Глава 79. Принц и Лорд & Гарри и крыса
Темный Лорд вернулся в коттедж в Грампианских горах полностью опустошенным: все его усилия шли прахом. Кто-то охотился на его крестражи, но кто это мог быть? Как о них могло стать кому-то известно, если он сам никому не говорил? Как недавно выяснилось, он лишился дневника еще до того, как «возродился». Вызвав к себе Люциуса сразу по возвращению из Америки, он узнал, что именно произошло с его первым крестражем. Стоило бы серьезно наказать Малфоя за то, что он сделал, но он и так был виноват перед своими вассалами, да и нужно было четче обозначать задачу. Стоило не просто отдать на сохранение «важную вещь», а предупредить, чтобы он берег дневник больше, чем все богатства Малфоев. Вот тогда бы Люциус не рискнул избавляться от него, да еще и таким опасным способом.
Но это была, можно сказать, случайность, а вот утрата кольца и медальона говорила о том, что-то узнал его тайну. Если в Хогвартсе не окажется диадемы, а у Бэллы — чаши, то все его старания были напрасны.
Тёмный Лорд передал через Рабастана приказ для Беллы: отдать ему тот предмет, что он оставил ей на хранение до своего развоплощения. Лестрейндж постарался выполнить поручение как можно быстрее, заметив нетерпение своего сюзерена. Он лично отправился с Беллой в Гринготтс и там забрал старинную маленькую золотую чашу с двумя ручками тонкой работы. На одном из боков чаши был выгравирован барсук, а на другом — сплетающиеся друг с другом магические растения. Барсук мог быть изображен только на предметах, принадлежащих роду Хаффлпафф.
Неужели это была та самая чаша? если этот так, и если легенды не врут, то этот артефакт не просто мог усиливать действие зелий, налитых в него, он мог простую воду превратить в зелье аналогичное мифической Панаце́е. Это могло помочь сюзерену вернуть его истинный облик и силу!
В ожидании чаши, Том выпил тройную дозу Умиротворяющего бальзама и послал сообщение Северусу с точным указанием, как сейчас выглядит диадема Ровены Рейвенкло и где она хранится в Хогвартсе. Снейп должен был забрать ее и вечером доставить ему. Том хотел точно знать уже сегодня — остался ли у него хоть один крестраж.
Чаша, в отличие от кольца и медальона, была на месте, но тихая радость, сменилась горьким разочарованием, едва Воландеморт коснулся её. Кто-то другой извлек из артефакта Хельги Хаффлпафф осколок его души, а Магия Смерти, которой были наполнены хоркруксы, убила его изначальные свойства. Теперь это была просто старая золотая чаша. Если бы не Умиротворяющий бальзам, Том бы заавадил ни в чем неповинного Лестрейнджа, да и коттедж мог бы разнести в щепки, но зелье было сварено отлично, за что большое спасибо Снейпу. Нужно будет поблагодарить его лично, зельевар должен был прибыть с минуты на минуту.
Когда Принц получил от Темного Лорда приказ найти и принести ему диадему, он тут же связался через камин с Бёрком.
— Хорошо, что мы еще не занялись восстановлением артефакта Ровены. сейчас это просто старый кусок железа с помутневшими от времени сапфирами. Я сделаю её точную копию в том виде, в каком она выглядит сейчас. У нас есть в запасниках разные старые ничего не стоящие вещицы, используем их материалы. Не волнуйся, даже гоблины не определят, что это будет фальшивка.
— Настоящая диадема или нет: в ней нет хоркрукса. Вот, единственное, что важно. Надеюсь, я не получу Аваду в грудь, как только Воландеморт это поймёт.
— Тебе нужно успеть повернуть его мысли в другую сторону. Мы же уже установили, что Дамблдор знал о хоркруксах, директор мог тебе намекнуть, что есть некие артефакты, важные для борьбы с ним, не раскрывая сути. Расскажи о проклятом кольце, из-за которого у Альбуса почернела рука и о странной пещере, куда Дамблдор таскал Поттера. Можешь сказать, что просмотрел воспоминания в голове Гарри. Поскольку всё это — правда, тебе даже не придется лгать, только немного не договорить.
