• Boosty Shared
• Айнурр

• T

• боруто

Ино не выспалась, но даже так ей было весело. Экскурсия по магазинчику, теплицам и оранжереи клана Яманака, а затем ещё и совместный шопинг доставили ей удовольствие. Честно говоря, она уже давно не чувствовала себя такой оживлённой.

Вернулась домой Ино в приподнятом настроении. Открыв дверь, на мгновение улыбка на её лице померкла, когда она увидела тёмный коридор. Но следовало ей услышать голос Иноджина, спрашивающего, пришла ли это Ино, как хорошее настроение моментально вернулось. Оно стало ещё лучше, когда сын Яманаки спустился к ней и позволил девушке обнять себя.

Только вот… Оказалось, что Иноджин договорился встретиться со своими друзьями и сейчас направлялся на прогулку. Ино всё же осталась дома одна.

Некоторое время улыбка ещё держалась на её лице, но потом… Эмоции словно пропали. Будто раньше они были, а затем их кто-то заморозил или стёр, как мешающее взору пятнышко.

Яманака прошла в гостиную и просидела на диване, смотря в одну точку, около часа. Она не хотела признаваться, но в это время ждала возвращения Иноджина, который передумал гулять с друзьями, или прихода Шисуи и Мей, что решили забрать её с собой. Но прошёл час, а никто так и не появился. Лишь стемнело.

Наконец, чувства вернулись к девушке. Но вместо радости это была обида и злость. Она испытывала их, потому что ощущала себя брошенный, никому не нужной.

В один момент Ино подумала, что причина кроется в ней. Что в Яманаке что-то не так, поэтому сейчас она одинока. Но усилием воли девушка смогла отогнать эти мысли. Таким же образом Ино избавилась и от навязчивой идеи о том, что Шисуи предал её, заменил на Мей.

Ино поднялась на ноги. Наворачивая круги по гостиной, она начала думать о том, чтобы вернуться в дом Шисуи. Вероятно, Учиха будет не против. Но… не ночевать дома второй день подряд? Это будет выглядеть странно. Тем более Иноджин сегодня не останется у друзей. И если пойдут слухи о том, что Яманака часто гостит у другого мужчины, репутации её сына конец. Точно так же он получит пятно на ней, если Ино пойдёт искать его лишь для того, чтобы не испытывать это удушающее чувство одиночества. Значит, так поступать тоже недопустимо.

Сев обратно на диван, девушка обняла колени и уткнулась в них головой. Ей стало грустно. Настолько, что она позволила себе заплакать.

— Нет, меня не бросили, — покачав головой, вымолвила она некоторое время спустя. Затем Ино вытерла слёзы.

Собравшись с духом, она пошла в свою комнату. Порывшись в туалетном столике, Яманака отыскала фиолетовую ленту. Завязав бант на шею, девушка испытала чувство облегчения. Ино казалось, что Шисуи обнимает её…

Постояв около зеркала несколько минут, она с нерешительным видом прикоснулась кончиками пальцев к шее. Моментально Ино отдёрнула руку. На щеках девушки появился лёгкий румянец.

Загадочно улыбнувшись своему отражению, Яманака направилась на кухню. С одной из полок она достала старую, потёртую книгу. Ино не помнила, когда в последний раз открывала её… Это была книга рецептов, что досталась ей от матери.

— Ты мне, конечно, успела стать подругой, но тебе не следовало покушаться на чужое, Мей, — после этих слов она сдула с книги пыль и начала листать её в поисках чего-то особенного.

(***)

Вчера вечером я изучил ту папочку, которую мне передал Орочимару. В планах на сегодняшний день было заняться экспериментами с Шаринганом. Я хотел начать их с самого утра, но отвлёкся.

У костяных клонов были проблемы с передачей информации. Вспомнив, что я вчера без особых проблем общался со своей теневой копией с помощью ментальной техники, попробовал через это дзюцу поговорить и с костяной. Получилось.

