Радагон ощущал себя просто потрясающе.
Эзотерическая мощь наполняла тело, теплым, но сильным потоком омывая кости, струясь по тугим жгутам мышц буйной рекой энергией, любые мелкие порезы, на которые ранее Радагон не обращал внимание — затянулись, даже мельчайшая капля усталости — исчезла прочь, каждое его и так сверхчеловечески острое чувство — обострилось ещё больше, выйдя за рамки невероятного и войдя на территорию просто неразумного.
Его переполняла сила, желающая быть использованной.
Таков эффект двух работающих в безупречном тандеме Первозданных рун. В единственном открытом глазу сверкало имя Одина, мудрого и хитрого правителя Золотого Города, одаривая недоступной ранее проницательностью и глубинным понимаем мира его смертный разум. Пока в груди, в самом центре сердца в едином с ним такте билась руна Тюр, заимствуя благодать бога чести и войны.
Но эти великие дары шли с не менее великой ценой, бесплатный сыр всегда был только в мышеловке, таково одно из основополагающих правил жизни. Хочешь чего-то? Будь добр заплати. Правило равноценного обмена обойти могли только Волшебники, а Радагон таковым не был.
У Скатах было много учеников, каждому она предлагала свои знания, каждый из них в той или иной мере изучал и магию рун, но только он перенял от неё все двадцати четыре Первозданные руны. Даже один из её лучших учеников, Кухулин, полубог, сын бога солнца Луга не сумел овладеть этим видом рун, довольствуясь их бледной тенью, набором меньших рун созданной самой Скатах специально для учеников неспособных освоить изначальные руны, добытые в своё время Одином.
А всё потому, что ни одна книга, ни один рассказ, ни одна демонстрация не научит этим рунам, лишь личное погружение в тайну, в условия формирования и проявление этих рун в мире являлось путём к их изучению. Каждая изначальная руна несёт в себе свой уникальный концепт. Они могут быть законом, правилами вокруг которого зиждиться мироздание. Могут олицетворять явления, грубые и первобытные, как проявление жестокой стихии. Иногда это условие, место и время. Иногда это олицетворение кого-то, персонификация со всеми отличительными чертами. Иногда всё из вышеперечисленного за раз.
Но понять суть Первозданных рун было мало, мало было совладать и подчинить своей воли кроющиеся в них концепции, правила и законы. Даже в их использовании были свои капризы. Первозданные руны требовали соблюдения свои таинств. Отступая от этих таинств, ты добровольно соглашался потерять возможность реализовать весь скрытый в них потенциал, теряя привилегию призвать всю глубину даруемых ими преимуществ. И наоборот следуя их таинствам ты наделялся полномочиями раскрыть всю кроющуюся в них мощь.
Право использовать полную силу и потенциал первозданных рун, а не довольствоваться тенью их настоящих возможностей, имело свою цену. Плату за некоторые первозданные руны приходилось уплачивать заблаговременно, некоторые требовали цену за свою силу после факта использования, за другие же ты платишь каждую секунду которую пользуешься силой этой руны. А были и те, которые требовали сразу несколько форм оплаты, а то и их все разом.
Руна Одина была одной из таковых.
Чтобы заслужить саму возможность призвать этим вечером её полную форму Радагон провёл предыдущие три дня и три ночи вися приколотый собственным копьём к стволу дерева, истекая кровью в трансе на грани берда. В точности повторяя таинство, через которое когда-то прошёл Один, повесившись на стволе Иггдрасиля, воссоздать место, условия и момент, когда тот вырвал у Великого Древа первую из Первозданных рун известных миру, олицетворяющую его самого — Асс. Полный символизма ритуал служил цели уподобиться Одину, создать между смертным магом и скандинавским божественным духом тонкий канал метафизической связи, который бы позволил ему на ограниченное время обмануть сам мир, даровав право использовать руну Асс не как полный ограничений смертный, а как пускай незначительный и невероятно ослабленный, но всё же не скованный смертностью божественный дух.
Асс могла придать сил, она могла ослабить врагов, она могла защитить, она могла установить законы, она могла переписать уже существующие законы, она могла подарить мудрость и понимание за пределами человеческих способностей воспринимать. Универсальность, сила, многообразие, ограниченное только воображением и силой пользователя, даже среди себе подобных руна Асс выделялась. Не передать словами сколько всего она предлагала и сколько невероятных вещей можно было сделать лишь с одной её помощью.
