* * *
Как-то я несколько иначе себе представлял загородную «базу ДЮСШ для занятия подростков спортивным ориентированием». Совсем иначе… Хотя, с другой стороны, а что я хотел, бросая без присмотра тело с навыками и рефлексами супер-бойца, прошедшего две масштабных полноценных войны и специальную подготовку во время защиты оружия стратегического уровня — «Магнит-43» в «особом отделе» КГБ СССР,? Или, как оно там это всё называлось в сорок третьем? Не помню уже. Да, честно говоря, и тогда не особенно интересовался официальными аббревиатурами.
Чтобы силовые службы прошли мимо и не подобрали такой интересный ресурс? Наивно было такое даже предполагать. Ещё удивительно, что меня не попытались «подобрать» ещё тогда, когда я был при своей памяти.
Хотя, возможно, они и пытались — те же Дядя Ваня с его друзьями-сослуживцами не просто так возле меня крутились. Просто, пока я был тут самим собой, шансов на положительный ответ и моё добровольное согласие на вербовку было исчезающе мало. А давить и вовсе было опасно.
Зато, когда память с личностью «сбросились на умолчания», удобнее случая и придумать было нельзя. Даже интересно: они хоть пару месяцев подождали, или вербовку начали сразу по выходу Васи из больницы?
Некие подозрения в том, что со «спортивным ориентированием» что-то не совсем так, начали у меня закрадываться ещё, когда из «Гранты» вылез Альфовец, а не какой-нибудь незнакомый лично мне тривиального вида физкультурник. Сильнее они укрепились, когда с загородной трассы мы свернули не куда-нибудь, а в тот самый лес, где десятилетиями располагались «секретные» полигоны Министерства Обороны РФ. «Секретные» — они, может, для кого-то левого, но точно не для местных, для тех, кто в этом городе всю жизнь прожил и все окрестные леса пролазил в поисках грибов, трав и ягод.
Самого-то себя я не могу назвать таким уж большим любителем данной разновидности проведения досуга, но вот родителям моим этим заниматься нравилось. Они у меня… у Васи… нет, всё-таки у меня. Ведь я даже в Марвеле отчество «Иванович» ношу, а не «Зебадьевич», так что — у меня. Они у меня люди подвижные, активные: туризм, грибы, ягоды, огороды, велосипеды…
Так что, места, где расположены знаки «Стой! Стреляют!», мне были известны с детства. Ещё ребёнком я тут под ёлками старые латунные гильзы собирал, а после для них из свинцовых пластин разбитых аккумуляторов в песке пули отливал. На костре. В насаженных на палку старых консервных банках… Эх! Ностальгия! Времена-то были… Нынешние детки так уже не развлекаются. Им гаджетов и вэйпов с энергетиками за гаражами вполне хватает…
Так вот, подозрения мои стали сильнее, когда потрёпанная, дребезжащая «Гранта» свернула с трассы на лесную дорогу, ведущую к полигонам. Во множественном числе — потому что их там много. Не один какой-то, а разные, принадлежащие разным воинским частям, формированиям и ведомствам, зачастую, там даже сами солдатики, на этих полигонах служившие, толком не знали, кто именно рядом, слева-справа, спереди-сзади расположен. Не конспирация — банальная лень и ограниченность интересов. А участок леса большой. И весь целиком на балансе у МО РФ висит. Так что, кого там только не понптыкано.
В уверенность одолевавшие меня подозрения превратились, когда мы первое КПП на этой дороге проехали… без досмотра. По особому списку автомобильных номеров. А так исключительно командира части пропускают, его замов, военную прокуратуру и ФСБ.
Гадать, к какому именно подразделу этого списка был отнесён наш неприметный автомобильчик, долго не пришлось. Всего лишь ещё три подобных КПП и пару десятков километров по лесному просёлку, разбитому колёсами тяжёлых военных грузовиков, спустя появилась определённость: точно не КЧ, ВП или прокуратура.
