Метагейминг? 24.1 Выдалбливая Сильвану?
Метагейминг. 24.1 Выдалбливая Сильвану.docx
В последнее время Гарри удивить было нелегко, но Сильване это удалось.
— Ты можешь сделать мне стрелу, которая убьёт Артаса? — спросила она, появившись в Башне Хранителя без предупреждения.
— Просто чтобы внести ясность, ты хочешь, чтобы я сделал тебе серебряную пулю? — спросил он в ответ.
Сильвана нахмурилась, озадаченная и в раздражении.
— Очевидно же, что нет, я не пользуюсь пушками.
— Верно, извини. Это метафора из моего мира, — Гарри покачал головой. — Она из старой легенды о неубиваемом оборотне, терроризировавшем город, пока не появился охотник и не выстрелил ему в сердце серебряной пулей. С тех пор это стало использоваться как метафора быстрого и окончательного решения неразрешимой проблемы.
— А, — кивнула бывшая Королева Банши. — Тогда да, я хочу, чтобы ты сделал для меня «серебряную пулю».
— Хм, — Гарри почесал подбородок, искренне удивлённый. Он думал, Сильвана будет слишком упряма, чтобы признать, что сейчас она слабее, чем во время пребывания нежитью.
Конечно, с тех пор, как она связала себя узами с Азерот, то выглядеть стала лучше — больше не казалась измождённой и болезненной из-за того, что получала слишком мало магии, хотя на её лице и виднелись следы стресса. Без доступа к некромантической магии, которая её поддерживала, она потеряла большую часть своих сил. Навыки Странника сами по себе были не самыми мощными, особенно в атаке.
— Ты можешь это сделать? — настаивала она.
— Сложно без образца крови или плоти Короля-лича, но раз ты здесь, то я могу придумать способ, — признался Гарри. — Я бы не советовал доводить всё до конца. На самом деле, тебе лучше держаться подальше от всего этого дела. Оно дорого тебе обойдётся, и в конце этого пути ты не найдёшь ни успокоения, ни удовлетворения.
Сильвана посмотрела на него так, словно он убил её щенка прямо у неё на глазах.
— Ты предлагаешь мне отказаться от мести?
— Да, — вежливо сказал он. — Я не собираюсь читать тебе проповеди о том, что месть — это плохо, мне тоже нравится мстить, но твоя ярость направлена не туда. Артас Менетил умер в Нортренде задолго до того, как ты встретила его пустую оболочку.
— Чего мне это будет стоить? — она отмахнулась от его предупреждений.
— Никто никогда не слушает хороших советов, — пробормотал Гарри, качая головой. Мудрейшее и светлейшее из всех существ в лице моей блестящей металлической жопы . — В тебе достаточно ненависти, чтобы сковать проклятие, но, если я это сделаю, ты уже никогда не будешь прежней.
Сильвана просто коротко кивнула и посмотрела на него немигающим взглядом.
— Что я должна сделать?
Гарри вздохнул и снова покачал головой. У него внезапно возникло ощущение, что её каноническая сущность нежити, вероятно, доставила немало неприятностей после того, как он перестал следить за развивающимся лором мира Warcraft.
— Идём со мной. Если ты отказываешься чему-либо учиться, то, по крайней мере, можешь послужить наглядным уроком для кого-то другого.
— Мне не нравится, когда из меня делают пример, — Сильвана стиснула зубы.
— Процесс создания твоей «серебряной пули» тебе понравится ещё меньше, но это тебя, похоже, не остановит, — легкомысленно парировал Гарри. — Ты даже не спросила, каково это будет.
— Переживу ли я это?
— Уверен, что смогу разработать ритуал, который тебя не убьёт.
— Тогда большего мне знать и не нужно.
— Ага, посмотрим, останешься ли ты такого же мнения, увидев, что это за собой повлечёт.
Сильвана не удостоила это комментарием, и они продолжили путь в молчании. В библиотеке они обнаружили знакомую дренейку, которая свернулась калачиком в одном из очень мягких и очень больших кресел и читала книгу.
— Гарри? — нахмурилась она. — У тебя гостья?
Она всё ещё любила риторические вопросы.
