Глава четырнадцатая, где некоторые ведут себя странно
Чтобы донести информацию правильно, первокурсники Хаффлпаффа попросили старосту Вивьен Макфэйл рассказать всем, кому это интересно, кто такие Предатели крови. Интересно оказалось многим, в основном маглорождённым студентам с разных курсов. Одни просто никогда не слышали такого выражения, другие сталкивались, но не очень понимали его смысл.
— Предатели крови — магический род, члены которого совершили когда-то «преступление против крови»: что-то произошло внутри рода или как-то было связано с причинением большого ущерба другому роду. С Предателями крови в Магическом мире не принято иметь никаких контактов. С ними нельзя родниться, дружить, иметь деловые контакты или просто прия́тельствовать, — выражение лица миловидной круглолицей хаффлпаффки со светлыми косами стало похоже на то, которое бы у нее появилось, доведись ей нюхнуть уксуса или какого-то противного зелья.
— В Хогвартсе они есть? — спросил кто-то из третьекурсников.
— До недавних пор дети из таких родов не учились в Хогвартсе, но сейчас, благодаря директору Дамблдору, тут обучаются дети рода Предателей крови Уизли. Они все, слава Мерлину, распределяются на Гриффиндор, потому мы можем минимизировать контакты с ними. Исключение составляют сдвоенные занятия факультетов, но здесь не принято ученикам одного Дома подсаживаться к ученикам другого.
— Понял, что к чему? — спросил Финч-Флетчли Макмиллан.
— Да. Они парии, «нежела́тельные персо́ны». Среди людей тоже такие есть. Надо будет поблагодарить его высочество, что побеспокоился обо мне, хотя мы с ним даже не в одном Доме, — озабочено проговорил Джастин. Он не хотел, чтобы иностранный аристократ подумал, что он не оценил его поступка. — Я только не пойму, чего этот Уизли присосался ко мне, как улитка?*
— Ты в поезде довольно громко вещал о том, как богата и аристократична твоя немагическая семья. Есть статус, есть деньги, нет знания о Предателях крови — ты идеальный симбионт для него, — ответил Уэйн Хопкинс, по настоянию отца учившийся до Хогвартса в магловской школе и увлекшийся там биологией, потому планирующий в Магическом мире заниматься магозоологией.
Судя по выражению лица Финч-Флетчли, он симбионтом быть не хотел.
— Важно помнить, что статус Предателя крови не ограничивается тем магом, кто преступил законы Магии. Пятно ложится на весь род, вся линия крови получает статус Предателей, — добавила мисс Макфэйл. — В странах с более жесткими нравами, если обретение этого статуса связано с причинением большого ущерба другому роду, весь род Предателей может быть уничтожен. Именно поэтому, я полагаю, наш марокканский гость был удивлен тем, что увидел Уизли, свободно себя чувствующих среди других волшебников и не признающих свое положение «отверженных». Для маглорожденных студентов важно понимать значение этого статуса, чтобы не совершить больших ошибок.
Хаффлпаффцы внимали Вивьен, делая определенные выводы. Девушки-четверокурсницы, пошептавшись, решили, что им нужно поговорить с Пенелопой Кристалл, которая училась на Рейвенкло. За ней пытался ухаживать Перси Уизли, и это могло сильно навредить ее репутации. Что может быть большим поводом для злословия, чем роль девушки Предателя крови.
На следующее утро Джастин Финч-Флетчли поджидал Хайри у входа в Большой зал, где витиевато выразил ему свою большую благодарность за своевременное предупреждение.
— Не стоит меня благодарить, — искренне ответил принц и положил руку на плечо Джастину. — Просвещение тех, кто только вступает в Мир Магии, есть долг каждого, кто наделен Силой и Знанием. Наша обязанность — указывать, чего нужно избегать и в какую сторону следует двигаться. Вам очень многому предстоит научиться. Один мудрец сказал: «Ищите знание, даже если за ним вам придется отправиться в Китай. Ангелы расстилают свои крылья под ноги ищущего знаний».* В вашем случае всё проще, в Китае искать ничего не нужно. Вы уже в школе магии, где все профессора и молодые сведущие маги могут ответить на любые ваши вопросы. Старайтесь думать, размышлять и приобретать знания, чтобы понять основы существования Магического Мира и стать его достойной частью.
