Глава 23. Тайны мастера Янлийля
— Точно! Семь проклятых зеркал сидхе! Но, Северус, никто не знает, какие именно это были зеркала. Откуда у вас такая ценная информация?
— От родственника Поттера, он пожелал остаться неназванным и взял с нас клятву не ссылаться на него.
— Хорошо, пока я приму этот ответ, но мы еще вернемся к этим зеркалам, так как они меня очень интересуют! Погоди, мысль у меня появилась интересная. эй кто там есть? В кабинет зашел Рейнард Мальсибер.
— Амикус Кэрроу случайно не здесь сейчас?
— Здесь, милорд, позвать его?
— Да, пусть придет как можно быстрее.
Не прошло и пяти минут, как явился Кэрроу, выглядел он каким-то несчастным, и даже нездоровым. Но Темный Лорд, увлеченный разгадыванием секрета портрета Дамблдора не заметил этого, а Северус обратил внимания и решил, что поговорит с ним, когда закончит беседовать с Марволо.
— Амикус достань мне воспоминание, где Шеклболт рассказывает тебе о разговоре с портретом Дамблдола, — сказал Темный Лорд пододвигая к нему омут памяти, который он узурпировал у Малфоя.
Кэрроу покорно вытянул нити нужного воспоминания и опустил в омут и спросил:
— Я могу идти, милорд?
— Да, да, иди-иди, — машинально ответил предвкушающий интересный просмотр Марволо.
— Амикус, я зайду к тебе, когда меня отпустят, будь у себя, — тихо сказал Северус.
— Что ты там застрял, Северус, иди смотреть! — прикрикнул Темный Лорд.
Кэрроу быстро ретировался за дверь: в последнее время их предводитель перестал наказывать своих соратников болезненными проклятиями, но кто знает, сколько еще это продлится.
=Начало воспоминания=
Кингсли Шеклболд сидел в живописном шелковом халате с миской винограда, который он ел сам и которым же кормил своего любовника.
— И что там было дальше? — спросил Амикус в образе Томаса.
— Мы поднялись на второй этаж и там над камином висела большая картина в массивной, явно очень старинной, раме. Это был портрет светловолосой девочки или уже девушки. Аберфорт, тот который брат Альбуса сказал ей: «Ты знаешь, что делать». Она ему мило улыбнулась и ушла внутрь картины вроде как бы в какой-то туннель и там скрылась из виду. А потом оттуда же, из этого туннеля, кто-то пошел мне навстречу, и этим кем-то оказался Дамблдор. Очень странна картина, никогда такой не видел. Девушка на портрете одета по моде конца прошлого века, а рама, я бы сказал, антиквариатная. Такое ощущение, что ее портрет вставили в эту раму недавно. Интересно, чей портрет там был раньше?
— Это все, что тебе показалось странным?
— Не все. Альбус тоже был странный. Все живые портреты, хотя они двигаются и разговаривают, но если стоять к ним очень близко, то, видно, что это все равно картины, а не живые люди «в окошке», а Альбус, как раз наоборот производил впечатление абсолютно живого волшебника. Вообще я мало общался с живыми портретами, может это и нормально.
— А теперь расскажи о чем вы говорили…
=Конец=
Тут Северус почувствовал, что его вытягивают из омута, в глазах все заклубилось, мгновение, и вот он снова стоит в кабинете Малфой-мэнора.
— Какие мысли у тебя есть, Северус? — спросил Марволо. — У меня — так ни одной. Кто эта девушка? Они что вдвоем сидят в этом зеркале?
— Да, что-то всё еще больше запуталось. Думаю, что мы сегодня еще раз наведаемся к мастеру, возможно, он нам объяснит все эти странности.
— Я пошлю людей присматривать за Кабаньей головой, чтобы они не вынесли оттуда это зеркало. С Альбусом внутри оно или нет — мне все равно, это очень интересный артефакт, у меня прямо руки чешутся от возможности поработать с такой древностью.
— Мой лорд, вы же самый настоящий ученый, вот скажите, зачем вы полезли в политику?
