Хорошая Жизнь. Глава 34. Выход на Поклон
Хоумлендер закричал. Это был крик утраты. Боли. Жалкий звук, который мужчина едва ли мог издать. Рука нависла над Штормфронт, как будто он искал способ вернуть её голову на место. А я мог только стоять и смотреть, как Хоумлендер сломался, слёзы катились по его щекам. Он звучал потерянным. Сломленным.
Больно было такое слышать. Больно было такое видеть . Его лицо забрызгано кровью, слёзы оставляли дорожки на щеках. Он склонился над своей мёртвой возлюбленной, и я не мог не чувствовать вины. Настоящей вины. Я понял, что спас ему жизнь — тот кроваво-красный луч. Не уверен, что он из себя точно представлял, но он что-то сделал со Штормфронт, что-то, что повлияло на её способности. Они надеялись поразить им Хоумлендера, лишить сил его и тем самым убить. Я знал это. Я это понял .
Но это всё же я поменял его со Штормфронт. Почему я не поменял его с Королевой Мэйв? Или Чёрным Нуаром? Я просто действовал рефлекторно и… и Хоумлендер из-за этого сейчас страдал.
Бой остановился, и в округе воцарилась гнетущая тишина — единственным звуком, который можно было расслышать, стало потрескивание пламени, распространяющегося от пожаров. Отдалённые сирены и звуки паники. Однако, когда отчаянный крик Хоумлендера затих, казалось, словно сам Париж затаил дыхание, ожидая его реакции. И он медленно начал подниматься.
— За что? — прошептал он, переводя взгляд на Бутчера, что наслаждался этим моментом.
Тот был за пределами моего Пространства, но я всё видел. Эйфорию. Только так я мог описать выражение его лица. Он был счастлив. В экстазе. Выглядел таким же счастливым, как и я, когда портил Стэну жизнь или когда дралась Руми. Он этого не скрывал. Просто отбросил своё оружие в сторону, и Хоумлендер рванул. Я поспешил за ним и прибыл в то же время, что и Хоумлендер, а за ним последовала ударная волна, когда он пролетел по кварталу, резко остановился перед Бутчером и схватил того за пальто.
— ЗА ЧТО?!
Бутчер не выглядел растерянным. Он просто одарил Хоумлендера лёгкой, почти очаровательной улыбкой.
— Я просто хотел причинить тебе боль, — ответил он абсолютно честно, совсем без стыда и без страха. Я увидел это в глазах Бутчера — он понял, что уже покойник. Просто ему было плевать, потому что, по его мнению, он победил.
И именно по этой причине я и знал, что мы сделаны из одного теста.
— За что? — спросил Хоумлендер, его голос стал мягче. — Почему ты хотел причинить мне боль? Я — это я. Я — Хоумлендер . Я герой! Бог! Почему ты хотел причинить мне боль?! — прогремел Хоумлендер, и его глаза горели красным.
Бутчер улыбнулся:
— Из-за Бекки. Моей жены. Женщины, которую ты изнасиловал. Из-за этого она покончила с собой, а она — единственный лучик света в моей жизни. Я бы предпочёл убить тебя… но, полагаю, это тоже неплохо. Жаловаться не стану, — заявил Бутчер небрежным голосом, когда Хоумлендер поднял его в воздух. Я чувствовал нарастающую ярость в его груди, его конечности дрожали.
Хоумлендер стиснул зубы, словно пытался всё это проглотить, но всё же закричал прямо в лицо Бутчеру. Бессловесный рёв, который передал его ненависть куда лучше, чем можно выразить словами. Взметнулся кулак, живот Бутчера пробило, брызнула кровь, и Хоумлендер схватился за позвоночник, прежде чем резким рывком вырвать его. Бутчер умер на месте, но Хоумлендер набросился на него, как дикий зверь. Оторвал конечности и разорвал грудную клетку, прежде чем, наконец, обхватил череп Бутчера и раздавил его ладонями.
Он был весь в крови. Она обильно стекала с его костюма, а перед ним лежал изуродованный труп Бутчера. Хоумлендер весь сжался, схватился за голову и попытался пригладить волосы, пытаясь прийти в себя. Его руки дрожали, когда он проревел на труп: его ненависть ещё не утолена.