Минут пять сидел и думал насчёт того, какой же я долб… как такое простое решение, находящее на виду, не дошло до меня раньше. Пришёл к выводу, что это косность мышления. Старею… Ранее я использовал ментальные техники, но не для общения. Потрошил чужую память, делал закладки, заставлял забыть что-то ненужное и так далее. Я привык к подобному использованию ментальных техник. Настолько, что в первое время в процессе мысленного общения с Ино был всегда настороже, готовился к поединку. В моей голове засела прочная ассоциация о том, что ментальные техники причиняют вред… Поэтому ранее для общения с клонами их не применял. Подсознательно думал, что наврежу своим копиям. Лишь беседы с Яманакой заставили меня измениться. Я начал видеть в ментальных техниках не только оружие, но и средство коммуникации.

Хм, получается, Ино сделала меня чуточку лучше?

Когда я понял, что могу спокойно общаться со своими клонами, ко мне пришло вдохновение. Сделал набросок улучшения своей техники перерождения. По идее, если соединю свои костяные копии с сознанием в личном пространстве, а также добавлю парочку новых модулей, то ещё больше повышу свою живучесть. При смерти основного тела должен был отправиться на перерождение. Но если я внесу эти изменения в дзюцу, то у меня будет выбор, родиться заново в новом сосуде или перестроить тело одного из имеющихся костяных клонов, чтобы по итогу оно стало оригиналом. Меня будет не убить, если не уничтожить все копии. И даже так через некоторое время я перерожусь в новом сосуде, ха!

Выбрался я из своей подвальной лаборатории лишь после обеда. И то, только чтобы быстро перекусить и вернуться в неё вновь. За чашечкой чая осознал, что всё утро прозанимался не тем, чем планировал…

Мне бы, наконец, добить Хирайшин. Или, как когда-то хотел, устранить конфликт между техниками перерождения и регенерации. А ещё был Шаринган… Но вместо решения этих задач я нашёл для себя новую, в которую погрузился с головой.

Отложив проект с улучшением техники перерождения, я волевым усилием приступил к изучению доудзюцу. Шаринган являлся очень сложным биологическим компьютером. И с каждым этапом развития доудзюцу, ситуация ухудшалась. Между Шаринганом с тремя томоэ Сарады и моим Вечным Мангекё была колоссальная разница. Настолько, что, изучив их структуру, с первого взгляда не скажешь, что это одно доудзюцу. “Компьютер” на каждом этапе получал существенный апгрейд. Скачки в прогрессе были колоссальны. Поэтому доудзюцу оказалось так сложно проанализировать.

Меня привлекла тема способностей Мангекё Шарингана. Орочимару изучил доудзюцу Саске только с тремя томоэ. Но у него был “Учиха” Шин, который смог развить Шаринган до стадии Мангекё. Не самый лучший материал для исследований, но приходится работать с тем, что есть.

Так вот, Змеиный Саннин пытался сравнить доудзюцу Саске и Шина, а также провёл несколько опытов с последним. Он пришёл к выводу, что за техники отвечают фоторецепторы. Не знаю, как Орочимару дошёл до этой мысли. Я пытался понять, что именно восстанавливает в моём глазу дзюцу регенерации, но техника воздействовала на весь Шаринган, а не какую-то определённую область. Возможно, Саннин смог что-то уловить во время использования Шином его способности. Мне в этом плане было сложнее. Котоамацуками перезаряжается слишком долго. Поэтому служить самому себе подопытной мышкой накладно.

Вообще говоря, записи Саннина были странными. Кое-где всё очень подробно, а в других местах словно бы не хватает страниц. Упоминания тех же опытов есть, но что именно происходило, Орочимару не удосужился написать. В каком-то смысле папка с материалом о Шарингане была похожа на записную книжку, а не исследовательский журнал. Учёный, которому принадлежала “книжка”, однозначно бы понял свои записи, но вот у коллеги этого человека уже возникли бы проблемы…

