Документ Microsoft Word (2).docx
В глубине узких улочек самой старой части трущоб, расположилось каменное двухэтажное здание, очищенное от соседей и их гнилых, разваливающихся прямо на глазах хибар на пару участков вокруг. Вокруг самого дома шел крепкий железный забор с заостренными шипами и некоторым подобием смазанной ядом колючей проволоки наверху. С первого взгляда было понятно, что хозяин сего заведения не горит желанием не то что общаться со своими соседями, но и просто видеть их звериные морды на своём пороге. Ученик старого алхимика Нового Идона и обычный пьяница из глубины трущоб? Между ними нет, не было и никогда не будет ничего общего, кроме того, что первый испытает на втором свои наработки в алхимии, странничестве и зельеварении. Естественно, в ходу обучения ошибки неминуемы и лучше их обнаружить и исправить заранее, в трущобах, нежели пострадает кто-то из постоянных клиентов старого мастера, тем самым подпортив его репутацию. А зверолюди? А что зверолюди, кто их вообще будет считать? Они же дохнут как мухи и так же быстро плодяться! Тем более по законам короны, графы и выше могут творить на своих землях почти всё, что на прямую не нарушает приказ короля, а у старого мастера есть официальное разрешение от самого Идола Рабьера. Так что ученик алхимика, для надежности и личного успокоения нанявший пару десятков головорезов прямо здесь, у одной из проплаченных банд, чувствовал себя более чем вольготно, проводя один эксперимент за другим. Ранее ему никогда не доводилось проверить насколько быстро и с какими симптомами и эффектами яд королевской кобры из западных районов Мелромарка убьет неподготовленного человека, а также какие зелья и ингредиенты могут замедлить, или наоборот ускорить его распространение по телу. Сейчас же он мог творить всё, что ему вздумается. Травить подопытных под видом лечения? Нет ничего проще. Испытывать свои зелья на добровольно-принудительно взятых зверолюдях? Конечно можно, ведь кто посмеет сказать хоть слово, когда за твоей спиной два десятка убийц в среднем десятого уровня? Пользоваться местными девушками? Ну, почему бы и нет, приятно иногда разнообразить свою половую жизнь. Надо только перед каждым таким "подвигом" распрыскивать отраву от блох и клещей. Так, на всякий случай.
Потому, когда в его лабораторию, громко требовательно постучались, молодой алхимик удивленно моргнул отрываясь от составления формул в тетради и посмотрел на часы. Только двенадцать часов, он конечно заработался, но нанятые люди знают, что он предпочитает проводить свои изыскания примерно в одно и тоже время. Когда раньше, когда позже, в зависмости от личного желания и того, есть ли у него идеи и планы для экспериментов, но даже так для новых подопытных было слишком рано. Ну, если конечны бойцы опять не захотели заморачиваться, ища "добровольцев" одного пола, возраста, состояния здоровья и примерных характеристик, а просто притащили первую попавшуюся семью. И вот объясняй потом этим идиотам, что так нарушается чистота эксперимента, а в некоторых случаях его и вовсе приходиться начинать заново! Охотники за рабами, что с них еще взять? Привыкли все решать количеством мяса, а не его качеством, а ему теперь мучаться!
Впрочем дальнейшие размышления алхимика прервал еще более требовательный стук в дверь, за которым послышались влажные шлепки.