— Это я умею, как никто другой, — усмехнулся Северус.
— Дальше действуй по ситуации.
На то, что в диадеме нет хоркрукса, Воландеморт отреагировал на удивление спокойно.
— Видно от судьбы не уйдешь, — вздохнув, произнес Темный Лорд, усевшись в кресло, глядя на копию артефакта Ровены, поигрывая в правой руке переливающимся всеми цветами радуги камнем, похожим по форме на скрученную спираль. — Боги сказали своё слово, но кто-то вмещался и всё испортил.
— Что испортил? — как можно осторожнее уточнил Северус.
— Всё. Я разочаровался в бессмертии, хотел уйти, чтобы не видеть конец нашего мира, который неизбежен. Давным-давно маги жили свободно и не сторонились людей. Но всё изменилось. Последняя война, где люди сражались с людьми, а волшебники друг с другом, показала, что ещё одну войну этот мир может и не пережить, особенно, если маги и люди объединяться, как этого хотел Дамблдор. Масштаб бедствий возрастет вдесятеро и, скорее всего, мы в этой войне исчезнем, как и люди. Хорошо, если на планете останется что-то живое, а не только выезженная земля, под тусклым светом далеких звёзд.
— Вы поэтому ненавидите маглов? — спросил Принц.
— Я ненавижу маглов? Нет, это не так. Ненавидеть их — это всё равно, что ненавидеть шторм или извергающийся вулкан. Маглы — это еще одна стихия, ещё одно бедствие нашего мира. Они изобрели столько способов уничтожать всё вокруг, и убивать друг друга, сколько и представить страшно. Я думаю, что Гриндевальд тоже понял, что маглы своими действиями ведут и нас к краю бездны и попробовал их остановить, взяв под контроль. Идея утопическая. Не смогут волшебники управлять таким количеством маглов, что живут сейчас. Сегодня их в двадцать раз больше, чем во времена средневековья, а нас, увы, осталось почти столько, сколько и было.
— Полная глобальная изоляция Магического Мира? — предположил зельевар.
— На некоторое время поможет, но, рано или поздно найдется еще один Дамблдор, что возжелает нашего единения, либо новый Иуда, который раскроет им наши тайны. Печальный конец неизбежен. Я искал пути выхода из ситуации, но в результате одной очень серьезной ошибки утратил способность адекватного восприятия действительности. Поэтому замысел спасения магов от маглов трансформировался в моей голове в больную навязчивую идею об их уничтожении. Вот почему все вышло, как вышло.
— И что теперь? Что вы собираетесь предпринять? — спросил Принц.
— Ничего. Я нашел способ исправить свою самую большую ошибку, получить шанс на новую будущую жизнь, но кто-то вмешался и всё испортил. Теперь у меня нет возможности уйти за грань, и якорей, что удержали бы здесь, тоже больше нет. Хоть я действительно глубоко раскаялся, во всем, что натворил, после смерти буду вечность бродить в серых пределах. Никогда не обрести мне покоя, которого я сейчас желаю больше всего.
Весь сегодняшний разговор так напомнил Северусу того Тома Риддла, которым все они восхищались в юности. Грудь стиснуло. Глубоко внутри, под толстым слоем печали и сожалений о несбывшимся будущем, к которому они все тогда, давно, стремились, закипел гнев.
— Нельзя так просто смериться! — выкрикнул он яростно. Принцу захотелось схватить Лорда за грудки и встряхнуть. — В жизни магов всегда есть место чуду и нельзя отчаиваться, даже когда надежды уже нет! Вы сами нас тогда, давно, этому нас учили!
