Глава 19. Неудачные поиски & Подарок небес
Цзянху, Безночный город*
Глаза Цзэу-Цзюня никогда еще не пылали смесью такой боли и ярости. Он убьет Цзян Ваньиня, а потом спустится вниз, чтобы найти тела брата и его чжицзи. Они не станут пищей стервятникам!
— Постой! — крикнул не менее шокированный падением племянника Лань Цижэнь, хватая Лань Сичэня за руку с мечом. — Спустимся вниз, есть надежда, что он еще жив!
Его Ди-ди* действительно был заклинателем такого уровня, что мог и не умереть сразу от ран при падении, но это зависело от того, как и куда он упал. Почему он об этом не подумал? Надо спешить!
Эти мысли мгновенно пронеслись в голове Цзэу-Цзюня, он остановился, решив, что отомстить Цзян Ваньиню он успеет всегда, вскочил на меч, так же как и дядя со всеми гусуланьскими заклинателями, и устремился вниз, туда, куда должны были упасть его брат и Вэй Усянь.
Скалы, на вершине одной из которых располагался Безночный город, были абсолютно безжизненны: просто голые камни, в узких расселинах меж которыми пробивался алый огненный свет, как если бы, это были склоны вулкана, но жара не было, так что, скорее всего, это была какая-то особая магия Ордена Цишань Вэнь.
Дно ущелья безжизненных скал окружено высокими и гранитными стенами, которые создают ощущение тесноты и замкнутости. Здесь, среди голых камней и скальных обломков, расположены старые скелеты, являющиеся молчаливыми свидетелями гибели животных и людей, упавших сюда в прошлом.
Спускаясь вниз, Лань Сичэнь и его спутники осматривали каждый каменный выступ, и каждый следующий казался темнее и мрачнее предыдущего, будто он безжалостно впитывал все муки страдающего сердца. Чем ниже они спускались, тем темнее становились камни, сменившие пыльно-серые оттенки на глубокий черный цвет. Солнечный свет уже едва сюда проникал, создавая неясные тени, подчеркивающие запустение этого места.
На скальных выступах и на дне ущелья, куда спустились гусуланьцы, обнаружились лишь старые скелеты животных и людей, пролежали здесь много лет, и множество костей, беспорядочно видневшихся среди упавших сверху камней.
— Где же они? — в замешательстве проговорил Лань Цижэнь. Никогда еще адепты ордена Гусу Лань не видели у него такого выражения лица.
— А может они успели спастись? Хангуан-Цзюнь, хоть и был ранен, мог успеть достать меч и улететь один или с господином Вэем, — предположил один из гусуланьцев.
— Улететь? Но куда? В Облачные глубины? — предположил Лань Цижэнь.
— На Луаньцзан! — Одновременно с ним воскликнул Лань Сичэнь.
— Разделимся! — принял быстрое решение Лань Цижэнь и, с половиной адептов, полетел на мечах в Гусу, а Цзэу-Цзюнь с другой половиной — в разгромленное пристанище Вэев на Могильных курганах.
Цзянху, Могильные курганы
Заклинатели подлетали к горе Луаньцзан. Когда чёрный пик, пронзающий облака, показался перед ними, сердце Цзэу-Цзюня напряжённо сжалось. Он сделал магический пасс рукой, и Шоюэ тут же заметно замедлился и начал снижаться туда, где посреди черного мертвого леса находился вход в пещеру Фумо, обиталище Вэй Усяня и небольшие хижины, служившие жильем полусотне простых Вэней, что жили с ним там.
Первые лучи солнца нового дня окрасили своим светом выщербленные скалы, жухлые ветки полумертвых деревьев, остовы разрушенных и сожженных построек во время осады горы Луаньцзан отрядом Великих кланов. В воздухе появился отчетливый запах стали, крови, огня и разлагающихся мертвых тел. Весь ужас произошедшей здесь трагедии хлестнул по душе.
— А-Чжань! — изо всех сил крикнул Лань Сичэнь.
— Лань Ванцзи! Хангуан-Цзюнь! Хангуан-Цзюнь! Лань Ванцзи! — раздавалось повсюду, это адепты ордена разбрелись во все стороны.
Никого нигде не было, ни в пещере, ни в ее окрестностях. Вдруг Цзэу-Цзюню показалось, что он услышал тихий стон.
— Тишина! — крикнул он и пошел в сторону, откуда раздавался этот звук.
Перед Лань Сичэнем оказалось большое ветвистое черное дерево с дуплом посередине, он заглянул туда и маленького увидел мальчика.
