Система Гвардейца. Главы 47-48.epub
Система Гвардейца. Главы 47-48.fb2
Система Гвардейца. Главы 47-48.mobi
Помедлив, я задал важный вопрос:
— Могу я помочь тебе исцелиться?
Я решил задавать этот вопрос каждый раз, когда собирался кого-то лечить. Человеческое тело совершенно, но это не значит, что оно неуязвимо. И каждый человек обладает неотъемлемым правом распоряжаться собой без моего вмешательства. Если кто-то, например, хочет умереть от болезни, которую я легко могу вылечить — кто я такой, чтобы ему перечить?
К счастью, ребенок кивнул, хоть и слабо.
Я протянул руку и коснулся головы… его… нет, её. И сразу понял, что не так с её телом, что постепенно убивает ее. Шрамы, полученные при рождении. Кости, когда-то давно сломанные и неправильно сросшиеся. Отказывающие органы. Инфекции сотен видов бактерий и вирусов. Множественные раковые опухоли. И, конечно, последствия недоедания. С моей силой, [Формированием плоти], все это исправлялось легче легкого.
Чем я и занялся. По милости Бога-Императора. Из-за маленького роста девочки мне почти не пришлось тратить [Биомассу] на ее лечение. Я выпрямил ее кости, починил органы, избавился от рака и опухолей, уничтожил легионы бактерий и вирусов в ее крови и наполнил тело питательными веществами. За миг умирающий ребенок вдруг стал здоровым. Ее кожа приобрела более яркий оттенок, бледность сразу отступила. Она сделала глубокий, чистый вдох. Кровь перестала течь с губ. Ее глаза распахнулись во всю ширь. Взгляд был… пылким.
На миг я задумался, не изменить ли ее ДНК, чтобы она никогда больше не болела. Но быстро отбросил эту мысль. Делать это без разрешения — ересь и преступление.
— Тебе лучше? — Вопрос бессмысленный, но мне казалось нужным его задать. Я хотел поддержать ее, чтобы она не теряла веры. В конце концов, я лишь исполнял работу Бога-Императора.
Она снова кивнула. Вокруг звучал благоговейный шепот, но я не обращал на него внимания. Люди подходили ближе, но мой резкий взгляд удерживал их на месте. Я собирался исцелить всех, кого смогу, но не хотел, чтобы меня атаковала толпа в погоне за своей порцией лечения. Внезапный всплеск жизненных сил в девочке сопровождался еще кое-чем. Я ощутил в ней — в ее душе — маленькое, но мощное присутствие. Интересно.
— Д-д-да… с-спасибо… сэр.
Я улыбнулся и взъерошил ее волосы… точнее, то, что от них осталось.
— Я Перри, девочка. Простой гвардеец. Как тебя зовут?
Я взял ее за руку, и мы вместе поднялись на ноги. Она доставала мне до пояса. Милый ребенок. Я снова взъерошил ее волосы.
— Катаринья… Катаринья Грейфакс.
— Рад знакомству, Катаринья, — сказал я. — Где твои родители?
Девочка огляделась. Ее глаза были печальны, но слез она не проронила. Несмотря на толпу вокруг, взгляд казался отстраненным — будто она никого не видела. При всей ее грусти, лицо оставалось… хм. Стальным.
— Я… не знаю. Был… пожар и… они сказали мне бежать. Я бежала и бежала, пока не… уснула… где-то. Бледный гигант спас меня и отнес в безопасное место. Наверное.
Ах, ее родители погибли. Как жаль. Я улыбнулся ей и ущипнул за обе щеки.
— Не волнуйся. Если они были верны Богу-Императору, то наверняка теперь живут рядом с ним в раю. Ведь всякий, кто принимает Владыку Человечества в свое сердце, будет вечно идти с ним после смерти.
Глаза Катариньи вспыхнули, и она кивнула.
— Держись рядом со мной. Я о тебе позабочусь.
По крайней мере, пока не найду подходящее место, куда можно будет ее отвести и оставить. Искра силы в ее душе подсказывала, что направлять ее в рядовые гвардейцы было бы напрасной тратой талантов. Катаринья принесла бы Империуму Человечества больше пользы в качестве Сестры Битвы или, если позволят обстоятельства, инквизитора. Но чтобы этому ребенку когда-нибудь исполнить предначертанный Богом-Императором план, ей сначала нужно выжить. Катаринья кивнула и шагнула ко мне. В этот момент вокруг нас собралась толпа, и десятки раненых мужчин и женщин выступили вперед. Многие из них были моими братьями и сестрами из Имперской Гвардии. В их глазах читался скепсис, но мерцал и проблеск надежды.