— Хотел перестроить мир, сделать его лучше. В общем молодой был, дурной. Теперь то я знаю, что мир так просто не перестроить. Сначала нужно людей подготовить, а потом действовать, а то снова станешь врагом государства.
Выйдя от Марволо, Северус направился в комнату, где жил Амикус Кэрроу и нашел его на месте, лежащим на кровати и грустно смотрящим в потолок.
— Что-то случилось у тебя? Выглядишь хреново, — сказал Северус.
— Спасибо что напомнил, — ответил Кэрроу и, неожиданно всхлипнув, отвернулся к стенке.
— Прости, ели обидел. Я хотел сказать, что мне кажется, что ты себя неважно чувствуешь. Я могу чем-то тебе помочь?
— Никто мне не поможет, счастье мелькнуло на момент и пропало. Я конченый человек.
— Да что случилось то, расскажи!
— Иди куда тебя послали, оставь меня в покое.
— Хорошо, но я еще зайду!
Перед тем как выйти к аппарационной площадке Северус поймал в коридоре Малфоя и велел ему присматривать за Кэрроу, как минимум пару раз зайти к нему сегодня и проверить не случилось ли с ним чего, а если что-то пойдет не так, то вызвать его с мэнор.
— А что случилось-то с ним?
— Пока не в курсе, но его состояние и настроение мне очень не понравились.
— Рег! Нам нужно еще раз посетить мастера Яна!
— Вы что-то узнали дополнительное?
— Вот именно. И мне кажется он не был с нами до конца откровенен.
Северус пересказал, то, чем поделился со своим любовником Кингсли.
— Да, интересно. А я никакой девушки не видел. Пойдем, действительно, прогуляемся до мастера Яна и еще раз с ним поговорим.
В магазине никого не было, ни хозяина, ни посетителей. Регулус заглянул в дверь что была за прилавком — там оказалась мастерская, где и нашелся мастер Ян, полировавший небольшое карманное зеркало. Он абсолютно не удивился их визиту и сказал:
— Так и думал, что вы вернетесь. Чаю?
— Не откажемся, и нужно поговорить.
Мастер вывесил на двери табличку «Временно закрыто» и завел гостей на второй этаж, а большую гостиную, с удобными креслами и чем-то вроде лежанки с большим количеством подушек различных форм и размеров. Галлогласс усадил гостей в кресла и приготовил им две чашки чая, а сам завалился на лежанку и сказал:
— Рассказывайте.
Северус еще раз повторил то, что узнал сегодня утром, после чего мастер Ян нахмурился.
— Вот значит как. Нехорошо, очень нехорошо. Надо это зеркало изъять, а лучше всего уничтожить.
— А что именно нехорошо? — поинтересовался Регулус.
— Придется мне раскрыть вам кое-какие подробности, чего я в прошлый раз делать не хотел, думал, что вы зеркало это заберете и мне принесете для консультации, но чувствую, что все будет не так просто, как я предполагал, — проговорил мастер.
— С нетерпением ждем объяснений, — сказал Северус, с трудом удерживаясь от сарказма, так как он терпеть не мог, когда его водят за нос и был рассержен на мастера.
— Вы видели, как умер тот человек, что попал в зеркало?
— В него попало смертельное непростительное, а затем он упал с высокой башни, — сообщил Регулус.
— Видите, не было никаких обрядов, рядом не стояло это зеркало, никто не переносил туда его дух.
— Да, действительно. А как же он туда попал? — удивился Северус.
— Все дело в связанном с этим зеркалом артефакте. На шее он должен был носить кулон в виде кельтской бабочки, с вязью трискелей на крыльях. Узор трискель или трискелион — означает контроль времени, абсолютную гармонию и бесконечность вселенной, а сама бабочка у кельтов является символом души, олицетворяет перерождение, которое помогает становиться кем-то новым. Вы тело его не осматривали?
— Кто же бы нам дал? Мы не его родственники и не служащие Аврората или ДМП.
— В любом случае он точно был на нем надет в момент смерти, иначе бы он не смог переселиться в зеркало. Но там никак не могло быть второй души. Получается, что тот, кто приходил ко мне с ним сделал второй медальон и он, вероятно, надет на теле мертвой девушки, которая постоянно находится у зеркального полотна, а тот кто все это затеял — таится где-то в глубине. Я думаю, что он и суть зеркала каким-то образом изменил. Возможно оно стало порталом в мир мертвых. Вы говорите, что на девушке старомодная одежда, так?