— Ох, блядь, — выдохнула Королева Мэйв чуть громче шёпота. Взгляд Хоумлендера метнулся к ней, и она вздрогнула от безумной ненависти, которая светилась в его глазах. Он размылся в пятне, и я отреагировал. Схватил Кимико, Сэма, Голден Боя и Йоруичи и отскочил назад. Звуковая волна пронеслась по округе, когда Хоумлендер прибыл на место и схватил Королеву Мэйв за горло с такой силой, что та сразу же начала багроветь.
— ПРЕДАТЕЛИ! Ты работала на них . Ебучих обезьян . Ты предала меня, — взревел Хоумлендер, на его лице вздулись вены, когда он крепче сжал руку. Королева Мэйв атаковала, пиная, колотя кулаками и царапая. Её попытки становились всё более отчаянными, когда Руми бросилась вперёд, но этой секундной задержки оказалось достаточно. Я услышал, как воздух наполнился громким треском, когда Хоумлендер сломал Королеве Мэйв шею. Затем, в том же движении, он использовал её труп как дубинку, чтобы ударить Руми, отправил ту в полёт и проделал ей траншею в земле.
Он повернулся к замершему Чёрному Нуару и покачал головой. Его нижняя губа задрожала, а из глаз потекли слёзы. Словами им обмениваться было не к чему, и Хоумлендер рванул вперёд, взмахнув рукой, и, словно коса, рассекающая пшеницу, ребро его ладони прошло через шею Чёрного Нуара, обезглавив мужчину. Тело рухнуло бесформенной кучей, а Хоумлендер схватился за голову рукой в перчатке, кровь стекала по его запястью.
Предательство. Вот что чувствовал Хоумлендер, когда опустил взгляд на голову Чёрного Нуара, позволив ей выпасть из его рук и уронив труп Королевы Мэйв. Я почувствовал, что Руми пытается встать, но раны, полученные от Синдер, уже её ослабили. Я почти уверен, что сейчас её можно не принимать в расчёт. Хоумлендер попытался сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем посмотрел на нас. На меня. Наши взгляды встретились через небольшое расстояние разделявшей нас дороги.
На его лице промелькнуло множество выражений, и я увидел, что он понял, что произошло. Что я сделал.
— Прости, — сказал я ему, заставив Хоумлендера замолчать. — Я просто хотел тебя спасти, — признался я ему, заставив его нижнюю губу задрожать, когда он подавил всхлип. Он на мгновение опустил взгляд, уперев руки в бока и пытаясь сделать глубокий вдох.
— Я… я знаю, — сказал Хоумлендер хриплым от эмоций голосом. Печаль и утрата смешались с ненавистью и яростью. — Ты… ты… Я не знаю, ч-что мне делать, — выдохнул Хоумлендер, его дыхание стало прерывистым, когда по щекам потекли новые слёзы.
На это я одарил его слабой, но нежной улыбкой.
— Ты же Хоумлендер. Делай, что, блядь, захочешь.
Я увидел, что мои слова нашли отклик в его душе, и он слабо улыбнулся мне в ответ. Он посмотрел на трупы Королевы Мэйв и Чёрного Нуара, но лишь на мгновение. Затем посмотрел на горизонт, его взгляд переместился на Эйфелеву башню. Наступил краткий миг покоя, эмоции внутри него переросли во что-то твёрдое. Ужасное решение, на которое мир будет смотреть с ужасом.
Потому что его глаза засветились ярким красным светом, и его тепловое зрение активировалось, преодолевая расстояние между нами и Эйфелевой башней. Тепловое зрение прошло прямо сквозь старый металл, раскалив его добела, когда две половины башни начали разделяться. Верхняя часть начала заваливаться вперёд, врезавшись в землю после падения, которое заняло всего несколько коротких секунд, и я почувствовал лёгкий грохот от удара сотен тонн металла.
Хоумлендер посмотрел на дело своих рук, прежде чем уродливая улыбка тронула его губы. Его глаза снова вспыхнули красным, прежде чем взгляд устремился вдаль, прожигая дыру в зданиях в квартале от нас. И пристальный взгляд этот прожигал здания аж в трёх кварталах от первого — бетон и металл плавились, превращаясь в жижу, люди на периферии зоны битвы кричали во всю глотку, бросаясь бежать. Хоумлендер взмыл в воздух, его лазерные лучи снова включились, за несколько секунд уничтожив ещё один квартал.
