Парадокс Мультивселенной. Глава 66. Победа жизни над смертью
Та-дам, сегодня у меня день рождения, так что это в некотором роде праздничная глава! Не знаю, что и сказать, с возрастом время летит все быстрее и быстрее, и я даже не представлял два года назад, что займусь написанием и публикацией историй, за которыми будут следить настоящие читатели, пхех, вот такие вот повороты иногда в жизни происходят.
Честно говоря, я с трудом осознаю тот факт, насколько вас на самом деле много. И повторюсь, если кто-то этого не видел: вы всегда можете написать мне в ЛС, спросить о каком-то конкретном сюжетном повороте или подискутировать, поспорить, предложить какие-то свои идеи… Вы можете даже написать свой вбоквел-фанфик по вселенной Парадокса и обратиться ко мне за вычиткой/советом/ответом, если вам необходимо что-то знать для истории. В общем, не бойтесь писать! Это можно сделать здесь, но лучше в ТГ, там все-таки чат поудобнее.
Приятного чтения и спасибо вам огромное за всю ту поддержку, которую вы мне оказываете уже на протяжении без малого полутора лет!
❤️❤️❤️❤️❤️
P.S. Главы с 1 по 66 можно скачать одним файлом вот здесь
66. Победа жизни над смертью.docx
66. Победа жизни над смертью.fb2
66. Победа жизни над смертью.pdf
Наверное, ему стоило рассказать Цири о том, что произошло в промежутке между победой над Белым Хладом и возвращением в ее мир. Цири не обратила внимание на несколько часов, которые словно выпали из повествования, но вместе с тем продолжали служить неким мостиком между обнаружением рунной карты и открытием нового портала. И Гарри сам не знал, почему не стал рассказывать о том, что произошло за это время. Единственной причиной, которая казалась ему хоть сколько-нибудь состоятельной, была банальная… слабость. Он попросту не хотел проговаривать вслух, что потратил часы, пытаясь с помощью собственной крови отыскать родной мир на рунной карте, но получил ответ, на который и следовало рассчитывать.
В конце концов, на что он надеялся? Неужели Смерть стала бы выстраивать все так, чтобы он оказался в мире, из которого смог бы вернуться обратно? Тогда в ссылке не было бы никакого смысла, верно? Итак, ответ звучал так: мир Поттера не относился к Спирали. Гарри и раньше допускал, что Спираль, вокруг которой чародеи носились, словно это был некий вселенский секрет мироздания, на самом деле окажется куда проще, чем о ней говорят, и поэтому не удивился, когда взглянул на металлическую зачарованную пластину, которая напоминала ему совмещенный с огромным количеством магических формул плоский глобус, на котором с помощью одной лишь капли крови можно было выстроить маршрут для портала.
Кровь Цири при попадании на поверхность карты сразу же исчезала, превращая неразборчивый текст в формулу, которую Гарри в итоге использовал, но вот его собственная кровь… стекала по металлу, словно никакой реакции и не должно было случиться. И как Поттер ни старался, результат оставался тем же как в мертвом мире, уничтоженном Белым Хладом, так и спустя неделю после их возвращения. Все расчеты, которые он произвел, отталкиваясь от этого результата, сводились к одному и тому же итогу: возвращение невозможно.
Гарри готов был поклясться, что услышал мелодичный и холодный женский смех, как только прошептал этот вердикт, пытаясь принять его, но… почему-то не расстроился. Да, обидно было узнать, что он когда-то потратил целый год, мечтая о невозможном, но время лечит, и следующие четыре года научили Поттера смирению не в ущерб настроению. Оставалось лишь разобраться, что делать дальше.
Постепенно Гарри пришел к осознанию простой истины, заключавшейся в том, что его жизнь была разделена на эпизоды, которые кардинально отличались друг от друга. Дурсли, Хогвартс, война, Гриммо, Туссент и мертвый мир, не считая промежуточных серий, посвященных менее значимым событиям, всякий раз заставляли его по-новому взглянуть на собственное окружение и обстановку. Когда-то Гарри Джеймс Поттер жил в Туссенте и скучал по телевизору.
Четыре года в мертвом мире заставили волшебника, избалованного реалиями конца двадцатого века, пересмотреть свое отношение к некоторым жизненным ценностям, благодаря чему он существенно понизил планку для развлечений и сейчас искренне наслаждался тем, что происходило прямо перед ним в главном зале Каэр Морхена.