— Говорят, ты целитель, — сказал один из них, мужчина, потерявший половину лица в результате какой-то зажигательной атаки, а заодно и правую руку, обрубок которой кровоточил сквозь небрежно наложенную повязку.
Я кивнул. Слезы едва не навернулись на глаза, когда я окинул взглядом израненные лица и тела своих боевых товарищей, верных слуг Бога-Императора. Но сейчас не время и уж точно не место для сантиментов. Да и бойцы такого не поймут.
— Да, я целитель. И, клянусь Богом-Императором Человечества, сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам.
Они не верили мне, но это временно. Не все видели исцеление Катариньи, да и возвращать ей отсутствующие конечности не пришлось. Вздохнув, я потянулся в карман, а на самом деле — в свой [Инвентарь], делая это незаметно для окружающих. Там я нащупал подарок, полученный от Этулхума, — кольцо [Элесскор], которое само пришло ко мне в виде дара, хотя я о нем и не просил. Дух был весьма милостив, одарив меня этим артефактом, усиливающим все виды внешней регенерации и исцеления. Проще говоря, если я использовал свою силу для восстановления кого-то другого, то затраты [Биомассы] уменьшались вдвое.
Шагнув вперед, я протянул левую руку стоявшему передо мной мужчине. Он смотрел на меня скептически.
— Позволишь исцелить тебя?
***
— Вот, как новенький. А теперь иди и служи Империуму так, как сочтешь нужным. И да пребудет с тобой Бог-Император.
— Хвала Владыке Человечества!
— Следующий!
Уровень [Преобразования плоти] повышен!
[Преобразование плоти] теперь 2 уровня!
Как оказалось, использовать свою силу для исцеления людей — неплохой способ получать опыт и повышать уровень [Преобразования плоти]. После того как я вылечил примерно двадцатого пациента, мужчину, лишившегося почти всей кожи при взрыве, я поднялся на целый уровень. К тому времени прошло полчаса. На втором уровне [Преобразование плоти] позволяло мне начать внедрять в людей новые качества. Первый уровень ограничивал меня простым исправлением повреждений или, если пожелаю, превращением объекта в лужу биомассы для личного пользования. Теперь же я мог модифицировать людей, хотя и не стал этого делать за ненадобностью. Кроме того, массовое целительство дало мне лучшее понимание ДНК и генетического разнообразия — того, как люди отличаются друг от друга во множестве мельчайших и крупных деталей, незначительных мутаций, которые через несколько поколений приведут к появлению новых признаков.
Это завораживало. И здорово помогало скрасить монотонность течения времени. Право слово, исполнять волю Бога-Императора — мой долг гражданина Империума, но я солгу, если скажу, что это не ужасно скучно. Честно говоря, я бы предпочел сражаться с еретиками и предателями. Однако лица исцеленных мной, сияющие радостью, рвением и облегчением, с лихвой всё окупали. В конце концов, многие из них вряд ли могли позволить себе бионические протезы взамен утраченных конечностей или поврежденных органов. Но через Бога-Императора, действовавшего через меня, они получили второй шанс нормально жить, не испытывая унижения от того, что стали обузой для семьи и самих себя — немощными и беспомощными.
— Спасибо! — Последний мужчина, чьи раны я только что залечил, склонился у моих ног, прижавшись лбом к земле и снова и снова повторяя слова благодарности. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! Бог-Император благословит тебя!
А потом он посмотрел на меня с тем выражением, какое я видел лишь у самых ревностных и фанатичных священников.
— Господин мой… Мне плевать, какие слухи ходят о твоей силе. Я всем сердцем и душой верю, что ты — глашатай Бога-Императора. И я клянусь здесь и сейчас служить тебе всем, что имею, и всем, что я есть, даже после смерти — если сочтешь меня достойным такой чести. Я твой слуга навеки.
Я ненадолго лишился дара речи.
Что?
Такого я прежде не слышал, и уж точно не ожидал услышать в свой адрес.