Его намерения стали ясны.
Он собирался сравнять Париж с землёй.
— Йоруичи… ты сможешь победить? — спросил я её, наблюдая, как Хоумлендер пролетал над городом, а его тепловое зрение оставляло огромные следы разрушений по всему городу. Звуки смерти, страха и хаоса доносились до нас, пока мы наблюдали за происходящим.
Йоруичи пристально посмотрела на меня, прежде чем фыркнуть:
— Смогу. Хотя добраться до него будет ой как непросто.
Странно, но я ей поверил. Она могла победить Хоумлендера.
— Ты хочешь с ним сразиться? — спросил я, наблюдая, как величайший герой мира раскурочивает Париж. Он использовал не только своё тепловое зрение. Он использовал свою скорость. Пролетал сквозь здания и людей, оставляя за собой звуковой удар, который причинял вред всем, кого не убивал сразу. Это была бойня. Резня в самом прямом смысле этого слова.
Йоруичи покачала головой:
— Я могу, если ты этого хочешь, но я ведь знаю, что он твой заклятый враг. Или твой краш. Или и то, и другое, — поддразнила она. Затем её взгляд скользнул к Руми, которой сейчас занималась Асами, пробравшаяся к нам. — Мне кажется, ты пожалеешь, если отправишь меня за ним, даже если это будет означать нашу победу, — её тон был прямолинейным и честным, и я ей поверил.
Дело было не в победе. Конечно, это было бы здорово — особенно когда перед нами вот-вот должна была открыться более обширная мультивселенная, — но целью она никогда не являлась. Нет смысла побеждать Хоумлендера, если только я не стану тем, кто его уделает. Тем, кто его победит. Но, глядя на него сейчас, наблюдая, как он вымещает своё горе на Париже… было трудно представить себе эпическую битву, о которой я всегда мечтал. То судьбоносное противостояние, когда непреодолимая сила столкнётся с неподвижным объектом.
Мне просто его жаль. Даже сейчас, когда он опустошал древний город. Я услышал рёв реактивных двигателей над головой, что было своего рода предупреждением. Хоумлендер с лёгкостью справился с ними, физически прорвавшись сквозь аппараты. И в этот момент воздух наполнил громкий взрыв, который сказал мне, что самолёты несли ракеты, которые должны были использоваться против нас, если им удастся приблизиться.
Я подавил вздох:
— Да, ты права. Ему станет полегче, когда всё выветрится, — отважился я, когда воздух наполнил звук ещё одного громкого взрыва. На этот раз, мне показалось, что Хоумлендер уничтожил склад с горючим. Воздух начали заволакивать густые столбы дыма, пламя поднималось всё выше, а из серых облаков над головой тихо падал дождь.
Голден Бой посмотрел на меня с выражением, близким к ужасу:
— Ты, блядь, сумасшедший! Посмотри на него! Он же всех убивает! — закричал он, начиная ругать меня за это, но Сэм положил руку ему на грудь, не давая сделать шаг вперёд.
Я с полным безразличием пожал плечами.
— Тогда сам что-нибудь с этим сделай, — легкомысленно ответил я, бросив взгляд на Руми и Асами. У Руми было сломано несколько костей, в частности рёбра и рука. Тем не менее, она с трудом поднялась на ноги. Я задумчиво захмыкал, покачивая головой взад-вперёд.
На частенько посещаемых мною сайтах имелось старенькое уравнение, и с падением суперов оно приобрело особую актуальность: «сколько времени потребуется Хоумлендеру, чтобы уничтожить мир?» Я помню те деньки, проведённые в спорах в форумных окопах. Ответ оказался сложнее, чем можно было предположить, учитывая, что у всех имелись разные представления о том, что такое «уничтожить». Одни считали, что это означает уничтожение людей, другие — крах современного общества.
В последнем случае ответ выходил таким: шесть дней и двенадцать часов.