— Есть, — печально ответил Том. В его алых глазах плясали отраженные язычки пламени в камине. — Но не для меня. У тебя пылкая душа, живая, целая и прекрасная. Ты проживешь славную жизнь и обретешь достойное посмертие. А что до моей души… Сколько бы ни осталось во мне от неё, уйти туда, где боги даруют мне перерождение, я не смогу. Времени мне осталось до Самайна. Вместе с наступлением тёмной части года меня не станет. Так правильно, ведь Самайн называют «праздником мёртвых» еще и потому, что в эту ночь умирают люди, нарушившие священные табу. Не печалься обо мне Северус и помни, о чем я тебя уже просил!
Принц резко встал, и произнес:
— Я вернусь и докажу, что слова о чуде — не пустой звук!
В безлюдном мрачном переулке Коукворта, именуемом Паучий тупик, еще с начала лета поселился невысокий пухлый человечек, чьи жидкие бесцветные волосы были растрепаны, на макушке сияла изрядная лысина. У него были маленькие водянистые глазки, остренький носик и неприятная подобострастная улыбочка. Он имел привычку постоянно поглаживать левой рукой правую, которая выглядела так, словно была затянута в блестящую серебряную перчатку. В единственном на всю округу работающем продуктовом магазине немногочисленные жители сторонились этого странного типа, и правильно делали. Потому, что это был, не кто иной, как Питер Петтигрю, которого отправил жить в дом Снейпа Воландеморт, да и позабыл о нём. В Малфой мэнор, пока Темный Лорд там отсутствовал, Люциус Питера не пускал, уж очень он был ему неприятен. Но это было частью общей акции: еще Малфои выдворили всех, кто не относился к Ближнему кругу. «Здесь вам не постоялый двор и не казарма! — объявил лорд Малфой. — Вернетесь, когда вас призовёт наш сюзерен!» В тайне он надеялся, что этого больше никогда не произойдёт.
Так получилось, что идти Петтигрю было некуда. Отца своего он не помнил и не знал, мать умерла за то время, что он считался погибшим. Их скромный дом продали гоблины, забрав небольшую вырученную сумму «за долги». Мать в конце жизни сильно болела и её лечили в Больнице Святого Мунго в кредит, надеясь, что Министерство Магии оплатит стоимость лечение матери героя, кавалера Ордена Мерлина I степени, но, увы, этого не произошло, потому все её имущество ушло с молотка. Другим его домом в жизни была Нора Уизли, но вряд ли его там примут в виде волшебника. Поэтому неказистый дом Снейпа стал единственным убежищем для никому ненужного Питера, как он сам про себя думал, но сильно в этом ошибался.
После казни Шварца, Гарри обдумывал, как им достать Матэмхэйна и что делать с Шеймусом, как вдруг он неожиданно вспомнил, что Северус ему говорил в самом начале их общения, о том, что за ним следит Петтигрю, который поселился в его доме.
Гарри попросил Кричера принести омут памяти и еще раз пересмотрел воспоминание о гибели его отца и Лили Эванс.
И как ни сложно было снова смотреть на случившееся много лет назад, но тяжелее — сидеть на месте, ничего не предпринимая, вспомнив тот день. Крыса был непосредственным участником этих событий. Он должен был умереть! Если он по-прежнему обитал в Коукворте, то его и искать было не нужно. Найти координаты этого всеми забытого места в справочнике по аппарации «Вся Британия» было делом одной минуты.
Гарри чуть не выскочил за стены Трёх воронов в одной рубашке, но сумел остановиться, должным образом одеться и спокойно выйти из замка чтобы аппарировать в Сторновей, откуда общественным камином переместиться в Галифакс, и далее аппарировать непосредственно в Коукворт, в темный закуток кладбища у местной церкви, которая давно не действовала, судя по её внешнему виду. Побродив безрезультатно по пустынным улицам, Гарри, наконец, наткнулся на центр местной жизни — продуктовый магазин. Порасспросив продавца и двух посетителей, он узнал, что человек, подходящий под его описание живет в Паучьем тупике, самом худшем месте Коукворта.