Мы с Дядей Ваней прибыли к самому типичному учебному центру подготовки специальных и штурмовых подразделений. Всё, как положен: одноэтажные бараки-казармы, накрытые сверху хорошими качественными маскировочными сетями, чтобы с самолётов в глаза не кидались на фоне леса, спортивный городок, полосы препятствий, стрелковый полигон, руины для минирования, техника и трасса для вождения, столовая, баня, прачечная — для жизнеобеспечения. И, повторюсь, масксети — много масксетей. Очень много масксетей. Чуть ли не над каждым объектом в пару-тройку слоёв натянуты.
— И кто же я здесь? — хмыкнув, задал вопрос своему спутнику, когда он остановил на специальной, так же накрытой маскировочными сетями стоянке, свою машину.
— Думал, уж уже и не спросишь! — разулыбался он. — Выдержка у тебя всё таже, Сенсей. Ни удивления, ни возгласов, ни вопросов в пути…
— И всё же?
— Инструктор по боевой подготовке, естественно, — пожал плечами он.
— Инструктор? Не курсант? — на всякий случай уточнил я.
— А чему тебе-то учиться? У тебя, хоть с памятью и проблемы были, а навыки и багаж знаний такой, что нашим ветеранам только удивляться оставалось. И ведь не выпытаешь, откуда? На любой вопрос — железная отмазка: «амнезия» и справка имеется.
— Инструктор, значит, — повторил я, как бы пробуя это слово на вкус, заодно привыкая к самой мысли и настраиваясь на предстоящую работу, отлынивать-то от неё я не собирался. К чему? В конце концов, дело привычное. Даже, можно сказать, любимое — сколько лет и даже десятков лет им, в разных вариациях занимаюсь уже. Ещё с монастыря начиная. — А в каком звании?
— Старший лейтенант, — ухмыльнулся он. — Но здесь не принято по званиям обращаться и открыто погоны носить. «Товарищ Инструктор» — вполне хватает. А к обучаемым — «Курсант» и фамилия.
— А фамилии, как я понимаю, сплошь: Иванов, Петров, Сидоров, Васильев, Николаев, Павлов? — хмыкнул я.
— Именно, — ухмыльнулся и подмигнул мне Иван. — На лету схватываешь, Сенсей!
Старший лейтенант… впечатляющий такой взлёт за четыре года для простого сержанта запаса Кирина… Правда, генерал-майора Крида впечатлить далеко не так просто. Однако, даже интересно становится, чем же таким Вася занимался в те три месяца, когда числился на «сборах», что по их итогу получил такие погоны и место инструктора в таком интересном учебном центре?
С другой стороны, какая мне разница? Тренер, инструктор — не один ли Дзен?
Правда, появляются некоторые «нюансы» с финансами: при таких погонах на плечах и таких допусках к информации, очень трудно будет объяснять внезапное резкое обогащение. Легализовать, что золото, что крипту станет значительно сложней. Тут ведь и на «измену Родине» нарваться можно со всеми вытекающими последствиями. «Амнезией» не отбрешешься. Тем более, в военное время.
Между тем, Дядя Ваня проводил меня к дальнему бараку, мало чем отличающемуся от остальных, во внутренних помещениях которого, обнаружились большие металлические шкафы, видимо, с личными вещами, так как заперты были они на небольшие, но надёжные навесные замки.
У Ивана ключ от его шкафчика, естественно, нашёлся. А вот у меня… я-то, уходя утром из квартиры, никакие ключи не брал с собой. Не думал, что они мне могут понадобиться. Как-то не сообразил.
С другой стороны, когда меня такая мелочь, как отсутствие ключа, останавливала? Короткий, без замаха, точный и «чистый» удар кулаком, сопровождающийся «ударом Ци», в определённую точку замка, и его механизм послушно щёлкает, не выдерживая направленного воздействия, освобождает крепление закалённой дужки, на которой он, дёрнувшись-звякнув, беспомощно и повисает.
Дядя Ваня, глядя на это действие уважительно присвистнул и поднял руку почесать в затылке. Однако, комментировать не стал. А я с каменным лицом, словно ничего особенного и не произошло, снял замок и открыл шкаф.