— Это Сильвана Ветрокрылая, бывшая Королева Банши из Отрёкшихся, — представил он. — Сильвана, это Миалла, дренейский кузнец. Мы изучали у друг друга приёмы. Миалла, Сильвана настаивает на прохождении через неописуемые муки, чтобы у неё появилось больше шансов отомстить Королю-личу. Я пока не собирался тебе показывать, как сочетать ритуалы с кузнечным делом, но поскольку она игнорирует все мои намёки на то, чтобы отказаться от этого курса действий…
— Понимаю… — Миалла нахмурилась ещё сильнее, в волнении подёргивая хвостом. — Но безопасно ли для меня наблюдать за ритуалом, если я в нём не участвую?
Может, она и не была настоящим магом, но, когда живёшь тысячи лет, да ещё среди такого магического народа, как дренеи, кое-чему да выучиваешься.
— Можешь принять участие, если захочешь, — поправил Гарри. — Я могу взять на себя всю сложную работу, а лёгкую предоставлю тебе, если ты понимаешь, что не сможешь остановиться, какой бы ужасной она ни была.
— Сначала я хотела бы услышать все подробности, — уклонилась от прямого ответа дренейка-кузнец.
— Конечно. Мне потребуется несколько дней в Камере Времени, чтобы всё спланировать и изготовить нужные инструменты, затем я тщательно пройдусь по всему с вами обеими, — он бросил саркастический взгляд на Сильвану и невозмутимо продолжил: — Кто знает, может быть, рассказ о том, что включает в себя ритуал, придаст Сильване немного здравого смысла и убедит её отступить.
Она посмотрела на него в ответ, непокорно выпятив челюсть. Упрямая женщина.
* * *
Сильвана не так уж много видела магических ритуалов. А те, которые видела, обычно включали в себя нескольких магов, стоявших в кругу и произносивших заклинания в унисон, чтобы выполнить большую часть работу.
Быть прикованной к плите, нависавшей над каменным желобом, который, в свою очередь, вёл в кузницу, — сильно от этого отличалось.
Сильвана слишком много времени проводила прикованной к плитам в эти дни, и на этот раз ей пришлось лежать на ней голой. Она ненавидела это, но Артаса ненавидела гораздо больше, а Гарри настаивал, что это необходимо. Вопреки себе, она ему поверила. Архимаг из другого мира получал явное удовольствие от того, что был честен в своих планах и намерениях… после того, как он формулировал их таким образом, что никто не мог возразить против его целей, разве что сказать, что они политически неудобны.
Мысль попросить его изготовить для неё оружие, способное убить Короля-лича, пришла ей в голову какое-то время назад, но она удержалась от этой просьбы из-за подозрений. Поскольку кампания в Аутленде подходила к концу, а поход в Нотренд стоял на носу, Сильвана больше не могла откладывать, потому что хотела быть той, кто свергнет Артаса Менетила.
— Ладно, ты готова? — спросил Гарри, подходя к ней с ритуальным ножом в руке. Он тоже был голым, как и она, и его это вполне устраивало. — Кстати, ещё есть время отступить.
Сильвана сердито посмотрела на него в ответ.
— Давай уже.
— Ну, я пытался, — он пожал плечами, и вдруг в его руке что-то появилось, ярко-красный шар, удерживаемый чёрными кожаными ремешками. — Вот, прикуси это. Ненавижу, когда женщины кричат от боли.
Она посмотрела на него ещё пристальнее и приоткрыла рот, ясно давая понять, что собирается сделать это, несмотря на его постоянные намёки. Он фыркнул, закатил глаза и вставил шар, прежде чем закрепить его на голове. Материал был необычным, с какой-то отдушкой и странным, немного кисловатым вкусом.
— Ну ладно, — Гарри хлопнул в ладоши. — Миалла, ты готова?
Мускулистая дренейка-кузнец стояла на другом конце каменного желоба, где над каменной чашей висел холодный тигель. Она тоже была голая.
— Сильвана, не забывай концентрироваться на своей ненависти к Артасу и своей абсолютной решимости увидеть, как он будет уничтожен, несмотря ни на что. Если боль перекроет твою ненависть, и ты начнёшь желать, чтобы это прекратилось, то конечный результат ничего не даст. И если ты начнешь ненавидеть меня за ту боль, которую я тебе причиняю, то не только конечный результат ничего даст, но и мои девочки будут орать на меня за то, что я обжёг руки.
Сильвана презрительно фыркнула. Она уже давно перестала отвлекаться от своей ненависти. Теперь, когда она снова ходила среди живых и могла ощутить всю силу своих эмоций, она поглотила все аспекты её жизни.