— Богач-гэгэ, ты пришел, а Сянь-гэгэ? — пробормотал он слабым голосом, видимо, принимая его за Лань Ванцзи, который тут бывал.
— Сянь-гэгэ, сказал: "сиди тихо, и не вздумай вылезать", но я очень хочу пить и кушать. У тебя есть вода и еда для меня, Богач-гэгэ?
На этих словах, видимо, силы мальчика иссякли, и он, закрыв глаза, впал в беспамятство. Потрогав его лоб, Цзэу-Цзюнь обнаружил, что у него жар. Он взял мальчика на руки и скомандовал:
— Летим в Гусу!
Цзянху, Облачные глубины
Гарри Поттер к своим восьми годам многое понял и многое умел. Так уж сложилась его жизнь. Быть «приживальцем» и «нахлебником» не очень легко. В его жизни было много работы, криков, ругани и рукоприкладства, и совершенно не было любви и заботы.
Поскольку основным своим собеседником был он сам, так как Дурсли не считали его достойным разговоров, а в школе Дадли избивал мальчиков и запугивал девочек, которые пробовали с ним общаться, он привык большую часть времени молчать. Иногда Дурсли требовали от него ответов на какие-то вопросы, вроде, «почему ты еще не помыл посуду» или «какого черта ты так долго ходил в магазин», но длинных объяснений не принимали. За них можно было получить болючий подзатыльник или даже ремнем. Со временем Гарри научился отвечать на все вопросы очень кратко, одним двумя словами. «Какого черта ты так долго ходил в магазин» — очередь. «Почему ты еще не помыл посуду» — со стола убирал.
Так Гарри стал отвечать и в школе. Заодно и оценки понизил, чтобы дома его не ругали за то, что они выше, чем у Дадли. Он очень ждал окончания младшей школы, когда Дадли поступит в Академию Вонингс, частную школу, где раньше учился Вернон Дурсль, а он — в обычную муниципальную школу «Хай Камеронс», наконец, один, без Дадли, если, конечно, Дурслям не удастся отправить его школу Святого Брутуса для неисправимых подростков с криминальными наклонностями, как они иногда грозились.
Сегодня Дадли столкнул его с крыльца, и он со всей силы ударился о ступеньку, поле чего в глазах его потемнело и он, кажется, отключился на некоторое время, а потом пришел в себя. Он так и лежал на крыльце, но точно не дома номер четыре по Прайвет драйв. Это даже не был Литтл Уингинг. И не Суррей, и, что особенно удивительно, не Англия.
Он лежал на ступенях какого-то интересного и необычного дома, на котором что-то было написано иероглифами, как на китайском ресторанчике дядюшки Вона, мимо которого он ходил в продуктовую лавку. Иногда старый добрый китаец давал малышу Гарри маленький пакетик леденцов, на что мальчик говорил ему «сесе», что означало «спасибо». Вдали были видны горы, покрытые зеленью и слегка затянутые туманом. Вообще вокруг было очень зелено и воздух — очень чистым.
Кроме зелени, его окружали еще люди в странных белых одеждах. Сначала Гарри подумал, что они — врачи, но потом, пригляделся и понял, что на них какие-то чудные халаты и головы у всех обвязаны лентами. «Сектанты, наверное» — грустно подумал он. Тетя говорила Дадли, чтобы он рядом на улице с такими не останавливался, так как они воруют детей. Ему она такого не говорила. Наверное, надеялась, на похищение.
В этот момент Гарри понял по прохладе от ветерка, что он абсолютно голый, а все на него смотрят. Он быстро сгруппировался, прикрыв все, что мог маленькими ладошками. Один из сектантов скинул с себя халат и накрыл им его, при этом спросив:
— Кто ты, Гуай-гуай?*
Гарри попытался ответить, что он ни какой не Гуай-гуай, а Гарри, но язык его не слушался, и вышло какое-то невнятное мычание. Сектанты молча переглянулись с какими-то странными выражениями лиц.
— Нам нужно зайти внутрь, кое-что посмотреть, сказал тот, что накрыл его своим халатом, под которым у него оказался еще один, а может даже два. Запасливые были эти сектанты.
Гарри вздохнул, встал, обмотался в халат и пошел внутрь дома, а за ним рванули все остальные. Мальчик был такой уставший, что сел то ли на кровать, то ли на странный диван и стал поигрывать концами ленточки, что висела на его спинке. Надежды, что ему дадут поесть, не было, но он приметил чайник на столе и надеялся, что в нем есть вода. Он сможет попить, а потом поспать.