Внутри оказалась полевая камуфляжная форма с кепкой и берцами, но без знаков отличия и различия. Вообще без каких-либо знаков: ни значков, ни нашивок, ни погон, ни шевронов. Даже на кепке кокарды не было. Зато — всё по размеру, чистое и почти новое. А рядом с берцами ещё и принадлежности для ухода за ними.
Это в одной половине. Во второй стояло и висело оружие… массо-габаритные страйкбольные макеты. Не настоящее, но, если судить по качеству, очень недешёвое: винтовка, пистолеты, пистолеты-пулемёты, штурмовая винтовка — какой-то «калашоид», системы, которую я ещё не видел. Видимо, успели выпустить за те годы, что прошли со времён моей здешней срочки.
Интересненько. Но, в целом, неплохо характеризует местную систему обучения. Как минимум, «контактная» отработка приёмов и способов группового и одиночного боевого контакта здесь явно практикуется.
Ещё, там же в шкафу и другая разная амуниция находилась, вроде разгрузочных и броне-жилетов, рюкзаков, налокотников и прочих мелочей. И тоже — качество изготовления на высоте. Если так прикинуть, то в одном только этом шкафу минимум зарплата учителя за полгода лежала. Никак не меньше. Ведь все эти «военные игрушки» очень недёшево стоят. Даже интересно стало: это всё инструктору под роспись выдано, или Вася это сам себе всё купил?
Однако, не важно. Главное, что в этом же бараке оказался и мой личный «кабинет» — небольшое помещение со столом, компьютером, МФУ-шкой и книжным шкафом, заполненным разными папками, бумагами и книгами. И у меня было время бегло покопаться в его содержимом. А на спинке стула, стоявшего возле стола перед компьютером, висел «планшет», точнее: «сумка офицерская полевая», в которой лежали журнал боевой подготовки и тетрадка с планом этой подготовки и даже план-конспектами занятий. А также расписанием.
Никогда не любил всю эту формальщину, канцелярщину и писанину. Она ещё на срочке на меня тоску наводила. Но в данном конкретном случае — наличие этих планов, расписания и конспектов очень помогли мне быстро войти в курс дела: чему, когда и кого учить предстоит.
Нет, так-то я могу и сымпровизировать, мне всегда найдётся, что дать, показать, рассказать и объяснить, практически по любому предмету или направлению, возможному в рамках именно боевой подготовки, но… Системный подход эффективнее. По результатам: система на длинном горизонте бьёт любую, даже самую гениальную импровизацию в обучении.
После того, как мы с Дядей Ваней переоделись «по местной моде», с ним же проследовали на одну из площадок-полян, где уже собрались точно так же одетые мужики.
Да — именно мужики, а не ребята, юноши или «молодые люди». Те, кто стоял напротив нас с Ваней возраста имели разные, но в разбросе от тридцати до пятидесяти. Серьёзные, поджарые, подтянутые, крепкие, внимательные.
Что ж, становится понятной рекомендация Дядь Вани не козырять званием — оно тут не впечатлит вообще никого. Очень вероятно, что у стоящих передо мной «курсантов», погоны и значительно покрупнее моих имеются — вплоть до полковничьих.
Однако, когда меня такое смущало? Никогда я хоть каким-то чинопочитанием не страдал.
— Здравия желаю, товарищи Курсанты! — поприветствовал выстроившихся в одну шеренгу людей Дядя Ваня.
— Здрав жела-м, товарищ Инструктор! — прозвучал уставной хоровой ответ от этой шеренги. Глотки никто не драл, во фрунт не тянулся, но формальности соблюдены были.
— В общем, сегодня особый день, — весело начал объявлять им Дядя Ваня. — Сегодня утром у вашего Инструктора сломалась тумбочка, — в глазах мужиков появились признаки недоумения. — И он всё забыл.