— Очень верно сказано, мистер Алауи, — прозвучал из-за спины голос слизеринского декана. — А теперь пройдите все в зал, а то останетесь без завтрака.
— Что у нас там сегодня? — спросил Стефан Корнфут, поедая полный английский завтрак.
— Два часа зелий с гриффиндорцами, — ответил Эрни Макмиллан. — Занятия ведет профессор Снейп, тот, что поторопил вас у дверей.
В Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Прибыла почта. Птицы начали кружить над столами, высматривая своих хозяев или адресатов отправлений. Крупная неясыть с темными глазами и вертикальными коричневыми полосами на белом брюхе громко «ухнула» и, резко спланировав к столу Хаффлпаффа, уселась перед Джастином, протягивая привязанный к лапе запечатанный конверт. Мальчик очень удивился. Родители купили ему симпатичную сипуху с мордочкой в виде сердечка, а этой совы он не знал.
Финч-Флетчли осторожно взял конверт и вскрыл его. Письмо было написано корявыми буквами.
«Дорогой Джастин!
Мы еще с тобой не знакомы. Я знаю, что в пятницу после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к трем. Как раз познакомимся, поговорим о том, как пройдет твоя первая неделя в школе. Пришли мне ответ с этой совой.
Хранитель ключей Хогвартса Рубеус Хагрид».
На память Джастину сразу пришла Церемония ключей, проходящая в Тауэре с участием Хранителя ключей королевы Елизаветы, одетого в одежду времен династии Тюдоров. И он собрался сразу написать в ответ согласие, но вспомнил недавние слова марокканского принца и спросил у своих софакультетников:
— Кто такой Хранитель ключей Хогвартса Рубеус Хагрид? Он прислал мне приглашение на чай в пятницу, хотя я с ним совершенно не знаком. Стоит ли его принимать?
— Хагрид — полувеликан и лесник. Живет в сторожке. Если хочешь, я могу сходить с тобой. Было бы любопытно посмотреть на его дом, — пояснил Эрни.
— Лесник? — очень удивился Джастин, который смутно представлял, в чем заключаются его обязанности и причем тут могут быть ключи от замка. Однако он решил, что раз его чистокровный приятель хочет составить ему компанию, то ничего порочащего в этом визите не будет, и в ответе поблагодарил за приглашение и сообщил, что нанесет визит в указанное время.
Кабинет зельеварения располагался в замковых подземельях. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно страшно. Перешагнув его порог, первокурсники погрузились в атмосферу таинственности. Зеленоватое свечение, служившее освещением, добавляло загадочности зельеварне, глубины которой поглощали почти все звуки, заставляя сердца стукнуть чаще.
Ученики Хаффлпаффа и Гриффиндора с интересом осматривали банки с заспиртованными животными, которые располагались на стенных полках, вызывая в них разнообразные чувства — от неприязни до восхищения. Под полками находились книжные шкафы, в свободном пространстве между которыми висели плакаты с правилами безопасного поведения при варке зелий и рецептурой каких-то зелий. На кафедре стоял наполненный странной зеленоватой жидкостью котел, под которым горел слабый огонек. По всему сразу становилось понятно, что это место — хранилище зельеварческой мудрости, где наследие великих мастеров прошлого ждет, когда его передадут новым юным умам.
Профессор Снейп, довольно молодой маг интересной внешности, по виду был строгим преподавателем, потому, как только он вошел в класс, все быстро заняли места за столами, причем Рон Уизли почему-то пытался занять место на ряду Хаффлпаффа, куда его категорически не пускали.
— Мистер Уизли, займите место там, где сидят остальные гриффиндорцы, и не создавайте проблем, — с удовольствием сделал замечание одному из членов семьи любимчиков Дамблдора Северус.
Наверняка Альбус поручил ему сблизиться с ложным Поттером, которому успели открыть глаза на последствия общения с этим гриффиндорцем, и хаффлпаффец не желал его общества. Проворчав что-то явно неодобрительное в адрес профессора, Уизли был вынужден сесть за пустовавший первый стол, так как все остальные места были уже заняты.