Вот только руна Одина была столь же коварной, как коварен был её бог, а потому не сразу, но с прошествием некоторого времени Радагон ощутит на себе всю тяжесть цены за право смотреть на мир, как на него смотрит божественный дух.
Пока же, он мог использовать новоприобретенную проницательность как пожелает, держа в уме, что с этого момента таймер обратного отсчёта был запущен. Заимствованная мудрость бога обременяла его смертный разум. Как и должна. И если он переусердствует, переоценит собственные пределы, то его разум будет раздавлен тем поселившимся на задворках его мыслей и пока неощутимым давлением, которое будет только нарастать всё больше и больше, чем дольше он будет использовать первозданную руну Асс. Каждая секунда теперь имела буквально физический вес.
Руна Тюр же… она была полной противоположностью, ни капли коварства, ни тени обмана. Она всегда была пряма и тверда в своих требованиях, её силу можно призвать только будучи самому сильным и находясь посреди битвы и только в битве. Слабые недостойны внимания Тюра. С чем более сильным противником предстоит столкнуться, тем больше помощи Тюр окажет тебе. А её цена никогда не менялась, сильнейшее физическое истощение.
Как рассказывала своему ученику Скатах, Тюр не одалживала тебе силу из некого неизвестного источника или от бога, чьё имя она несла в себе, а заимствовала ту у будущего тебя. Эта первозданная руна служила проводником между тобой-нынешним и тобой-будущим. В то время это породило вопрос у Радагона, что будет, если у тебя нет будущего, дарует ли тебе тогда эта руна какую-то силу? На этот вопрос его наставница только усмехнулась, сказав, что пока твоё тело наполнялось бодростью и энергией, то у тебя однозначно было будущее после битвы и сильные сами создают своё будущее.
Он не понял её тогдашнего ответа на своё любопытство, обидевшись на то, как он считал, она посмеивалась над ним.
Только сейчас, стоя в центре рукотворной бури перед двумя ожившими легендами Радагону казалось, что он начал понимать наставнические слова Скатах.
Одна вспышка молнии умерла и мир вокруг погрузился в темноту в ожидании рождения следующей молнии. Но буквально истекающему густым аметистовым сиянием от избытка проходящей через себя магической энергии, и превратившийся в подобие раскаленного угля глазу Радагона, было наплевать побочный эффект бури в виде небольшого мрака. Та же руна, образ которой можно было заметить в зрачке мага, отражалась в глазах парящего среди молний и потока дождя огромного ворона, даруя ворону идеально чистый обзор куда бы ни прицелился его взгляд. Ни непогода, ни физические преграды, ни даже магические иллюзии и ограниченные поля больше не могли помешать его зорким глазам. А связь мастера-фамильяра обеспечивала, чтобы всё, что видел ворон мог видеть и владеющий им маг.
Гладкое древко белоснежного копья гудело от нетерпения в руках Радагона, его оружие, как и он сам рвалось в бой, оно хотело быть использованным, быть испытанным против вылощенных героев прошлых столетий. Они оба желали продолжения их взявшей паузу битвы.
И не было ни одной причины отказывать себе в этом желании.
Вспышка. Гром. И снова миг темноты в ожидании очередной молнии, озаряющей мир мгновением света. Когда очередная молния коснулась земли Радагона уже не было на своём месте, он исчез, оставив после себя на земле разорванный асфальт.
Динг!
Звук столкновения белоснежного копья и невидимого меча заглушил грохот грома. Каким-то образом Сейбер сумела заблокировать выпад Радагона, не иначе как по счастливой случайности в последний миг подставляла свой меч плашмя на пути острого наконечника, жаждущего проколоть её сердце. Впрочем, этого было мало, закованной в подаренные феей доспехи женщиной-рыцарем словно выстрелили из пушки, она могла остановить наконечник копья, но не силу стоящей за ударом. Её тело унесло спиной вперёд куда-то в глубже в доки. Радагон не стал преследовать, ведь Лансер бросился на него с отставанием лишь в долю мгновения, как он решил атаковать Сейбер. Его малиновое копьё устремилось не туда, где он был, а где он должен был оказаться.
Лансер был быстр, как и положено Слуге второго самого быстрого класса среди семи. Его копьё было ещё быстрее. Но если раньше его скорости было достаточно, чтобы держать Радагона в напряжении, отгоняя от Сейбер в самые критические для той моменты. То теперь с активной руной Тюр…
Словно замедлив мир вокруг себя, Радагон ловко обогнул оружие Лансера уже успевшее оказаться в сантиметрах от его головы, и оставляя за собой шлейф фиолетового марева, словно тонкий неоновый след, исходящий от его единственного глаза в окружающей их темноте, всего раз встретившись взглядами с другим Слугой, ответил сокрушительным пинком тому в грудь.
