Всегда против ветра. Глава 9
Разговор с Байуотером выдался не из простых. Честность и благородство изрядно перевешивали в рыцаре разум. При этом язык не поворачивался назвать его. Да и ханжой, подобно многим рыцарям, тоже. Поначалу капитан Речных Ворот довольно остро реагировал на аккуратные намеки, хотя свое мнение высказывал осторожно.
Разговор сдвинулся с мертвой точки только после того, как Кроу прямо сказал: если менять что-то к лучшему, придется для начала разрушить старое. Разрушить старое такого масштаба, как завязанная на городскую стражу коррупционная сеть, и остаться чистеньким, в принципе, можно. Только Байуотер и сам хорошо понимал, сколько крови прольется и сколько невинных пострадает, а потому кривился, скрипел зубами, даже позволял себе довольно-таки грубые выражения — не в адрес лорда Кроу, конечно.
Давненько Ворону не встречались настолько упрямые люди в верхах. Обычно упрямцы лишались голов так или иначе. Это же побудило Эдварда разузнать: как так вышло, что среди своры продажных сволочей, которые откровенно насрали на свои прямые обязанности, нашелся человек честный?
Ответ был прост и очевиден, и полученная информация его только подтвердила: Роберт. Потерявший руку на глазах у Баратеона совсем молодой парень из бедной семьи постоянно тревожил совесть короля, по вине которого на Пайке полегли десятки таких парней. Потому и стал рыцарем, потому его и не могли сместить при всем желании поначалу. Конечно, и в городе Байуотер имел отличную репутацию. Среди черни. Но у тех, кто мог бы помочь ему удержаться на плаву, не было нужды в городской страже как в вооруженном формировании, должном защищать закон и порядок на улицах. Зажиточные горожане чаще всего имели собственные вооруженные отряды, и Байуотер с его честность и неподкупностью им только мешался.
Вот и сплавили его на Речные Ворота, поближе к обожаемой им черни. И горожане меньше ворчали, и престиж стражи подняли, и удалили неугодного подальше.
— Сколько слов о необходимости перемен — и ради чего, лорд Кроу? Какая ваша выгода в этом? — довольно дерзко осведомился Байуотер.
— Начну немного издалека, — прямо сказал Ворон. — Мне плевать на чернь. И при этом я хорошо осознаю очевидное: если работник хорошо ест — у него банально есть силы хорошо работать. Если он может обеспечить семью и не думать о том, как не протянуть ноги с голоду — он мотивирован подчиняться. А если при этом он имеет честную долю со своего труда — он мотивирован еще и трудиться больше. Казалось бы, большие расходы — ничего подобного. По моему опыту это окупается максимум в течение двух сезонов и обеспечивает очень и очень важный, но недооцениваемый многими родовитыми идиотами ресурс: народную поддержку. Вы ведь знаете: если против ста стражников выйдет десять тысяч горожан, им не надо ни оружия, ни построений — вас поленьями закидают.
— Ваше отношение понятно, лорд Кроу, — было видно, как Ворон неприятен Байуотеру. Однако, не было ни презрения, ни отвращения, наоборот: внимание и даже интерес. — Но при чем здесь Королевская Гавань?
— Скажу прямо, Джаселин: когда король обязал меня прибыть и по факту взял в заложники моих детей, я приехал сюда с целью как следует отыметь этот город, — оскалился Кроу. — И наживиться на этом. Не золотом — это дело десятое, но положением, силой, связями, людскими ресурсами, — и тут же стал серьезен. — А чтобы иметь возможность защитить свою семью, мне нужна опора. В своих землях я опираюсь не только на дворянство, но и на чернь. Здесь дворянство против меня, и я могу опереться только на чернь и пики моих легионеров, а их, как вы заметили, не так уж и много.
— И вам нужна городская стража, — понятливо кивнул Байуотер. — Чтобы мы были вашей силой.