Сектанты побегали по дому, который был совсем небольшим, а потом снова все выстроились перед Гарри и застыли, глядя на него.
— Шуэй, — неожиданно сам для себя произнес мальчик, понимая что это слово означало воду, но для надежности указав на чайник.
Один и сектантов молнией метнулся и принес ему воды, которую Гарри выпил залпом, а дальше почти не осознавая, что делает, получше закутался в большущий халат, как в одеяло, прилег и мгновенно уснул.
Лань Сичэнь спрыгнув с меча прямо у миньши, дома дяди, что было привилегией только Главы клана, его наследника и старейшин, остальные должны были пройти через главные ворота Облачных глубин пешком, он быстро зашел внутрь и по лицу дяди разу понял, что А-Чжаня нет и тут. Срочно нужно было куда-нибудь деть больного ребенка, чтобы у себя в доме, наконец, дать волю чувствам.
— Кто это у тебя? — тихим скорбным голосом спросил Лань Цижэнь, который выглядел постаревшим на добрых два десятка лет.
— Наверное это последний из Вэней. Нашел его в дупле мертвого дерева на Луаньцзан. У него жар, он принял меня за Ванцзи, видимо хорошо его знал. Его там оставил господин Вэй, а, поскольку, до сих пор не пришел за ним, то…
Цзэу-Цзюнь замолчал, сделал несколько вдохов и выдохов, сглотнул и продолжил: — То, скорее всего, уже не придет. Здесь их тоже нет?
— Нет.
— Я отнесу мальчика целителям, а потом…
Дверь в миньши распахнулась без всякого намека на стук, что было просто невозможно в другой день, и в нее попытались войти сразу трое адептов, мешая друг другу.
— Старейшина Лань, Глава Ордена, вы должны сами пойти и на это посмотреть! — выпалил один из заклинателей.
— Куда?
— В цзиньши, там такое… Вы должны сами посмотреть!
— Я был там, Лань Ванцзи там нет, — отмахнулся Лань Цижэнь.
— Да, Хангуан-Цзюня нет, но есть кое-кто другой!
Лань Сичэнь сунул мальчика одному из адептов, велев отнести его в дом целителей, чтобы они его там разместили и лечили, а сам, вместе с дядей, пошел в сторону дома своего брата. У входа стояли еще четверо адептов. Старший из них решил доложить руководству.
— Мы стояли прямо тут, перед цзиньши и думали, куда еще можно отправиться на поиски Лань Ванцзи. Как вдруг в ступеньку ударила молния, которая всех нас на мгновенье ослепила. Когда мы смогли видеть, на месте, куда она попала сидел мальчик, совсем раздетый, очень худой и, наверное, больной. Я накрыл его своим ханьфу и спросил кто он, но мальчик что-то неразборчиво промычал. Потом я предложил зайти внутрь, он сел на лоханьчуан Хангуан-Цзюня, сказал одно слово: «вода», — напился, взял в руку его запасную ленту и уснул. Мы не стали ее отбирать у него, решили, что нужно позвать вас.
Лань Сичэнь и Лань Цижэнь осторожно зашли в цзиньши. На кровати Ванцзи, плотно замотавшись в белое ханьфу, спал мальчик с черными волосами и изможденным лицом. На лбу у него был заживающий шрам в виде молнии. В ладошке, на которой покоилась его щека, он крепко сжимал ленту Лань Чжаня.
— Молния, — шепотом указал на лоб мальчика Лань Сичэнь. — Адепты бы не стали врать. Этого ребенка нам послали небеса, это знак!
Лань Цижэнь приложил пальцы к руке мальчика и быстро отдернул: — Такая мощная ци — он заклинатель!
Цзэу-Цзюнь сел на постель рядом с ребенком и проверил, есть ли зерно для развития золотого ядра, но ничего развивать было не нужно! У мальчика уже было сформированное золотое ядро. Немного не похожее на обычное, но большое и сильное, как у взрослого заклинателя, а сам ребенок выглядел грустным, почти несчастным и так, как будто он никогда не доедал досыта.
— Раз небеса послали тебя сюда, я воспитаю тебя как моего сына. И второго мальчика оставим. Он был дорог Вэй Усяню, он знал Ванцзи. Вырастим его в память о них.
— Что ты такое говоришь! Ванцзи, но не этот проклятый…
— Дядя, не кричите, ребенка напугаете! Вы совсем ослепли в своей гордыне. Думаете, почему ди-ди бросился спасать Усяня? Он же был его чжицзи. Неужели вы не замечали, как брат относился к господину Вэю?