Пока Поттер, разместившийся в самом удобном из свободных кресел, за обе щеки наворачивал уже третий по счету горшочек с тушеным кроликом, Цири продолжала оправдываться, объясняться и извиняться перед всеми по очереди: начав с Геральта (с недавних пор Гарри искренне считал, что тот умудрился поседеть вовсе не из-за мутаций, а из-за непредсказуемости поведения приемной дочери), Цири постепенно отошла от извинений и теперь сбивчиво и не слишком складно пыталась объяснить стремительно бледнеющей Йеннифэр, что произошло на самом деле. Весемир, Эскель, Аваллак’х и Кейра все это время стояли рядом.
Консервативная оценка Поттера сводилась к тому, что от рассказа охерели все присутствующие, но по-настоящему выпал в осадок лишь потрепанный Аваллак’х, с рук которого так и не сняли огромные двимеритовые кандалы. Впрочем, Гарри повеселила не только неописуемая реакция эльфа, сколько причина его присутствия в крепости. Как оказалось, Геральт и Йеннифэр не слишком-то обрадовались, узнав о том, что Знающий за их спинами все это время планировал принести их ненаглядную Цири в жертву ради «спасения всех и вся» и даже устроил для этого знаменательного события второе Сопряжение Сфер.
Как только ураган на Ундвике наконец стих, Йеннифэр вместе с ведьмаком совместными усилиями пленили эльфа и прямо по бушующему морю доставили его сначала до берегов материка, а затем серией порталов забросили аж до самого Каэр Морхена, где остроухий олух целых две недели пытался придумать оправдание своему неправильному поведению.
Впрочем, судя по незаживающим синякам и кандалам, едва ли эти оправдания устроили хоть кого-то из присутствующих.
Ни Трисс, ни Филиппы в замке не было, и Поттер отчего-то был безумно этому рад. Нет-нет, он по-прежнему не имел ничего против готовой на все Меригольд, но… песнь свободы слишком ясно и громко звучала в его одичавшем за прошедшие годы сердце, полностью вытеснив оттуда любые намеки на чувства, которые он испытывал когда-то. Да и были ли вообще чувства? Прекрасная и сексуально раскрепощенная Трисс, которая на самом деле была женщиной не только властолюбивой, но и хитрой, нашла в нем замену Геральту, в то время как Поттер искренне наслаждался теми преференциями, которые получал в этой роли.
Отказался бы он от еще одной ночи с ней? Ни за что на свете! Правая рука за эти годы ему все-таки изрядно поднадоела. Стал бы он соглашаться на долгосрочные отношения подобного формата? Нет, нет и еще раз нет! Трижды нет, произнесенные очень-очень громко! И Гарри опасался, что сочетание первого со вторым покажется Меригольд мягко говоря странным.
Тем более, что она с головой погрузилась в подготовку государственного переворота, который чуть было не поставили на паузу из-за исчезновения Цири и активации второго Сопряжения Сфер, которое хоть и уступало по масштабам тому катаклизму, который разбалансировал когда-то этот мир, все равно весьма сильно повлиял на природную магию.
Судя по тому, что упомянула вскользь Кейра, сегодня Трисс должна была встретиться в Новиграде с некоторыми высокопоставленными офицерами, которые готовы были предать короля, чтобы сохранить не только жизни, но и накопленное состояние. Хоть Эмгыр и со скрипом соглашался на подобные компромиссы, это все равно было куда более выгодным подходом, нежели воевать до победного в затяжной войне на истощение.
Горизонт планирования Поттера сократился до нескольких минут, и это ему безумно нравилось: в мертвом мире такой подход к жизни помогал не сойти с ума от вечного однообразия, но в этом мире он как будто постоянно находился теперь в самом центре событий, даже не успевая заскучать. Именно поэтому его ни капли не волновало, что именно произойдет дальше, ведь он был рад любому развитию сюжета. Кроме токсичных отношений с Трисс, само собой. И работы в огороде. И в пещере жить ему тоже больше не хотелось.
Он знал, что фраза уровня «я теперь ненавижу камень и холод» прозвучала бы странно, скажи он ее посреди чужой семейной ссоры, да и не отвлекаться не хотелось, поэтому предпочел потратить время с пользой, продолжая уничтожать стратегические пищевые запасы ведьмаков, заготовленные впрок и хранящиеся в тех кладовых, которые он сделал когда-то.
— Спасибо.
Гарри, который все это время уплетал тушеную в мясном бульоне картошку с морковью, луком и кусочками бобра, резко остановился и повернулся, только сейчас замечая, что Весемир подошел к его креслу чуть ли не вплотную. Лишь чудом не подавившись, с набитым до отказа ртом, волшебник умудрился невнятно переспросить, о чем идет речь.