Фоторецепторы. Колбочки и палочки. Саннин отметил их аномальное количество и вид. Колбочки, благодаря которым человек различает цвета, были не только красными, зелёными и сине-голубыми. Также существовала ещё одна разновидность. То же самое обстояло с палочками, которые, грубо говоря, нужны для зрения при слабом освещении. Орочимару обнаружил структуры похожие на палочки, но они не работали, как должны были это делать. Изучив “лишние” колбочки и палочки, Саннин пришёл к выводу, что они образуют нечто, что он обозвал первобытной фуин. Когда пользователь Мангекё Шарингана хотел воспользоваться своей уникальной способностью, данная печать напитывалась чакрой, и он мог применить её…

Стоит отметить, что мои познания в фуиндюцу тоже ранее позволили заметить, что в каком-то смысле некоторые области глаза очень похожи на странную печать. Фуин присутствовала далеко не только в сетчатке, где расположены фоторецепторы. Печати были по всему доудзюцу. И вновь я не смог понять, как Орочимару выяснил, что за техники отвечает именно эта фуин.

Казалось, что он отправил мне гипотезы, которые поленился или не смог по какой-то причине доказать сам. Но раз это всё же догадки Змеиного Саннина, то я их проверю. Тем более у меня самого нет даже предположения, какая именно структура доудзюцу отвечает за уникальные техники. Если я начну тесты с фоторецепторов, то ничего не потеряю.

Мне не нравилось, что Итачи совершил трансплантацию глаза, который ранее принадлежал Шисуи, какой-то птице. Для меня это было кощунством. К сожалению, Мангекё устроен так, что если в него попадёт хотя бы капля чакры другого Учихи, он начнёт трансформацию в Вечный Мангекё Шаринган. Глаз лишится оригинальных способностей и вместо них пробудит в себе дзюцу того самого человека, которому его трансплантировали.

Я пытался сохранить оригинальные способности Мангекё, силы его изначального владельца, но у меня не получалось. Сколько бы фуин, которые фильтровали чакру, не ставил, глаз всё равно начинал трансформацию в Вечный Мангекё с Котоамацуками.

Опять же, мне не хотелось использовать другое существо в качестве костыля для применения Мангекё, но по-другому пока не получалось. Я всё же повторил кощунство Итачи и пересадил глаз в свой призыв. Это тоже был ворон.

Но я не сдавался. Пока мой теневой клон вместе с вороном пытаются отыскать проход в другие измерения, чтобы осуществить сумасшедшую цель, продолжаю искать способы, как бы сохранить при трансплантации глаз несуразных существ их способность к Пространственно-Временным техникам, а также желательно не потерять при этом ещё и Котоамацуками. То есть я хочу хранить в одном Шарингане как минимум две уникальные способности.

До того, как попросил помощи у Орочимару, уже успел зарисовать структуру доудзюцу Сарады, оригинального Шина, несуразных существ и своего. Особенно постарался над теми, как назвал их Саннин, первобытными фуин, которые обнаружил в глазах. Попытка их активации без Шарингана, к слову, ни к чему не привела. Они даже отказались вобрать в себя чакру.

Уже зная эти фуин, после обеда пытался изменить их в глазах клонов “Учихи” Шина. Для начала хотел превратить оригинальную способность данного создания, с помощью которой он может ставить метки на металл, а потом управлять им, в Пространственно-Временное дзюцу его неудачных копий, несуразных существ.

Первые попытки оказались провальными. Контроль над чакрой — это то, чем я мог гордиться. Мой уровень большинство шиноби считали недосягаемым. Но даже так воздействие было слишком грубым. Пробуя изменить фуин в глазу, я наносил доудзюцу повреждения. В том числе такие, что не мог заметить и исправить. Это приводило к тому, что мои птицы, которым вновь пришлось, скрипя зубами, трансплантировать доудзюцу, не могли активировать его способность. Иногда даже случалось что-то ранее неслыханное. Шаринган просто полностью деактивировался, превращался в обычный человеческий глаз. А один раз при попытке активации техники, когда изменял фуин, сложенную из колбочек и палочек, как сам считал предельно аккуратно, доудзюцу вообще взорвалось, моментально убив мой призыв. Но чаще всего случалось кое-что другое. Трансформация Мангекё в Вечный Мангекё, когда я чуть ошибался в дозах чакры.