Накинув мантию невидимку, юный волшебник быстро нашел нужный ему дом. Дверь оказалась не заперта. Прихожей в доме, как таковой, не было, и он сразу попал в темную гостиную, где на обшарпанном и продавленном диване спал Петтигрю. Под ногой Гарри скрипнула половица. Чуткий звериный слух анимага уловил посторонний звук, и Питер мгновенно сел, открыв глаза, которые тут же округлились.
— Гарри! — Петтигрю зашарил взглядом вокруг, разыскивая свою волшебную палочку. Она лежала в отдалении на журнальном столике. Дотянуться до нее шансов не было. Тогда Питер упал на колени, подавшись вперед, сделал вид, что ползет к Поттеру, молитвенно сложив руки. — Гарри… Пощади… Меня заставили… ты же не станешь всего…
Гарри ногой отшвырнул его обратно в сторону дивана.
— Не имеет значения, что ты там лепечешь в свое оправдание! Смерть — вот чего ты заслуживаешь!
— Не надо, пожалуйста, ты не можешь… — заверещал Петтигрю и снова пополз к ногам Поттера. — Гарри, Гарри! Ты так похож на отца, просто вылитый Джеймс! Джеймс не стал бы меня убивать. Он бы пощадил меня…
— Разве Сириус хотел тебя пощадить? Вспомни, тогда в хижине! Он собирался тебя убить — а ведь он тоже был моим отцом!
Судя по ошеломленному виду крысы, он был поражен этими словами.
— Что не знал? Ха, ха! Я не удивлен. Мало кому было известно, что мои родители Джеймс и Сириус, а Лили Эванс просто была марионеткой Дамблдора. И в том, что Джеймс тебя бы пощадил, узнав, что из-за тебя Сириус провел двенадцать лет в Азкабане, а у меня по этой же причине было весьма паршивое детство, я очень сомневаюсь.
Петтигрю плюхнулся на пол, глядя на юного волшебника снизу вверх и трясясь от ужаса. Он понял, что Гарри уже всё решил и предпринял отчаянную попытку спастись: долгая жизнь в теле крысы научила его бороться за свою жизнь до последнего. Он рывком бросил свое тело в сторону столика, где лежала его волшебная палочка, и успел её схватить, взмахнуть ею и обернуться крысой. Вот только сбежать не смог. Его настигло парализующее заклятие Гарри. Юноша поднял крысу за хвост и сунул в мешок, трансфигурированный им из грязного полотенца, что висело на поручне дивана.
Для возвращения в Три ворона Гарри воспользовался порт-ключом, надеясь, что его отсутствие не было никем замечено. Он появился с мешком в руке посреди гостиной, где ожидал увидеть, максимум, недовольный портрет Арктуруса Блэка, ворчащего Кричера и волнующихся Кэтрин и Одру. Но там еще оказались лорды Принц и Бёрк, присутствие которых сегодня в замке не ожидалось.
— Эмм, не знал, что у нас к ужину гости, — проговорил юный лорд Блэк-Поттер, пытаясь спрятать за спиной мешок с крысой.
— А мы вот тут гадаем, куда это вы Гарри исчезли? — спокойно проговорил Дуэйн, делая знак очень обеспокоенному Северусу дать ему возможность поговорить с Гарри самому. Он кивнул на мешок, который тот не смог скрыть. — Мидии собирали? Говорят, осенью они очень хороши: жирные и вкусные. Но кульминации вкуса они достигают к концу декабря, зря вы поспешили, да и не предупредили никого.
— Нет, хозяин принес не мидии, — проскрипел старый домовик. — В мешке у хозяина…
— Кричер, молчи! — возмущенно воскликнул Гарри.
— Ладно, показывайте вашу добычу, — вздохнул лорд Принц. — Что у вас там? Оно стоило того, чтобы рисковать собой?
— Никакого риска не было, — проворчал Гарри, вытаскивая за хвост крысу.
Сестры вскрикнули, Бёрк и Принц в недоумении уставились на облезлого грызуна.
— Это Петтигрю, — с довольной ухмылкой пояснил Блэк-Поттер. — Кричер, отнеси его в подвал и найди подходящую клетку, чтобы он из нее не выбрался.