— Мне будет достаточно, если пики городской стражи в нужный момент не обернутся против меня. Что касается черни — жизненно необходимо поднять престиж не только стражи, но и власти в глазах народа. Как думаете: как скоро начнется голод после начала осады? Как быстро оголодавшие горожане, уставшие хоронить детей, посмотрят на жирующих дворян, чиновников, купцов и цеховых мастеров с целью отобрать у них еду? Как скоро вспыхнет бунт?
По мере монолога Байуотер становился все мрачнее и мрачнее. Он хорошо знал город и его жителей и не сомневался, кому именно придется рисковать шкурами, подавляя мятеж на городских улицах.
— И еще один нюанс, — холодная улыбка. — Как скоро на одних из ворот перебьют стражу и откроют их перед врагом за банальное обещание хлеба? Когда кишки липнут к хребту и грозит смерть от голода, человек будет думать о том, чтобы пожрать — и не задумается о том, что войска неприятеля так или иначе устроят бойню. А даже если и задумается, им часто становится плевать, как умереть — лишь бы уморившие их негодяи, на которых заботливо укажут вражеские провокаторы, тоже отправились в пекло.
Банальные истины полностью совпали с мыслями самого стражника, а потому нашли в его душе живейший отклик. Все же Кроу был признанным и весьма авторитетным полководцем, на счету которого имелась парочка успешных осад — небольших, правда, мелкие городки в Эссосе.
— Вы считаете, что будет атака на Королевскую Гавань? — поднял серьезный взгляд Байуотер.
— Я считаю, что в стране накопилось так много недовольных, что грядущая гражданская война охватит все Семь Королевств. При наихудшем исходе мы все будем воевать друг против друга. Вот я и намерен подготовить почву на случай, если мне удастся закрепиться здесь в и придется держать осаду. Хотя бы за тем, чтобы угробить под этими стенами и на этих улицах как можно больше врагов, и как можно меньше досталось моим детям. Кроме того, имея хорошую репутацию здесь вполне можно собрать большое ополчение. Не легионы, конечно, но против такого же ополчения сгодятся, как и постоять на стенах.
После этого они обсудили детали действий. Байуотер ушел, мрачный и задумчивый, а Кроу позаботился, чтобы соглядатаи восприняли это в правильном ключе: Ворон оказал на капитана стражи давление жесткое, но не чрезмерное, чтобы не сломать и иметь некие дивиденды.
Эдвард подошел к окну, любуясь игрой света на водной ряби. Чем больше он получал донесений, тем острее убеждался: отстойник под названием «городская стража» требовалось вычистить от и до. Жаль, не все так просто. Нет рядом двух полных легионов, который можно было бы обязать обеспечением безопасности на улицах. Нет под рукой заслуживающих доверия людей, которых не жалко спихнуть на такую работу. Значит, придется вербовать людей на месте, а это — работа небыстрая.
Кое-кто, конечно, есть на примете у Байуотера. Капля в море. Менять стражу нужно от и до: начиная с рядового состава и заканчивая начальником. И то, что под рукой есть стоящий, знающий и город, и дело командир — не такой уж и большой плюс на фоне всего остального.
Еще и этот проклятый турнир. Ладно, устроить пышное празднество в честь великого лорда, Руки Короля, друга и верного соратника — тут Эдвард всеми руками «за». Но… еб вашу мать! Денег в казне нет, и турнир пройдет на заемные средства. Позавчера Бейлиш как раз представил Малому Совету окончательную смету — и все, включая Эдварда, выпали в осадок.
Пять. Миллионов. Золотых. Драконов.
Один вопрос: за каким хуем тратить такую бездну средств в и без того нищему королевству, если можно сделать ничуть не хуже, только за миллиона полтора — и это тоже будет королевский уровень! На взгляд Эдварда есть разница: тратить два годовых дохода королевского домена или две трети.
На взгляд Роберта разницы нет. Удобный король: подавай ему бухло, шлюх, жратву, выгуливай раз в месяц на охоту — и делай со страной, что хочешь. Строго говоря, Эдвард не сомневался в таком исходе еще во время восстания, но не полное игнорирование королевских обязанностей!
Лет девять назад, во время восстания обнаглевшего сверх всяких мер пиратского недоделка, Роберта еще худо-бедно слушались. Тогда он еще мог вести за собой людей, казна была полна до краев, а враг представлялся слабым и приятным.