Чтобы предотвратить подобные трансформации, необходимо воздействовать ровно тем количеством чакры, которое нужно, например, для отрезания какого-то участка. Излишков, что могут осесть в глазу и начать его изменения, вообще не должно оставаться. Даже самую малость. Это было очень сложно осуществить.

Но ближе к вечеру кое-каких результатов я всё же добился. Для этого пришлось использовать Шаринган немного нестандартно. С помощью него Учиха могут накладывать гендзюцу. Но вместо иллюзий я решил посылать через глаза мизерное количество медицинской чакры. Подобным образом отправить нужную дозировку оказалось куда легче, чем обычными методами. Правда, поначалу было сильно непривычно, и я ошибался даже больше. Но потом смог приспособиться.

Не сказал бы, что эта практика мне понравилась. Глаза болели сильно. Я серьёзно перенапряг их, ибо использовал не только в качестве высокоточного лазера, но ещё и микроскопа. Дозы чакры были столь незначительны, что они не проходили через обычный прибор. К тому же вряд ли природа вообще задумывала, чтобы кто-то через Шаринган посылал не чакру для гендзюцу, а медицинскую. Она, конечно, в каком-то смысле мягче обычной, но не настолько, как та, что используется для техник иллюзий. Короче говоря, если бы не обладал шаблоном Вечного Мангекё в технике перерождения и не владел дзюцу регенерации, то на такое применение Шарингана точно бы не пошёл. А с подобной страховкой рискнул.

Итогом моих мучений стало то, что я смог воссоздать способность Мангекё несуразного существа. Почти. Ворон, которому пересадил глаз, открыл портал, а потом он неожиданно схлопнулся, оторвав половину тела птице. Но даже таким результатом я остался очень доволен. Это говорило о том, что Орочимару мыслил в верном направлении.

Следующим шагом будут попытки добиться стабильной работы изменённого доудзюцу, а затем я попытаюсь вставить первобытную фуин в глаз, который не стану предварительно вычищать от другой техники, кромсая её печать.

Когда я заполнял исследовательский журнал, прозвенел будильник. Это было напоминанием о том, что следует начать собираться в гости к Сакуре и Сараде.

Приняв душ и переодевшись, направился к выходу. По пути меня успела задержать и заключить в объятия Теруми. Прижавшись ко мне, она соблазнительно произнесла:

— Ты чувствуешь это? Я без белья… Возвращайся скорее.

Отстранившись от Мей, я с серьёзным видом кивнул.

— Понял тебя. Как дадут зарплату, обязательно сходим тебе за бельём.

— Что?

И пока Теруми растерянно смотрела на меня, я успел обуться и выйти из дома.

(***)

Отложив палочки, Сарада по очереди взглянула на меня и свою мать.

— Между вами точно что-то произошло, — сказала она. — Эту неловкую атмосферу чувствую даже я. Вы поссорились?

— О чём ты говоришь, Сарада? — попыталась улыбнуться та, кто и генерировал девяносто девять процентов той самой неловкой атмосферы. — Рабочие отношения с Шисуи у меня просто замечательные.

— Рабочие? — заинтересовано переспорила Сарада, смотря на Сакуру. — А как насчёт личных?

— Она беспокоится из-за того, что хитростью заставила меня отдежурить в госпитале, Сарада, — соврал я. — Ждёт моей мести, потому что я обещал, что она точно будет.

— Ты врёшь, — резко сказала юная Учиха.

Я перестал работать палочками и поднял взгляд на девочку. В её глазах горел Шаринган. М-м, а Шино был прав. К сожалению, из меня замечательный учитель.

— Так что между вами произошло? Почему моя маменька и дядюшка ведут себя так странно?

Сакура что-то хотела сказать, но я успел пнуть её под столом. Девушка закрыла рот.

— У нас всё хорошо, — улыбаясь, ответил я.

Сарада, попавшее в моё гендзюцу, заторможенно кивнула. Она быстро учится, но ей предстоит ещё многое узнать, чтобы стать равной мне.

— Раз у вас всё хорошо, то я рада! Мне было бы грустно, если бы моя маменька и дядюшка были в плохих отношениях…

— У нас замечательные отношения, — повторил я.