— Чжицзи, — помертвевшими губами проговорил Лань Цижэнь. — Это, конечно, все объясняет, это его странное поведение, визиты в Илин…
— Думаю мы их не найдем. Вознеслись ли они, или боги отправили их куда-нибудь еще, ведомо только им самим.
Цзянху, Безночный город
Цзян Тинвэй, один из оставшихся в живых адептов ордена Цзян до падения Пристани Лотоса, служивший еще Цзян Фэньмяню молча смотрел на молодого Главу Ордена, сидевшего на одном из камней утеса, откуда недавно упали Вэй Усянь и Лань Ванцзи, и раскачивающегося взад вперед.
Убийство собственного шисюна — это не дело. Цзян Тинвэй помнил Вэй Ина с первого дня, как он появился в Пристани Лотоса. Не мог этот парень натворить все, что ему предписывали, хоть он и видел сегодня своими глазами, как погибла Цзян Яньли, но что-то в это было не так. Молодого Главу всё возвеличивали бы за смерть Вэй Усяня, если бы при этом не погиб Хангуан-Цзюнь. Лани этого никогда не простят Цзянам. Если бы Лань Цижэнь не остановил Цзэу-Цзюня, Цзян Чэн наверняка был бы уже мёртв. Глава Ланей был полон желания убить и никакой Цзыдянь бы не помог.
— Вставайте, Глава ордена. Нам нужно лететь в Пристань Лотоса.
— А как же цзе цзе?
— О госпоже Цзинь позаботиться клан Цзинь. Вам сейчас нужно думать о собственной безопасности.
— Кто мне может угрожать? — вскинулся Цзян Ваньинь. — Кто может угрожать Главе ордена Юньмэн Цзянь, герою «Аннигиляции Солнца», прославленному Саньду Шеншоу?
— Полагаю, что целый Орден Гусу Лань. Или вы думаете, что они махнут рукой на смерть второго нефрита? У нас нет ни денег, ни людей, чтобы противостоять им. Пристань Лотоса нужно отстраивать, набирать адептов. Сейчас наш Орден Великий только на словах. Люди собрались, пора лететь.
Цзинь Гуаншань, оставил рыдающую над телом невестки супругу Цзинь Шаонин, а сам направил всех кого мог проползти на коленях всю площадь, над которой Вэй Усянь разбил «Стигийскую Тигриную Печать», чтобы найти хоть какие-то осколки, а потом вызвал к себе Цзинь Гуанъяо. Ему не нравился этот сын шлюхи, но нужно было признать, что он был хитер и изворотлив, а значит — полезен.
— У тебя же хорошие отношения с Лань Сичэнем?
— Да, отец, хорошие.
— Отправляйся немедленно в Облачные глубины и узнай все новости. Вдруг Вэй Усянь выжил и они его там скрывают!
Цзянху, Облачные глубины, Цайи
Взяв с собой двух адептов, Цзинь Гуанъяо вылетел в Гусу. Они провели в небе всю ночь, и каково было их разочарование, когда их не пустили в Облачные глубины.
— А вы доложили, кто именно хочет видеть Главу клана? Сказали ему, что это я, Мэн Яо, возможно, он забыл мое новое имя.
— Это все не имеет значения. Орден Гусу Лань в трауре и закрыт для посещений кем бы то ни было. Глава клана скорбит по погибшему брату и не выйдет из траура как минимум год, — твердо сообщил один из адептов, несущих стражу у ворот.
— Могу я оставить письмо?
— Нет. Это все.
Заклинатель скрылся за воротами, которые с шумом захлопнулись за ним.
— Надо подумать о переговорном окошке. Раз мы никого не принимаем, то и зачем двери открывать?
Цзинь Гуанъяо решил передохнуть в Цайи перед обратной дорогой. В городе было необычно тихо. Все лавки были закрыты, на улицах почти не встречались прохожие. Поймав проходившую мимо юную девушку с корзиной, заклинатель спросил:
— Послушай, сяо цзе, что случилось с городом?
— Ах господин заклинатель, такое горе, такое горе! Хангуан-Цзюнь погиб, — и девушка залилась искренними слезами. — Мы все в трауре, такое горе!
Она пошла дальше, шмыгая носом, а Цзинь Гуанъяо подумал, что о нем точно не будет скорбеть целый город. Скорее всего, не наберется и пяти человек, кто искренне огорчился бы его смерти.
==========
Безночный город — до победы четырех Великих Орденов в «Аннигиляции солнца» был резиденцией Ордена Цишань Вэнь.
Ди-ди — младший брат.
Гуай-гуай (乖乖, guāi-guāi) — деточка, дитятко, золотко.