Теперь с мнением короля считались больше для виду. Нужен турнир? Сей момент, ваша милость. В долгах ведь не советники, а корона. И спрос не с советников, а с короны. Кроу уверен: у такого, как Бейлиш, все концы попрятаны безупречно. Очень уж быстро поднялся этот умный и чертовски опасный парень. Впечатляющая карьера — и не менее впечатляющие амбиции.
Пожалуй, этот человек даже опаснее Вариса. Кроу оскалился восхитительному вызову и решил, что обязательно встряхнет всю службу Петира Бейлиша от фундамента до флагштока. И вот здесь без помощи Паука не обойтись, да и ресурсов маловато, а ведь под Эдварда уже усиленно копают. Скорее всего, все власть имущие. Времени так мало, а не сделано еще так много.
Ну, ничего. Железный Ворон был готов рискнуть головой и в случае чего у него достаточно верных людей, чтобы прорваться отсюда с боем. Купеческая артель «Черное крыло», кто бы там что ни думал, плотно завязана на его семье, они не рискнут ударить в спину. Да и повода нет — Эдвард всегда старался не обижать своих слуг и соратников, предпочитая или умеренно наказывать, или сразу устранять.
Пусть смерти он не боялся, но оставлять все это на детей не очень-то хотелось. Ричард еще слишком молод и горяч, Элия, как и младшие, в опасности. Лорд Эдвард Кроу обязан выжить и протянуть как можно дольше ради своей семьи.
Короткий стук в дверь отвлек от довольно-таки печальных размышлений о будущем.
— Мой лорд, к вам сир Джейме Ланнистер.
Цареубийца решил пожаловать. Эдвард взял в руку кубок и сделал глоток воды. Теплая, чтоб ее. Выплеснув остатки в окно, мужчина повернулся в ожидавшему его решения гвардейцу:
— Проси.
И подошел к графину, установленному в большой чаше с колотым льдом на столе. Почти растаял, нужно непременно сменить.
В кабинет, сверкая яркими зелеными глазами и белоснежной хамской улыбкой, вальяжно вошел сир Джейме Ланнистер, а вслед за ним вошли гвардейцы Ворона. Один из них держал в руках перевязь с мечом и кинжалом Ланнистера. Кожа и рукояти были усыпаны золотом и инкрустированы рубинами стоимостью с небольшой, но вполне приличный замок.
Для разнообразия, сир Джейме был без доспехов, вырядившись с малиново-золотые шелка со львом Ланнистеров на груди. Надо сказать, Цареубийца умел одеваться со вкусом, подчеркивая силу и стать.
— Доброго вам дня, — вежливость Ланнистера, как всегда, граничила с издевкой. — Может, я не вовремя?
— Я же впустил вас, — лорд Кроу отставил кубок и скрестил руки за спиной, расправляя плечи. — Какое дело может быть у королевского гвардейца к моей скромной персоне?
— Да уж, скромной, — вот тут уже откровенный сарказм. Ланнистер со значением огляделся, демонстративно останавливая взгляд на предметах роскоши. — Вам нет необходимости разоружать меня, лорд Эдвард — я вас не обижу.
Кроу оскалился — недобро, углом рта. Холодные изумрудные глаза под черной челкой сверкнули:
— Не очень-то вам это удавалось, уважаемый… рыцарь, — в последнее слово Кроу вложил толику пренебрежения, испытываемого к носителям этого «почетного» титула. И добавил уже без издевки, спокойно и буднично:
— Кроме того, я обещал, что в случае еще одного вашего нападения, сир Джейме, из доспехов придется доставать ваш труп. Вы поэтому без брони? Не хотите расстраивать отца и сестрицу?
— Не хочу расстраивать ваших детей, — улыбка Ланнистера больше походила на львиный оскал. — Моя сестра приблизила к себе леди Элию, да и близняшки успели очаровать придворных дам. Вряд ли ваша отрубленная голова порадует двор.
Не отступал. Осознавал, что не вывезет против Ворона — и все равно не отступал.