Что бы она ни делала, ненависть всегда оставалась с ней. Когда она читала отчёты и отдавала приказы, потому что там постоянно виднелись напоминания о его бойне. Когда она ела, потому что один только вид еды напоминал ей об опустошённых фермах. Когда она шла по улице и видела, как уменьшилась численность её народа. Даже когда она смотрела на свои руки, потому что знала, что это не её настоящее тело, хотя оно и выглядело так же.
Когда она упражнялась в стрельбе из лука, то видела его ухмыляющееся лицо на мишенях. Во время спарринга с клинками ей с трудом удавалось сдерживать ненависть, чтобы не ранить оппонента. Когда стыд за тех, кому она причинила боль, во времена рабства у него, так и позже, будучи Королевой Банши, её сжигал, ненависть всегда пылала рядом с этим стыдом. Она была с ней, когда Сильвана ложилась спать, и становилась первым, что приходило ей на ум, когда просыпалась, потому что её сны полнились бесконечной чередой кошмарных воспоминаний.
Ненависть сжимала её сердце, как когти дракона, и с каждым ударом её острые концы вонзались в плоть, напоминая о том, что Артас Менетил всё ещё существует . Каждое мгновение, потраченное не на его уничтожение, казалось невыносимой тратой времени.
Она нуждалась в этом столь же сильно, как и хотела этого, потому что если не использовать этот бесконечный источник ненависти, то он никогда не позволит ей идти дальше.
Её сердце заколотилось в груди от всей силы ненависти, а дыхание участилось от ярости, от которой она обычно пыталась отвлечься.
— У тебя и правда золотое сердце — твёрдое и чистое, — торжественно произнёс Гарри и вонзил ритуальный нож ей в грудь.
Сильвана закричала в кляп и инстинктивно попыталась освободиться от пут, но на самом деле не от боли, причиняемой пронзённым сердцем. Физическая боль была пустяковой. Она кричала, чтобы выразить свою ненависть, и её сердце продолжало биться без остановки, несмотря на то, что в него вонзилось лезвие.
Кровь из раны не потекла. Вместо этого с рукояти ножа в каменный канал под ней начала стекать золотистая жидкость. Она была густой, как смола, с мерцающим золотым пламенем, и медленно двигалась к каменной чаше. Нож высасывал её, и это причиняло такую боль, какую могут причинить только вещи, ранящие душу, но она с радостью приняла эту боль, зная, что та приведет к полному уничтожению Артаса Менетила.
По мере того как она скапливалась в чаше, золотистое пламя становилось всё ярче и больше, пока не превратилось в бушующий ад, сияющий на дне тигля.
— Неуправляемая ненависть сжигает всё, к чему прикасается, — серьезно заговорила Миалла, как только тигель засветился вишнёво-красным, слегка передвинула его рычагом и перевернула. Расплавленный адамантит полился наружу, растекаясь по золотистому осадку.
Гарри предупреждал её, что это будет больно, и в подробностях всё описывал, но её это не волновало, ведь она получит то, чего хотела. Когда расплавленный адамантит присоединился к золотому осадку, извлечённому из её груди, Сильвана вдруг поняла, что её это волнует очень даже. Это жгло сильнее, чем если бы на её кожу вылили расплавленный металл, потому что тот золотистый осадок являлся частью её души.
Теперь она ещё крепче вцепилась в свою ненависть, потому что это было единственное, что помогало ей оставаться в здравом уме. Ритуал не позволит ей вырубиться.
Гарри использовал металлический стержень, чтобы намотать смесь на него, как на ириску. Затем он поднёс её к ближайшей наковальне и высоко поднял молоток. Золотая нить соединяла кусок, который он взял, со всем тем, что находилось внутри каменной чаши.
— Твою боль я собираю, — нараспев произнёс он, опуская молот. Сильвана снова напряглась, пытаясь освободиться от пут и чувствуя, что удар был нанесён по её душе.
— Твой гнев я сковываю, — ещё один удар молота, и она снова почувствовала, как её душа обретает иную форму.
— Твоё желание я сосредотачиваю, — ещё один удар, ещё один мучительный резонанс.
— Моей рукой и твоей волей пусть твоя ненависть станет стрелой с одной-единственной целью, — он закончил свою короткую песнь последним ударом молота.
Затем воткнул металлический стержень обратно в каменную чашу, намотал на него ещё немного золотистого осадка души, смешанного с расплавленным адамантитом, и снова поднёс к наковальне.