Снейп, как и другие преподаватели, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. Последним в этой группе шел Рональд Уизли.
— Мистер Уизли, чтобы компенсировать всем нам задержку, вызванную вашим странным поведением, попрошу вас ответить на ряд моих вопросов.
Мальчик неохотно встал и исподло́бья посмотрел на профессора, чьи холодные черные глаза напоминали бездонные омуты. Снейп задал ему несколько вопросов, явно простых, судя по тому, как он кривил лицо, когда раз за разом Рон отвечал «не знаю».
— Садитесь, мистер Уизли. Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла или силу зелий, которые, растворяясь в крови, околдовывают разум и порабощают чувства. Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.
Ученики внимательно слушали слова профессора, вызвавшие одновременно страх, восхищение и жажду познания, но далеко не у всех. Когда Снейп рассказывал о технике безопасности и объяснял особенности варки сегодняшнего простейшего зелья, часть учеников, в основном гриффиндорцев, отвлекалась, потому к концу второго часа, когда пришло время сдавать образцы своих трудов, успешным можно было назвать результаты лишь у немногих.
Поскольку Джастин Финч-Флетчли перед началом урока был занят тем, что выпихивал из-за стола, за который сел, Предателя крови, ему не досталось пары для приготовления зелья. Ханна Аббот работала со Сьюзен Боунс, Эрни Макмиллан с Меган Джонс, Уэйн Хопкинс со Стефаном Корнфутом, а Салли Смит с Лили Мун.
Первый раз держа в руках нож, не предназначенный для сервировки стола, и ступку, которую раньше он и в глаза не видел, Джастин весьма посредственно справился с подготовкой ингредиентов, а потом с и варкой зелья. Хвала Мерлину, хоть котел не взорвал, и его варево всё же было похоже на зелье, а не на кусок вонючей смолы, как у Уизли, получившего «Тролль».
Следующим занятием у первокурсников Хаффлпаффа была трансфигурация, опять с Гриффиндором. Профессор Макгонагалл выглядела, положа руку на сердце, гораздо более неприветливой, чем зельевар, отметили про себя барсуки. Что-то живое появлялось в ее глазах только при взгляде на её львов и, что было странно, на Джастина Финч-Флетчли.
— Трансфигурация — одна из самых сложных и опасных магических дисциплин из тех, что вам предстоит изучать в Хогвартсе, — слова профессора звучали, как предупреждение. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках будет строго караться. Виновный будет немедленно удален из класса без возможности вернуться обратно.
После такого выступления у всех в душе поселилось беспокойство. Затем строгая преподавательница, чтобы наглядно продемонстрировать возможности трансфигурации, превратила свой стол в свинью, а затем — обратно в стол. Более впечатлительные из маглорожденных были поражены и полны энтузиазма поскорее начать самостоятельные превращения. Более прагматичные задались вопросом, не слишком ли похож этот предмет на балаганные фокусы? Стол, превращенный на короткое время в свинью? Стоило ли тратить усилия, чтобы овладеть таким умением?
Дети, с рождения живущие в Мире Магии, никак не отреагировали на демонстрацию, проведенную Макгонагалл. Они давно знали, что трансфигурация — больше тренировочный раздел Магии, практические упражнения по запоминанию зубодробительных формул и отработке сложных движений палочкой. Хотя превращения бывали полезны в бою. Мастера трансфигурирования могли сотворить из гальки под ногами смертоносные кинжалы, а из занавески — зеркальный щит, отражающий самые сильные атакующие заклинания. Вот только в школе таким навыкам не учили.
После профессор МакГонагалл долго диктовала под запись «Законы трансфигурации Гэмпа», хотя все они были приведены в первом параграфе учебника, а когда они закончились — ряд непонятных и запутанных предложений, которые им предстояло выучить наизусть.
Затем она раздала каждому по спичке и объяснила, что они должны превратить эти спички в иголки. Ученики начали свои жалкие потуги, а декан Гриффиндора стала ходить по классу туда-сюда, пока, как бы случайно, не остановилась рядом с Финч-Флетчли, который, как и все, старался выполнить задание.