Очередной герой был отправлен в недолгий полёт. Вслед Лансеру огненными кометами последовали несколько небрежно начерченных в воздухе рукой одноглазого мага высших рун, до отказа наполненных магической энергией, что даже Слуге с высочайшим сопротивлением магии не поздоровиться. Сам же маг, отвернувшись от летящего прочь от него тела другого мужчины, словно забыв о нём, тут же парировал своим копьём-посохом тяжелый невидимый меч вернувшейся обратно Сейбер. За жалкую секунду они обменялись более чем десятком смертоносных выпадов и парированием, их проснувшиеся мимо цели удары уничтожили землю на десятки метров вокруг них.
Глаза женщины широко открылись, когда голая рука мага каким-то образом сумела прорваться через её оборону и кончиками пальца коснуться нагрудной пластины её брони. Взрыва не последовало, вместо этого на месте Сейбер образовалась огромная глыба голубого льда, заключив женщину в обжигающую холодом нерушимую тюрьму.
Предупреждение десятилетие оттачиваемых инстинктов всё, что понадобилось Радагону дабы резко отступить в сторону, с минимальной задержкой в то место, которое он до этого закрывал, вонзилось длинное покрытое повязками копьё. По ледяной глыбе тут разошлись десятки трещин, цельность только что созданной тюрьмы для Сейбер была нарушена, разрушающий магию фантазм Лансера был той ещё занозой.
Лансер не позволил Радагону помешать Сейбер освободиться, в его руках было ещё одно, второе копьё, короче, с широким золотистым наконечником, слово оно создавалось не для того, чтобы колоть, а чтобы рубить и резать. И с ним в руках он столкнулся с Радагоном. Лишь небольшие подпалины на одежде мужчины свидетельствовали о том, что он не отделался просто так от брошенных в него ранее рун.
До этого Лансер и Сейбер работая в дуэте вполне успешно противостояли ему, они покрывали слабые стороны друг друга, недостаток силы в ударах копейщика решался рыцарем, а медлительность рыцаря с головой компенсировалась ловкостью и частотой атак Лансера. Вместе они были опасной парой, а их довольно коварное оружие, копьё, режущее любую магию и невидимый меч, лишь ещё больше повышали опасность их синергии.
И мочь на равных противостоять одновременно им обоим? Это многое говорило о силе их противника, громкое заявление на место одного из опаснейших Слуг в нынешней итерации Войны Святого Грааля. Доминировать над ними? Это уже не заявление, это факт. Кастер был чудовищем и им не повезло столкнуться с ним в первую же ночь войны.
Интересно, как ощущали себя эти два Слуги рыцарских классов проигрывая противостояние с Кастером, Слугой самого слабого класса? Ощущали ли они стыд, или это было раздражение, может гнев, а может это были первые капли отчаянья? Кто знает.
Схватка Лансера и Радагона не продлилась долго. Ученик ведьмы Земель Теней уже успел изучить своего противника в прошлых столкновения, и пришёл к неутешительному выводу. Кем бы ни был этот неизвестный ему Лансер он действительно был хорош, умел и способен. Вот только. Недостаточно хорош. Скатах обучила своего ученика слишком хорошо, чтобы кто-то кроме неё мог составить ему конкуренцию в области владением копьём.
А с обострившей все его чувства до безумных даже для него пределов и давшей буквальное ясновиденье руной Асс… Первая же ошибка Лансера стала для него фатальной. Короткое золотистое копьё взлетело в воздух, выбитое из его рук копьём-посохом Радагона. Неразличимая для глаз Лансера серия росчерков, и он бессильно упал под ноги сразившего его мага, на руках и ногах мужчины появились глубокие тонкие росчерки, его связки были перерезаны с хирургической точностью.
И пока Лансер ещё не успел коснуться земли, рука Радагона метнулась к взлетевшему над их головами копью и сомкнув ладонь на древке, он тут же развернулся на сто восемьдесят градусов, метая золотистое копьё в поднявшую двумя руками над своей головой меч Сейбер. Увы, брошенное копьё было недостаточно крепким дабы пронзить доспех фей на женщине и убить её. Врезавшись в нагрудную пластину, оно разлетелось десятком осколком, словно взорванная в упор граната и пускай некоторые осколки посекли плоть женщины, а парочке даже удалось проникнуть под доспех черед небольшую трещину в нагруднике, но на этом всё, туловище женщины лишь немного повело в бок.