И удивился, когда Весемир понял, что за вопрос ему задали.
— Ты спас мне жизнь, — пожал плечами старый ведьмак. — Я-то считал, что мне осталось всего несколько секунд и уже готовился нанести удар кинжалом, но ты появился словно из ниоткуда вслед за собственным мечом. В наши времена мало кто способен прийти на помощь чужому человеку, даже я какое-то время считал, что ты дуришь нас всех ради собственных интересов, но… если бы не ты, нас с ней бы здесь точно не было, — тихо произнес Весемир, кивнув в сторону Цири, которая продолжала объяснять что-то не слишком довольной Йеннифэр. — И поэтому я говорю тебе спасибо. И хочу извиниться за свое отношение поначалу.
У Гарри глаза были на мокром месте. Нет, он не расчувствовался (определенно, расчувствовался), но все же не мог не признать, что услышать искреннюю благодарность после стольких лет в одиночестве было очень-очень приятно, хоть он и успел позабыть о спасении ведьмака. Поняв, что не может встать с кресла из-за набитого до отказала живота, он с улыбкой похлопал Весемира по руке. Выглядело это слегка странно, потому что дотянуться Поттер смог лишь до локтя.
— Всегда пожалуйста, — торжественно провозгласил он, силясь вспомнить все детали того сражения, — да и я не в обиде.
— Четыре года? — выждав несколько секунд, тихим голосом спросил Весемир, стараясь не привлекать к себе внимание спорщиков. — Скажи ты об этом высшему вампиру, и он бы посмеялся над тобой, но для нас, людей, четыре года в одиночестве — это немалый срок. Уверен, что справился?
— Да, — честно ответил Гарри, — хоть и не могу гарантировать, что остался в своем уме. Все еще с трудом осознаю разницу во времени, если уж на то пошло. Вы все практически не изменились.
— А вот тебе борода совсем не идет, — к креслу Поттера подошел Эскель, — сразу накидывает десяток-другой лет. Может, подсказать адрес цирюльни?
— Ничего ты не понимаешь, — буркнул Гарри, — в друиды без бороды берут неохотно, а я в будущем планирую устроить настоящую революцию в их рядах. Пришла пора былым устоям занять свое место на кладбище истории, обязательное воздержание должно уйти в прошлое.
— А мне казалось, ты на все реагировал с поразительным спокойствием, словно пытался абстрагироваться от мира, в котором оказался, — вслед за Эскелем к ним подошла и Кейра, за которой тянулся понурый Ламберт, выпивший на радостях полторы бутылки медовухи и случайно проглотивший под конец плесневелую пробку.
— Вы, ребята, ждете какого-то рассказа? — хихикнув, осмотрел всех пришедших Поттер. — Если да, то рассказ будет практически целиком состоять из нытья и жалоб.
* * *
Рассказ, который сам Поттер заранее заклеймил «плаксивым», на деле оказался весьма красочным и даже жизнеутверждающим. Разумеется, самой благодарной слушательницей была Цири: хоть она и знала основное содержание тех четырех лет, которые Гарри провел на отшибе Спирали, его история наконец поставила точку в спорах с Геральтом и Йен, которые безостановочно отчитывали ее за все возможные грешки, заставляя Цири то краснеть от стыда, то шипеть и отбиваться. Ругань плавно перетекала в объятия, смех и слезы, но неизменным оставалось лишь желание Йеннифэр высказать девушке в лицо все, что она думала о ее безответственном поведении.
Это не было чем-то новеньким, и раньше Йеннифэр тоже прибегала к таким воспитательным мерам, но здесь в кучу смешалось все: от сговора с Аваллак’хом, тайных планов и посвящения в них Поттера, вплоть до самопожертвования, для которого пришлось устроить новое Сопряжение Сфер. Да уж, Йеннифэр была недовольна, и Цири прекрасно понимала причину ее недовольства. Основной претензией, конечно, оставалось именно недоверие — чародейка не могла принять тот факт, что Цири скрыла все от самых близких людей и в некотором роде предпочла им Поттера.
Тем не менее, когда Гарри приступил к рассказу о своих злоключениях, старательно пытаясь воспроизвести собственные эмоции, которые успели поблекнуть и раствориться в памяти за четыре года, в помещении не осталось равнодушных зрителей. Что уж там, даже Йеннифэр с едва заметным оттенком интереса наблюдала за тем, как Гарри размахивает взявшимся из ниоткуда мечом Имлериха, вместе с тем эмоционально и громко распинаясь о том, как плохо все было в первом мире.