— Твою боль я собираю, — начал он снова.
Сильвана быстро потеряла счёт тому, сколько раз повторялся этот процесс. Её душа пылала, и ей придавали неестественную форму. Его слова эхом отдавались в её голове, всегда напоминая ей о том, почему она проходит через эти мучения. Они даже стали успокаивать, и в какой-то момент она поддалась боли, просто сосредоточившись на глумящемся, мертвенно-бледном лице, холодных голубых глазах и бесцветных белых волосах.
Она так глубоко погрузилась в транс, что едва заметила, как боль прекратилась.
— Ты хорошо справилась. А теперь отдохни, — нежные слова сопровождались резким выдёргиванием кинжала из её груди, и Сильвана мгновенно отключилась.
* * *
Сильвана проснулась… со смешанными чувствами. Её тело ощущало себя прекрасно, но дух словно подожгли и отбили молотком. И так оно и было, судя по воспоминаниям.
— Эй, доброе утро, — произнёс мягкий голос.
Сильвана тупо посмотрела в его сторону, почему-то не в силах выплеснуть вспышку страха и гнева, которые, как она знала , должны были сопровождать любое удивление. А там оказалась Луна, сочувственно смотревшая на неё.
— Вот, выпей воды, — жрица Элуны протянула стакан с жидкостью. — Ты проспала три дня.
Она с трудом поднялась и выпила воды. В горле у неё пересохло сильнее, чем она предполагала, и стакан она осушила быстро.
— Получилось? — спросила она, когда закончила.
Луна нахмурилась.
— Получилось, но тебе правда не следовало проводить этот ритуал. Гарри не должен был позволять тебе через это пройти.
— Где стрела? — Сильвана пропустила эти слова мимо ушей.
— Ты знаешь, где она.
Ха, она и правда знала, где. Бывшая Королева Банши посмотрела на прикроватную тумбочку с другой стороны кровати и увидела золотую стрелу, невинно лежащую там. Выглядела она красиво, но остриё вышло ужасным и зазубренным, предназначенным для того, чтобы рвать и раздирать. Как только она схватила стрелу, гулкая пустота в её груди наполнилась знакомой жгучей ненавистью. Контраст вышел таким сильным, что у неё перехватило дыхание.
— Если эту стрелу нацелить на живого человека, то она остановит его сердце, даже если ты попадёшь ему в ногу, — снова заговорила Луна, нахмурившись. — Для кого-то вроде Короля-лича это, по меньшей мере, выйдет ужасно больно.
Хорошо .
— Почему она золотая? — честно говоря, Сильвана ожидала, что та будет такой же чёрной, как и её ненависть.
— Потому что ты вложила в неё всю свою страсть, — печально сказала Луна. — Если ты выпустишь эту стрелу, то потеряешь то, чего никогда не вернёшь.
— Это неважно, главное, чтобы Артас был уничтожен, — твёрдо произнесла эльфийская лучница, поднимаясь с кровати.
И это правда. Отрёкшихся больше нет, и её народ больше в ней не нуждался. Никто в ней не нуждался, так что не важно, чего ей стоила её месть. Если уничтожение Короля-лича станет последним её поступком в жизни, тогда она останется довольна.
— Совсем нездоровое поведение, — пожаловалась Луна, но, к счастью, не стала настаивать. — Пойдём, нам нужно поговорить с Гарри, прежде чем ты отсюда уйдёшь.
— Очень хорошо, — согласилась Сильвана, надевая оставшуюся часть своей брони. Кто-то раздел её, прежде чем уложить в постель, но она не собиралась слишком сильно об этом задумываться.
Они нашли Гарри на кухне… он готовил сэндвичи. При виде еды у неё заурчало в животе.
— Я почти закончил, — сказал он, словно в ответ на неловкий звук, и с помощью ножа намазывая что-то на хлеб и добавляя ингредиенты отработанными движениями.
— Нет необходимости, я поем, когда вернусь в Сильвермун, — нахмурилась Сильвана.
— Неа. Сначала нам нужно кое-что обсудить, так что садись и жди, когда тебе подадут перекус, — отклонил её заявление Гарри.
Стиснув зубы от раздражения на его поведение, она всё же позволила Луне отвести её к столу, где уже сидели Миалла и Салли Уайтмэйн. Затем жрица пошла помогать Гарри с сэндвичами, оставив за столом трёх женщин, которым было абсолютно нечего сказать друг другу.