— ЭКСКААААААААА…
Окончание слов Сейбер потонуло в шуме обрушившегося на порт чистого опустошения. Небесный Фантазм Слуги-рыцаря превратил ночь в день, огромный столп света сперва пронзил облака образовавшейся бури, почти полностью развеяв ту, а после обрушился на порт.
Неестественный мрак исчез, облака, закрывавшие луну, исчезли унося с собой дождь и молнии. Сам же порт, в котором сражались три Слуги… Он был разделён на две половины проходящим через него глубоким широким рвом в несколько сотен метров, на дне которого виднелась краснота от расплавленной породы.
Казалось, Фантазм Сейбер положил конец этому безумному сражению, в один миг обернув их явно проигрышное положение в неожиданную победу.
— Ха… ха… — позволила себе усталые вздохи раненая женщина, в осколочных ранения от взорвавшегося ей в лицо копья другого слуги не было ничего приятного, так ещё использование её главной козырной карты после напряженного сражения… всё это забрало у неё много сил.
— Молодец, Сейбер, — с вымученной улыбкой на лице похвалил победительницу искалеченный Лансер.
Увы, слова это всё на что он был сейчас способен благодаря чудовищному Кастеру, и теперь чтобы она сейчас не задумала, чтобы не сделала, он вряд ли сможет ей помешать.
Зелёные глаза женщины уставились на лежащую на земле фигуру мужчины, тут же подмечая его плачевное состояние, несколько долгих секунд она смотрела на него, после чего приподняла свой меч, вынудив мужчину напрячься, и вложила тот в ножны.
-…Да.
В этот момент Лансер облегченно выдохнул. У Сейбер была честь.
— Ух, на секунду я было подумал…
Что именно там подумал Лансер никто не узнал, он не сумел договорить, над их головами возникло, излучая смесь радужного сияние, серебра и золота, огромное полупрозрачное ветвистое дерево, крона которого накрыла собой весь порт. Там, в самом конце созданного Небесным Фантазмом Сейбер рва, упав на одно колено, и держась сразу двумя руками за своё белоснежное копьё, из которого брало начало огромное фантомное древо, словно утопающий за спасительный круг, медленно поднимался на ноги покалеченный, полу сожжённый, но всё ещё живой Кастер.
— Три дня и три ночи моё тело висело на Великом Древе! На восходе четвёртого дня я увидел… Эох!
Раздались уже раз звучавшие из уст Кастера слова, в прошлый раз это не принесло ничего хорошего двум слугам. В этот раз… судя по тому как интенсивно отреагировало на его арию появившееся из ниоткуда фантомное древо, удвоив интенсивность своего свечения и даже начав сбрасывать под себя на землю свои золотистые хлопья-листья. Им стоило приготовиться к ещё одному ожесточенному раунду битвы.
Поправка подготовиться нудно Сейбер, в этот раз ждать помощи от Лансера не стоит.
Меж тем Кастер успел полноценно подняться на ноги, а раны на его теле, оставленные принятым почти в лицо Небесным Фантазмом стремительно затягивались, исчезая на глазах и оставляя на память о себе полуобнаженную фигуру Кастера с разводами крови на коже и на тех лохмотьях, которые остались на нём после всего через что он прошёл.
Не спеша он выбрался изо рва, а после пошёл навстречу явно дожидающихся его Слуг. Впрочем, куда им было бежать. Лансер был искалечен и совсем не мог двигаться, а Сейбер, единственная способная дать ему отпор не уходила из чувства долга перед собратом-Слугой. Лишь оказавшись на расстоянии десятка метров от них, он остановился, не стесняясь своей частичной наготы, Кастер смотрел на своих противников в сегодняшней битве. После чего перевёл взгляд сперва на далёкий мост через реку в нескольких километрах от порта, следом его единственный глаз остановился на верхушке одного из уцелевших за время сражения грузовых кранов, а в конце задержался на, казалось бы, пустом месте в воздухе в сотне метров от себя.
— Представление закончено, — усмехнулся Радагон забрасывая своё копьё себе на плечо. После чего повернул свой единственный глаз к Сейбер и Лансеру. — Неплохо. Особенно в конце. Но в следующий раз сделайте лучше.
И развернувшись, пошёл прочь. Оставив у себя за спиной двух опешивших от подобного Слуг. Спустя несколько секунд его уже не нигде не было видно. А огромное фантомное древо простоя ещё некоторое время начало медленно распадаться на искры света.