— В Эссосе есть такая поговорка: собака лает — караван идет. Вам она очень подходит, сир Джейме. Если вы закончили переливать из пустого в порожнее — можете идти.
— Вы еще не слишком стары для участия в Турнире? — сверкнул зубами Ланнистер. — Хотелось бы увидеть вас верхом на коне, с копьем в руке… и без ваших гвардейцев вокруг. Кажется, вы все-таки меня боитесь.
Дерзкий сопляк. Раз он так нарывается на трепку — он ее получит. Да и Эдварду не помешает избавиться от стресса.
— Моррис, — Эдвард повернулся к пажу. — Передай старшему секретарю, чтобы не беспокоил меня.
Бывший конюх, ловко отыскавший для Ворона шлюх под стать в первый день в Королевской Гавани, был принят им на службу. И не зря — мальчик ловок, смел, умен, лишних вопросов не задавал и соображал на зависть половине порученцев.
Получив приказ, Моррис стрелой вылетел из кабинета, лишь у двери бросив на Ланнистера опасливый взгляд.
— Милый мальчик, — ухмыльнулся Джейме. — Не думал, что вам так глянется какой-то конюшонок.
Охранники зашевелились. Такого оскорбления в лицо своему лорду они спускать не собирались — и были остановлены поднятой ладонью.
— Не надо, парни, — Ворон не сводил взгляда с Ланнистера. — Я сам выбью из него все дерьмо.
— Что, есть еще шары в шароварах? — глаза Ланнистера жадно и весело сверкнули. — Когда и где?
— Здесь есть отличная площадка, нам хватит, — оскалился Кроу. — Что предлагаете?
— Мечи и кинжалы, чтобы не ходить в оружейку. У вас ведь найдется меч и кинжал?
Ворон предпочел бы мечи и щиты, чтобы уравнять шансы и не сильно бить сына Тайвина Ланнистера, но раз уж Джейме захотелось острых ощущений…
— Без доспехов, — обозначил лорд Кроу.
— С удовольствием, — ухмыльнулся Цареубийца.
* * *
Джейме Ланнистер чувствовал себя уверенно и спокойно. Жара стояла совершенно ужасная, и северянин явно от нее страдал, хоть и не показывал виду. Как хорошо и вовремя удалось спровоцировать Кроу и заставить биться излюбленным оружием Джейме!
И, главное, без доспехов. Конечно, Ворон выше, но он же старше, и длина рук и ног на такой жаре довольно быстро спасует перед молодым и сильным Львом. Кроме того, в последние полторы недели Кроу нередко пренебрегал упражнениями, погруженный в дела, а Джейме — наоборот, упорно тренировался и чувствовал себя на пике формы.
Кроу привел его на заброшенную каменную террасу примерно сорок на сто двадцать шагов с восточной стороны замка. Путь лежал по узким каменным ступенькам, и здесь открывалась великолепная смотровая площадка на порт. В то время как отсюда их не было видно, а лязг стали на таком расстоянии легко заглушит шум города.
— И правда, отличное место, — пользуясь отсутствием секундантов, Ланнистер выхватил оружие и встал спиной к солнцу. Меч лежал в правой руке, кинжал — в левой. Пара круговых взмахов разогрели кисти и плечи, а ноги неплохо потрудились на крутом спуске.
Ворону требовалось несколько секунд, чтобы отдышаться. Самоуверенный глупец сам пришел к месту своей гибели… но в глазах у него не было ничего, кроме безмятежного спокойствия, а руки плавно и уверенно обнажили клинки.
Так же, как и Ланнистер — в правой меч, в левой кинжал. Да, меч Ворона на ладонь длиннее, но и шире, чем у Джейме, а кинжал — почти вдвое шире и немногим короче.
Будет непросто, но когда это Льва возбуждали простые поединки? И королевский гвардеец атаковал — быстро и без предупреждения. Сильные ноги бросили его в идеальный и неотразимый выпад, и Ворон никак не мог уклониться.