— Вероятнее всего конца прошлого века.
— Значит она умерла давно, а тот, кто работал с зеркалом хотел видеть ее, возможно переселить ее душу в живое тело. А потом, что-то произошло и он изменил план, спрятавшись в зеркале сам, собираясь занять чье-то тело, а в последствии, я так думаю, он найдет тело и для девушки.
— А как происходит процесс вселения в тело другого человека?
— Он должен уговорить кого-то снять медальон с его тела и надеть на себя. Носить его нужно не меньше месяца, чтобы магия амулета сживалась, сращивалась, смешивалась — не могу дать точного определения, с магией будущего носителя души. Когда времени пройдет достаточно, тот кто носит медальон должен прийти к портрету и не снимая цепочки вложить бабочку в специальное углубление на раме, связывая себя с зеркалом. Если маги равны по силе, то принимающий душу должен делать это добровольно. Если вселенец сильнее, то он может занять тело без согласия его хозяина. Он даже может быть без сознания — главное, чтобы бабочка связала его с зеркалом и процесс пройдет только по желанию вселяющийся души.
— О Мерлин! Какое счастье, что это зеркало долгое время было в забвении. Кто бы из магов отказался прожить не одну жизнь, путешествуя из тела в тело.
— А кто сказал, что этого не было? Тот же Мерлин, которого вы помянули, с его силой мог мог прожить столько жизней, сколько хотел. Но мы отвлеклись. Вам нужно заглянуть в некрополь и проверить, на теле ли умершего кулон. Если он там — просто заберите его. Если его там нет — ищите того, кто его носит. Он может и не знать, для чего служит этот амулет.
— А если мы не найдем его? — хмуро спросил Северус.
— Тогда ищите могилу девушки. Или другое место, где может быть спрятан аналогичный кулон. Ваш вселенец, видимо, очень дорожит ею и он выйдет на контакт, если вы сообщите ему, что её кулон у вас.
— А что, для ее переселения он не сможет воспользоваться своим кулоном?
— С этой девушкой вообще все непонятно. Если она умерла давно, то, получается, и зеркало у него должно было быть давно, чтобы переселить ее душу в него, способом, задуманным создателем зеркала.
— А зеркало, судя по тому, что он был у вас пятьдесят нет назад, у него появилось примерно тогда же, — задумчиво проговорил Регулус.
— И это нам говорит о том, что он что-то сделал с зеркалом такое, что смог вызвать в него душу из-за грани. И я пока не представляю, как он это сделал. Если он надел вторую бабочку на ее труп, это бы ничего не дало — в нем не было ее души. Либо он провел какой-то некромантически ритуал, вызвав временно её дух из-за грани в то, что осталось от тела, и тогда связал его с зеркалом бабочкой. Либо он изобрел что-то, о чем мы можем только гадать.
— А если бы у него был крестраж той девушки? — сказал Северус. — Мог он просто перекинуть душу из ее сосуда в зеркало?
— Хм, интересный вопрос. Теоретически, наверное мог. А есть вероятность, что он знал о возможности создания крестражей?
— Очень серьезная вероятность. Он этими крестражами свел с ума одного сильного перспективного молодого мага, направив его по этому ложному пути бессмертия. — ответил Северус.
— Давайте поступим так, — мастер Ян поднялся со своего роскошного ложа и подошел к окну, отрешенно глядя на небо, при этом его фиалковый цвет глаз стал больше похож н аметистовый, какого в природе ни у людей, ни у магов встречаться не должно. — Вы начните с могилы этого мага. Если бабочка там — то все будет очень просто. Но я бы на это не рассчитывал. Поэтому настраивайтесь на то, что бабочки там нет. И тогда вам нужно определить круг лиц, в кого бы хотел вселиться этот ваш маг, и круг лиц, общение с которыми ему доступно. Где-то на пересечении этих двух кругов и будет наш вероятный кандидат на вселение.
— Вы тоже хотите что-то сделать? — заинтересовался Регулус.