В ход шли все цензурные и нецензурные эпитеты, которые тот только мог вспомнить, но в какой-то момент это и впрямь начало походить на затянувшуюся жалобу. Все перевернулось с ног на голову, как только Поттер добрался до портала в арке, который он вынужден был использовать, когда оказался в поистине безвыходной ситуации.
— Так скольк-ко у тебя теперь пальцев? — икнув, спросил Ламберт.
— Двадцать пять процентов потеряны, — вздохнув, Поттер помотал головой. — Цири, как дела с магическим истощением? Ты уже готова стать межмировой извозчицей?
— Ты все еще хочешь вернуться в свой мир? — хоть Йеннифэр и пыталась скрыть удивление в голосе, все присутствующие заметили, что на ее лице промелькнуло несвойственное чародейке волнение.
— Думаю, к этому вопросу можно вернуться чуть позже, — пожал плечами Гарри, вспоминая о рунной карте, — просто в моем мире есть зелье, с помощью которого маги способны отращивать утерянные конечности, если в травме не была замешана какая-то особенно мерзкая магия.
Лишь произнеся это, Поттер нахмурился и вспомнил обстоятельства потери пальцев на руке. Словосочетание «мерзкая магия» как нельзя точно описывала то, что творилось с волшебством в первом мире. Темное, изувеченное, словно искалеченное, оно уничтожало все живое, словно процесс гниения, и мысль об этом вдруг привела мага в чувство. За четыре года он ни разу не задумывался об этом, но… судя по всему, костерост вряд ли справился бы с пальцами на его руке.
Вздохнув, он почесал затылок и продолжил рассказ, не заостряя внимание на травмах. И если первая часть порядком утомила Кейру, то вторая захватила внимание вообще всех: начав с рассказа о пещере и Белом Хладе, Поттер трещал без остановки, словно не мог наговориться после четырех лет, прожитых с явным дефицитом собеседников. Гончие, борьба с магией Белого Хлада, постепенное «отвоевание» замерзшей земли, зачистка погибших деревень и селений, захоронение тех, кто не успел спастись, изучение Старшей Речи и расшифровка найденных книг…
— Получается, ты четыре года ел в основном одно лишь мясо гончих Дикой Охоты?
— Я начал называть их морозными гончими, раз уж Эредин того… ну, отъехал, — шмыгнул носом Гарри, — но да. На самом деле, у меня тут с собой огромные запасы, если вы хотите попробовать, я придумал разные рецепты…
— Потом-потом! — выразила общую мысль за всех Кейра. — Давай лучше сначала с историей закончим.
И Гарри не имел ничего против такого расклада. Справедливо рассудив, что если никого не угощать, то ему в итоге больше достанется, Поттер вернулся к рассказу о том, как прошел путь от отчаяния до слепой веры в успех. Изучение Белого Хлада, эксперименты с артефактами, рунами, ритуалами и магией крови, попытка научить гончих человеческой речи… Гарри порой заносило в стороны, но он так или иначе дошел до того самого дня, когда отправился на последнюю схватку с Белым Хладом, не имея четких планов на то, что будет делать дальше, вне зависимости от исхода.
— Я ничего не понимаю, — пробормотала Йеннифэр, бегло взглянув на Аваллак’ха, который все это время находился в нескольких шагах от Геральта. Эльф фактически был их пленником последние две недели, и сам явно был удивлен не меньше нее.
— М-м-м? — обратился к Йеннифэр Поттер.
— Пророчество… — пожала плечами чародейка. — Там ясно сказано, что Ласточка — символ весны, избавительница, которая отворит запретные двери и…
— Укажет путь спасения, — закончил за нее Гарри, слегка прищурившись. — Да, я в курсе. Знаешь, хоть я и терпеть не могу пророчества, стоит признать, что эта часть совпала с реальностью: Цири заявилась туда с рунной картой в руке, а я использовал эту рунную карту, чтобы найти путь спасения, отворить те самые «двери» — Поттер сделал воздушные кавычки, — и вернуть нас обоих сюда. Цири жива, относительно здорова и вернулась, чтобы возвестить о возрождении мира, если так вам будет проще. Никаких противоречий. Если мы, конечно, допустим хотя бы на секундочку, что пророчества в целом — это не бесполезный хлам, который проще игнорировать.
Задумавшись о чем-то, Гарри отвел взгляд в сторону.