— Они там что, трахаться вздумали прямо у меня под дверью?! — разозлился парень ощутив, как у него дергается веко. — Ну я им сейчас устрою! — Щелкнув причудливым затворным механизмом и начав открывать толстую деревянную, окованную изнутри металлом дверь, он с удивлением посмотрел на влажную, полную щепок и следов чего-то склизкого выбоину на внешней стороне, примерно туда, куда и приходились удары. Сгусток чего-то серого сполз с выбоины и с влажным шлепком упал вниз. Невольно переведя взгляд вслед за непонятной субстанцией, ученик алхимика прищурился чуть сильнее открывая дверь, пока та не уперлась во что-то мягкое. Полутьма подземного коридора разгоняемая лишь светом изнутри лаборатории, скрывала в себе мелкие детали, но не узнать в лежащем у него под ногами теле одного из участников ловчего отряда было сложно. В основном правда по одежде, ибо от лица мало что осталось. Нос сломан и выгнут во множестве мест, верхняя челюсть раздроблена и лишилась большей части зубов, нижняя же свисает на куске оголенных мышц. Глаза лопнули и залили своим содержимым остатки того, что когда-то было лицом. Череп раздроблен и сквозь прорехи невооруженным взглядом был заметен мозг. Только теперь алхимик с ужасом осознал, что всё это время ему в дверь с упоением требовательно долбили не кулаком, или ногой а… Головой одного из его подчиненных. Использовали её вместо своеобразного дверного молоточка, и судя по тому, что грудь еще вздымается, он был еще жив и всё осознавал, пока его убивали таким жестоким и извращенным способом. Какая бесчеловечная тварь могла так пос…
Не успел алхимик даже дернуться чтобы закрыть дверь, как ему в грудь прилетел сильный удар ногой отправивший его сквозь всё помещение прямо к алхимическому столу. Колба с зеленой дурной пахнущей субстанцией покачнулась от удара и упав пролилась прямо на лицо экспериментатору. Тут же мерзко зашипев под крик полный ужаса и боли, кожа начала пластами сходить с лица, один глаз покраснел и налился кровью, запекаясь прямо в глазнице, второй ему удалось сохранить, но лишь для того, чтобы наблюдать, как в лабораторию, медленно зашел человек в совершенно непримечательной одежде. Острым цепким взглядом окинув помещение, он направился точно к изнывающему алхимику, но вместо удара милосердия равнодушно отпихнул его в сторону, беря в руку одно из недавно созданных зелий здоровья с неучтенным эффектом. Взболтнув содержимое низкорослый, крепко сложенный убийца залпом выпил зелье, после чего прислушался к себе и едва заметно поморщился. Неизвестно почему, то ли содержимого зелья было мало, то ли его сущность воспринимала совсем иную жидкость, но раскрыть форму исцеляющей крови, или хотя бы научиться создавать фиалы ему так и не удалось. Еще раз окинув взглядом алхимика глаза бывшего Охотника забрезжили осознанием.
— Соберите отсюда всё ценное, — равнодушно окинув взглядом ряды колб, минзурок, реторт, котлов, жаровню и перегонный куб со следами частого использования, он приказал незаметно проникшим вслед за своим новым босом зверолюдям. Как бывший охотник он хоть и знал, хотя бы теории, как это всё можно использовать, однако всегда был в большую сторону практиком неспособным правильно оценит красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства. Всё это конечно прекрасно, но оборотни сами себя не сожгут, Сородичи не вымрут, а Великие не покинут этот мир. Однако сейчас, не преследуемый бесконечной охотой и способный уделить больше времени подготовке к явлению второго ужаса небес… Ничего на самом деле не поменялось. — Всё, что не сможете незаметно сбыть уничтожьте.
— Будет сделано, — четко ответили четверо парней со звериными атрибутами.
У кого-то были чешуйки по телу, кто-то отличался неестественно крепким телосложением и повышенной мохнатостью, или просто обладал нечеловеческой головой, однако всех их объединяло две вещи: вера в нового боса и жажда действий. Каждый из них так или иначе, но познал гнев, насмешки и несправедливость людского племени и даже банды, что клялись всё изменить, оказались не более чем стаей жадных шакалов, что решили платить Рабьеру золотом вместо крови. Какой смысл, в паре убитых горожан, или пропавшем пехотинце, если это всё лишь подливает масла в костер взаимной ненависти? Жестокость, садизм и вседозволенность власть имущих от этого нисколько не поменялись. Трущобы Нового Идона давно жаждали того, кто сможет начать всё менять, не страшась властей и не преклоняясь пред ложными идолами и наконец получили его. Человек, в душе которого поселился яростный и голодный зверь, был среди них, своими действиями показавший главное — люди графа не бессмертны. Он тренировал их, делился отмеченными способами обхода сопротивления системы и искал новые, но главное, утолял жажду изменений. Его поход набирал обороты, присоединяя к себе всё больше и больше голов. Кто-то сопротивлялся до последнего и был поглощен без остатка, но большинство уже после первой пролитой крови предпочитали стать под знамена будущей Дикой Охоты, чья цель уже отмечена и ждет своего часа. Граф Рабьер спит и предается садистским развлечениям даже не подозревая о том, что твориться в трущобах. Совершенно незаметно для себя, молодой охотник дал зверолюдям надежду на то, что раз их голос не слышат уже столько лет, то услышат кровь, бегущую по мостовой.
— Ну а ты, "коллега", — последнее было произнесено с какой-то злой иронией и некоторым даже разочарованием.