От большого желания показать себя Джастин даже вспотел, и его лицо пошло красными пятнами, но, как и у всех других барсуков, у него ничего не выходило. Заметив это, Минерва, решила слегка помочь сыну своих любимых гриффиндорцев и невербально, слегка качнув палочкой, превратила спичку, что лежала перед Финч-Флетчли, в стальную иголку с идеальными пропорциями.
— У меня получилось! — не удержавшись, вскричал Джастин.
— Вы молодец, мистер Финч-Флетчли. Десять баллов Хаффлпаффу, — произнесла Макгонагалл, и при произнесении названия факультета у нее очевидно скривилось лицо. — Зайдите ко мне после уроков. Возможно, у вас способности к моему предмету, и мы можем заниматься дополнительно.
Гермиона Грейнджер, спичка которой к концу урока лишь немного заострилась с одного конца и покрылась серебряным блеском и явно не была конкурентом безупречной иголке Джастина, с трудом заставила себя опустить руку, привлекающую внимание профессора. Гордиться было нечем.
Далее последовал обед, после которого у Хаффлпаффа были Чары вместе со слизеринцами. На этом занятии, несмотря на все попытки сгладить это, стала явно просматриваться пропасть между теми, кто уже умел колдовать, и новичками Магического мира. К ним относились в этой группе только хаффлпаффцы Салли Смит и Джастин Финч-Флетчли. Их пришлось посадить отдельно и обучать зажигать на палочке Люмос, когда все остальные отрабатывали полезные очищающие чары Тергео. К концу занятия у предполагаемого Поттера на его палочке теплился лишь слабый огонёк, а остальные студенты собрали даже мельчайшую пыль в кабинете.
Перед ужином, как обычно, профессора собрались в учительской.
— Как успехи у Гарри? — сходу спросил Дамблдор, неожиданно появляясь там же.
— Очень хорошо, — с воодушевлением заявила Минерва. — Ему единственному со всего курса удалось на первом занятии превратить спичку в иголку. Похоже, он унаследовал от Джеймса талант к трансфигурации.
— Таланта к Чарам от матери у мальчика нет. Мне его уровень магии показался довольно посредственным. Люмос еле можно было разглядеть на свету, — подлил холодку в горячность Макгонагалл Флитвик.
— Получил «Удовлетворительно» за зелье, исключительно за приличное поведение и за то, что не взорвал котел, — иронично проговорил Снейп.
— По занятиям ничего сказать не могу, но, по моим наблюдениям как декана и по информации от домовиков, мальчик не приучен ни к порядку, ни к труду. Слабо умеет сам себя обслуживать. Это часто встречается у чистокровных волшебников, за которых все делают домовики. В нашем случае, видимо, Джастина обслуживали специальные маглы, — сообщила декан Спраут.
— Слуги, — подсказал Северус.
— Спасибо, Северус, — улыбнулась Помона зельевару. — Понравилось в нем то, что старается узнать побольше о Магическом Мире. Мои барсуки, как обычно, всегда готовы ответить на вопросы.
— Я скажу Гарри, чтобы со всеми вопросами он приходил ко мне, — блеснул глазами Альбус.
— Это будет выглядеть странно. Вы напугаете его, директор, — покачала головой профессор Спраут.
Когда Джастин вместе с другими первокурсниками Хаффлпаффа покидал Большой зал, к нему опять подскочил Рональд Уизли.
— Можно, я пойду с тобой к Хагриду? — закричал он, больно сжимая предплечье Финч-Флетчли, не давая ему уйти.
— Во-первых, немедленно отпустите меня, — громко проговорил разозленный Джастин, с отвращением отцепляя от себя руку Предателя крови, которая казалась ему щупальцем с присосками, а в голове напоминанием прозвучали слова Хопкинса «ты идеальный симбионт для него». — Во-вторых, откуда вы знаете, что я собираюсь к этому самому Хагриду идти?
— Так все знают, — совершенно не смущаясь, соврал Уизли. Не мог же он сказать, что об этом ему сообщил сам директор Дамблдор.