Я бы усомнился в его здравомыслии. Но в его глазах горела неподдельная искренность, пылкое рвение, несокрушимая и непоколебимая вера, присущая всем, кто всем сердцем уверовал в Бога-Императора, единственного Владыку Человечества. Отвергнуть его — значило бы отвергнуть его честь и решимость. Поэтому я… скупо кивнул. Что ж, теперь у меня есть последователь. Неплохо. Наверное?
И все же он придерживался убеждения, которое следовало немедленно исправить.
— Как тебя зовут, брат? — для начала спросил я.
— Дункан, господин. Дункан Торп.
Дункан не производил впечатления выдающегося образчика человеческого рода, вряд ли годился в великие воины. Самый обычный рост и телосложение, светло-коричневая кожа и лысая голова. Черные глаза и старый шрам, тянущийся по правой щеке. Символ на правом плече отмечал его как бывшего члена 107-го полка, одного из легионов, сражавшихся бок о бок со 104-м, моими братьями и сестрами, в том самоубийственном броске, который привел… ко всему этому. Они погибли вместе с нами, прикрывая фланги. Хотя я был уверен, что кое-кто из них уцелел при отступлении. И один из этих выживших сейчас стоял передо мной, предлагая свою службу. В крови и смерти они стали нам родней. А Дункан — моим братом.
Я кивнул.
— Что ж, Дункан Торп. Меня зовут Перри Анатинус, и я приветствую тебя в своем походе во славу Бога-Императора, на погибель его врагам, противникам человечества. Но давай проясним кое-что, Дункан. Я не выше тебя и не главнее. Как и ты, я всего лишь слуга, отдающий все силы исполнению своего долга. Ты понимаешь?
Что ж, придется взять его с собой, как и Катаринью, в любые испытания, какие Бог-Император сочтет нужным мне послать. А значит, в какой-то момент мне придется его улучшить, если он даст на это согласие. В конце концов, благодаря [Преобразованию плоти] я вполне способен даровать ему гораздо более сильное, быстрое и выносливое тело, способное потягаться даже с Астартес.
Ладно, спрошу его позже. Такие вещи нельзя делать в спешке. Вообще-то, если мне повезет вытащить из Гача-Токена хорошее оружие, я мог бы отдать его Дункану. Но это целиком зависит от его боевых навыков.
Дункан кивнул, но все равно склонил голову.
— Понимаю, господин.
Вздохнув, я спросил:
— Кстати, а какие слухи обо мне ходят, Дункан?
Я спросил об этом в основном из любопытства, раз уж Дункан упомянул что-то подобное. Честно говоря, удивительно, что меня до сих пор не объявили еретиком-колдуном и не расстреляли. Хотя, учитывая ситуацию и отчаяние тех, кто нуждался в лечении, вряд ли это можно было легко провернуть. Я был в безопасности и стану еще более неуязвимым, когда прибудут Аквилонские Щиты и заберут меня с планеты. Полагаю, у меня есть друзья и среди Кархародонов, но их здесь не было.
— Похоже, некоторые глупцы считают вас колдуном, господин, — прошипел Дункан. Я буквально чувствовал его гнев, словно огонь, готовый вырваться из-под контроля. Суть была понятна и без [Изменения Концепций], способности, в которой я пока не полностью разобрался.
— Они не видели ваших благословенных свершений. Они верят, что вы еретик, предатель. Но ни один предатель не стал бы исцелять стольких людей безвозмездно. Лишь отмеченный самим Богом-Императором обладает для этого достаточной силой, волей и властью. А дураки так и останутся дураками. Мало кто воспринимает их слова всерьез. Все остальные рады избавиться от увечий, особенно те, кто… не может позволить себе заменить утраченные конечности и был бы обречен жить калекой.
— Меня не волнует их мнение обо мне, — сказал я. — Пока они не подвергают опасности жизни других, пусть верят во что хотят.
В конце концов, подозрительность — признак здравомыслия. И они имели полное право подозревать меня. Пожалуй, это даже полезное качество. Просто им повезло, что в данном случае подозрения беспочвенны, но кто знает, вдруг в следующий раз, на моём месте и правда окажется какой-нибудь хаосит?
Пожав плечами, я жестом предложил Дункану сесть слева от меня; справа уже кто-то был. Он кивнул, но не сел, а встал навытяжку, как телохранитель. Защита мне не требовалась, да и вообще было непривычно ее иметь. Но я оценил жест. К тому же Дункан казался довольно компетентным и дисциплинированным, сжимая в руке простой лазпистолет со снятым предохранителем.