Когда мир стоит на грани гибели, любые людские законы уже не имеют значения и эксперименты на людях, если они преследуют какую-то значимую, важную, пускай даже несбыточную цель, как создание орудия против Великих, становятся не просто приемлемы, но и наоборот поощряются. И идя сюда он ожидал увидеть такого же, познавшего ужас небес энтузиаста, что направляет весь свой гений и всё своё время в ту область, которая у него получается лучше всего, а получил лишь одуревшего от вседозволенности и власти над чужими жизнями алхимика. Бесспорно, его ожидания только его проблема, но как же это всё разочаровывает. Необученные, с плохим снаряжением и отвыкшие думать своей головой пехотинцы. Толпа обученных, снаряженных с повышенными характеристиками и еще более раздутым эго идиотов вместо рыцарей. Садисты аристократы, не способные хоть на секунду подумать, что один единственный Герой стоит больше, нежели половина всей их дружины разом и доводящие свой народ до откровенной ненависти. А теперь и алхимик ставящий эксперименты на людях, не ради великой цели, а просто потому, что это удобнее, нежели долгими вечерами корпеть, доводя изготовление зелий до автоматизма и низводя порожденные неопытностью ошибки. Всё это разочаровывает, а тихий шепот безумия, порожденный Проклятием Охотника настойчиво шепчет, что мир не готов к явлению детей безжалостного Космоса. Охотник и сам это понимал, но надеялся, что хотя бы оставшиеся четверо Героев что-то делают и готовятся к приходу кого-то, уровня Амигдалы. В конце концов только Кровь Великих может дать ответ чего стоит ожидать в будущем…
— Надеюсь ты быстро не умрешь, у меня на твою кровь большие планы… — Не обращая внимания на стоны бывшего хозяина помещения охотник поставил на горелку колбу с еще не готовым зельем, медленно доводя то до кипения, пока его подчиненные продолжали выносить всё хоть сколько-то ценное из помещения.
— Н-нет, ч-что ты собираешься делать, о-оно еще не готово… — запричитал парень, когда убийца начал подходить к нему с исходящим зеленоватым паром раствором. — Нет… Кха-кха-кха! — Стоило ему открыть рот, для нового крика, как два пальца резко дернули челюсть вниз, не давая её закрыть, а колба в одно движение оказалась залита внутрь. Шипение обжигаемой плоти и приглушенные стоны были ему наградой. Неизвестно, был ли тому виной кипяток, или неготовое зелье доведенное до кипения и залитое прямо в глотку в обход любых правил безопасности, но тело несчастного скрючилось, лицо начало отражать агонию, а язык отнялся.
Залив в уже не сопротивляющееся тело одно из зелий здоровья, он добился лишь небольшого улучшения ситуации в виде возвращения алхимика в чувство. К счастью или к сожалению, но теперь он снова был в сознании и видел, как его мучитель, вырастив короткое лезвие из руки, начал медленно, никуда не торопясь и с полной самоотдачей отрезать фаланги пальцев по одной. Когда пальцы на руках кончились, охотник снова залил в свою жертву одно из сильнейших зелий здоровья, что было на столе, с некоторым любопытством смотря на результат. Кровь мгновенно остановилась, а кожа стянулась, будто нанесенным им увечьям не один год, а не пара секунд. Однако ни выбитые зубы, ни отнявшийся язык, ни отрезанные фаланги так и не отросли. Довольно кивнув подтверждению своих относительно недавних выводов о эффективности местного лечения, он продолжил эксперимент, сверкая в полутьме помещения золотыми глазами с вытянутым зрачком. Уже очень скоро подающий надежды алхимик, в котором старый мастер души не чаял, мог лишь безучасно смотреть в потолок единственным, путь и плохо видящим глазом. Его рубили, кололи, резали, жгли, травили и даже вешали, не давая ни умереть, ни даже потерять сознание от боли, каждый раз насильно заливая в глотку новые зелья исцеления, коих он изрядно наготовил в этой же самой лаборатории, а охотник лишь с живейшим интересом отмечал какие раны, какой тяжести и глубины зелья способны исцелить, а какие требуют дополнительного медицинского вмешательства. Не то, чтобы он был садистом, или поехавшим от крови маньяком, иначе здесь бы сейчас не находился, а был среди тех, кто на них и охотиться, но даже утоливший свою жажду Зверь медленно, исподволь влияет на сознание и восприятие Охотника, делая тех более резкими, агрессивными, но не переходя черты с обращением. Проклятие Идона затронуло в той или иной мере всех Охотников и Хан не исключение.