— Это хорошо, что вы про него вспомнили. Плохо, что никого не взяли с собой и не предупредили о том, куда направились, — покачал головой Дуэйн.
— Никак вас гриффиндорство не отпускает. Чтобы таких выходок больше не было! — Северус сверлил Гарри своими черными глазами, пока тот не опустил голову соглашаясь.
— Нам нужно обсудить один очень сложный вопрос и принять серьезное решение. Предлагаю еще пригласить Кингсли, Гестию Джонс и Эммелину Вэнс. Чем больше нас будет, тем объективнее будет результат, — сказал лорд Принц, и Берку показалось, что этот всегда невозмутимый волшебник сильно взволнован.
Альбус Дамблдор следил за квартирой Шеклболта, укрытый дезилюминационными чарами. Если бы он знал, как всё в итоге обернется, то никогда бы не вернул мальчишке мантию невидимку. Да, она в руках мага, не являющегося её законным владельцем, не работала в полную силу, волшебники смогли бы его обнаружить простым Гоменум ревелио, когда бы Поттер был защищен от любых заклинаний обнаружения присутствия., но от маглов бы защищала надежно, не пришлось бы тратить силы на дополнительные чары.
Убедившись, что в квартире никого нет, он быстро в нее зашел, забрал следящий артефакт, а на его место поместил новый, после чего аппарировал в Хогсмид, намереваясь немедленно просмотреть запись. Кристалл работал по принципу нитей памяти: он так же помещался в омут, где можно было просмотреть все его содержание. Несколько дней ничего интересного не происходило. Жизнь Шеклболта было очень скучной и однообразной. Дома он делал всего несколько вещей: ел, спал, читал книги и смотрел магловский телевизор. Расстроившись, Альбус стал листать воспоминания быстрее и едва не пропустил что-то очень важное. В самом конце записи, прямо сегодня, Кингсли не пришел в квартиру обычным путем, а аппарировал сразу внутрь. Он что-то взял на своем столе, а потом достал из внутреннего кармана мантии какую-то картонку, сказал: «Три ворона». После он разорвал эту картонку на две половинки и исчез.
— Три ворона?! — на лице Дамблдора появилась хищная улыбка. То, что было ему так нужно, находилось именно там! Ах, если бы и мальчишка, в руках которого было то, что он желал заполучить больше всего на свете долгие годы тоже был там! Как только ему туда попасть?
Переместившись в Британию, Грейнджер сразу же отправилась в родительский дом. Она была уверена, что Крамы не станут её преследовать за пределами Болгарии. Они, конечно, относились к местной аристократии, но для Магической Британии были почти никто, так как о самой Болгарию здешние волшебники только и знали, что в 1932 году Сканторпские стрелы провели один из величайших матчей в истории — шестнадцатидневную игру с Габровскими Грифами, командой из Болгарии. Что другая болгарская команда, Сливенские Сарычи, была семикратным обладателем Кубка Европы, и что Виктор Крам, лучший ловец этого времени, был родом оттуда. Где находилась эта страна, как там жили волшебники — это никого не интересовало.
Обновив защиту на доме, установив самые мощные чары, возможные для магловского Лондона, Гермиона привела себя в порядок, поела, выспалась и стала обдумывать, что она может предпринять исходя из сложившейся ситуации. Её удивило и даже обеспокоило, что и предыдущая защита не была ни взломана, ни хоть сколько-то повреждена. Даже совы её не касались. Это говорило о том, что её никто не искал. Очень странно, неужели Рон нашел ей замену, даже не попытавшись узнать, куда она пропала? Она не собиралась возобновлять отношения с Уизли, но такое пренебрежение было даже обидно.
Для собственного спокойствия Грейнджер попробовала отправить Поттеру сообщение с патронусом, но тот вернулся обратно, не найдя адресата. Это было ожидаемо. С лета ничего не изменилось. Она уже решила, кто ей поможет сблизиться с Поттером. Он, правда, еще об этом не знал, зато она знала его главный секрет.