Избавиться от головных центров наций — спутников, инфраструктуры и руководства. Уничтожить или, по крайней мере, серьёзно разрушить крупные города. Раздавить все военные базы и оборудование. После этого нация развалится сама по себе, и он сможет двигаться дальше. Самым интересным в этом уравнении было то, что оно предполагало примерно тридцать минут — по самым щедрым оценкам, — времени на разрушение города.
Глядя на него сейчас, я понял, что тут больше походило на пятнадцать.
Голден Бой колебался, а я действовал.
— Робин, мы возвращаемся в Штаты. Хоумленедр тут немного сбросит пар, а потом мы можем устроим схватку с ним и его последователями. Хорошую такую, основательную схватку, — решил я.
— Я этого и ожидала, — весело ответила Робин. — Аэродром, который мы использовали, по-прежнему свободен, но я улавливаю необычный трёп. Возможно, лучше улететь как можно скорее, — заметила она, не то чтобы обеспокоенно, но уж точно настороженно. Что я воспринял как знак того, что и мне следует быть таким же. Я посмотрел на три шара, которые плавали у меня над плечами, и со вздохом отпустил их. Вода выплеснулась наружу. Молния сверкнула и исчезла с раскатом грома. Огненный шар взмыл в воздух, испарив слой дождя вспышкой жара, но всё же исчез.
— Я только за, — сказал я, подходя к краю здания, на котором мы стояли. — Эй! Руми! Асами! Мы убираемся отсюда. Вы с нами?
Руми показала мне средний палец:
— Хуй тебе в… — начала она, но тут же опасно покачнулась на ногах и чуть не упала. Только тогда я заметил, что из её кроличьих ушей течёт кровь. Да, с неё уже хватит. Асами поймала её и посмотрела на меня с кислым выражением лица, но всё равно кивнула. Она — хороший человек. С добрым сердцем. Однако не идиотка. Я видел, как сильно ей хотелось что-то сделать с Хоумлендером, но она понимала, что не сможет, и знала, что я этого тоже не сделаю.
Такой вот суровый урок, но он сослужит ей хорошую службу в будущем. Все благие намерения в мире ничего не значат, если у тебя нет возможности воплотить их в жизнь.
— У меня есть самолет, — сказала она, вздрогнув от звука очередного взрыва.
И с этими словами мы оставили Париж на произвол судьбы.
* * *
К тому времени, как мы прибыли на аэродром, Хоумлендер сравнял Париж с землёй, и в стране было введено чрезвычайное положение. Технически говоря, мы вообще не могли вылететь из страны, но в том, что мы преступники, имелись свои преимущества. Новости переполнились жути, поскольку весь мир с нарастающим ужасом наблюдал за развитием событий — всё транслировалось по экстренным каналам в каждой стране.
Пятнадцать минут. Пятнадцать минут Хоумлендеру потребовалось, чтобы сравнять Париж с землёй, превратив некогда гордый и древний город в ничто. Не осталось ни одного целого здания, и, согласно первоначальным сообщениям, ожидалось, что он убил сотни тысяч людей. Возможно, даже миллион.
Мир затаил дыхание от ужаса, надеясь, что на этом всё и закончится. Что Хоумленедер внезапно придёт в себя, поймёт, что натворил, и… сдастся. Ибо это была единственная надежда. Мир уже упустил свой шанс убить его с помощью Солдатика, и имейся у них в запасе нечто получше, чем он, они бы этим уже воспользовались.
Когда эти пятнадцать минут истекли, в Париже уже ничего не оставалось… Хоумленедер улетел. Но не в случайном направлении. А в очень даже конкретном.
Он полетел в Лондон.
Времени, чтобы добраться до Лондона, ему потребовалось меньше, чем для уничтожения Парижа, и именно там стали известны его намерения. Он о них не объявлял. Он не произносил никаких речей. Он не сказал ни слова, но все точно знали, что он намеревался сделать, когда Хоумлендер прибыл в Лондон и сразу же раскурочил Биг-Бен. У англичан едва хватило времени среагировать, не говоря уже о том, чтобы эвакуироваться или мобилизовать военные силы. Великобритания не была готова к тому гневу, который обрушил на неё Хоумлендер.
