенная связь без гонцов или воронов. Просто невероятно.
Джон знал, насколько это важно, отправлять и получать сообщения для управления землями, не говоря уже о военном времени. Обладая таким средством связи и прочими магическими приспособлениями, — не говоря уже о драконах, — неудивительно, что валирийцы захватили едва ли не весь цивилизованный мир… и в то же время удивительно, что стёрли самих себя с лица этого мира.
— Продолжай попытки достучаться до неё. — Приказал Мастер, убрав руку от свечи. — Если не получится в течении следующего дня, тогда я предприму более… решительные меры. Такой гнев, который она сейчас испытывает — это безусловно полезный инструмент. В руках опытного пользователя Силы. В её же руках… это может обернуться катастрофой как для неё самой, так и для окружающих.