— Это не так, — резко проговорил Финч-Флетчли. — Поскольку вы никак не желаете понять сигналы моего поведения, придется перейти к конкретизации. Я не желаю с вами не только дружить, но и просто общаться. Ваш статус Предателя крови делает любые наши контакты невозможными.
— Ах, вот ты как запел. Это все тот богатенький слизень тебе напел про Уизли? А ты поверил! Все это неправда!!! — брызжа во все стороны слюной, почти закричал Рон.
В шестом сыне Уизли давно зрела обида на то, что с самого малого возраста ему приходится общаться только со своими братьями, а потом и с сестрой. Несмотря на то, что рядом жили волшебники, и на то, что у семьи Уизли, как и у всех чистокровных семей, было полно родственников, никто не хотел с ними знаться. Их не звали на праздники в другие дома; никто, кроме директора Хогвартса, никогда не приходил к ним в Нору, а когда его брали за покупками для старших братьев на Диагон-аллею, всех дети, встреченных им, немедленно утягивали в сторону их родичи. Родители объяснили ему причину не так давно, после его настойчивых вопросов. Все равно нашелся бы кто-то, кто в Хогвартсе открыл бы ему глаза на причину такого к ним отношения. Но он был не виноват в том, что когда-то кто-то что-то сделал.
Увидев приближающегося к дверям Хайри, Рон решил наказать того, кто рассказал его будущему лучшему другу, что он неподходящая для этого кандидатура. Поскольку с боевыми заклинаниями Уизли никогда не был знаком, он просто замахнулся кулаком, намереваясь подпортить холеное загорелое лицо принца.
Лал и Салли поняли, что собирается сделать Предатель крови, еще до того, как он это осознал сам. Не желая демонстрировать прямо в Большом зале скрытое от всех оружие, они просто скрутили Рона в момент замаха, обездвижили точными ударами в нужные точки и бросили к ногам его высочества.
— Если вы еще раз попытаетесь напасть на меня, вам отрежут голову, — спокойно сказал Хайри, перешагнул через «мусор», что валялся у его сапог, и прошествовал к дверям, вызвав восхищение своим хладнокровием и открытым презрением к париям Магического Мира у тех, кто понял, что произошло: у чистокровных и полукровок со всех факультетов, а также у барсуков, что стояли ближе всего.
— И отстаньте от меня уже, наконец, — бросил вниз Джастин и поспешил за марокканским принцем, который второй раз за два дня проявил себя настоящим благородным аристократом.
За преподавательским столом произошедшее все расценили по-разному.
— Минерва, держи в узде своих Уизли. Член королевской семьи не станет с ними церемониться и будет в своем праве, — прошипел Снейп, возмущенный попыткой нападения на Хайри. — Хочешь послать Молли голову шестого сына в траурной упаковке?
— Я говорил, что не стоит принимать на обучение этих диких иностранцев. Неприятности уже начались, — пафосно проговорил Дамблдор.
— Неприятности пока доставляет только Рон Уизли своей нездоровой тягой к мистеру Финч-Флетчли. Он едва не устроил драку на моем уроке, пытаясь силой усесться рядом с ним. На мгновение у меня возникло ощущение, что кто-то взял его под Империус и заставляет это делать, так он был целеустремлен и не слушал никаких возражений самого мистера Финч-Флетчли и других хаффлпаффцев, — возразил Северус и с иронией посмотрел сначала на директора Хогвартса, а потом на Минерву, намекая на то, что, скорее всего, это они подстрекали гриффиндорца к таким действиям.
— А у нас будут неприятности с Министерством, если принц решит пожаловаться своему деду, — заметил Флитвик. Его родственники в Гринготтсе туманно намекали ему на что-то, но он пока не понял точно, на что, видимо, информация была совсем секретной. Одно было ясно — марокканский принц неприкосновенен.
Макгонагалл была в ярости. На ее ученика напали, а ее саму обвиняли бог весть в чем! Вот сейчас она согласилась с Альбусом: этому иностранцу не место в Хогвартсе! Она докажет ему на завтрашнем занятии, что он сделал неправильный выбор!..