В Лондоне он действовал медленнее. Не потому что уставал, а потому что становился более… методичным. Ярость его не ослепила, а стала его движимой силой. Он наносил удары по населённым пунктам, инфраструктуре и головным центрам правительства. Королевскую семью он вырезал медленно и обдуманно, позволяя всему миру стать свидетелями этого.
Закончив с этим, он двинулся дальше, чтобы нанести удар по Кембриджу. Затем по Норвичу. Оттуда он двинулся вдоль побережья, вторгся в Шотландию и опустошил Эндесберг и Глазго. Затем снова устремился на юг, ударив по Дублину в Ирландии, затем Ливерпуль, Манчестер и Бирмингем.
Великобритания пала в течение четырёх часов.
За это время мы едва преодолели половину пути до Нью-Йорка. Руми оставалась без сознания, а вот все остальные были прикованы к новостям и смотрели их с ужасом. Или раскаянием, в моём случае. Даже Йоруичи, похоже, на секунду засомневалась, стоило ли оставлять Хоумленедра как есть, но взгляд, брошенный в мою сторону, вроде как, убедил её в правильности выбранного нами пути. Асами выглядела так, словно её вот-вот стошнит, её кожа была бледной, а взгляд прикован к экрану частного самолёта, на котором она прилетела в Париж.
Четырех часов оказалось достаточно, чтобы весь остальной мир организовал ответ. Впрочем, особым ответом это не назовёшь. Хоумлендер прилетел обратно во Францию и начал разрушать остальную её часть, и всё это время его атаковали самолеты, реактивные снаряды и баллистические ракеты. Ничего из этого ему не вредило. Он принимал на себя выстрелы, принимал на себя взрывы, затем убивал того, кто в него стрелял. Французские военные выкатили против него всё, что нашлось, — всё, что, по их мнению, могло его остановить.
Они использовали звуковое оружие, и Хоумлендер просто преодолел боль, чтобы уничтожить источники шума. Он просто задержал дыхание и пролетел сквозь химические вещества на основе газа. Они делали всё, что могли, чтобы его замедлить, но он просто прорывался напрямую, будто ничего и не было.
Нам потребовалось семь часов, чтобы добраться до Нью-Йорка. Семь часов. Совсем ничего. Даже не полный рабочий день. Семь часов. Тем не менее, за это время Хоумлендер разрушил Великобританию и поставил Францию на колени, и похоже, дальше отправился в Германию.
Когда мы приземлились в аэропорту Нью-Йорка, город затих почти в ужасе, опасаясь, что если кто-нибудь хотя бы пикнет, то за ними явится Хоумлендер. О разрушениях, которые потрясли город до основания, почти забыли, поскольку все, кто в городе остался, с ужасом смотрели новости.
— Асами, — заговорил я, когда мы вышли из самолёта, заставив её повернуться ко мне. — Тебе бы разогреть Диас, — сказал я, направляясь к месту назначения. Семи часов было достаточно, чтобы составить план действий. Чтобы подготовиться к финальной схватке и выходу на поклон.
— В аккумуляторах нет и половины заряда… — начала Асами, но оборвала себя, когда я оглянулся на неё через плечо, и мой взгляд передал смысл сказанного. Она с громким щелчком закрыла рот и гулко сглотнула. Смысл дошёл, и она натянуто кивнула. — Я позабочусь об этом, — сказала она, расставаясь с Голден Боем, Сэмом и Кимико, причём последняя несла Руми. Я так подумал, что она будет в ярости из-за всего ею пропущенного.
Таким образом Робин и Йоруичи остались со мной.
— Где удерживают Синдер и Старлайт? — спросил я, когда мы вошли в город.
— Прямо сейчас они находятся в камере предварительного заключения под Башней Воут. Их должны были отправить на секретную базу, но, похоже, охранники… отвлеклись на текущие события, — заявила Робин. — Члены нашей банды собраны, и, похоже, возлагают свои надежды на тебя, Ло. Ты стал последней надеждой мира на победу над Хоумлендером.
Вот это ирония судьбы. Я фыркнул от удовольствия, прям обрадовавшись. Моя банда, насколько я понимал, была всего лишь кормом на съедение, но и корм мог удержать некоторых Суперов на месте. Я прям мог себе это сейчас представить — Хоумлендер закончит выпускать пар в Европе и полетит обратно в Америку, чтобы воссоединиться со своей армией суперов. Затем мы сразимся в последний раз.