— Но ведь все должно было быть не так… — прошептал Аваллак’х, заметив, что волшебник неотрывно смотрит на него.
— Что? — переспросил не расслышавший бормотание эльфа Поттер, который просто задумался, уставившись в одну точку. — Ты чего там чирикнул?
— Зираэль должна была погибнуть, — облизав губы, пробормотал Знающий, — чтобы ее силы не стали соблазном для тех, кто хочет…
— Говори громче, хватит уже мямлить, — буркнул Поттер, поправляя упавшую на лицо прядь волос.
— Пророчество было о ней и только о ней! — выкрикнул Аваллак’х, привлекая тем самым внимание всех присутствующих. — Ты вмешался в ход истории в угоду собственному эгоизму. Если бы ты что-то испортил, карающая длань самой судьбы обрушилась бы на наши миры.
— Ну, ты можешь поплакать, если так сильно расстроился, — хмыкнул Гарри, со вздохом отодвигая в сторону пустой горшочек и придвигая к себе огромное блюдо с запеченным хариусом. — Я вот считаю, что твоя готовность пожертвовать девчонкой свидетельствует о том, что ты обычный лицемер, которому в общем-то тоже было плевать на заключительную часть так называемого пророчества. Или у нас с тобой разное восприятие строчки «потомкам ее предстоит править в новом мире»? Как бы она обзавелась потомками, если бы померла от холода?
Цири с шумом выдохнула, услышав, как Гарри называет ее «девчонкой», но едва ли это возмущение шло хоть в какое-то сравнение с тем, что она испытала, слушая речь Аваллак’ха, который прямым текстом заявил, что рассчитывал на ее гибель.
— Это твоя и наша удача, что пророчество и впрямь можно трактовать в ином…
— Как я уже сказал, — перебил эльфа Поттер, — если мы все на секунду притворимся идиотами и поверим, что пророчества — это нечто реальное и священное, у судьбы на руках прямо сейчас есть все карты. Белый Хлад уничтожен, а эльфы живы во многом благодаря тому, что ты, Аваллак’х, помог Ласточке. Цири жива, потому что мы с ней оказались вместе в правильном месте и в правильное время. Теперь дело лишь за ней, да?
Все повернулись к девушке, и она сделала аккуратный шаг назад.
— В твоих венах течет в том числе и эльфийская кровь, так что запас по времени у тебя есть, — фыркнул Гарри, заметив отчаяние в изумрудно-зеленых глазах, так похожих на его собственные. — Можешь задуматься о потомстве и найти какого-нибудь парня, а можешь потратить пару-тройку десятилетий на что-нибудь более интересное, освоить гончарное мастерство или заняться разведением овец…
— Тебе это кажется смешным? — приподняв бровь, вклинилась в беседу Йеннифэр, когда сокрушенный всем произошедшим Аваллак’х отступил к стене.
Эльф знал, что Поттер в общем и целом прав, но Знающему тяжело было принять тот факт, что сотни лет, потраченные на подготовку к битве с Белым Хладом обернулись в прах, как только в дело вмешался обычный человек. Да, Гарри Поттер был прав, но… легче от этого не становилось. Аваллак’х был рад тому, что с Белым Хладом покончено, но знал, что ему предстоит немало постараться, чтобы вернуться в норму.
— Смешно, — пожав плечами, спокойно ответил Гарри, — тебе рекомендую тоже смеяться иногда для разнообразия.
Йеннифэр прищурилась, игнорируя очевидную подначку:
— Цири — важная фигура в рамках всего, что происходит в Северных Королевствах. С учетом возрождения Ложи Чародеек, создания временного правительства и скорого завершения войны, ее участие в политических процессах — залог мирного и процветающего будущего. Твое участие во всем происходящем определяет и твою роль в том числе.
— Ты даже не представляешь, насколько мне плевать на ваш политический цирк, — Поттер фыркнул, не обращая внимания на искры возмущения в потемневших фиалковых глазах Йеннифэр. — У вас что-то получится? Ну, замечательно, я не питаю к Радовиду никаких симпатий. Можете потом позвать на его казнь, если найдется свободное место в первом ряду. Если не найдется, то я не обижусь. Как я уже и сказал, мне это не интересно.
— Теперь-то я верю, что для тебя действительно прошло четыре года, — Эскель со смешком хлопнул Поттера по плечу.