Дренейка лишь изредка бросала на неё любопытные взгляды, но в остальном была не против посидеть в тишине. Уайтмэйн, наоборот, смотрела на Сильвану с выражением, которое можно было описать только как растерянное.
— Что? — наконец спросила Сильвана.
— Ничего, — Уайтмэйн нахмурилась и уставилась на неё ещё яростнее.
— Не обращай внимания на Салли, — вмешался Гарри, ставя тарелку с сэндвичами на стол и пододвигая стул, а Луна села возле него. — Просто она сейчас переживает некий когнитивный диссонанс, что уже является улучшением по сравнению с полным неприятием реальности, как она делала раньше. По крайней мере, это означает, что она, наконец, думает.
— А ты всё ещё богохульная мерзость! — закричала на него Бывший Верховный Инквизитор, то ли от возмущения, то ли просто негодуя.
— Спасибо, — Гарри насмешливо улыбнулся ей в ответ.
— Гарри, не будь таким грубым, — мягко пожурила его Луна.
— Что такое когнитивный диссонанс? — Сильвана, как обычно, проигнорировала эту грубую шутку. — Ещё одна концепция из вашего родного мира?
— Когнитивный диссонанс — это состояние дискомфорта, которое человек испытывает, пытаясь придерживаться двух или более противоречивых взглядов. В случае Салли, её недавно обретённая способность мыслить позволяет ей провести некоторые параллели между твоей ненавистью к Королю-личу и её ненавистью ко всей нежити, и это заставляет её чувствовать себя некомфортно. Бери сэндвич.
Она посмотрела на тарелку с сэндвичами и уже подумала, не отказаться ли от них. Очередное урчание в животе подсказало ей, что она упрямится без всякой причины.
— Не говори обо мне так, будто я один из твоих экспериментов! — набросилась на Гарри Уайтмэйн.
— Ты не один из моих экспериментов, — согласился он. — Ты — один из проектов Луны.
— Нам ещё предстоит поработать, но я уже заставила её признать, что пытать своих врагов ради забавы — это путь на Тёмную сторону, — весело вмешалась Луна.
По какой-то причине это заставило Гарри весело фыркнуть.
— Я приношу извинения за ту боль, которую причинил тебе ритуал, — внезапно заговорила Миалла.
— Пожалуйста, не извиняйся перед ней, она буквально сама на это напросилась.
— Всё нормально, — Сильвана проигнорировала «вклад» Гарри и вместо этого обратилась к дренейке. — Если эта стрела сможет уничтожить Короля-лича, значит, всё это того стоило.
— Вероятно, она не уничтожит его подчистую, — снова заговорил Гарри. — Он не только очень силён, но и твоя ненависть была сосредоточена на Артасе Менетиле, который, как я уже говорил, не то же самое, что и Король-лич. Однако она точно доставит ему проблем. Просто не промахнись.
— Не промахнусь, — поклялась Сильвана, глядя на стрелу. Это было оружие из застывшей, пропитанной Светом ненависти, сплавленной с адамантитом, и она уже прямо видела, как оно пронзает сердце этого ублюдка. — Я так полагаю, в войне с Плетью вы будете на передовой?
— Я буду и на передовой, и в тылу, но однозначно хочу быть там, когда настанет время для финальной схватки, — он кивнул. — Честно говоря, со Шлемом Господства никто другой как следует и не справится.
Глаза Сильваны сузились. Он не обязан был сообщать ей эту информацию, так почему же тогда он это сделал?
— Что ты собираешься с ним делать?
— Не хотелось бы портить сюрприз… или хвастаться тем, что сделаешь что-то, что может оказаться невозможным, — возразил Гарри. — Но скажу, что тебе это понравится.
— Хмм, — таков был единственный ответ, который она предоставила, раздражённая тем, как он разбрасывался обрывками информации, но не удивлённая. Все архимаги в этом отношении одинаковы. — А где остальная часть вашей… группы? Я думала, вы будете готовиться к кампании.
— О, они хотели отправиться на поиски приключений в Аутленд, — вмешалась Луна. — Я пригласила их пойти со мной и Салли на зачистку Чумных земель, но они подумали, что смогут больше сделать в Аутленде. Надеюсь, с ними всё в порядке.
— Всё с ними будет в порядке, они обещали не делать ничего слишком опасного, — заверил Гарри.