И один из нас погибнет.
— Однако есть одно осложнение. Похоже, что Хоумлендер захватил то здание, и большинство его суперов находятся там. В настоящее время я не в курсе, знают ли они о присутствии внутри Синдер и Старлайт, — продолжила Робин, когда я начал набирать темп, меняя нас местами с предметами по дороге к зданию в центре Манхэттена.
Хм. Не совсем идеально. Отчасти месть Робин для Синдер подразумевала для последней беспомощность, когда мы наконец до неё доберёмся. Если другие Суперы уже её освободили… Что ж, нет смысла плакать из-за пролитого молока. Мы прибыли минутой позже и…
Башня Воут знавала и лучшие времена. Ущерб, нанесённый в начале беспорядков, так и не был устранен, в результате чего в том месте, где взорвался один из офисов, осталось большое чёрное пятно. Большая часть стекла, покрывавшего здание, была разбита, осколки всё ещё валялись на земле, но дорожки расчищены. Жаль видеть, что такое некогда величественное здание осталось в таком состоянии, но больше всего я тут испытывал гордость. В некотором смысле, это даже символично.
С Воут покончено. Стэн мёртв. Большинство членов Семёрки мертвы. Эпоха корпоративных героев закончилась.
И все они погибли от моей руки.
Улыбаясь самому себе, я нагло подошёл к зданию, ведя за собой Робин и Йоруичи. Мы вошли в вестибюль, и я увидел внутри несколько человек — без костюмов, и я их не узнал, но, учитывая, что они здесь, это, вероятно, и были суперы. Они смотрели на плоский экран, на котором демонстрировались фрагменты видеозаписей, снятых теми, кому удалось пережить гнев Хоумлендера. Похоже, что он прибыл в Берлин.
Один из них обернулся, их глаза расширились, когда они остановились на нас, но я не обратил на них внимания.
— Пространство, — произнёс я, создавая пузырь… и… — Нашёл, — сказал я, меняя нас с тремя офисными стульями внизу. И… хм. Секретный подвал Воут не сильно отличался от секретного подвала Асами. На добрых тридцать метров под землей, за толстыми стальными стенами — помещение, предназначенное для удержания суперов.
Перед нами оказалось несколько гермодверей, в комплекте с воздушным шлюзом. Я глянул на Робин и увидел, что она просматривает записи камер наблюдения. Синдер в данный момент расхаживала взад-вперёд, лицо её исказилось в уродливой гримасе, в то время как Старлайт сидела в углу, обхватив голову руками, и не шевелила ни единым мускулом. Похоже, они совершенно по-разному воспринимали такой поворот событий.
— Мы можем использовать их обеих, — решила Робин, посмотрев на меня и слегка кивнув.
«Сойдёт», — решил я, открывая камеру Синдер. На кадрах я увидел, как она мгновенно отреагировала, готовясь напасть на любого, кто войдёт в дверь. Я встал перед дверным проёмом, тяжёлые и толстые гермодвери медленно распахнулись, одна за другой. Когда обе оказались открыты, мой взгляд встретился с взглядом Синдер, и я сразу же увидел, как на её лице промелькнуло удивление.
— Ло. Ты пришёл, чтобы меня спасти? — спросила она, не теряя бдительности, хотя и бросила на меня свой жгучий и соблазнительный взгляд.
— Может быть. Если дашь мне причину, — ответил я, заставив Синдер резко остановиться, как только она начала приближаться. По её взгляду я понял, что она точно поняла, почему я это сказал.
Тем не менее, на её лице появилось неуверенное выражение.
— Я признаю, что от меня… как от шпиона внутри Семёрки пользы уже нет, — начала Синдер, танцуя вокруг да около. Она не знала наверняка, что я в курсе её деяний, и даже на тот случай, если я этого не знал, она не хотела в этом признаваться. — Однако, я полагаю, что тебе понадобятся бойцы, и я всё ещё обладаю важной информацией, которая будет полезна твоему делу, — аргументировала она, и её голос звучал спокойно, хотя и настороженно.
Я кивнул:
— Полагаю, это правда.