— Сила прямо пропорциональна ответственности, — процедила Йеннифэр, стрельнув гневным взглядом в сторону Эскеля, — твое влияние на этот мир сложно переоценить, как бы я к тебе ни относилась. Твое возможное присутствие подле короны может проложить путь для человечества, и я не собираюсь…
— Ты не поверишь, Йеннифэр, — шмыгнул носом Поттер, прерывая чародейку посреди угрозы, — но на твои взгляды и ожидания мне тоже в общем и целом наплевать. Можешь поплакать где-нибудь в углу вместе с эльфом, если хочешь.
Несмотря на прожитые годы и немалое количество испытаний, которые довелось пережить Йеннифэр из Венгерберга, взрывной темперамент все еще был одной из наиболее заметных черт ее характера. Заметить влияние этого темперамента можно было практически во всем: начиная от постоянных ссор со всеми, кому «повезло» оказаться рядом с ней, и заканчивая выброшенной из окна двуспальной кроватью, на которой Геральт в период амнезии развлекался с Трисс.
И во время перепалки с Поттером темперамент чуть было вновь не одержал победу над здравым смыслом. Возможно, в главном зале Каэр Морхена случилась бы самая настоящая потасовка, если бы Цири не вмешалась, встав прямо перед Йеннифэр.
— Все, хватит! — настолько резко выкрикнула она, что сидящий в кресле Поттер крякнул от удивления. — Любой день, любой праздник и любое событие можно испортить, если добавить в него хотя бы каплю политики. Йен, — она посмотрела на чародейку, — ты знаешь, что я люблю тебя, но не надо принимать решения за меня, пожалуйста. Геральт? Это относится и к тебе. Я сама разберусь, что мне делать и когда.
Ведьмак молча поднял руки на уровень груди, демонстрируя, что не имеет ничего против.
— Так держать, Цири! — хихикнул Гарри, с помощью магии приманивая со стола посыпанную сахаром булку, от которой сразу же откусил кусок.
— А тебе вообще пора… лечиться! Во всех смыслах! — повернулась к волшебнику Цири. — Как только я встречусь с отцом, то сразу же спрошу, подпишет ли он помилование для того, кто спас его дочь от ужасной смерти. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что холод тебе сейчас противопоказан? Значит, отправишься прямиком на юг на первой же попавшейся телеге!
— Не ошибешься, — вздохнул Гарри, — спасибо. В этот раз не буду даже заглядывать в Боклер, сразу проеду мимо.
— Боишься, что княгиня поколотит тебя, когда увидит? — хмыкнул Ламберт.
— Ну, сама Анна-Генриетта меня не особо пугает, а вот княжеская гвардия…
Предложение Цири и впрямь разрядило напряженную обстановку, которая воцарилась в помещении после взаимных выпадов Поттера и Йеннифэр. Тишина продержалась всего несколько секунд, прежде чем Весемир вздохнул и без особой прыти добрался до свободного кресла. Рухнув в него, он осмотрел всех присутствующих тяжелым взглядом и пожал плечами:
— Нечасто мне приходилось слышать победные речи, которые нельзя было назвать вымученными или насквозь фальшивыми. Полагаю, сегодня можно сказать, что жизнь победила. Вне зависимости от того, какие политические предрассудки живут в каждом из нас, вне зависимости от того, какие взгляды на будущее мы разделяем, можно подвести итог борьбы жизни со смертью. Белый Хлад побежден, Эредин мертв, а Цири жива. Я не уверен, что Гарри ждет от меня хвалебных слов в свой адрес, но мы все можем согласиться, что без его усилий мы вряд ли справились бы. Впрочем, не хочу даже думать о том, что было бы, не окажись он среди нас в такой важный момент.
— Поддерживаю, — оттолкнулся от стены Геральт, подходя к Йеннифэр и опуская руку на ее плечо, — и мы все принимаем как данность тот факт, что он провел четыре года в полном одиночестве, но не сдался. Я думаю, хоть мы и празднуем сегодня победу жизни над смертью, — Геральт кивнул в сторону Весемира, — нам стоит выпить за Гарри Поттера.
* * *
Со смешанными чувствами Гарри подошел к двери выделенной ему когда-то комнаты, о существовании которой в какой-то момент попросту забыл. Цокнув языком, он протянул руку и аккуратно толкнул дверь, сразу же заходя внутрь. Гарри знал, что где-то в глубинах памяти наверняка сохранился его последний взгляд на эту комнату перед битвой, но не собирался тратить время и силы на поиски этого образа.
Закрыв за собой дверь, он снял наплечную сумку и положил ее рядом с кроватью, после чего подошел к вытянутому рабочему столу, который занимал чуть ли не половину комнаты.