— А я буду думать о том, что он мог изменить в зеркале и как. Не знал, что директор Хогвартса обладал способностями к артефакторике.
— Так вы все время знали о ком идет речь?
— Естественно. Я узнал его еще тогда, когда он приходил ко мне пятьдесят лет назад. Если бы не мои глупые обеты, данные Мордред знает когда, я бы забрал его еще в тот его визит. Но увы, я не могу этого сделать. Но вы — можете.
— Хорошо. Мы прямо от вас отправимся в Хогвартс, чтобы не терять времени и убедится, где находится его связующий медальон, — сказал Северус, поднимаясь.
Регулус кивнул мастеру Яну и последовал за Снейпом, и сказал ему, выйдя на Диагон аллею:
— Пока ты был у Марволо, я кое-что интересное нашел в библиотеке. Ты знаешь, что «Туата Де Дананн» расшифровывалось прежде как «люди науки, которые были богами»?
— И? — поднял свою гибкую бровь Северус.
— Они были фейри или эльфами, точно не ясно, которые обладали телесной сущностью и бессмертием. Помнишь как звали мастера создавшего семь проклятых зеркал?
— Что-то такое сложное для моего языка.
— Мастер Туйи Тортбуйлех, а его полное имя Туйи Янлийль Аэд Тортбуйлех.
— Да не может этого быть!
— Вот я тоже думаю, что не может быть, а, возможно, и может. Но пока не стоит даже об этом задумываться.
— Точно, давай в Хогсмид. Пойдем проведаем директорское тело.
— Что-то мы зачастили к нему наведываться. Если нас кто и в первый раз видел, подумает, что мы с тобой некроманты или некрофилы.
— А некрофилы, это кто такие?
— Это мне от Поттера осталось в памяти, черт, что он там читал у себя в Литл-Уингинге? Откуда он мог знать про такое? Мерзость какая…
— Если смысл равен этимологии пусть тот, кто меня в этом заподозрит сразу сам себя порешит, так как я не дам ему умереть легкой смертью. Вожделеть несвежий труп старика Дамблдора? Что ты наделал, Рег! Я теперь не смогу даже видеть его останки, меня на них стошнит!!!
— Это не я, это все магловские фантазии, неужели среди маглов есть такие кто…
— Замолчи, просто замочи! А то вместо первой ночи со мной, будешь сегодня удовлетворяться с телом Дамблдора под империо.
— А ты будешь смотреть? Да? Любишь такое? Хочешь я сегодня дома сам с собой кое-чем займусь и позову тебя посмотреть? Сначала, я буду медленно расстёгивать каждую пуговку на своей рубашке…
— Я знал, конечно, что у Поттера с головой было не все в порядке, но что так…
— Это наше с ним общее желание. Так что? Я вечером жду тебя, смотри, я только подумал, как это будет возбуждающе, а у меня уже встал. Стоп — у тебя тоже встал!
— Совсем нет!
— А я говорю да, я чувствую по походке.
— Тебе показалось.
— А дай-ка я проверю!
— Руки убери, все и так на нас смотрят! Все, мы на аппарационной площадке — встретимся в Хогсмиде!
— Сеееев!
Матриарх Уизли вызвала к себе в спальню шестого сына для серьезного разговора.
— Рон, ты должен срочно заделать жене ребенка. Если это паршивец Поттер прав, и не дай Мерлин, что-то с планом Дамблдора пойдет не так, она должна быть беременна на момент арестов. Беременную волшебницу точно никто не казнит или не отправит в Азкабан. А ваш ребенок продолжит род Уизли. Конечно, этого всего не случится. Но мы должны подстраховаться.
— Билл скоро женится на Флер. У нее вейловские гены она легко залетит.
— Дело не в генах. Я утром посмотрела твою жену и убедилась, что ты ее трахаешь не в то отверстие. Через ж@@у еще никому не удавалось зачать. В чем дело?
— У меня не стоит по обычному. Как вижу этот орган, сразу все опускается. Я даже пробовал не смотреть — все одно, как чувствую куда попадаю, сразу сдуваюсь.
— Меня все это совершенно не интересует. Как хочешь, но чтобы к свадьбе она была беременна!