— Обо что ж сломалась эта тумбочка, — не удержался и тихо хмыкнул один усач, повернув голову к своему соседу. Произнёс он тихо, без особого вызова, но Дядя Ваня услышал
— Об голову, естественно, — ответил на эту фразу усача он.
Послышались отдельные смешки.
— Так вот, ваш Инструктор забыл всё: кто вы, что вы, как вас зовут, что вы уже успели пройти, что не успели, какие у кого были успехи, какие проблемы… Считайте, что вы видитесь с ним сегодня первый раз.
Шевеления в строю стали активней. И это уже начинало переходить определённые дисциплинарные границы.
— Зато, он вспомнил кое-что другое, — тем временем, продолжил говорить Дядя Ваня. — Много чего другого. Уверен, вы не будете разочарованы.
Шевеления и шепотки в строю начали меня раздражать. Да и, что хотел донести Иван, он уже сказал — пора было перехватывать внимание и перетягивать инициативу на себя. И я сделал это самым простым и быстрым из известных мне способов: ударил дерево, рядом с которым стоял.
Ударил правым кулаком, без замаха, не поворачиваясь к нему лицом, не отводя немигающего взгляда от лиц обучаемых.
Вот только демонстрация должна быть впечатляющей. Поэтому, дерево сотряслось от корней до макушки. С противоположной от места удара его стороны фонтанчиком брызнули щепки. Пара секунд молчания, и ствол со скрипом начал падать, переломившись в том месте, где всё ещё оставалась моя рука, которую я не спешил после удара отдёргивать.
Натужно-жалобный скрип, и дерево с грохотом рухнуло на землю, едва не задев собой меня. Но «едва» — это иллюзия. Не стал бы я дожидаться падения, если бы не контролировал его, и оно могло мне чем-то угрожать. В удар была вложена «внутренняя энергия». Удар наносился под определённым углом, с определённой силой, так что всё было просчитано и чётко. Поэтому, отпрыгивать, ломая пафос момента и демонстрации я даже не подумал.
Что ж, цели своей я добился: вниманием завладел. И инициативой: все взгляды были направлены только на меня. Впечатлить удалось.
И даже больше, чем я изначально хотел, так как впечатлились не только курсанты, но и сам Дядя Ваня, который, кстати, как раз отпрыгнул — он ведь рядом со мной, слева стоял в момент нанесения удара. Так что, перепуганным сайгаком он скаканул. И при его росте с телосложением такая прыть была довольно удивительна. Но, не даром же он сам тут Инструктор.
— Упор лёжа принять, — не повышая громкости, но с нажимом в голосе объявил смотрящим на меня людям я. И команду выполнили беспрекословно и мгновенно. Причём, не только курсанты, но Дядя Ваня, который, казалось, сам не понял, как уже оказался на земле в озвученном исходном положении.
Правда, вскочить обратно на ноги, сообразив, что он тут сам Инструктор, а не Курсант, не успел — всех настигла новая ультимативная команда.
— Делай раз! — и руки обучаемых синхронно согнулись в локтях, опуская прямые подтянутые тела к земле.
— Делай два! — продолжил командовать я, и руки обучаемых послушно выпрямились. — Раз! Два! Раз-два, раз-два, раз-два… Упор-присев принять! Упражнение «выпрыгивания», раз! — и два десятка мужиков послушно прыгают из упора-присева к небу с хлопком руками над головой. — Два!.. Три. Четыре. Пять… пятнадцать! — закончил отсчёт я. Но не дал опомниться и тут же припечатал новой командой, — Легко бегом за мной, марш!
И сам, показывая пример, побежал в… да во всё равно каком направлении. По ходу дела разберусь. Это не принципиально. Занятие началось!
Привычная работа… по которой я, оказывается, со всеми этими УВИ, террором, Пустотой, планированием и попойками успел соскучиться… Что ж, мужики — не взыщите! Сегодняшний день вы запомните надолго. И до коек ползти будете на подкашивающихся ногах… но вам это пойдёт на пользу.
— Не растягиваемся! С ускорением, …арш!..
* * *