Синдер ухватилась за эту ниточку:
— Я могу открыто с тобой работать… — начала она, и как раз в тот момент, когда у неё появились надежды, я «сбил её с ног».
— Ты выдала местонахождение Робин, — вмешался я, и Синдер замерла, понимая, что её поймали. Как по команде, Робин шагнула в дверной проём и прижалась ко мне, положив голову мне на плечо, одаряя Синдер лёгкой язвительной улыбкой. Я не очень хорошо разбираюсь в девчачьем языке, но, по-моему, это можно перевести как «Обломись, сучка». — Робин готова простить и забыть, а вот я… Синдер, не особо. Как ты вообще её нашла?
Синдер облизнула губы, и, похоже, впервые занервничала.
— Спутники и Instagram, — ответила она, и из всех возможных вариантов… Должен признать, эти в их число не входили. — Я понимаю сильные и слабые стороны способностей лучше, чем кто-либо другой. Я знала, что у Дитя Дьявола должен быть какой-то предел дальности, и я использовала спутниковые снимки, чтобы сузить список потенциальных подозреваемых каждый раз, когда она использовала свои способности. Оттенок кожи немного помог. Однако, когда я обнаружила совпадение в публикациях в Instagram и Tiktok, в которых одна и та же женщина находилась в пределах полутора километров от каждого инцидента… Я просмотрела список подозреваемых и, учитывая близкие условия проживания, пришла к выводу, что она и есть Дитя Дьявола.
Я мог сказать, что Робин слегка удивилась.
— Тик Ток? — спросила она, наклонив голову.
— Ты привлекательная женщина, которая вызывающе одевается, — ответила Синдер и… о. Точно. Я и забыл, что мужчины иногда бывают такими гадами.
— Хм. Похоже, что это моя ошибка привела к тому, что меня схватили, — беспечно заметила Робин, и в её голосе послышалась задумчивость.
— Не. Я вот скажу, что это потому, что кое-кто немного приревновал, — вмешалась Йоруичи, устраиваясь по другую сторону от меня. Она одарила Синдер лёгкой дразнящей улыбкой, на что та слегка прищурилась. Перевод: «Думала, что ты хитрая, сучка?» — Я не понимаю, что мы выиграем, если будем держать её под рукой, — добавила она, мутя воду, чисто чтобы её помутить.
Однако на Синдер это произвело желаемый эффект. Её глаза вспыхнули, и на долю секунды я почувствовал, как в ней разгорелся гнев. Однако гнев исчез так же быстро, как и появился, как кипяток под крышкой. Рано или поздно давление прорвётся наружу, но на данный момент её гнев был подавлен, когда она начала приближаться.
Я много чего ожидал от Синдер, чего она вытворить, чтобы выпутаться из ситуации. Что она будет торговаться. Может быть, даже попытается соблазнить меня. Я даже предполагал мольбы, ибо, в конце концов, Синдер была женщиной, которую определяли её амбиции. Она не остановится, не угомонится и не сдастся до тех пор, пока не достигнет вершины. Вот почему она мне так нравилась. Вот почему мне так нравился Стэн. У них имелась цель, и они следовали к ней, как к Полярной Звезде.
Синдер остановилась передо мной, прежде чем опуститься на колено и склонить голову.
— Я ошиблась. Я пыталась использовать своё положение против тебя, и это было глупо. А вот что я должна была сделать, так это то, что делаю сейчас — позволь мне присягнуть тебе на верность, Ло. Тебе и твоему делу. Клянусь, я буду служить верно и безоговорочно, — произнесла Синдер, и это… это прозвучало так, будто она что-то повторяла.
Я посмотрел на Синдер, и одного вида её поклона оказалось почти достаточно, чтобы я забыл о Хоумленедре и о том, как он страдал, даже сейчас. Мне хотелось улыбнуться. Мне хотелось рассмеяться.
Она врала, не краснея.
Синдер была способна быть верной только самой себе. На словах она говорила, что предана моему «делу», но на самом деле верной быть совершенно неспособна. Я взглянул на Робин, чувствуя, будто прошу её оставить щенка, которого мы только что нашли, а она просто закатила глаза от моего очевидного воодушевления. Тем не менее, слегка кивнула, давая разрешение на мой невысказанный вопрос.
Синдер может пойти с нами.