Сын разозлился и убежал хлопнув дверью. Весь в нее, не в отца же тряпку. тут же ей вспомнился немного странный разговор с Дамблдором о наследственности. Молли вспомнила, от кого она могла зачать Перси, и это ей совершенно не понравилось. Один раз случайно она переспала с Рудольфусом Лестрейнджем, в роду которых тоже встречались рыжие, и у него самого, каштановые волосы имели рыжеватый оттенок. Маг был пьян в стельку и принял матриарха Уизли, которая шла по Диагон аллее вечером одна за шлюху. А при таком муже, как Артур она и сопротивляться не стала. Лестрейнджу, наверное, не давала Беллатрикс, потому как он был жаден до женского тела и отымел ее целых три раза подряд. Да еще и денег отсыпал. Вот почему на Перси не было проклятия Уизли. Он просто им не являлся.
После того, как наконец, после собрания смогли пробиться к портрету Директора он стал у нее спрашивать о том, как у Перси дела в Министерстве, не уволили его, на хорошем ли он счету. А после осведомился, вспомнила ли она, кто может быть его отцом. Когда она со страхом призналась, кто отец Персиваля, Альбус, почему-то, совсем не расстроился, а даже как-то обрадовался.
— Девочка моя, вот, что ты должна сделать…
После чего последовал ряд очень странных указаний: взять кельтский медальон в виде бабочки, который он ее просил достать из его гробницы в Хогвартсе еще при их первом разговоре, затем под любым предлогом встретиться с Перси. Надеть на него этот медальон, сделать его невидимым и стереть ему память об этом всем. Так, сказал Альбус, она оградит своего сына от тьмы и никто из его родственников не сможет узнать в нем кровь Лестрейнджей.
Хогвартс Молли тогда посещала с Чарли. Который удивлялся тому, что портретному директору понадобилось что-то из его настоящих вещей, которые остались в гробнице. И директор этим медальоном еще не интересовался, а вот сегодня про него вспомнил, а заодно уточнил: была ли там его палочка, и еще более обрадовался, что палочка там, на месте, где ее и оставили на похоронах.
На вторую часть поручения Молли взяла с собой Билла, так как очень сомневалась, что сможет сначала подчинить непокорного сына с помощью магии, а потом еще и заставить его забыть это. Билл согласился только после того, как внимательно осмотрел медальон в виде бабочки и не наше в на нем никаких злонамеренных чар или проклятий, а нашел только какие-то слабовыраженные каналы связи, которые не несли ничего опасного для того, кто будет этот медальон носить. Управились они быстро. Вызвали Парсеваля домой фальшивой запиской о том, что отец сильно болен. Балл его оглушил, Молли надела амулет, Билл сделал его невидимым и невесомым после чего наложил на брата обливейт внушив ему, что он сам зашел только что узнать у них на счет свадьбы.
Когда Перси пришел в себя он где-то с минуту пытался понять как он попал в Нору, потом мозг, подвергшийся внушению подкинул ему ответ, за который он ухватился и стал расспрашивать Билла о предстоящем торжестве.
— Лорд Блэк-Поттер будет среди приглашенных? — спросил он старшего брата.
— Я его пригласил и очень надеюсь, что он придет, — ответил Билл.
— Было бы хорошо с ним переговорить. Министр имеет на него определенные виды и попросил меня провести с ним предварительные переговоры, так что я точно буду.
Дамблдор едва удержался от того, чтобы не потереть руки от радости, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Лестрейндж, конечно, не Блэк-Поттер, но состояние у них чуть недотягивает до Малфоев, есть место в Визенгамоте и нет никаких наследников. Достаточно задержать беглых Рудольфуса, Рабастана и Беллатрикс, поспособствовать приговору в поцелуй дементора и можно являться к гоблинам за родовым списком. Хорошо, что Молли урожденная Пруэтт. Перси, хоть и бастард рода, зато полностью чистокровный. Лорд Лестрейндж ухватится за такого внука не только руками, но и ногами. А сам он уже давно не молод… Так что лорд Блэк-Поттер, который неожиданно стал слишком умным, обошлось и без вас.