— Два с половиной месяца… — прошептал Гарри, осматривая незавершенный омут памяти и многие другие проекты, которые могли бы и не дождаться его возвращения. — Ой, смотри-ка!
Хихикнув, Гарри потянулся к листу пергамента и сдул с него едва заметный слой пыли, чтобы посмотреть на схематичный рисунок посоха, созданием которого он когда-то планировал заняться. Все происходящее вдруг напомнило ему возвращение с летних каникул в маггловской школе, когда ему поначалу трудно было вспомнить, что за ерунду он писал в рабочих тетрадях всего пару месяцев назад.
— Вот и нашлось занятие на ближайшее время, — Поттер хмыкнул, перелистывая страницы, на которых слегка неразборчивым, но при этом убористым почерком вел записи больше четырех лет назад. — Так, а это у нас что? Ой, это же скоморохова настойка!
— Все гадал, когда же нам с тобой удастся вновь встретиться, Гарри Поттер. Магия нынче не слишком дружелюбна, пришлось постараться, чтобы отыскать тебя в этом вихре.
Стоило Поттеру услышать голос человека, о существовании которого он и впрямь успел забыть, как он сразу же сделал резкий выпад рукой в сторону, формируя в ладони ледяное копье.
— Ни капли не удивлен тому, что человек, одержавший победу над Белым Хладом, решил воспользоваться плодами своих трудов, — хмыкнул Гюнтер О’Дим, прислонившись к стене рядом с дверью. — Стоит ли мне переживать за судьбу этого мира?
— Нет, — кратко отозвался Поттер, заставляя копье осыпаться на каменный пол хлопьями исчезающего снега. — Значит, не так уж ты и всесилен, иначе наверняка бы навестил меня хоть раз за все эти годы. Не способен перемещаться между мирами или теряешь силы за пределами этого?
— Возраст тебе к лицу, — не ответил на вопрос Гюнтер, — но за бородой стоит следить. Полагаю, мне следует присоединиться к твоим друзьям и поблагодарить тебя за то, что ты сделал, верно?
— Не отвечать на заданные вопросы — это твой талант или какое-то отклонение? — Гарри шмыгнул носом, отстаивая честь своей бороды. — Если и на этот не ответишь, то я начну глупо себя чувствовать.
— Будь я азартным человеком, сказал бы, что мне повезло, когда я не стал предлагать тебе сделку, — Гюнтер улыбнулся, но выражение его лица, как выразился бы Эскель, «отдавало мертвечиной». — Сделка и загадка, помнишь?
— Да.
— Уже определился с планами на будущее? — буднично поинтересовался О’Дим, проходя мимо волшебника в направлении стола и бегло осматривая рабочий беспорядок. — Или все еще мечтаешь о том, чтобы вырваться за пределы Спирали и вернуться в мир, до которого неспособна дотянуться даже Ласточка?
С каждым последующим словом Гарри становился все более бледным. К концу вопроса он неотрывно следил за О’Димом, но все еще не был готов к тому, чтобы сформировать ответ.
— Ты и без меня знал, что пути назад нет, Гарри Поттер, просто боялся признаться себе. Или хочешь сказать, что я сейчас открыл тебе страшную истину?
— Отрезвляющее напоминание никогда не повредит, — хмуро откликнулся Гарри. — Может, хоть в этот-то раз скажешь наконец, что тебе нужно от меня? Или продолжим общаться загадками?
— Ничего, — Гюнтер пожал плечами, присаживаясь в кресло и скрещивая ноги на турецкий манер, — сейчас меня абсолютно все устраивает. Возможно, я был бы не против встретиться с тобой однажды без предварительных условий, но… прямо сейчас я ничего от тебя не требую. Мне хочется верить, что рано или поздно ты сам придешь к правильному решению относительно собственного будущего.
— Ого, наконец-то ответ без уточняющего вопроса под финал, — Гарри цокнул языком. — Значит, поэтому ты и обратил на меня внимание, да? Прибывший из ниоткуда незнакомец, прошлое которого находится за пределами доступного взора — это интересный экспонат для существа, ограниченного рамками одного мира.
— И да и нет, — задумчиво произнес О’Дим, — каждому по потребностям его. Ты считаешь, что я ограничен, в то время как для меня этот мир является всем. Именно поэтому я и спросил у тебя, стоит ли мне переживать за его судьбу.
— Ага, но поверил ли ты?