Мне прям не терпелось увидеть, как она будет карабкаться по несуществующей лестнице на самый верх. Это будет весело.
— Звучит заманчиво, Синдер. Добро пожаловать на борт, — сказал я, заставив Синдер поднять глаза. Она с секунду изучала моё лицо, как будто это я пытался её обмануть. Или, может быть, она искала доказательства того, что я понимал, что она пыталась обмануть меня. Её, вроде как, охватило облегчение, напряжение спало с плеч, когда она встала. — Старлайт оставляю на тебе, — добавил я, с любопытством ожидая, что она будет делать.
— Конечно, — сказала Синдер, слегка склонив голову, и я почувствовал, как мой интерес возрос. Я заметил, что такое, похоже, уже в ней укоренилось. До сих пор я не замечал в ней подобного… её стороны подчинения, но, похоже, у неё уже имелся опыт подчиняться кому-то другому. Чего я не ожидал, и мне стало любопытно, кто именно держал Синдер на поводке до меня.
Пока Синдер забирала Старлайт, я решил, что сейчас не время это выяснять. Героиня-новичок выглядела так, словно из неё вынули душу, её лицо было покрыто синяками, и она просто следовала за Синдер бесшумно, как призрак. Сложилось всё, конечно, интересно, и я даже не думал, что она сильно поможет в предстоящем бою, но, полагаю, время покажет.
Вызволив Синдер и Старлайт, мы поднялись на лифте и оказались в вестибюле. Я прекрасно понимал, что нас ждёт, ещё до того, как двери открылись. Наше прибытие не осталось незамеченным, и, как подобает хорошей армии, которой они и являлись, суперы в здании устроили засаду…
— Мы должны остановить Хоумлендера, — чуть не заумоляла меня армия в тот момент, когда двери открылись. Я не узнал говорившую — темнокожую девушку с дредами. Хорошенькую. Рядом с ней стоял ещё один человек, которого я не узнал, — азиат, довольно симпатичный парень с короткими чёрными волосами и в свободной одежде. Они стояли впереди стаи, и за ними я увидел несколько знакомых лиц.
Кейт с шейным корсетом, с тревогой и испугом на лице.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы обдумать просьбу, уголки моих губ медленно приподнялись.
— Вы — армия Хоумлендера. Что это, блядь, вообще значит — «мы должны его остановить»? Вы на его стороне, — я почувствовал необходимость им всё напомнить, и темнокожая девушка покачала головой.
— Мы уже разобрались с лоялистами, — сообщила она. А вы, блядь, кто? — Остальные из нас… Хоумлендер сошёл с ума . Он убивает миллионы людей. Какого хуя мы должны с ним работать? Ты ведь пытаешься остановить его, верно? Так, давай остановим его. Мы сделаем всё, что тебе нужно, — заявила она, решительно кивнув мне, и я увидел решимость в её глазах. Она говорила серьёзно. Я ей не нравился, и это заметно, но Хоумелендер сейчас был куда большим злом, поэтому она готова со мной работать.
Они все готовы.
Какого хуя!?
Йоруичи тут же расхохоталась во всё горло, запрокинув голову и повиснув на мне, потому что у неё не было сил стоять от смеха. Это был громкий, глубокий смех, столь же радостный, как и раздражавший меня. Я видел, что Синдер смотрит мне в затылок с вновь обретённым уважением, вероятно, думая, что это какая-то хитрая уловка с моей стороны, чтобы заполучить армию суперов. Только Робин, похоже, понимала и сопереживала моему огромному разочарованию таким поворотом событий.
О, Хоумлендер так расстроится. Я украл его армию. Что за сборище вероломных ублюдков. Стоит выкрасть их сердца и заставить сражаться за Хоумлендера.
Я увидел, как глаза Кейт расширились, когда она, должно быть, услышала мою мысль, и как раз в тот момент, когда я собирался приступить к действиям, чтобы поступить в точности так, как планировал, я увидел кое-что за её спиной. Экран телевизора, вокруг которого собрались суперы, когда мы вошли в вестибюль. Теперь, когда я появился здесь, никто не обращал на него внимания, и мне стало прекрасно видно, что происходит на экране.
Грибовидное облако в центре Берлина.