После ужина в покои принца заглянул Северус, с которым они обсудили поведение Уизли.
— У мальчика явно проблемы с контролем. Вероятно, на нём так сказывается его статус, — сказал Северус.
— Как его вообще все остальные терпят, — фыркнул Хайри. — Если бы он жил у нас и так себя вел… В общем, кончил бы быстро и плохо. Да еще бы его родителей наказали за то, как они сына воспитали. Хотя они у нас и не жили бы давно, никаких детей бы не успели родить. Род пресекся бы сразу, как только был бы получен статус Предателей. Куда смотрит Попечительский совет?
— Он под пяткой у Дамблдора. Только Люциус имеет собственное мнение. Я сначала поговорю с Минервой, а потом, если она ничего не предпримет, то и с Уизли. Ты ученик моего Дома, я обязан о тебе заботиться, так что подозрительно не будет.
Но Северус не успел…
Первой парой в пятницу у Слизерина была трансфигурация с Рейвенкло. Выпив свой утренний кофе, Хайри был настроен благожелательно. За пару дней, прошедшие после первого занятия, он упорно тренировался в превращении спички в иголку и теперь мог сделать это с первой попытки.
— Кто готов к уроку и может нам всем продемонстрировать сносное превращение? — задала вопрос профессор МакГонагалл, бросая на кафедру одинокую спичку и уперев холодный взгляд в дерзкого студента, которого планировала сейчас так напугать, чтобы он раздумал оставаться в школе.
Уловив угрозу в голосе преподавателя, Хайри решил не вызываться, чтобы случайно не попасть под ее гнев. Видимо, точно так же подумали все вороны и змеи. В классе установилась полная тишина.
— Пятьдесят баллов со Слизерина и пятьдесят баллов с Рейвенкло за то, что не выполнили домашнее задание. Я научу вас подчиняться требованиям преподавателя.
Макгонагалл разрезала воздух палочкой, превратив кафедру в злобную мантикору. Ученики, затаив дыхание, наблюдали, как мантикора развернула свои крылья, выпустила когти, оскалилась, блеснув острыми зубами, и щелкнула ядовитым хвостом, готовясь к прыжку в сторону Хайри.
Лал и Салли выхватили скрытые под мантиями клинки, готовясь защитить принца от этого чудовища даже ценой своей жизни, но Хайри опередил их. Дед научил его нескольким серьезным боевым заклинаниям, и одним из них, что носил название «Меч пустыни», юный маг ударил по мантикоре.
Песчаный смерч понесся в сторону трансфигурированного зверя и прошел сквозь него, как нож через масло. Сразу следом раздалось два удара. На пол упали две половинки кафедры, вернувшейся к своему изначальному виду. Кафедра была словно разрезана посередине, а по всей ее поверхности поползли трещины. Воздух в кабинете, закрученный горячим смерчем, поднял вверх листы пергамента с парт и стола преподавателя, и теперь они кружились по кабинету.
Поскольку Минерва стояла близко к мантикоре, ее тугой пучок развалился, а волосы все растрепались и перепутались, ее одежда также была в беспорядке, а на лице застыло выражение ужаса.
Многочисленные трещины, похожие на паутину, быстро поползли по старинному антикварному подиуму, который затем разлетелся на куски, безмолвно лежащие на земле, словно обвиняя кого-то в злодеяниях.
— Профессор Макгонагалл?! — осторожно позвал преподавателя Хайри, и она посмотрела на него пустыми глазами. — Профессор, вы напали на меня прямо на уроке при большом количестве свидетелей, как это понимать?
================
Один из Хади́сов (предания о словах и действиях пророка Мухаммеда), звучит так: «Ищите знание, даже если оно в Китае. Так как получение знаний является фардом для каждого мусульманина. И ангелы расстилают свои крылья под ноги ищущего знаний».
Присосался ко мне, как улитка. Интересное английское выражение «to stick like a limpet» буквально переводится, как в тексте, но имеет второй вариант перевода, так как «limpet» — название одной из магнитных мин. Можно перевести, как «примагнитился, как мина». Отечественный аналог «прилип, как банный лист».