— Да, — кивнул Гюнтер, — поверил. Не сочти за хвастовство, но мне приходилось встречаться с огромным количеством людей, и чувства их перестали быть для меня загадкой. Я знаю, что ты не обманул меня, и этого достаточно.
— Не стану спрашивать, кем ты являешься на самом деле, потому что в общем и целом уже догадался, — вздохнул Гарри, размещаясь в кресло напротив. В глазах О’Дима промелькнула искра опасности, но он тут же качнул головой, отмахиваясь от нее. — Ну, и что теперь?
— Пророчество исполнено, пусть и весьма неординарным способом, — с улыбкой произнес О’Дим, разводя руки в стороны. — Я продолжу загадывать загадки и заключать сделки, тебе тоже предстоит разобраться со многими делами, о которых ты наверняка позабыл за прошедшие годы. Неужели ты не хочешь узнать, как там поживает юная и прекрасная Шани, чья помощь во многом определила твое будущее? А что насчет Керис, которая, как мне кажется, в какой-то момент рассматривала тебя в качестве потенциального спутника жизни?
К стыду Поттера, о Шани он практически не вспоминал, и поэтому вопрос О’Дима на несколько секунд вогнал его в ступор.
— Видишь? — холодный, нечеловеческий смех Гюнтера заполнил комнату. — У тебя и без меня хватает забот. Ты слышишь?
О’Дим внезапно замолчал, но в образовавшейся тишине не было слышно ни звука. Впрочем, он сразу же поднял руки, словно извинился за «ложную тревогу»:
— Тишь да гладь, хоть мне и показалось, что я слышал чей-то надрывный крик. Должно быть, мне тоже стоит отдохнуть… — Гюнтер поднялся с кресла и подошел к Поттеру, не сводя свой взгляд с рук волшебника, словно опасался какой-то неожиданной реакции. Остановившись рядом с креслом, О’Дим посмотрел на Гарри сверху вниз. — До встречи, Гарри Поттер.
Гарри ничего не ответил, продолжая наблюдать за тем, как тот, кого наверняка следовало бы именовать демоном, идет в направлении двери, взмахом руки открывая ее и тут же растворяясь в дверном проходе.
— Показуха, — хмыкнул Гарри, закатив глаза, — хоть что-то общее у нас есть.
Не двинувшись с места, он продолжил сидеть в кресле, постепенно вспоминая обо всем, что произошло с ним вплоть до битвы за Каэр Морхен. Как он мог забыть о Шани? Здорова ли Анна-Генриетта? Готовит ли Сианна еще одно покушение на родную сестру, ведомая бессмысленными сказками о проклятии Черного Солнца. Чувствовал бы он себя лучше, если бы и в этом мире прошло четыре с лишним года?
— А, да пошло оно все нахер, — скривился Гарри, мотая головой из стороны в сторону. — Устал я, мне реально лечиться нужно.
— Ты прав.
Кашлянув от неожиданности, Поттер посмотрел в сторону открытой двери, с удивлением обнаруживая стоящую там Йеннифэр. Она выглядела серьезной и сосредоточенной, но она всегда выглядела примерно так, и поэтому Гарри зарекся гадать, что у нее на уме.
— Сам с собой разговариваешь? — прищурившись, спросила чародейка.
— Привычка, — Гарри пожал плечами, — ты что-то хотела или…
— Трисс пропала, Филиппа уже здесь, нам бы пригодилась твоя помощь, — отбросив в сторону подробности, перешла к сути Йеннифэр. — Я помню, что ты сказал днем, но теперь дело не только в политике. Нам придется ускориться, но тебе нужно занять место Трисс, чтобы все прошло как надо.
— Так, где она может быть? — коротко бросил Гарри, рывком поднимаясь с кресла и хватая безразмерную сумку.
— В той же тюрьме, где и все остальные, если лазутчики Эмгыра верно передали Филиппе обстоятельства, — пожала плечами Йеннифэр, отступая в сторону и пропуская Поттера в коридор. — Я не могу проверить с помощью мегаскопа, и не только из-за двимерита, но и из-за Сопряжения Сфер. Мы собирались приступить к перевороту через четыре дня, но теперь нам придется действовать быстрее. Ты с нами?
— Нет, я ищу Трисс, а политику и перевороты оставляю вам, — поморщился Гарри. — А если бы мы с Цири не вернулись сегодня, вы бы рискнули провернуть все это?
— Не знаю, — помедлив, со вздохом призналась Йеннифэр, едва поспевая за прыгающим через ступеньки Поттером, — но твоя помощь точно лишней не будет.
__________