Могучий удар пришелся в меч батманом и отбил в сторону, а Ланнистер едва успел отскочить. По подбородку — там, где зацепило острие кинжала, на колет стекла капелька крови, а Ворон не дал ему встать на ноги и вдруг оказался совсем рядом.
Как тогда, на Королевском Тракте. Но Джейме ждал этого… а Кроу, как выяснилось, прекрасно об этом знал. Ланнистер едва не попался на обманный выпад, змеей извернулся, отводя меч Ворона своим, и попытался всадить кинжал в шею Кроу, оказавшуюся так соблазнительно близко…
Бритвенно-острый клинок разминулся с кожей противника едва ли больше, чем на ноготь и срезал прядь волос. Ворон проскочил мимо. Мгновение — и они вновь лицом к лицу. Полшага назад — меч Кроу остановился в половине выпада в лицо и парировал атаку Ланнистера в бедро, отступая на два шага.
— Довольно неплохо, — дыхание Кроу слегка сбилось. — Что еще покажете, сир?
— Как насчет ваших кишок? — отсалютовал мечом Ланнистер и атаковал.
Железный Ворон бился экономно и точно, но Джейме замечал, что противник начал уставать. Северянин все больше защищался, все реже атаковал и в какой-то момент оказался прижат к парапету. Холодные зеленые глаза сверкнули опаской, и Ланнистер удвоил напор… провалившись в выпаде и едва успев придержать меч.
От удара по каменному парапету полетели искры, клинок наверняка безнадежно испорчен. Край глаза уловил блеск стали. Джейме не успел убрать меч с парапета и ощутил, как нутро превратилось в лед.
Но Ворон не отсек ему руку. Удар ослепляющей силы был нанесен плашмя и, кажется, сломал предплечье. Пальцы разжались, меч с жалобным звоном упал на отшлифованные каменные плиты.
— Не все так просто, правда? — любезно улыбнулся Ворон, описав кинжалом полукруг, указывая острием на меч Джейме. — Подними.
Никаких признаков усталости. Ровное дыхание, лишь немного учащенное. Острие меча больше не дрожало.
Ланнистер сжал зубы, кипя от ярости: Кроу просто игрался с ним все это время. Ворон в девяти шагах, наклониться и схватить… нет, не успеть. Кроу достанет его и зарубит к чертям. Если бы правая рука не пульсировала от боли, а кисть не онемела, можно было попробовать…
— Подними, — уже безо всякой любезности велел Кроу.
Атаковать? Броситься всем телом вперед, забрать с собой. Нет. Кроу уйдет с любой линии атаки изящным пируэтом и снесет ему голову. Или отрубит руку с кинжалом, а затем вгонит свой кинжал куда придется, или прикончит еще дюжиной способов. Метнуть? Ага, очень смешно. Так смертельную рану можно нанести только при крайней удаче. Метание кинжалов, ножей и прочих острых железок — не более чем отвлекающий маневр. Не годится. Ланнистер несколько раз быстро сжал-разжал пальцы. Больно, рука не отошла и не отойдет.
— Хочешь умереть безоружным? — Ворон сделал шаг вперед. — Твой выбор, Ланнистер.
Бросок кинжала Кроу отбил движением меча, но замедлил шаг. Джейме схватил меч левой рукой и быстро отскочил.
— Так-то лучше, — Эдвард выпрямился, вкладывая кинжал в ножны и перебрасывая меч в левую руку. — Уравняем шансы, Джейме.
Ланнистер до боли сжал зубы. Левой рукой он владел совсем не так хорошо, как правой. Здесь уже не до того, чтобы остаться в живых. Здесь хотя бы забрать Ворона с собой.
— Ты пожалеешь об этом, — процедил сквозь зубы Джейме и атаковал.
Один выпад. Один удар. Прямо в грудь, в сердце…
Ворон парировал, уходя влево и поднимая меч. Блеск стали от наточенной кромки стремительно приближался к шее — и вдруг ударил прямо по глазам ярким бликом.
А потом по бедру левой ноги, которую Джейме не успел подобрать, пришелся удар плашмя. Сильный и безжалостный, бросивший его на колено. И мир взорвался оглушительным звоном и вспышкой света, погрузившей его в черноту.