— Спасибо за эксперимент "коллега", — под конец козырнул живому трупу необычной треугольной шляпой. Хоть она и не входила в привычное и такое родное одеяние охотника, но всё же чем-то отдаленно его напоминала, от чего Добрый Охотник не смог отказать в этой маленькой слабости. Ведь пока что, это было единственное, что напоминало ему о доме, не затрагивая при этом тему Великих.
Выпив алхимика и освободив несостоявшихся подопытных крыс, он помог загрузить остатки обородудования в телеги и устроив небольшой пожар в лаборатории, сжигая ценнейшие труды и записи, над которыми, как сама жертвы охоты, так и его наставник трудились долгие годы, повел всех на земли своей банды. Требовалось как следует подготовиться перед встречей с найденными Мисой охотниками за живым товаром. Те определенно должны были знать, как работает, накладывается и снимается рабская печать, а потому были одной из первостепеннейших целей для встречи. В конце концов, если нельзя договориться миром, всегда можно устроить небольшую войну.
Форма крови Человека поглощена!
Бонус экипировки: Выносливость+2.
Тайна+4.
Особая способность: Исцеляющий фиал.
Освоение: 0/100.
Восстановление: 5% HP за применение.
Повышает жажду на 5%.
Вечер того же дня.
Сложно ли найти работорговца, что готов на всё ради денег? Да ладно, по-моему, здесь даже вопроса не стоит. сложнее обеспечить тишину во время и после процедуры. Почти наверняка работорговец согласившись снять с него рабскую печать тут же сообщит об этом графу или хотя бы страже. Потому, освободившись от прочих дел, я собрал своих маленьких подчиненных. Сегодня они выступят в качестве загонщиков для мелких крыс, что разбегутся в все стороны стоит мне только войти в обиталище работорговца.
Десяток ребят по крепче расставленных вокруг дома на окраине трущоб, были моей подстраховкой. Они обеспечат тишину снаружи, я же позабочусь о тишине внутри. Впрочем, по словам зверолюдов, этот персонаж ценил репутацию и плевать хотел на власть имущих. Подобные люди мне уже встречались. Им плевать что продавать и как, с большим вниманием они относятся к тому, какая у них деловая история. Если данный работорговец окажется из таких, можно будет ограничится простым золотом.
— Чем могу помочь? — навстречу мне вышел низенький мужичек с странной внешностью.
Работорговец был невысоким мужчиной в смокинге, чем-то напоминавший наряд из цирка. На носу очки на цепочке, белые перчатки, цилиндр и галстук-бабочка. Несколько квадратное лицо с четко выраженными скулами и костями, украшали маленькие усы, в которых пряталась едва заметная зловещая улыбка.
— Вы оказываете магические услуги?
— Конечно уважаемый клиент. — шире улыбнулся работорговец. — Позвольте представиться. Белукас. Мы оказываем широкий спектр услуг наши клиентам и обеспечиваем им полную анонимность.
Ну что и требовалось доказать. Примерно такой же фразой меня встречал один торговец вовремя то ли седьмой, то ли восьмой охоты на родине.
— В таком случае, я хочу снять с себя эту пакость. — показываю тому рабскую печать. — Сколько подобная услуга будет стоить?
— Хм. — приблизившись, Белукас внимательно изучил магическую печать после чего заключил. — Стандартная печать рабства. Даже без добавления крови хозяина. Снять её просто. Цена сорок серебряных. — Наверняка завысил раза так в полтора цену работорговец, что впрочем меня вполне устраивало.
— Приемлемо. — бросив тому мешочек с нужной суммой и немного сверху. — Шестьдесят и вы забываете, что я вообще к вам приходил.
— Премного благодарен. — расплылся шире в улыбке Белукас, после чего посторонился. — Прошу за мной, я всё подготовлю. Это не займет много времени.
Процедура действительно оказалось быстрой. Мужчина нанес поверх печати несколько знаков после чего произнес краткое заклинание. Печать нагрелась и с почти слышимым звоном сломалась, быстро исчезая с кожи. Не плохо. Провожая меня, работорговец пожелал удачи и пригласил посетить его заведение в столице куда он убывает уже завтра.
Потянувшись, вдыхаю ночной воздух слыша, как мои подчиненные собираются вокруг. Итак, из текущий дел, мне осталось лишь одно, навестить одного монстра в рясе. Сейчас как раз ночь, самое время для охоты!