— Следующий!
Катаринья сидела справа от меня, пока все больше раненых, гражданских и гвардейцев, выстраивались в очередь, чтобы исцелиться перед тем, как отправиться в лагеря беженцев — воссоединиться с семьями или хотя бы найти еду, воду и какое-никакое спальное место под крышей. Я заметил, что Катаринья внимательно изучает меня, молча щуря глаза, пока я творил целительство. Я ощущал ее искреннее любопытство. Более того, [Изменение Концепций] подсказывало, что через процесс наблюдения и изучения форма силы в ее душе менялась.
Я не знал, что это значит и как на нее повлияет. Оставалось лишь молить Бога-Императора, чтобы эти перемены были к лучшему.
На этот раз вперед выкатили женщину, златовласую и голубоглазую. Она была в инвалидной коляске, без единой конечности и, подозреваю, лишившаяся некоторых не самых важных органов. Честно говоря, удивительно, как она вообще выжила. Но нужно отдать ей должное — эта девушка, крепкий орешек. Одежду на ней явно сменили на более гигиеничную, но по бирке на шее было ясно, что раньше она состояла в Гвардии, в одном из артиллерийских полков, если не ошибаюсь.
Она смотрела на меня усталыми, но полными надежды глазами. Без весомых сбережений ее, скорее всего, стабилизируют, но не вернут функциональность. Ей больше не видать своих конечностей.
— Могу я исцелить вас? — спросил я. Еще я отметил про себя, что рано или поздно у меня кончится [Биомасса]. До сих пор я довольно экономно ее расходовал, да и [Элесскор] вдвое снижал затраты при целительстве. По моим грубым подсчетам, на каждого вылеченного уходило в среднем по пятнадцать килограммов. У меня оставалось еще около 9510 килограммов, что, честно говоря, немало. Но если не найду способ пополнять запасы, то не смогу исцелить всех. Впрочем, к тому моменту, как [Биомасса] иссякнет, я хотя бы внесу свой посильный вклад.
В конце концов, даже с моими способностями невозможно помочь каждому.
— Пожалуйста… — прохрипела златовласая женщина. — Помогите мне.
Я улыбнулся и протянул руку, чтобы коснуться ее лба. И почувствовал ее веру. Сильную и твердую. Истинно верующую. Нисколько не дрогнувшую. [Изменение Концепций] — странная, но, безусловно, полезная способность. Вдобавок [Преобразование плоти] подтвердило мою правоту: помимо отсутствия конечностей, у девушки постепенно отказывали оставшиеся органы. И лишь непоколебимая вера в Бога-Императора удерживала ее в сознании и жизни. Чтобы восстановить все утраченное, требовалось сорок килограммов [Биомассы] — ничтожная сумма, которую я немедленно потратил. Верные Богу-Императору заслуживают этого. Она заслуживает этого.
Менее чем за пять секунд я починил все ее поврежденные органы и отрастил новые конечности. Она поднялась с кресла, сияющая и бодрая, преисполненная новой жизненной силы. На миг закрыла глаза. И через [Изменение Концепций] я ощутил ее счастье, облегчение и, что важнее, веру в Бога-Императора, воспарившую на еще большую высоту. Не фанатичное безумие, нет. Чистую веру. И эта вера была теперь настолько крепка, что создала вокруг нее слабое золотое свечение, проявление приверженности Владыке Человечества, защитный щит от скверны Темных Сил. Это прекрасно.
— Иди и не трать понапрасну второй шанс, дарованный тебе Богом-Императором, сестра, — улыбнувшись, напутствовал я.
Женщина ненадолго повернулась ко мне, со слезами на глазах, а потом опустилась на колено и склонила голову.
— Не знаю, как вас благодарить.
— Не меня благодари. — Я покачал головой. — А Бога-Императора за то, что через меня исцелил тебя. Я лишь инструмент для исполнения его великой воли.
Когда я произносил эти слова, в небе прогремел громоподобный звук. Я поднял взгляд, и глаза мои расширились, ибо в облаках появился самый прекрасный корабль из всех, что я видел — величественный, золотой, с блистающими статуями крылатых святых. На обшивке были вырезаны изображения могучих зверей и сцены великих битв, где воины с копьями сражались бок о бок с Богом-Императором.
У меня отвисла челюсть. Кустодии…